Журнальный мир

Родился 5 августа 1940 года в Фергане. Среднюю школу окончил в городе Томске. В начале трудовой деятельности был лаборантом в университете, окончил институт автоматизированных систем управления. Работал ведущим инженером в СКБ математических машин в Томске.

В 1971 году Анатолий Иосифович Беседин переехал в Новокузнецк, устроился электрослесарем на металлургический комбинат, стал начальником бюро разработки технических средств АСУ.

В 1980 году перешёл в проектный институт, разрабатывал автоматизированные системы. А.И. Беседину, как главному специалисту института, приходилось много ездить по стране, общаться со многими интересными людьми. После развала Союза институт перестал существовать, пришлось вернуться на Западно-Сибирский меткомбинат, откуда уволился в 2004 году.

Пенсионер. Во все времена оставался неравнодушен к вопросам русской и мировой истории, развития человеческой цивилизации, к судьбе страны. В пределах доступной информации всегда пытался находить решение проблем. Это и послужило основой для написания А.И. Бесединым романа «Когда боги бессильны». Две части этого романа были изданы ранее отдельными книгами – «Путь пчелы» и «Лотосы». Третью часть автору удалось опубликовать нынче в книге «Мир вашему дому».

Отрывки из книги «Лотосы» были напечатаны в предыдущем выпуске альманаха «Кузнецкая крепость». Предлагаем ещё одну публикацию из этого романа.

ПУТЬ ПЧЕЛЫ

1.

…После обеда, дежурные решили сходить за водой на родник. Вода, которую брали в сельском колодце, наверняка, была не хуже родниковой, но все решили идти на родник, чтобы прогуляться по зимнему лесу.

Слоника и Пенелопу оставили дома наблюдающими, а сами с кастрюлями и вёдрами, шумным табором отправились кочевать к роднику, до которого было километра полтора вдоль речки.

Лёд местами был размыт быстрыми струями воды. У одной из промоин они остановились, наблюдая, как водяной воробей «оляпка» бесстрашно ныряет в поток, добывая ручейников и мальков.

Потом они свернули в лес и по руслу ручья, сопровождаемые вездесущими любопытными синицами, подошли к чистому роднику, обрамленному невысоким деревянным срубом, украшенным незатейливой резьбой и кованым серебром из ледяного куржака. Серебряные нити инея свисали с окружающих родник берёзок. Чистые и светлые струи воды, мощным потоком пробившиеся к свету из темноты земного плена, что-то тихо и радостно пели об обретённой свободе, играя песчинками в горле родника.

Постояли, попили, набрали воды в ёмкости.

Зинаида, глядя на клонящееся к закату солнце, произнесла:

– Господи! Хорошо-то как!

Помолчала и потом добавила:

– И всё-таки жизнь прекрасна, несмотря ни на что! Когда-то в детстве я страшно боялась смерти… А, вообще, как ты смотришь на эти вопросы? Что такое жизнь? Что такое смерть? И откуда они? – обратилась она к Егору. – Что-то меня сегодня на вечное потянуло. Не к добру, наверное. Вот и закат сегодня красненький – к перемене погоды, наверное. Но что такое жизнь? Я понимаю: вопрос неординарный и, если не готов, можешь не отвечать.

– Я могу предложить только свой взгляд на этот вопрос.

– Я внимательно слушаю.

– Окружающий нас мир бесконечен. У него есть бесконечное будущее и бездонное прошлое. И процесс превращения будущего в прошлое можно представить себе как плавильную печь, где наше бесконечное будущее переплавляется в бездонное прошлое. Физический процесс превращения будущего в прошлое, протекающий в бесконечно тонком слое между прошлым и будущим это и есть настоящее, это и есть наша жизнь. Отталкиваясь от прошлого, мы стремимся в будущее и живём настоящим. Да, да! Живём только настоящим и только мгновением. Мгновение! И настоящее становится прошлым. Мгновение! И эту птицу-синицу уже не вернуть на этот сучок, оляпка уже не нырнёт в одну и ту же воду, вылетевшее слово не вернуть обратно, а событие не отменить. Мгновение! И всё становится кадром кинохроники, всё становится киноархивом, и живёт с нами, пока жива наша память. Из этих мгновений сотканы наш опыт, наши знания, наша жизнь, наша судьба. И я жив этим мгновением, пока идёт процесс переплавки моего будущего в моё прошлое, пока тепло этого процесса согревает мою кровь, заставляя меня всеми органами чувств ощущать своё настоящее. Пока я счастлив – вдыхать аромат этого мгновения. Пока я могу участвовать в настоящем – совершить поступок, отвечая за него перед будущим. И я жив, пока живо во мне моё прошлое – моя память, пока живы мои знания, мой опыт, мой ум, позволяющие хоть как-то предвидеть будущее и организовать своё настоящее.

