Журнальный мир

КЕРЧЬ

Тебе, мой город, 26 веков,

И ты свой возраст не скрываешь.

Цветёшь, родной мой город моряков

И в летописях утопаешь.

Плывёт над морем утренний дымок,

Пронизан солнцем и лучами.

Земли здесь райский уголок,

Морскими он богат дарами.

Из века в век сплетались кружева

Для бухт и пляжей всюду дивных.

Свидетелей, увы, нет мастерства

Твоих достоинств древних, видных.

Люблю тебя, седой мой город Керчь,

За новизну домов уютных.

Достойно гордость ты сберёг и честь,

В заботах весь сиюминутных.

Мой город-воин, ты других милей,

И это не пустые речи.

От парков, до столетних ковылей,

Люблю я дух старинной Керчи —

Мирмекий и Пантикапей, Курган,

Музей античного Боспора,

Здесь стены стонут от военных ран.

За всё люблю тебя, мой город.

КЕРЧЬ

Керчь моя, ты — юная девица,

Пусть говорят про возраст твой.

В тебя ведь невозможно не влюбиться,

Хоть ты с седою головой.

Повенчана ты с мудрым Митридатом

В веках, и каждую весну

Ты расцветаешь, в бархате богатом,

И надеваешь вновь фату.

Натруженные подставляешь плечи

Ты всем семи морским ветрам.

Закат твой пламенеет каждый вечер,

И он ложится к берегам.

Чарует бухт лазурных ожерелье,

И на губах вода горчит,

Но любишь ты, как девушка, веселье,

И пусть тебя ничто не омрачит,

Покой и славу золотом венчают

Церквей святые купола,

Волна судов армаду там качает,

Где в Керчь дорога пролегла.

РАНЫ АДЖИМУШКАЯ

Трагических мест на земле немало.

Не обошла война нас стороной.

И ей, злодейке, места не хватало.

Пришла бедой незваной в край родной.

Разрушив город весь до основанья,

Фашисты заняли Аджимушкай.

Не помогли мольба и заклинанья.

И был здесь ад, где был когда-то рай.

На человеческие судьбы, жизни

Валились с неба бомбы, словно град.

В воронки превращая степь отчизны.

Земля пылала жутко; дым и смрад. –

Таким запомнился отцам посёлок.

И в каждом рве — трагический исход.

Об этом знает здесь любой ребёнок.

И в этих «ямках»¹ лишь трава растёт.

Мне эти рвы напоминают раны.

Незаживающие раны, стон…

Здесь столько раз происходили драмы:

Гражданской и Отечественной войн…

Мы к этим рвам цветы приносим в мае –

К могилам павших — горечи полны:

Мы знаем: это так ничтожно мало

За наши годы жизни без войны.

ПРЕОДОЛЕНИЕ

Мне жизнь сюрпризы преподносит:

То взлёты, то паденье вниз.

Но сердце всё полётов просит.

И это вовсе не каприз,

Души мятежной состоянье.

По мне лететь бы ввысь орлом,

Преодолеть все расстоянья,

Вершин коснуться чуть крылом.

Над бездной пролететь глубокой,

Не зная страха. Не упасть

В неё и быть там одинокой.

И чтоб не поглотила пасть,

Как жертву, богомерзкой твари.

Но если я и упаду

Туда, где зло и скверна правят,

Я выход всё-таки найду.

Подумаю, как мне подняться

С достоинством, и вновь взлететь.

Перед врагом не распластаться,

Невзгоды все преодолеть.

Лезть вверх я буду без сомненья.

Пусть, руки все сотрутся в кровь.

Пока во мне живёт терпенье,

Надежда, Вера и Любовь.

МОЛИТВА

Прошу, Господь, даруй здоровья,

Не раз ещё мне встретить Новый год,

И положи у изголовья

Сон светлый про мечтательный полёт.

В молитве не ищу я слово —

Оно само бьёт в сердце, как в набат.

В тревоге этой я готова

Спешить туда, где заживо горят.

Молюсь за Славянских детишек,

За всех детей Донбасса бью поклоны:

Не дай им, Боже больше слышать

Снарядов взрывы и родных погибших стоны.

