Журнальный мир

Россия — громадная равнина,

по которой носится лихой человек.

Антон Павлович Чехов

В руках игрушечный калейдоскоп вертеть,

Событья-стёклышки смыкая воедино.

Понять, что пройдена сумбурно жизни треть,

А Дант писал: «…пройдя до половины…»

Зелёных трав неистовая плоть

Истлеет и земле за всё воздаст,

Останутся лишь Слово и Господь,

Всё будет, как предрёк Экклезиаст.

Век золотой осыплется листвой,

Презренным златом звонко прозвенит.

И под тугой поющей тетивой

Стрела времён нацелится в зенит.

И если Бог — Любовь, и Слово — высь,

Развей обманов прежние дымы!

Здесь травы и созвездия срослись

В стране равнин и ливней — словно… мы.

_{* * *}

Мучкой вьюжной, метелицей злющей

Перемолото снега зерно.

Выпекается нынче не лучшее,

Да и то плохо пропечено!..

Под ногами молочную пахту

Зимка лютая понамела.

Кочевая нам выпала вахта —

Уезжаем с родного села.

В города, за огнями большими

Витражи, витражи, этажи…

Как друг другу мы стали чужими?

Разве так мы хотели, скажи?!

Я не в сказке царевна-лягушка,

Не барахтаюсь, взбив молоко

В масло жизни… Да хлеба краюшка —

То село, что уже далеко.

Далеко… Но всё манит духмяно.

Ностальгический сельский наив!

С земляком о родном-окаянном

На зиме замешу русский миф.

Выпекайся, румяно-морозное,

На печной беспечальной золе,

Слово русское, веское, грозное!

И с припёком цари на земле.

_{* * *}

…А моя любовь иного толка,

А любовь твоя иного склада,

Пусть летит по свету перепёлкой,

Серой птичкой маленькою, ладной.

Расцелуй дни солнечные эти,

Не тревожь лучистое гнездовье,

Где птенцы, что крохотные дети,

Вьются у тебя над изголовьем.

Свитая душой перепелиной,

Преданно порхать одна услада

Навсегда в сторонке соловьиной,

Серой птичкой, маленькою, ладной.

Не понять мне, девице-орлице,

Счастья неприметного, простого,

Я вольна-свободна лишь влюбиться

В синь-сиянье трепетного слова.

Дом твой на лугах, лесных полянах

Потаённый отыскать непросто —

Там, где одинаково багряны

Все закаты, а рассветы — росны.

Жизнь моя течёт неторопливо,

Всё-то мне простор, а не свобода…

Вся моя любовь — мотив дождливый,

Летняя нелётная погода.

_{* * *}

Тихий июль. Вечера.

Сядем с тобою вдвоём

Невдалеке от костра,

Поговорим о былом.

Каждый расскажет своё,

Раз уж мы свиделись вдруг.

Тихий июль разольёт

Дым от кострища округ,

Станет легко и тепло:

Поле-приволье — друзья…

Сколько годков-то прошло?

То ли прошла жизнь твоя?

Ты промолчишь, как тогда.

Я не хочу промолчать.

Вновь золотая звезда

Будет нас тайно венчать.

Мы не о том говорим,

Дай-ка тебя обойму!

Дым от костра — только дым.

Не поддавайся ему.

Звёздное счастье костра

Окружено мошкарой.

Прелесть земного — игра,

Не обольщайся игрой!

_{* * *}

Есть в дожде откровенье —

потаённая нежность.

Ф. Гарсия Лорка

Синее-синее, нежное-нежное,

Тихое-тихое вновь надо мной

Облако веры, любви и надежды,

Нешто, пророчит мне дождь проливной?!

И отчего это облако синее?

С небом, наверно, роднится оно.

Может быть, я от рождения сильная,

Может быть, так мне судьбой суждено.

Свиделись мы — переливами-ливнями,

Почву земли напитали с лихвой.

…Ты мне позволил стать просто счастливою,

Ясной, живою водой дождевой…

_{* * *}

…Но небесные замыслы есть!

Ю. Кузнецов

«…Значит, я ещё здесь для чего-то нужна, —

Пусть летит в неизвестность рассветный трамвай,

Посему решено!» — так устало она

Повторяла себе: оживай, оживай!