– Будущее спит, прошлое мертво. Лишь мгновения настоящего творят вечность! Наверное, это так. Но так печально зависеть от мгновения, которого, увы, не вернуть. И память! Никуда от неё не деться.

– Кому-то обидно и досадно за бесцельно прожитые годы. А ты печалишься о мгновении… Уймись, Зинка! – сказала Валентина.

– А что такое смерть? Ты боишься её?

– Нет! Потому что вы, как улитки, нагруженные домиками своих проблем, медленно и печально ползёте навстречу своей смерти. Вы боитесь её, ожидая её впереди. Вы боитесь своего будущего. Моя же смерть ищет меня в прошлом.

– Как это?

– Я её слышу! Я чувствую её дыхание… Она гонится за мной по пятам! Вот стою я перед вами – молодой и, кажется, красивый. Но – мгновение! И моё настоящее стало прошлым. А прошлое всегда мертво! Я, кажется, ничуть не изменился, но смерть отняла у меня частичку меня. Но я жив – только потому, что в это мгновение моё будущее успело стать моим настоящим. Но мгновение… И так далее. Моё прошлое – моя смерть. И я жив, пока я бегу из своего настоящего в своё будущее, оставляя прошлое позади. Когда же моё прошлое догонит меня, значит, моя смерть догнала меня.

– Значит, наша жизнь это огонь нашего стремления из мгновений настоящего в бесконечное будущее. А наша смерть это, когда наше холодное, мёртвое, бездонное прошлое догонит нас. Какие же из этого выводы?

– Их, пожалуй, три: знай, помни, действуй.

Знай, что ты живёшь среди хаоса, в мире Хаоса. И мгновения настоящего – это твоя единственная возможность общаться с внешним миром, с непредсказуемым Хаосом. Возможность жить, чувствовать, видеть, слышать, ощущать биение жизни окружающего нас мира, понимать надвигающиеся события, оценивать их масштабы и, сообразуясь со своими знаниями, умом, волей и мужеством принимать мгновенное решение, делать свой выбор, совершать поступок, который определит твоё будущее. Только нам позволено через свой выбор, свой поступок бороться с Хаосом, жить, формировать среду своего бытия, выбирать свою судьбу. И горе тому, у кого не достаточно знаний, ума, воли, мужества и свободы, нет характера и должной реакции на вызов мгновений настоящего.

– Хаос – враг всего косного?

– Хаос – движущая сила мироздания, и разрушает всё, что остановилось в своём развитии. Он не прощает бессилия, лени, глупости, безволия, страха и несвободы. Но он и препятствие, испытание для всех идущих к цели. Хаос ценит талантливых и трудолюбивых, уважает умных, дерзких и настойчивых, любит победителей, способных преодолевать выставленные препятствия. И дарит им изредка радость победы. Но, пока мы живы, мы обречены на принятие мгновенных решений в мгновения настоящего. И никуда от этого не деться. Может быть, потом кому-то будет обидно за неправильно прожитую жизнь, но это всегда лишь расплата за выбор, сделанный в какое-то мгновение настоящего, ставшего забытым прошлым.

Я думаю, что задачи воспитания, образования и веры – научить нас из множества решений мгновенно выбирать одно, но правильное решение. Поскольку в наше время никто не может похвалиться ни воспитанием, ни образованием, тем более верой, то мой совет – знай свои цели, умножай знания и опыт, оттачивай свой ум, волю и мужество для принятия решений. Цени свою свободу, свой выбор каждую секунду, каждое мгновение жизни!