* * *

Не спится вновь до самого утра,

И Муза ночь со мною коротает,

А ночь ведь и для творчества пора,

И говорит со мной, не улетает.

И вылетают птицей в мир слова,

Молитвенные речи и святые.

К утру слегка кружится голова,

Но не молчат уста, на слог скупые.

Порой я слышу даже звонкий хруст.

Слова святые в шторм людей спасают,

Слова-убийцы сыплются из уст,

Безжалостно, жестоко убивают.

Слова целебные — пью, как нектар.

Они и ожерелье ярких строчек.

Порой сжигают судьбы, как пожар.

Слова для рифм таинственный источник.

Слова мои уходят за порог,

И им предела нет для совершенства,

А первым словом было слово Бог,

Которое таит в себе блаженство.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН

Исцели меня, звон чудотворный.

Исцели в мрак одетую плоть.

Обещаю, что буду покорной,

И унынье смогу побороть.

Звон божественный землю накроет

Всей бескрайней России моей,

Слова колокол силу утроит,

Чтобы мир становился добрей.

Торжествуют звенящие волны,

И былинная вздрогнет земля.

И смиренно кладу я поклоны,

Крест перстами во храме творя.

Ой ты Русь златоглавая наша!

Родники твои так же звенят.

Колоколен твоих — нету краше,

Силы Духа Святого — роднят.

Напоённая хором воскресным,

Плачу я просветлённо, друзья,

Исцелённая звоном чудесным,

Восхищенья ничуть не тая.

ЛИСТ ОСЕННИЙ

Теряет дерево листву в ненастье,

А ветер раздевает донага.

Печаль — лишь до весны. И будет счастье,

Когда растают зимние снега.

В мерцающей глуби ночного сада

Пред образом сверкающих небес,

Где теплится прохладная лампада

Луны, я трепещу, я лист — не лес.

Я — хрупкий лист осенний, одинокий,

Оставшийся на дереве пустом,

И в непогоду оказался стойкий,

Сражался долго с ливнем, ноябрём.

Но где вы, братья, сёстры, — вопрошаю, –

Куда вас, неразумных, занесло?

Под деревом собака орошает,

Иль вы успели залететь в седло?

Паду ли наземь я и где? Убого

И зябко дом стоит глухонемой,

Где поселилась сирость у порога,

Где нет живой души там, за стеной.

О, Господи! Не дай упасть под ноги,

Свободу дай — мне высоко взлететь.

Пусть будет нескончаемой дорога,

Чтоб с высоты на землю мог смотреть.

НОЧЬ НА КАЗАНТИПЕ

Горит закат над Казантипом.

Мне кажется, — горят и облака.

Садится солнце, но «со скрипом»,

И в этот час рождается строка.

Я руки поднимаю к небу,

Молю: «Прошу, постой, не уходи!

Вот, дописать строку лишь мне бы,

Темна и глубока ночь впереди».

Слова из волн морских струятся

И как мелодия, звонки, легки

На белоснежный лист ложатся —

Не остановишь бег строки.

Жизнь Казантипа в ночь воспета,

Но колобродит над моей землёй.

В томленье буду ждать рассвета,

Стихами буду я бороться с тьмой.

МУЗЫКА МОРЯ

Проснулось море ранним утром

И заиграло будто бы на скрипке,

Покрылось сверху перламутром,

В широкой расплылось улыбке.

По гальке, как по кнопочкам баяна,

Волной тихонько море застучало.

И закачались волны, словно пьяно,

Оно, видать, по песне заскучало.

Но вдруг послышался Бетховен,

Волною синею взыграло море,

Разволновалось, час не ровен –

И с Нептуном оно сейчас поспорит.

Из вод пучины еле слышно

Звучат то Бах, то Брамс, переплетаясь,

То гимн неведомого смысла,

Трубой гудит прибой, вверх подымаясь.

И вот, слышны раскаты грома.

Парит, плывёт в холодном поднебесье,

Будто пиратского отведав рома,

Наш буревестник напевает песню.

Теперь оркестр играет в море:

По клавишам ударит, то ль по струнам.

И разыгрался шторм в мажоре:

Вовсю гуляют там Нептун с Перуном.