«Друзьям он песнею помог…»

«Друзьям он песнею помог…»

К 100-летию поэта Якуба Кулмыя

7 сентября 2018 года – 100 лет со дня рождения известного башкирского поэта Якуба Кулмыя, судьба которого тесно связана с историей Башкортостана, а пишу я о нем из далекой Чехии. Пишу с любовью, потому что являюсь его племянницей, автором более тридцати статей о его богатом творчестве и песеннем искусстве, раздела «Якуб Кульмый» в книге «Әҙиптәр» (2012), автором-составителем сборников Кулмыя «Һин генәһен, бер генәһен» и «Йырҙарымда-тыуган як» (2008).

К столетию поэта мною подготовлены и сданы в издательство «Китап» книги «Избранное» и «Былбыл телле шағир». Я помогала проводить юбилеи Якуба Хайрулловича на его родине и в Ишимбае, писала сценарии, приглашала гостей т.д.

Я была знакома с ним еще в школьные годы, а в студенческие доводилось общаться то на Башкирском радио, где он работал, то на встречах с поэтами-фронтовиками, которые обычно проходили в библиотеке Марьям Хисматулловны Зиянгировой (Кульмухаметовой) на улице Благоева в Уфе. В этой библиотеке также проводились встречи с Мустаем Каримом, Анвером Бикчантаевым, Ибрагимом Абдуллиным, Хакимом Гиляжевым, Гилемдаром Рамазановым, Тимером Арслановым, Габдуллой Байбуриным и другими башкирскими писателями.

Учась в школе, я исследовала творчество Кулмыя: изучала его стихи о родном крае, песни и сонеты, а сейчас хочу рассказать о нем, как о поэте-солдате. Исследуя эту тему, я опиралась не только на опубликованную литературу (например, на книгу «Война прошла, а боль осталась»), сборники его стихотворений или огромное количество статей в периодической печати, но и на неопубликованный материал, устные воспоминания близких: моей бабушки, отца, Фатимы Исхаковны Кульмухаметовой – жены поэта.

Жизненный путь Якуба Кулмыя прошел через огненные дороги войны. Он на себе познал все ее тяготы, лишения и боль утрат. Поэт писал, что война – это зверство, она опаляет цветущую землю, черной тучей заслоняет небосвод, отнимает жизнь. Война – это голод, нищета и сиротство.

 

Как было? Был скрежет металла

В лесах, где молчал соловей.

И мины осколки метала

В жестокости страшной своей…

 

В творчестве поэта военно-патриотическая тема является одной из главных. Много стихов и поэм, в которых он воспевает самоотверженный героизм советских людей, их любовь к Отчизне, веру в победу.

Якуб Кулмый начал военную службу в одной из пограничных частей Закавказского военного округа в 1939 году. Часть была кавалерийской. Для деревенского парня, который, видя коня, готов вскочить на него и мчаться наперегонки с ветром, было большой радостью попасть в кавалерию. Конь ему достался умный, понимающий пожелания своего молодого хозяина. Мой дядя ухаживал за конем очень трогательно. Они стали неразлучными друзьями. На этом коне он научился скакать с шашкой наголо, со свистом разрезая ею воздух.

Осенью тяжелого 1941 года, когда враг безостановочно пробивался к Москве, с Кавказа на защиту Москвы приходит знаменитая конная дивизия генерала Доватора. Конники остановились в деревушке около города Клин для небольшой передышки перед атакой. Генерал Доватор сам был поэтом, поэтому он набрал в свою дивизию поэтов, фольклористов, полиглотов, муэдзинов – то есть всех поющих. Среди них был мой дядя Якуб Кулмый. Он был замполитом первого эскадрона девяносто первого полка. Конники Доватора воевали с врагом не только оружием, но и стихами и песнями. Замполит вдохновлял бойцов на подвиг личным примером и прославлял каждого из них в стихах.

 

Друзьям он песнею помог

В сраженье стать сильней.

Фашистов валит пулей с ног

И песнею своей.

В атаку впереди других,

Суров и лих, идет…

 

Перед кавалерийским корпусом стояла цель – прорвать оборону врага, углубиться в его тыл, чтобы тормозить немецкое наступление на Москву. Корпус генерала Доватора три месяца без остановки воевал против вражеских захватчиков. С тяжелым гулом мчались конники на танковую армию немцев с одной саблей в руках и рубили танки, прыгали с коней в открытые люки и дрались зубами. Мы даже близко не можем представить ужасы той войны. За проявленные храбрость и отвагу в казачьих рейдах в тыл врага генерал Доватор наградил Якуба Кулмыя боевой саблей. Во всей дивизии это был единственный случай награждения саблей. Сабля была из дамасской стали, такая острая, что он ею даже брился. Кулмый очень гордился бесценной наградой. В послевоенные годы боевую саблю сдали в музей, но, к сожалению, там след легендарной сабли затерялся. Но есть у поэта стихотворение «Сабля Салавата», в котором видно трепетное отношение поэта к боевому оружию – символу борьбы за свободу народа:

 

Горит серебряная сабля

В лучах и тайною своей

К себе людей всевластно манит,

Когда заходят те в музей.

Для тех, кто сам скакал, как ветер,

На бой, она вдвойне близка.

Я присягал на этом свете,

Целуя лезвие клинка!

 

В кровопролитных боях под Москвой дядя был ранен. Рассказывал потом, что рядом с Волоколамским шоссе около деревни Семенкино во время атаки его ранило, и потеряв сознание, он оставил седло. Эскадрон прошел через него, но ни один конь не наступил на безжизненное тело. А его Йондоз не бросил хозяина, низко склонив голову, покорно ждал, когда тот придет в себя. Его товарищи по оружию были поражены такой верностью. Не раз этот конь спасал всадника в трудные минуты. Поэтому поэт после войны не мог есть конину. Он говорил, что на дорогах войны остались не только следы его сапог, но и следы подков его жеребца. Как только Якуб Кулмый после ранения снова смог сесть в седло, он вернулся в строй и продолжал воевать.