Второй вывод – помни о смерти. Древний – «memento mori». Помни, что в любой момент твоё прошлое догонит, захватит твоё настоящее, зальёт его своим смертным холодом и потушит огонь твоих стремлений. Поэтому, опираясь на прошлое, сознавая ответственность перед будущим, живи настоящим – здесь и сейчас. Страх смерти это не страх перед небытием: ты пришёл из небытия и уйдёшь в никуда. Страх смерти это страх того, что ты не успеешь исполнить свои обязательства перед прошлым, свои планы на будущее – то, ради чего, ты пришёл в этот мир. Страх того, что мгновения настоящего не подарят мне свою красоту и тайну, если завтра я останусь в прошлом. И это не повод для отчаяния и уныния, а величайший стимул для действия и творчества, чтобы жить так, как будто это твоё последнее мгновение. Рваться вперёд через тернии к звёздам, искать своё предназначение, успеть осуществить задуманное. Жить здесь и сейчас в этом лучшем из миров, радоваться пению птиц, улыбкам женщин и этому неяркому предвесеннему, предзакатному солнцу, делать выбор, принимать решения и совершать поступки… Наша жизнь была, есть и будет миром упущенных возможностей. Я буду ошибаться, падать и подниматься, но лишь одного прошу у судьбы: пока я жив, пусть мой выбор всегда остаётся за мной.

– Третий вывод – действуй! – добавила Зинаида. – Бери из прошлого лишь самое необходимое. Беги вперёд и не оглядывайся. Кто оглянется – тот превратится в соляной столп. Да будет так!

– Не знаю, кто там превратится в соляной столп, а в ледяной столп я уже превращаюсь, – сказала Валентина.

И все стали собираться в обратный путь.

Егор, как бы прощаясь, внимательно оглядел родник. Какое-то тёплое доброе место, а всего лишь потому, что какой-то добрый человек расчистил полянку, посадил берёзки, сделал добротный сруб, кратковременное пристанище для кристально чистых струй, оставил здесь маленькую частичку своей души и своего труда.

Зинаида перехватила его взгляд, сказала:

– Да, ты прав, и этот родник – подтверждение твоей правоты. Из глубин земных недр, из своего бездонного прошлого молекулы воды, солей и минералов собрались здесь и сейчас в чистые струи родниковой воды, которые, вырвавшись из прошлого, радуют нас чистотой и свежестью настоящего мгновения. Но – мгновение! – и они убегут в своё бесконечное будущее, где, будучи разнесёнными течениями и ветрами по морям и океанам, превратятся в пар и облака, чтобы пролиться благодатными дождями и питать другие родники. И родник жив, пока непрерывен этот процесс… Так и наша жизнь. Из глубин мироздания атомы, образовав молекулы воды, солей и органических соединений, собрались здесь и сейчас в наших одушевлённых телах, чтобы мы, вырвавшись из плена прошлого, жили настоящим и стремились в будущее. Для чего?

Егор на мгновение задумался.

– Вечный вопрос о смысле жизни. Но на такой же вопрос: «Какие ж выводы из этой всей науки?» – любимец всех аквалангистов мира Омар Кальмарович Хайям ещё десять веков тому назад справедливо, на мой взгляд, ответил: «Из праха мы пришли – нас ветер унесёт». Это он про наши одушевлённые тела.

– Для чего?

– Нет ответа. Наверное, у каждого он свой. Заметь только: перед нами река, которую питают десятки тысяч родников. Но лишь один из них порадовал нас чистотой и свежестью настоящего мгновения, потому что чистота и свежесть его струй, в прошлом, встретились с чистотой и свежестью помыслов неизвестного нам, но, очевидно, хорошего человека.

На обратном пути Зинаида, шедшая рядом с Егором и Еленой, обратилась к Егору с просьбой:

– Егорушка, как, наверное, ты заметил, мы, отнюдь, не амазонки. Все мы девушки на выданье, активно интересуемся мужским полом, имеем какой-то опыт общения с ним, чаще всего отрицательный, и мы хотели бы понять это животное – мужчину, чтобы знать, что ему от нас надо.

– Для чего?

– Глупый, для того, чтобы любить самой и быть любимой!

– В таком случае, мой единственный совет – помнить всегда, в любых обстоятельствах, в любой жизненной ситуации, вызубрить, как «Отче наш», простую истину: мужчина тоже человек.

