Кафе на отшибе

Кафе на отшибе

Рассказ

Работать бариста в кафе может не очень престижно, но зато не скучно. Особенно в том кафе, в котором работаю я. Правда, здание стоит на отшибе, и дойти до него довольно проблематично. Сто раз передумаешь, пока дойдешь. Но удивительно, это совсем не пугает посетителей – зал всегда полон.

Около входа цветет черемуха, и видно ее становится еще чуть ли не за километр. Посмотришь, и кажется, что это воздушная молочная пенка покрывает ветки, а не цветы. Наконец я открываю дверь и захожу. Даже работая здесь уже полгода, я не могу привыкнуть к тому, что при входе тебя встречают терпкие ароматы кофе. Возле стены, на которой можно писать мелом, стоит Замир. Он машет мне и возвращается к своему делу – пишет меню на сегодня. Вскоре и я занимаю свое место за стойкой. День начался.

Наше кафе находится в туристическом городке, и поэтому здесь постоянно бывают иностранцы. Если вы посмотрите на карту, где гости отмечают, откуда они прибыли, вы не найдете ни одного живого места – пару шутников даже отметили места в Тихом океане. Что ж, кто знает, может, у них там собственные острова.

– Здравствуйте! – говорю я ежедневно на разных языках. – Что будете пить?

– Кофе, – отвечают мне сотни акцентов.

Вот вновь звенит колокольчик на входе. Пришел хмурый француз. Что ж, я знаю, чем отогреть улыбку на его лице.

– Месье, мне кажется, или вы любите корицу? – спрашиваю я и не перестаю искренне улыбаться. Француз недоверчиво смотрит на меня и отвечает:

– А откуда вы знаете?

Да ниоткуда, просто сейчас наш повар печет булочки с корицей и не полюбить эту пряность, когда аромат наполняет все кафе, невозможно. Француз улыбается, а я пишу его имя на стакане. Когда кофе будет готов, гостя позовут по имени.

Вновь звенит колокольчик. Зашла молодая пара, явно чем-то озадаченная или даже расстроенная.

– Добрый день! – улыбаюсь я, еще не поняв в чем дело.

Парень указывает на экран телефона, где открыты заметки:

«Мы глухонемые, будьте добры, 2 латте», – написано в строке. Теперь пришло мое время озадачиться. Кофе будет готов, но как об этом оповестить гостя?! Видя мою растерянность, пара еще больше понурилась и, кажется, засобиралась уходить. Я тут же улыбнулась и взяла два стаканчика.

– Вот, смотрите, – зачем-то говорю я, – можно просто нарисовать на ваших стаканчиках смайлики. Следите за своими стаканами, – последнюю фразу я пишу на листочке и показываю ее парню и девушке. Потом я демонстрирую им их «дизайнерские» стаканы, на которых красовались улыбки. Пара тут же засветилась.

«Спасибо! Вы очаровательны!» – читаю я у парня в заметках.

 

 

* * *

 

Гости часто приходят с детьми, которые, конечно же, не хотят сидеть без дела, пока взрослые ведут разговоры и потягивают напитки. Для таких гостей есть я – мягкая и добрая панда. Точнее, мягкий мой костюм, а добрый уже я сам. Я аниматор.

– Ребята, давайте возьмемся за руки и встанем в круг! – говорю я на нескольких языках разномастной толпе. Тут есть очаровательная пятилетняя японка, близнецы-проказники итальянцы, несколько русских, французов и еще бог весть кто. Моего уровня владения языками явно недостаточно, чтобы объяснять всё и всем. Тогда я просто показываю пушистые лапы и беру детей за руки. Никто еще не улыбается, дети смущаются, скромничают, но за руки берутся все. Японка оказалась между итальянцами. Мы водим хороводы, играем с ладошками, ищем у друг друга носы и уши. Дети смеются. Вот теперь, кажется, можно.

– Ребята, – говорю я (не любою говорить, если честно), – скажите, как сильно вы умеете любить? – перевожу на другие языки, но вижу, что кто-то не понимает. Но я не волнуюсь, знаете почему? Шалуны итальянцы смекают, что кто-то меня не понял, берут листочек и рисуют большое улыбающееся сердце. Потом они показывают его другим детям и обнимают тех, кто недоуменно, поглядывает то на меня, то на мальчиков. Знал ли я, что так будет? Конечно, дети – это не взрослые. Правда, всегда есть вероятность, что что-то пойдет не так, но… такого еще никогда не было.

– Как сильно вы любите маму? – задаю вопрос, зная точно, что все дети пришли с родителями.

Ребята обнимают себя и друг друга.

– А как сильно мама любит вас?

Дети гладят друг друга по голове.

– Покажите, как сильно вы счастливы быть здесь.

У всех улыбка до ушей. У некоторых щурятся глаза, а у кого-то наоборот, распахнулись и хитро сверкают. У кого-то улыбка почти беззубая, а кто-то улыбается лишь губками-бантиками. Такие разные улыбки и такое похожее счастье.

Потом мы садимся рисовать – птичек, рыбок, деревья и цветы. Кто-то рисует друг друга, и я знаю, что рисунок, где японка держит за руки итальянцев, будет висеть рядом с картой на стене еще долгое время.

 

 

* * *

 

Улыбка, которая словно по эстафете передается между посетителями, всегда настраивает на позитив. Даже сейчас, когда на подносах тяжеленная гора пирожных, булочек и печенья (и все это не тебе!) хочется улыбнуться.

– Ваш заказ, – ставлю вкуснейшее воздушное печенье на стол. – Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, – кротко улыбается старушка англичанка. Посмотришь на нее, и кажется, будто сама королева заглянула к нам на чай.

Так весь день, носишься между столиками, приносишь заказы, а сама голодная. И вот наконец перерыв. Ты оглядываешь зал и видишь всех посетителей разом. И старушку, и француза, которого чем-то задобрила бариста, и глухонемую пару, и детей. Я думаю, что, тот, кто считает улыбку каким-то высшим выражением положительных эмоций, видимо, никогда не ел перед зеркалом. Эмоции «наслаждение вкусом» еще не дали названия, а как жаль. Ведь ее поймет любой: и заядлый гурман, и просто любитель покушать. К тому же совершенно не важно, какой вы национальности.

Над моей кружкой струится ароматный пар, а в тарелке скучает круассан. Пожалуй, пора и мне испытать всем знакомые эмоции.

 

 

* * *

 

Кафе закрывается. Чтобы завтра вновь готовить изысканный кофе и печь булочки; чтобы вновь улыбаться и учить людей любить друг друга. Щелкнул замок, и Замир с улыбкой взглянула на вывеску с названием. Кафе называлось «МИР».