Журнальный мир

Александру Кузьмичу Качкину,

Василию Стефановичу Качкину,

и всем Качкиным на Дону

посвящается

Предисловие

Есть на Дону фамилии изначально древние, есть фамилии старые, появившиеся в обозримом прошлом, и есть новые.

Мы рассмотрим в этом очерке фамилию из второй категории, появление которой на Верхнем Дону можно проследить. Стало это возможным благодаря людям, неравнодушным к истории своего родного края и своего рода, людям, которые беззаветно любят свою землю — Александру (в крещении Архипу) Кузьмичу и Василию Стефановичу Качкиным, сохранившим воспоминания своих предков.

Часть 1. Приднепровье. Начало XIX века

— Софийка, Софийка! — окликнул через плетень любимую дивчину молодой красавец запорожец, косая сажень в плечах.

Софийка, мывшая на завалинке добротной, свежепобелённой хаты горшок, вспыхнула румянцем, ловко подобрала края юбки и, сломя голову, кинулась на зов любимого. Не было в запорожских хуторах краше дивчины. Кто только к ней не сватался! Софийкин батько cразу уразумел выгоду и решил — отдаст замуж свою красавицу в самую зажиточную семью. Да только сердце Софьи с детства было отдано соседскому казачку Матвейке.

— Що коханий? Що? — упала грудью на плетень запыхавшаяся Софийка.

— Як твій батько? — ухватил Матвей за руки любимую. — Чи прийме наших сватів?

— Ні. Чекає багатих. У неділю приїдуть?

— Бігти треба, Софійка! Бігти!

— А може, твій батько домовиться з моїм?

— Софія! Софія! — в горячке выскочил из хаты с плёткой в руке могучий вислоусый запорожец. — Йди в хату! А то!..

— Як тут домовишся! — вспыхнул Матвей. — Мій теж знайшов для мене іншу. Приходь вночі до криниці.

* * *

Светало. Матвей издёргался, извёлся весь в нервах в ожидании любимой. И решил, что она уже не придёт, и надумал покинуть родные края один. Не было ему тут места. Не мог он равнодушно смотреть, как его любимую отдадут за другого и она у него на глазах будет рожать этому другому детей. Никак не мог. В жилах вскипала бурная, горячая кровь запорожца. Запросто мог порешить и соперника, и самого себя, да и всех причастных к этой несправедливости людей, и накликать беду на весь род.

— Но-о! — вздёрнул вожжами Матвей, и кони побежали лёгкой рысцой. — Но-о! — взмахнул он кнутом, желая пустить их вскачь, и услышал вдруг позади себя глухой звук. Он резко обернулся и увидел в пустой бричке полный мешок с вещами и крепко державшуюся за борт обеими руками разгорячённую Софию.

— Софушка! Ладушка! — вскричал вне себя от радости Матвей, на ходу выпрыгнул из брички и подхватил на руки любимую.

— Куди ж ти розігнався без ладки своєї? — улыбнулась счастливая Софийка.

— З тобою хоч на край світу!

— Так не годиться, — здраво рассудила София.

— На Дон, Софушка. На Дон, кохана! З Дону видачі немає!

Авторская справка. Случилась эта литературно обработанная, чуточку домысленная история два столетия назад, может, чуточку раньше, может, чуточку позже. Для нас с вами, дорогие читатели, разница в пяток или десяток лет принципиального значения не имеет.

Часть 2. Верхний Дон. Начало XIX века

Матвей и София ехали осторожно, в основном ночью, чтобы избежать погони. К концу второй недели пути они оказались на территории Донецкого округа войска Донского.

Миновав на рассвете хутор Сетраки Мигулинской станицы, они остановились на отдых на опушке Липяговского леса. София достала из дорожного узла остатки пищи — совсем маленьких кусочек слегка прокопчённого сальца и ломтик чёрствого хлеба. Она разделила это вкусно пахнущее яство на две равные частички и устало взглянула на любимого:

— Це все що є.

— Значить, поживемо в цих краях, — решительно заявил Матвей и обнял любимую. — Козаки нас не видадуть.

Лошади неожиданно насторожили уши и, широко раздувая ноздри, стали бить копытами землю. Мгновение спустя из глубины леса раздался заунывный волчий вой, и кони бешено сорвались с места без команды. Расторопный Матвей успел подхватить едва не сорвавшиеся на землю вожжи и умело вывел насмерть перепуганных лошадей на ровную ковыльную степь, чудом избежав края глубокого ярка, в который они в неистовстве ринулись.