– А что, есть сомнения?

– У меня нет, но у вас – сплошь и рядом. То вы его идеализируете – делаете богом, то низвергаете в ад в образе сатаны, а чаще всего рисуете его в виде чёрта. А он просто человек, в чём-то сильный, где-то слабый и постоянно требующий любви и заботы.

– Вы, наверное, нас тоже демонизируете.

– Наверное. У нас, аквалангистов, бытует шутка: «Как-то летом водолаз утопающую спас, а когда на ней женился, то пошёл и утопился», – пропел Егор частушку.

– Чтобы устранить все недомолвки, все неясности, поручаю тебе вечером после ужина организовать диспут о природе любви, – безапелляционным тоном будущего директора школы произнесла Зинаида.

– О природе любви? Тут я пас. Извините, полный профан… Ни опыта, ни знаний. О любви спросите Слоника.

– Ну-ну! Слоник вам расскажет о любви всё! Наедине, где-нибудь в тёмном углу – при помощи рук, губ, лживых слов и обещаний и кое-чего ещё, о чём болтать не стоит. И надо быть полной дурой, чтобы верить ему.

Ты – другое дело. Ты, как мы поняли, честен, открыт для диалога, обладаешь широким кругозором, знаешь, чего тебе надо, умеешь доказать свою правоту и, наконец, просто настоящий мужик. Мы верим тебе.

– Спасибо за доверие, но, правда, не могу. Наговорю каких-нибудь глупостей, за которые потом самому будет неудобно.

– Глупости твои мы тебе заранее прощаем. Где ошибёшься – поправим, на то и диалог, диспут, чтобы, отбросив глупости, приблизиться к истине.

Егор задумался.

– А, правда, хороший случай для получения опыта в проведении семинаров… Опыт, который может пригодиться в будущем. Ну, ладно, уговорили!

Но предупреждаю: в отстаивании своей позиции я могу быть излишне резок и категоричен…

2.

…В начале апреля из Новосибирска приехал дед.

После того, как он добился постройки у себя на пасеке нового омшаника, а Егор оборудовал обогрев подземными водами, пчёлы зимовали на новом месте прекрасно, и отпад пчёл почти исчез. По завершении сезона медосбора и перевода пчёл в омшаник, дождавшись, когда зима плотным покровом укроет омшаник снегом, дед обычно месяца на четыре уезжал к сыну Павлу, преподававшему химию в новосибирском университете и жившему в Академгородке. Там он проводил зиму.

Председатель не возражал против этого отпуска: пасека была на хорошем счету, медведи спали, воровства и хулиганства в этих краях никогда не было, а сын Пётр время от времени на лыжах проверял её состояние.

В конце марта, или в начале апреля, когда сибирское солнышко начинало пригревать, дед возвращался в Марьин Яр, чтобы выставить ульи и успеть подготовить пчёл к весеннему облёту.

Егор в детстве и юношестве много времени провёл с дедом Иваном и любил этого неспешного, основательного и светлого человека. В их глухой, раскольничьей «кержацкой» деревушке, так или иначе, изменились все, кто вернулся с войны. Но, говорят, особенно изменился дед. Трудолюбие было всегда присуще кержацкому роду, но это трудолюбие носило местнический, замкнутый, направленный на выживание собственной семьи, характер. Дед поставил планку выше: кроме выживания ему понадобилось процветание, и не только для своей большой семьи.

Немало проектов в Марьином Яре стало реальностью благодаря уму, терпению, настойчивости, добросердечности и трудолюбию деда. Он никогда не был ни председателем колхоза, ни бригадиром, спорил с ними, но всем было известно, что Иван заточен на добро и после споров приходили к решению полезному для общего дела. Поэтому Марьин Яр из глухой деревушки постепенно превращался в большое современное село, несмотря на трудности послевоенного времени, на грабительские налоги и произвол партийных чиновников.

В вопросах религии дед тоже стал терпелив и спокоен, без раскольничьей бескомпромиссности: бог его был тёплым и домашним, которого он, кстати, никому никогда не навязывал. Стал много читать, учил и учился у внуков. Теперь, наверное, учится у младшего сына Павла, кандидата химических наук.

