Журнальный мир

Над горизонтом Марса сияют авроры.

Они не гаснут никогда. Лишь изредка скрываются за облаками, столь же необычными для Марса, как и дожди.

Авроры становятся особенно яркими к вечеру, когда Солнце уходит за горизонт. Розоватый углекислый воздух слегка дрожит, и разнообразные цвета над головой перетекают друг в друга, как разводы на боках мыльного пузыря, который вот-вот лопнет.

Эта аллегория немного пугает любого, кому приходит на ум. Ведь от источника аврор зависит жизнь колонии. Без генератора магнито-сферы, висящего между Солнцем и Марсом и отражающего солнечный ветер, атмосферу опять разорвёт и унесёт прочь, а вода на Марсе снова замёрзнет. Радиацией выжжет всё, что не сумеют эвакуировать. Пылевые бури восстановят природный марсианский пейзаж. И на этом колонизация закончится.

Хорошо если не навсегда.

Однако каждое утро, в конце прогноза погоды, по радио Новых Помпей неизменно сообщают: «Позиция магнитного щита стабильна, к вечеру над горизонтом ожидаются синие авроры. Удачного дня!» После чего на волнах передают очередную прилипчивую мелодию, присланную с Земли. Под задорные аккорды колонисты завершают завтрак, проверяют запас картриджей в личных системах для дыхания и выходят на изрезанную реками поверхность по назначенным делам. А забот здесь немало. Строительство, хозяйство, промышленность, досуг… им предстоит промчаться экстерном по пути, который Земля прошла за долгие сотни лет. Только тогда Марс сможет считаться вторым домом для землян. Лабораторией, дачей, убежищем, а может, даже курортом.

Все пути открыты.

Но, так или иначе, ни для кого нет сомнений: первое поселение на Марсе, основанное двумя годами ранее, в 2100-м, растёт буквально на глазах. Сейчас оно тянется на полмили, вплоть до подножия Олимпа, величественно громадного и давным-давно погасшего. Новым Помпеям вряд ли грозит судьба тёзки.

Но взор наблюдателя редко останавливается на огромной, как великанская тарелка, вершине вулкана. Ведь в звёздном небе над Олимпом сияет Земля. И каждому из колонистов хоть раз да приходит на ум: не так ли видели их дом олимпийские боги – или любые из существующих? Яркой звездой, синевато-жёлтой на невооружённый глаз, плывущей по небосводу в сопровождении двух марсианских лун?

Такая маленькая! Такая далёкая! Такая родная…

Да, простому человеку, не богу, отсюда ничего не разобрать. Но поселенцы точно знают: где-то там, далеко-далеко отсюда, мировые державы, сцепив зубы, отодвигают собственный эгоизм на задний план, едва дело доходит до обеспечения жизни Новых Помпей.

Да, они так в этом преуспели, что произошло немыслимое событие: Часы Судного Дня разом отступили на восемнадцать минут назад.

Марс не остался в долгу. Спустя неделю, что весьма быстро для перегруженных заботами «марсиан», секретарю ООН на электронную почту прислали снимок со спутника. Тускло-рыжая железистая почва, исчерченная длинными тенями камней, на каждом из которых – по колонисту. Круг и линии изображают часы со стрелками ровно на 11:40. Руки людей вскинуты к небу, ладони раскрыты. «Привет! И спасибо вам!»

И ни один из миллиардов землян, увидевших снимок во всех возможных СМИ, не выказал сомнения: каждое из лиц, скрытых за дыхательными масками, счастливо улыбается.

Эти часы… Бестолково, дурашливо, но как вдохновляет! Истинно в духе человечества.

Да, и на Марсе можно взглянуть не только на это.

Как насчёт отдельной жизни?

Доктор Амелия села на корточки и прицелилась фотоаппаратом в рядок зелёных ростков, на два пальца показавшихся из толщи вод неторопливого ручья. Их ограждал заборчик вида, собранный из упаковки одного из марсоходов. На ближайшем штырьке бешено трепетала красно-белая ленточка.

«Не наступать. Не лезть в эксперимент. Не трогать. И вообще, ты что тут забыл, работы мало?!»

Это, конечно же, не первый рис на Марсе, но, видимо, ближайший из съедобных, выросших в открытом грунте. Скоро подтянется, расцветёт, завяжет зёрна – и после исследований на вредные примеси станет ясно, сколько акров земли отвести под первый серьёзный урожай.

Сделав все необходимые снимки, доктор Амелия убрала фотокамеру, погладила побег кончиком пальца и встала. Огляделась. Потёрла пальцы: её перчатки испачкала влажная рыжеватая пыль. Защитить посадки от колонистов – ерунда, все всё понимают. А вот от пыли и бурь, да в открытом грунте – задачка не из простых…

Протирать ростки или оставить как есть?

Пока их десять, это не проблема, но вот потом, тысяч пять… Её же и назначат на водные процедуры. Нет уж, пускай обходятся поливом. Пыль – не беда.

Что ж. Доктор Амелия отёрла лоб, вытянулась и улыбнулась, глядя вдаль, на переливы аврор. Рис – это только начало. А там ещё год-другой опытов по очистке почвы от тяжёлых металлов – и роза из её комнаты, привезённая на Марс из сада бабушки, перекочует в клумбу перед окном. Подрастёт, вытянется, окрепнет, напитается светом Солнца и углекислым газом. А затем гордо вспыхнет карминово-красным – ярче блеска аврор и живее огня, который не загорится, пока в юной атмосфере не накопится достаточно кислорода.

И тогда каждый поселенец непременно придёт, чтобы мысленно вознести хвалу первому марсианскому пламени. Первому и негасимому.

Во имя жизни и процветания Новых Помпей.