Волчья стая позади брички разделилась на две части и стала охватывать задыхающихся от быстрого бега лошадей с двух сторон. Матвей выхватил из-за голенища хромового сапога нож и уже приготовился к смертельной схватке, когда услышал впереди пронзительный свист.

Наперерез волчьей стае со свистом и гиком неслись на резвых, откормленных конях три молодых казака, с нагайками в руках. Один из них чуть приотстал и выстрелил в стаю из ружья.

— Кто такие? По какому случаю в наших местах? — спросили молодые казаки, поравнявшись с бричкой.

Открытые, добрые лица казаков Матвею понравились и он поведал им свою интригующую историю, не утаивая подробностей.

— А мы Хоршевы. Я Юрий, — сказал казак, что постарше, — а это мои братья Петро и Николай. — Мы внуки атамана хутора Ольховый Михаила Хоршева. Его тут все зовут дед Хороший.

— Это наших коней мы пасём, — с гордостью кивнул Николай на большой табун рассыпавшийся по балке.

— Зажиточно живёте! — воскликнул Матвей, в удивлении.

— Зажиточно, — согласился Юрий. — У деда ещё постоялый двор и две карусели — одну в хуторе запускаем по праздникам, а другую возим по ярмаркам.

— У нас тут все хорошо живут, — успокоил удивлённого Матвея Петро.

— А что же хутор, большой? — вкрадчиво поинтересовался Матвей.

— Большой. И всё растёт, и растёт.

— Оно и не удивительно. Купцы гоняют через наш хутор скот.
И платят за перегон и ночлег золотым рублём, — пояснил Юрий.

— Хорошо бы и нам как-то обжиться в вашем хуторе, — неуверенно проронил Матвей. — А то у нас уже весь запас еды вышел.

— Это надо с нашим дедом говорить, — тоже не вполне уверенно сказал Пётр.

— Да, это с нашим дедом атаманом надо говорить, — подтвердил Юрий. — Без его ведома и одобрения в хуторе ни одно дело не делается. Но вершит он по добру и справедливости. Зато и величают его все дедом Хорошим.

Авторская справка. В начале XIX века в хуторе Ольховый, расположенном по берегам тогда быстрой, глубокой и кристально-чистой речки, вытекавщей из большого подземного озера, заросшего по берегам ольхами и вербами, было более 50 густонаселённых дворов, в каждом из которых в среднем проживало от 5 до 15 человек, исходя из чего можно предположить, что в хуторе тогда проживало не менее 500–700 человек. А уже к концу XIX и началу XX века было до 200 и более дворов. В хуторе было несколько ветряных мельниц, карусели, улица магазинов, которые в ту пору называли гамазинами — это целая улица лавок и лавчонок с различными железными, гончарными, кожевенными, мануфактурными, бакалейными и другими товарами. Хутор находился на перекрёстке важных торговых путей. С юга на север — на Москву, и с востока на запад — к железнодорожной ветке. Кроме того, купцы гоняли через хутор гурты крупного рогатого скота, что тоже было весьма и весьма прибыльным делом.

Наиболее распространёнными фамилиями в хуторе в ту пору были (в алфавитном порядке): Бочаровы, Колузоновы, Колычевы, Кубановы, Мрыхины, Некрасовы, Титовы, Удовкины, Хоршевы, Цыпкины, Щебуняевы и др., а вскоре в этот список вошли и Качкины.

* * *

На своё обширное подворье пожилой уже, но ещё весьма крепкий телом и душой атаман Михаил Хоршев въехал на вороном пританцовывающем коне. Весь день, с самого рассвета он был в делах и заботах о благополучии основанного им поселения. Он объехал все хуторские угодья, выслушал и решил все просьбы казаков.

— Дедушка Миша! Дедушка Миша! — выбежала ему навстречу старшая, уже заневестившаяся внучка Нюра. — У нас приезжие на базу!

— И что они там делают?

— Наши только что коров подоили, молоком парным угощают.

— А кто такие?

— Парень молодой с девкой! Всё шокають, всё шокають! — затараторила Нюра. — А ещё у парня на стриженой макушке косичка, а девка лицо в платок хоронить! Стеснительная!

— Так это запорожцы будуть, — улыбнулся задору своей внучки дед Михаил, и не по годам проворно соскочил с коня.

* * *

— И кто она тебе будет? — кивнул атаман на девушку, выслушав в подробностях Матвея. — Жена, или сестра?

— Ни то, и ни другое, — засмущался Матвей.

— Так кто же тогда?

— Невеста.

— Точно невеста? — повысил голос атаман.

— Точно.

— Я ить не зря интересуюсь. Стелить-то как вам?.. Вместе?