Павел тоже успел повоевать. И при освобождении Аушвица в польском городе Освенцим, поражённый состоянием узников в концлагере, дал тринадцатилетней еврейской девочке, скелету с огромными чёрными глазами, свой адрес в Марьином Яре, сказав, что если будет очень плохо, там ей помогут.

Чем могли помочь в глухой сибирской деревне, где бабы, измождённые, как в концлагере, запрягались в соху, чтобы вспахать поле, потому что из тягла в деревне остались только бабы, а мужики, трактора и кони были призваны воевать? Он об этом он не подумал – знал, что помогут. И, наверное, помогли бы. Но лишь в сорок восьмом году, когда Павел демобилизовался и ему присмотрели невесту, он получил письмо, где эта девочка сообщала, как её лечили, как жила в детдоме, потому что у неё никого не осталось из родственников, и как судьба прибила её к Томску, где она теперь учится в медицинском училище.

Павел уехал в Томск и больше не вернулся.

Их приютила татарская семья Раи и Кемаля, так что Егор – это уже второе поколение Красновых, которое пользуется их гостеприимством. Павел устроился на работу, учился в вечерней школе. Потом, поддерживая друг друга, они учились дальше, получили высшее образование и, когда стал организовываться новосибирский Академгородок, они вместе с другими томичами получили приглашения и места на кафедрах и в лабораториях вновь создаваемых институтов.

Жаль только, что у Павла Ивановича и Софьи Михайловны нет детей – и не будет.

Дед любил свою невестку Софу за ум, за знания и, главное, за любовь и преданность мужу. Егор её тоже видел – красивая женщина средних лет…

Дед приехал рано утром, передав гостинцы от Павла и Софы Рае и Кемалю, попил с ними чаю и стал дожидаться своих студентов.

Вдвоём, быстро поев и одевшись, пошли гулять.

Они долго бродили по городу. Весна уже заявляла свои права. Снег слегка просел, и первые ручейки сочились по булыжной мостовой.

Егор всегда любил деда и знал, что дед гордится им. Им всегда было что рассказать друг другу.

– Дед Иван, ты ведь старовер, кержацкого роду, и должен делить мир на своих и чужих – нельзя общаться с «мирскими», «никонианами», «табашниками». И тем более с иноверцами. Ведь, чтобы избежать этого общения наши предки в глухие сибирские леса уходили. А мы с тобой, кержаки, гордимся этим, но никуда не убегаем, а, наоборот пытаемся понять этот мир, найти себя в нём и даже утвердитсья в нём. Это я о себе.

– После войны, когда демобилизованные солдаты-кержаки вернулись домой, то оказалось, что многие из них и курят, и водку пьют, и даже матерятся, что немыслимо для кержака. Поэтому несколько «чистых» семей решили, что в Марьин Яр пришёл Антихрист, и надо бежать в леса. Но куда убежишь без паспорта в стране, где есть НКВД и телеграф. Далеко они не убежали – слава Богу, хоть вернулись целы.

– От жизни не убежишь…

– Действительно так. И это поняли ещё в давние времена. Слабые духом, надеясь в изоляции сохранить веру, убегали в леса. Сильные же овладевали профессиями и несли свою веру у всех на виду. Несмотря на гонения и унижения. И добивались своего. Потому что ум, трудолюбие, честность и умение довольствоваться малым – самое большое богатство человека, и этому с младенчества старообрядцев учила их старая вера.

Все приказчики на заводах Демидовых и Строгановых были староверами, потому что Демидовы доверяли их уму, трудолюбию и честности. В начале века больше половины капитала России принадлежало Морозовым, Деевым, Рябушинским и многим другим староверам – купцам и промышленникам. Их знания и упорный, фанатичный труд, на который способны только старообрядцы, приносили им хорошие доходы.

Но честность и вера не позволяли им быть богатыми в нищей стране. Они оставляли себе тот минимум, который обеспечил бы им безбедную жизнь и развитие производства; остальные, свободные, деньги вкладывали в общеполезные мероприятия. Третьяковская галерея – купец Третьяков, Большой театр – Мамонтов, Боткинская больница – Боткин. Даже ваш университет тоже дело рук староверов.

– Он императорский и построен на государственные деньги.

