Донецк неопалимый

Донецк неопалимый

* * *

Звони, Донбасс обетованный,

На самый верх.

Пророки обещали манну,

А выпал снег.

 

Мужайся, город непорочный,

Где каждый дом

Проверен «градами» на прочность,

Крещён огнём.

 

На час открыли херувимы

Ворота в рай.

Гори, Донецк неопалимый,

И не сгорай.

* * *

Как чудно: смотрит в мир Господь

Из каждого лица.

Но трудно тем, кто принял плоть,

Быть богом до конца.

 

Легко растить в своей груди

Полынь-чертополох.

И трудно знать, что там внутри

Опять родился Бог.

* * *

Всё объяснимо, ясно, просто

Сквозь воскресенье, сквозь стекло.

Кому натруженные звёзды

Оставили своё тепло?

 

Над заколдованным покоем

Кого-то ищет поздний свет.

А там, где соберутся двое,

Ни смерти, ни разлуки нет.

* * *

Над городом гуманитарный снег.

Патрульный ветер в подворотнях свищет.

Убежище — читает человек

На школе, превращённой в пепелище.

 

У всякой твари есть своя нора.

Сын человечий может жить в воронке.

Артиллеристы с самого утра

Друг другу посылают похоронки.

 

Ещё один обстрел — и Новый год.

Украсим ёлку льдом и стекловатой.

И Дед Мороз, наверное, придёт

На праздничные игры с автоматом.

* * *

Если бы вещи застигнуть врасплох,

Дерзкой открытости не испугаться.

В каждой былинке скрывается Бог,

Каждая ива торопится в святцы.

 

Спрятали Господа в звук звонари.

К Богу плывут облака-недотроги.

В этой истории, как ни смотри,

Всякая жизнь завершается Богом.

* * *

Быть смешно. Не быть – нелепо.

В королевстве беспредел.

И дежурные по небу

На прохожих сыплют мел.

 

Замело, укрыло мелом

Ёлки, палки и дома.

И теперь на свете белом

Беспредельность и зима.

 

Перелётные ресницы

Отказались улетать.

Мудрецам такое снится,

Что стихам не угадать.

 

Если верить режиссёру,

Живы будем – не помрём.

Улыбайся, бедный Йорик,

Сквозь унылый чернозём.

* * *

Темно и томно. Как положено.

В отчизне ночь.

А мы по облакам нескошенным

Уходим прочь.

 

В столицах затяжные праздники

Сплошной стеной.

А мы… О нас уже всё сказано

Родной страной.

 

Она детей своих не ба́лует

И не хранит.

Чужих отчизна запоздалая

Усыновит.

* * *

Ты взвешен. Тяжелее свет,

Прозрачный свет, листва резная.

Итак, тебя на свете нет.

Ты умер, сам того не зная.

 

Через тебя бежит авто,

Струится улица, льёт дождик,

И смотрит сквозь твоё ничто

На мокрую сирень художник.

 

Ты найден лёгким, как всегда.

И где-то близко под тобою

Горит, горит твоя звезда

Ещё не света, но покоя.

* * *

По улице сентябрь водили.

Желтели клёны напоказ.

А нас чему-нибудь учили,

И боги плакали о нас.

 

«Из искры возгорится пламя» —

Ещё молилась детвора.

Не знал Ильич, что вместе с нами

Уйдёт со школьного двора.

 

Разбился Цой. Горела Троя.

И боги думали всерьёз.

Что мы — последние герои

Страны, летящей под откос.

* * *

В славном королевстве Датском

Двадцать дней тому назад

Был замечен ангел в штатском,

Белый, словно рафинад.

 

Выше крыши, выше смерти

Над каштанами кружил.

Облетал автобус сверху,

А не сзади обходил.

 

Он отстал от эскадрильи,

Чтоб общаться напрямик,

Но датчане позабыли

Древнеангельский язык.

* * *

Хотел бы написать, как Бах,

Чтобы услышал Бог.

Не просто ветром в деревах

Или узлом дорог.

 

Не сном, не духом, не огнём,

Не декабрем седым.

Не тем, что вне, не тем, что в Нём,

А просто Им Одним.

г. Донецк