— Не знаю… — ещё больше засмущался Матвей.

— Что ж ты, две недели возишь девку по степи и ни разу не тронул?

— Ни разу. У нас всё будет, как положено.

— Молодец! — удовлетворённо крякнул дед Хороший. — Надёжный парень! Погонщиком пойдёшь?

— Пойду! — обрадовался Матвей. — Мы и сами хотели проситься!

— Вот и ладно. Из тебя толк выйдет, сразу видно, — похвалил атаман до глубины души понравившегося ему молодого запорожца. — У меня хозяйство большое. Постоялый двор, три больших куреня, уйма всяких капитальных амбаров и сараев, табун лошадей с племенным хозяйством. Про всякий мелкий скот и птицу я уж не говорю. Да мне-то и надо много, — подытожил дед Хороший. — У меня большая семья. Четыре женатых сына и две дочери замужних. Внуков уже шестеро взрослых, да маленьких столько же. А и будет ещё сколько. Но всё ж таки, — вздохнул он, — не хватает рабочих рук. Мои погонщики каждый божий день принимают под расписку гурт из хутора Мрыхов, а после ночлега гонят его дальше, на Марьевку. Позарез надёжные люди нужны. А ты вот как раз как по божьему велению свалился мне на удачу. Я сделаю из тебя самого лучшего погонщика, потому как сразу вижу: и силушка у тебя есть немереная, и порядочность, и желание работать. Руки вон какие натруженные. Но дело это дюже серьёзное. Надо хорошенько поучиться. Согласен?

— Согласен! — воскликнул Матвей и тут же стушевался. — Нам бы с Софийкой надо где-то определиться.

— Поживёте на первых порах у меня на постоялом дворе, — заключил атаман. — А как подзаработаешь на прибыльном деле деньжат, так и свой собственный курень начнёшь строить.

— Курень? — удивился Матвей. — Мы же иногородние!*¹ Нам положено по вашим законам строить только хатки-времянки.

— Ничего, сынок. Ты станешь со временем донским казаком, по твоей закваске сразу видно. А уж я подсоблю. Дюже по душе ты мне пришёлся.

— Я буду честно служить вам! — пообещал Матвей.

— Не мне, а казачеству, — поправил запорожца атаман и, удовлетворённый его ответом, подкрутил ус. — Иди на постоялый двор, там вам с невестой комнату подготовили.

— А что она будет делать? — в нерешительности спросил Матвей.

— На постоялом дворе всем работы хватит. Кто только не заезжает поменять лошадей и передохнуть. Шлях² всё-таки рядом. Всех надо принять, помыть, покормить, спать уложить, да ещё чтобы все остались довольны. Так что не переживай, при деле будет твоя зазнобушка, — хлопнул Матвея по спине широкой ладонью дед Хороший. — А теперь иди, отдыхай. Дорога всё-таки не близкая была, — и, видя, что тот всё ещё в сомнении, добавил. — Да не дам я её в обиду. Не дам.

Солнце скрылось за горизонт. Сумерки быстро переросли в тёмную южную ночь с густой россыпью ярких звёзд на небе. На постоялом дворе зажгли в фонарях огни, а затем и в помещениях…

Авторская справка. Рядом со шляхом купцы гоняли стада от 150 до 200 голов крупного рогатого скота. Стадо медленно шло и одновременно паслось в сопровождении специально обученных погонщиков (гуртовщиков). В хуторах на пути следования стада оборудовались специальные базы для ночлега и удобный водопой. Хутора располагались на таком расстоянии друг от друга, чтобы пасущеееся стадо прошло этот путь за один световой день.

Часть 3. Запорожье. 1943 год

Закончились страшные для Советского Союза 1941 и 1942 годы, ознаменовавшиеся отступлением Красной армии до берегов самой матушки Волги. Но под Сталинградом враг был повержен. Фашистов погнали смертным боем через вольные степи батюшки Дона в угольные районы Донбасса и далее к Днепру.

— Мне нужен решительный доброволец для разведполётов! — прокричал во весь голос командир эскадрильи, и вся эскадрилья сделала шаг вперёд. — Но пересеть придётся на ПО-2, — добавил он, и вся эскадрилья сделала шаг назад.

— На этажерке летать? На этой фанере? Да кто же на это согласится! Он что, сдурел?! — послышались обиженные голоса лётчиков-истребителей.

— Зря вы так, — расстроился командир. — Задание действительно опасное. Летать придётся без прикрытия в Донбасс и далее до самого Днепра.