– Да, двести тысяч на строительство первого в Азии университета дало государство, здесь немалая доля налогов староверов. Двести тысяч дал промышленник Демидов, в них тоже немалая доля труда староверов. Двести тысяч дал иркутский купец-старообрядец. А сколько их безымянных жертвователей, среди которых тоже немало староверов!

– Получается, кержак – не профессия, а характер. Надеюсь, когда овладею профессией, я тоже что-нибудь создам или построю.

– Я тоже надеюсь.

– Но ты не ответил: как ты, природный старообрядец, поднялся над кержацкой общинной замкнутостью, отгороженностью от «чужих», и дорожишь дружбой татарина Кемаля? Простил Павла за то, что он сбежал из-под венца к еврейке Софье, и ты любишь её, свою невестку, как дочь. Как это случилось?

– Когда Павел вернулся, стало ясно, что он уже не наш: он увидел мир, и Марьин Яр стал ему тесен. Он нашёл своё счастье с Софой, и я ей благодарен. Она дала ему нечто большее, что мы могли бы ему дать – мечту и цель, и они вместе рука об руку шли и идут к своей земной цели. И она ему хорошая жена. У нас, старообрядцев, цели выше, цели мессианские. Выполнение особой функции, возложенной на нас Богом, – сохранение веры отцов для утверждения русской идеи, что Москва третий Рим. И наша мировая миссия в охранении чистоты истинного Православия…

Но Бог мне сказал однажды, что Он не знает ни рас, ни наций, ни религий, ибо Бог един, и в сердце каждого, кто способен мыслить, и имя Ему Любовь. Я стал спокоен. И я люблю всех, кого я считаю достойными моей любви.

– Ты разговаривал с Богом? Интересно! Тебя, случайно, не Моисеем зовут?.. А, впрочем, я уже знаю одного, кто и Бога, и Моисея видел вместе. Есть у нас студент Лавров, жуткий бабник, врун, болтун, но парень хороший. Так вот, он утверждает, что в прошлой жизни был евреем и служил в еврейском Смерше во время исхода евреев из Египта… Вызывает его начальник и приказывает: будешь охранять Моисея, когда он пойдёт на гору Синай! Охрана будет скрытой, и организуй её так, чтобы сам Господь Бог тебя не обнаружил. Выполняй! Ну, он приказ, естественно, выполнил и утверждает, что заповедей-скрижалей было не десять, а двенадцать, но Моисей, по неосторожности, две скрижали разбил во время спуска с горы. А Лавров их подобрал, сложил и прочитал.

– Что-то твой Лавров напутал. У Моисея по возвращении было всего две скрижали, которые он, действительно, разбил. Во гневе разбил их о головы неверных, перебив при этом три тысячи евреев.

– За что?

– За то, что как только Моисей скрылся из вида, отправляясь на гору Синай, где он вёл сложные дипломатические переговоры с Господом Богом о территориальных и духовных границах богоизбранного народа, этот народ предался другому богу – золотому тельцу, и поклонялся ему, пока Моисей отсутствовал.

– Малый Холокост какой-то…

– Таким образом вбивалась в головы народа легенда о его богоизбранности. Лавров что-то слышал про Моисея, что-то про Нагорную проповедь Христа… И всё же, какие это заповеди по Лаврову? – усмехнувшись, спросил дед.

– Одиннадцатая заповедь: «Не бзди!» Не трусь, значит. Двенадцатая: «Не пи…!» Ну, короче, не болтай глупостей.

– Значит, ты меня подозреваешь в нарушении двенадцатой заповеди по Лаврову?

– А то!..

– Когда началась война, сначала на фронт брали молодых, потом и за мной пришли. Я говорю военкому: мол, стар я, и вера у меня старая – «не убий» велит. Он мне отвечает: «Под трибунал ты всегда успеешь попасть, но я-то знаю, что ты стрелок отменный – зверя бьёшь в глаз. А что фашист не человек, а зверь, ты увидишь сам, когда погонишь фашистов на запад. А бороду, из уважения к твоим годам и твёрдой вере, можешь сохранить».