И от счастья рыдать, и от радости взвыть —

Ты поверь: ничего невозможного нет.

Никому никогда ни за что не избыть

Твой пронзительный раненый ранний рассвет.

Небеса… И по ним будут плыть облака,

А земные трамваи — по рельсам ходить

И привычно, как няньки, качая слегка,

И друзей, и врагов, и прохожих возить.

Разве это друзья, если всласть — только власть?

Разве это враги, если им всё равно?

А прохожие что ж? На примете одно —

На фартовый трамвай задарма бы попасть.

Под дождём постоят, но промокнут — едва ль.

И беспечный твой радужный день умыкнут.

И за высшую доблесть — за подлость — медаль

На нагрудный карман пиджака пристегнут.

Но смешно неразумных за это корить —

Пусть трамваи баюкают их день за днём,

А тебе остаётся влюбляться и жить,

Лишь бы не забывала, зачем мы живём.

* * *

Век мой китежный, отражение

Бела-озера в озерце…

От искристой воды свечение

Сполох радости на лице.

На твой берег пришла смиренно я.

Зорким солнцем всплывать со дна

Будет истина сокровенная,

Преднабатная тишина.

Обниманья — рассветы ёмкие,

Целованья — денниц пожар…

Это нам всеозёрной кромкою

Улыбается Светлояр.

Стон набатный как сон срывается,

С колоколен струит вода,

Когда с веком своим встречаются

И прощаются с ним когда.

И на крыльях стрижей возносится

Зримый, видимый за версту,

Свет от встречи до неба с проседью

Из отверстых вод в высоту.

_Машук

_I

Ночлег в горах опасен — здесь туманы

Опутывают даже облака.

И ночи цвета застарелой раны

В груди поручика Тенгинского полка.

Здесь сумрак вспорот молнией багровой,

Что яростно сражается с землёй.

И вьётся по горам в ночи суровой

Дорога серпантиновой петлёй.

Но навсегда запомнит небо это

И всякий, кто сюда прийти спешит,

Что запах крови русского поэта

Над гарью злого пороха царит.

_II

О чём ты плачешь, Машуко,

Грустней смурного дня?

— Мой друг уехал далеко,

Осиротил меня.

В неравной схватке мой джигит

За Родину убит

Запальным выстрелом в упор —

У смерти меток взор.

И было горе Машука

До неба велико.

И в небеса она взошла —

Та девица-скала.

С тех пор скорбит гора Машук

Средь долгих-долгих лет.

А у подножия, мой друг,

Убит, убит поэт.

Он шёл на солнечный зенит,

Стихом пронзая даль.

Доныне песнь его хранит

Небесную печаль.

_{* * *}

В октябре мне уже всё равно,

Что за окнами — дождь или снег…

Вечно грустною суждено

В этот месяц родиться мне.

Повидаться раз в год хотя б

Нам с тобой наконец привелось,

Горький батюшка мой — октябрь,

Дорогой мой позимник-гость!

Рдяной терпкой рябины гроздью

Не кровавь ладони моей.

Но вечернею непогодью

Дождь искристый в бокал мне налей.

_{Крестный костёр}

Что же ты хочешь, Бог

(Если ты есть на свете!),

Дав мне из всех дорог

Пару — стихи и ветер?..

Пыльной тропой идти

Мне в навечерье синем.

Ветер завыл: «Прости!»

Ветер, ужели сгинем?

Зыбку из звёзд качал

Мир на верхушках сосен,

Дав мне из всех начал

Пару поблёклых блёсен.

Ветер, лови, лови

Вечером в невод звёздный

Ветреный стих любви…

Верь мне, пока не поздно!

Чтобы костёр возжечь

Крестный, нужны в дороге —

Ветер, стихи и речь —

Всё-таки! — речь о Боге…

_{* * *}

Что лучше: в небе журавлём лететь

Или дрожать в земных руках синицей?..

Нам трудно от желаний откреститься,

Тем и наказаны и виноваты тем.

Помилуй заполошных и прости!..

Поддели мы терновыми шипами —

Сомненьями израненную память.

Смиренье в нас — неторные пути…

Даруй самих себя перерасти!