— Я согласен! — выскочил, вдруг вперёд, к удивлению сослуживцев, Качкин Александр,* нутром почувствовавший, что это как-то поможет ему в поисках земли предков — эта идея крепко засела у него в голове после последней встречи с отцом, рассказавшим ему не то правдивую, но уже изрядно подзабытую легенду, не то откровенно красивый вымысел, сложившийся в поколениях за долгие годы пересказов про основателей рода Матвея и Софию.

Авторская справка. Александр Кузьмич Качкин 1917 года рождения. Уроженец хутора Ольховый Мигулинской станицы, теперь Кашарского района Ростовской области. Выпускник Качинского лётного училища 1941 года. В крещении он был Архип, но курсанты училища очень уж докучали ему своими шутками: «Архип, отчего ты ахрип, да ещё Качкин — качаешься?» И спросил тогда Архип, будучи на побывке отца: «Папаня, зачем ты дал мне такое имя? Неужели не нашлось более подходящего?» — «Не нашего это ума дело! — строго ответил отец. — Батюшка всё решал. На какой божественный праздник человек уродился, так и называли. Зато сколько разных имён было. Не то что теперь! —и, помолчав, добавил. — А сам-то я хотел Сашкой тебя назвать.» Архип на радостях возвернулся в училище и упросил замполита сменить ему имя — такое тогда было возможно. Но на родовую фамилию, пусть и качающуюся, руку поднять не посмел. Более того, загорелся желанием найти корни своих предков.

* * *

ПО-2 легонько, сухим листиком взлетел со степного аэродрома в верховьях Дона, набрал высоту и взял курс на запад. У истоков речушки Ольховой он круто завалился на левое крыло и низко пошёл по течению на юг.

Над родным домом Александр Качкин покачал крыльями, и самолёт опять круто завалился на крыло, теперь на правое, и, набирая высоту над древним хуторским кладбищем, расположенным на высоком песчаном холме, пошёл на запад, отдав честь погостам предков.

* * *

Настал 1943 год. Коварный и сильный враг был отброшен от берегов матушки Волги и батюшки Дона на территорию Украины.

Получив очередное задание, Александр взял курс на запад — к Днепру. Пролетая Запорожье, мимо красивого озёрного края, он решил сверить свой курс — открыл планшетку, и по его спине пробежал горячий луч.

— Вот она, разгадка! Вот! — прошептал он пересохшими от волнения губами, когда его взгляд случайно упал на маленькую, едва различимую на военной, только что полученной им карте, надпись, находивщуюся в стороне от его маршрута — хутор Качкин.

Александр резко повернул и решительно бросил вниз свой лёгкий самолётик. Под его крыльями замелькали рощи и озёра, ниточкой потянулась хорошо утоптанная степная дорога, по которой старик с вязанкой дров на спине вёл корову на привязи. Александр направил маленький, некапризный ПО-2 на дорогу, как на посадочную полосу. Самолёт плавно коснулся земли и с торможением пошёл навстречу старику с коровой, остановившись перед самым его носом. Александр мгновенно выскочил из кабины, не заглушив двигатель и пустился вслед старику, попытавшемуся скрыться от него в чаще, но благо корова на налыгаче тормозила его отступление.

— Стой! Стой! — отчаянно закричал Александр. — Я свой!

Услышав русскую речь, старик остановился и обернулся.

— Я Качкин! Понимаешь, Качкин!

— Подумаешь, — пожал плечами старик. — У нас тут много Качкиных. И хутор наш Качкин.

— А почему он так называется?

— А ты глянь на озёра, — ухмыльнулся старик. — Что там?

— Утки! — воскликнул Александр. — Сплошь утки на волнах качаются!

— Вот-вот! Качаются. Утка по-нашему — качка. Поэтому так и называется.

— По легенде, больше ста лет назад мои предки Матвей и София убежали из этого хутора на Верхний Дон. Там осели и основали свой род. Каких только уличных дразнилок у них нет — Софешки, Ромашки, Карпушки, Кролики, Сашкины, Васюнины… А все они одного рода, хоть многие из них этого уже и не знают. От Матвея и Софии пошли все Качкины, как я думаю. Может, слышали, что-нибудь про них?

— Как же, слыхал, — подтвердил старик. — До сих пор это будоражит местных влюблённых. Такого сроду в нашем хуторе не было, чтобы молодые воспротивились воле родителей. Да ещё чтобы убежали в чужие края.

— Спасибо тебе, дедушка! Спасибо огромное! Ты помог мне подтвердить легенду о моих предках! – вскричал от радости Александр. —А теперь мне пора! Военное время не терпит!..

Ноябрь 2016 г.

Лондон