Оказался я на месте формирования части, где из-за бороды я получил прозвище – дед, а было мне всего сорок пять. Дали мне должность в похоронной команде. Смеялись над моей пышной бородой не зло, правда: мол, в такую бы бороду да пару вошек запустить… А старовер без бороды, что церковь без иконы, и грех это. Налоги бешеные в старину платили, чтобы носить бороду. Правда, предусмотрено: кузнецам, например, из-за близости к огню можно бороду брить, но это всё равно грех, который нужно отмолить…

Потом – фронт. Работа адская. Сколько тысяч я похоронил и русских, и немцев, и евреев, и узбеков, и многая, и многая! И всем я читал заупокойную молитву. С бородой пришлось расстаться: вошек никто мне не запускал, они сами меня нашли. Земля, грязь, не всегда есть возможность помыться. Рядом со смертью люди привыкают ко всему, но – не я. Хороня молодых и здоровых, надежду матерей и человечества, я стал восставать против этой несправедливости.

«Господи, возьми мою жизнь, но останови эту несправедливость, эту безумную мясорубку!» – повторял я, кладя земные поклоны. И от этой жизни, от молитв и постов, наверное, я заболел. Я стал панически бояться, что следующий мертвяк – будет мой сын. А сыновья воевали где-то рядом. И я сказал: «Господи, если это случится, я прокляну тебя!». И вот однажды переворачиваю молодого, здорового убиенного – вижу, что это Пётр, мой Пётр…

– Папа?..

– Мой Пётр, – повторил дед. – Я закричал и рухнул прямо на него. И вижу, что поднимаюсь я над полем, вижу себя, лежащего сверху на груди у трупа… Потом меня куда-то втягивает, и я лечу, лечу и кричу: «Господи, иже еси на небеси! – я проклинаю тебя и всех, кто развязал эту войну, кто убил и продолжает убивать миллионы ни в чём не повинных людей, кто убил Петра, моего Петра…»

И вдруг из этого вихря, из потока я вываливаюсь на колени в большом ярко освещённом зале и слышу голос:

– «Ты, Иван Краснов, проклял меня? За что?»

– За всё то зло, которое переполнило мир, за вражду между народами, за ненависть между людьми, за убитого ими Петра, сына моего единокровного…

Голос мне отвечает:

– «Я дух, Я всё, Я везде, Я Бог… Это сказка, что Бог создал человека, и проклясть меня невозможно, потому что не Богу нужны люди, а Бог нужен людям».

– Но кто ответит за эту бойню на всей Земле?

– «Бог не знает ни рас, ни наций, ни религий, ибо Бог един, и в сердце каждого, кто способен мыслить, и имя Ему Любовь. Ложь и алчность, ненависть и страх, блуд и чревоугодие, хитрость и лукавство, тщеславие и уныние и тысячи других пороков – это не от Бога, это пороки от людей. Когда сумма человеческих пороков превысит Любовь – тогда боги бессильны и катастрофа неизбежна».

– Но как вернуть твою Любовь?

– «Бог любит каждого. Но если ты любишь Бога – твори добро, живи в чистоте и радости, стань здоровым и богатым – и щедрому воздастся».

– С чего начать?

– «Полюби себя, возлюби ближнего своего, как самого себя, ибо Любовь есть Бог, и правит миром».

– Но мир так велик, и как мне, малому, достучаться до Небес?

– «Твоя Любовь и твоя Совесть – твой Бог. Твой Бог всегда с тобой».

– Но как мне, песчинке в океане бытия, найти себя?

– «Живи здесь и сейчас. Ты – пламя свечи в храме Вечности. Ты – мгновение на шкале Времени, будь достоин своего времени и помни – всё проходит».

– Как это жить здесь и сейчас?

– «Не навреди! Не убивай, не кради, не прелюбодействуй и сотни других «НЕ», смысл которых – Не навреди!»

– Это всё «НЕ». Ты же зовёшь творить добро, а, значит, зовёшь к действию, к борьбе. Как мне, неразумному, избежать соблазнов в этой борьбе, утвердить свою Любовь, не навредив ближнему?

– «Богатства мира безграничны, места под Солнцем хватит всем, свобода выбора священна – реализуй себя, не сотворив себе кумира».

– Где же взять силу и смелость мне слабому?

– «Каждый – подобие Творца, талантлив и свободен изначально. Раскрой свой талант своему времени, и каждому воздастся по делам его».