Несмотря на беспрерывные жестокие бои, молодой поэт не переставал писать. Пользуясь минутами затишья, доставал свою тетрадь, записывал стихи и в солдатских треугольниках отправлял в Уфу.

 

Те дни неслись от боя к бою,

Был так далек войны конец…

Так злобно над людской судьбою

Свистели пламя и свинец…

 

В 1942 году в Уфе вышла поэтическая книга под названием «Думы фронтовика». Через год – второй сборник стихов, написанных в огне войны. Трогательная любовь к родной земле, родному очагу, воодушевляющая связь солдата с родным краем с близкими прослеживается в поэзии военного цикла:

 

Ты пишешь мне с родимого Урала –

И вновь аул как будто предо мной…

Держу письмо твое

И понимаю:

Зачем средь первых

Рвусь в огонь и дым,

Зачем средь первых

В села я вступаю,

Считая каждое из них своим…

 

В военные годы людям, ждущим победу, стихи несли надежду и веру. Полуголодным, нуждающимся в добром слове людям эти стихи были очень нужны.

В жестоких боях под Москвой почти вся дивизия Доватора пала, из двенадцати тысяч кавалеристов в живых осталось около ста бойцов. Под городом Руза пал смертью храбрых сам генерал Доватор. Там же был вновь тяжело ранен и Якуб Кулмый, после чего уже не смог вернуться на фронт.

Якуба Кулмыя отправили поправляться в тыл в Оренбург. Позже направили в Белебей замполитом полка – готовить новобранцев к защите Отчизны. Он приехал, опираясь на костыль, с саблей на боку, со шпорами на сапогах, на груди – орден Отечественной войны второй степени и медаль «За отвагу». Несмотря на то, что в то время он хромал, познакомился в Белебее с самой красивой девушкой Фатимой, своей будущей женой.

Все это время Якуб Кулмый, не переставая, писал стихи, в которых воспевал солдатскую стойкость и преданность Родине:

 

В бурном, огненном, смертном году

Дал ты Родине клятву солдата,

В битвах смерть победил не одну,

Чтоб приблизить победную дату.

 

Якуб Кулмый служил в армии семь лет (1939–1946), лишь в 1946-м вернулся в Уфу капитаном в отставке.

Военную тему Якуб Кулмый не забывал и в мирное время. В 1961 году ездил в места давно прошедших боев под город Рузу. Посетив могилу генерала Доватора, написал стихотворение «У памятника генералу Доватору»:

 

Отчизны сын, ты нам отцом остался, –

Пускай тебе навеки – тридцать пять.

Бессмертен тот, кто с жизнью не считался

В бою с врагами за Отчизну-мать!..

 

Поэт преклонялся перед героизмом павших на полях сражений. Он прославляет воинов, отдавших жизнь за свободу родной страны.

Под Рузой дядя нашел березу, под которой его ранили. На ней остались следы осколков снаряда. Поэт написал стихотворение «Береза»:

 

И окуталась дымом долина,

И завыл, заворочался бой!

Рядом с нами ударила мина:

Мне – осколок, березе – другой.

 

О березе он пишет, как о подруге, которая «ветвями прикрыла от недоброго взгляда» его.

Поэт в стихотворении «Мы отстояли Москву» с гордостью пишет о героизме, мужестве и стойкости солдат, об их готовности в любой миг пожертвовать своей жизнью за свободу Родины:

 

Где небо горело и дали,

Где сталь не прочнее травы, –

Мы, павшие, снова вставали,

Живые сражались, как львы…

И жизни мы цену познали,

И завтрашний день отстояли

Мы – воины славной Москвы!..

 

Значительное место в творчестве Якуба Кулмыя занимает поэма «Наш земляк». Она посвящена бессмертному подвигу прославленного уфимца Александра Матросова. Последний бросок Матросова поэт описал ярко:

 

Был подобен он яростной буре –

Отблеск света летел по лицу…

И пришлось замолчать амбразуре:

Грудь героя – преграда свинцу…

 

Поэма завершается искренними строками, полными любви и гордости за героя-земляка:

 

Он будет с нами,

Все таким же юным –

Простой солдат,

Уфимец,

Наш земляк.

 

Поэт чувствовал ответственность за всех погибших воинов. В стихотворении «Неизвестный солдат» он пишет так:

 

Но как случилась, что в огне крутом

Он вместе с жизнью потерял и имя?

Спалил его огонь большой войны,

Без имени вошел он в наши песни.

Но нет ли в том какой моей вины,

Что я живой, а он лежит безвестный?

 

После войны Якуб Кулмый вернулся на работу в газету. Был собкором в «Кызыл Башкортостан». Он продолжал писать стихи, стал известен и как поэт-лирик, и как поэт-песенник. Но для всех остался лихим кавалеристом, гордым, честным и бесконечно добрым. Он с гордостью говорил: «Я – башкир, и я – кавалерист».

К семидесятилетию город Ишимбай подарил Якубу Кулмыю саблю. Для мирного времени подарок неординарный и многозначительный. Сабля – не только напоминание о кавалерийской молодости, но и традиционный поэтический образ, выражение мужества и воинской славы.

Якуб Кулмый воспевал родной край, прославлял свой народ, когда Родина позвала, с оружием в руках защищал Отчизну. Я и сейчас вижу поэта несущимся на горячем скакуне по бескрайним просторам, крепко сжимающим в руке саблю, и за ним – яркий серебристый след от клинка. Такой же яркий и неизгладимый след оставил поэт в истории башкирского искусства.