– Великий и мудрый, как мне прикоснуться к твоей мудрости?

– «Верь Учителю своему, пока слаб; став сильным, верь в себя, ибо веруешь, что твоя Совесть – твой Бог. Но единожды солгавший, кто поверит в твою Любовь?»

Свет погас, приём окончен… Господи Боже, прости меня грешного и скудоумного за напраслинную хулу. Отче наш, Боже еси на небеси, да святится имя твое…

Слышу: льют воду мне на лицо. Очнулся я.

– Это сын мой Пётр, – говорю.

Посадили меня, достали солдатскую книжку и читают: «Пётр Иванович… Синцов, присвоено звание сержант…». Смотрю: рост Петра, телосложение Петра, волосы Петра, глаза его, но вижу уже – это не мой Пётр!..

– Великие слова, неземная мудрость! Как же ты жил с этой мудростью внутри?

– Так вот и живу… А что мне делать было? Брать хоругви – и вперёд, нести слово божье немцам? Ведь немцы меня не поймут. Нести его в тыл – особисты к слову божьему глухи, меня тоже не поймут. Так вот и жил. И живу с божьим словом внутри, с твёрдой уверенностью, что не люди нужны Богу, а Бог нужен людям. И живу в ладу с ним до сих пор.

Со временем я решил, что это всё мои думы, которые я передумал и которые так чётко сформулировались в момент моего обморока. Но самое удивительное, что в этот день и в этот час в сотне километров от меня в таком же поле истекал кровью, и был на краю смерти, раненый сержант Пётр Иванович Краснов, твой будущий отец…

Помолчали.

– А дальше?

– Выздоровел я после этого – стал спокоен, стал меньше изнурять себя постами и молитвами. Любовь моя со мной, Совесть чиста и, значит, мой Бог всегда со мной.

– Как это, наверное, тяжело нести бремя великой мудрости в одиночку…

– Нет, наоборот. Мне, дошагавшему по трупам до Померании, легко и радостно жить в любви и согласии с собой и с окружающим миром… Это же великое счастье, когда мой мир в согласии с Богом – Любовью и Совестью. Быть полезным семье, людям. Помогать внукам обрести себя. И почему это – нести бремя мудрости в одиночку? Разве я не учил вас творить добро, жить в чистоте и радости, быть здоровыми, богатыми своим трудом и знаниями, щедрыми? Не чтением нравоучений, а своими делами, своим примером и словом, конечно.

– Что же это такое, такие ключевые понятия – Любовь и Совесть?

– Любовь это движущее начало, она ищет и ставит цели: Я люблю это, Я хочу это, Я добьюсь этого… Без неё даже чая не вскипятишь. Я знаю: ты в прошлый раз мне рассказывал о своём видении мира. У тебя это называется – Дух. Но твой Дух ничем не ограничен, он способен ставить цели за пределами морали. Любовь это тоже Дух, который способен ставить цели только в рамках, чтобы творить добро, жить в чистоте, нести радость ближним, и самому через это обрести радость жизни.

– Самоограничение морали?

– И духовное самовоспитание. А Совесть? Если говорить по-твоему: Ум ищет пути достижения цели, поставленной Любовью, а Совесть высший судия, который должен выбрать то решение, которое не содержит понятия греха и порока.

– Самоограничение морали… Очень трудное для Ума ограничение.

– Духовное воспитание для чего? Недаром всегда у верующих был духовный отец.

– Духовный пастырь, говоришь?.. Согрешил – покайся, покаялся – согреши. Ну, с грехами проще – их всего восемь, а пороков-то не меряно, – усмехнулся Егор.

– Для чего тебе ум дан? – вскинулся дед. – Считать, мерить надо! Ведь сказал же мне Господь: когда сумма человеческих пороков превысит Любовь – тогда боги бессильны. Это мы, простые люди, стараемся жить по Любви и по Совести. А вы, образованные, расширяете это до Духа и Ума. Свобода совести для вас уже свобода ума. А для многих это звучит как свобода без Совести. Что же, это ваш выбор. Но помните, что и боги бывают бессильны!

– Да, сколько их, богов и цивилизаций, рухнуло под натиском человеческих пороков, – задумчиво проговорил Егор. – Не прост ты дед…