Кто окликает нас ночью… во сне… среди тьмы?..

Кто окликает нас ночью…

во сне…

среди тьмы?..

* * *

 

В то лето говорил себе: Могу! –

И, правда, мог – в то молодое лето.

Он отвечал всем невпопад: «Угу…»

И было ясно, что витает где-то.

 

Так далеко, что не на черновик,

А начисто, без всяческих помарок

Писал стихи… Потом, конечно, сник –

Не может долгим быть такой подарок.

 

Тогда он мог… Весь этот вещный мир…

И тот, другой – в его, казалось, власти.

Он был всем этим строчкам командир,

Слова его послушны были страсти.

 

Как грохотал над ним июльский гром…

И жизнь спустя он помнил это лето.

А что с ним было после и потом –

Без разницы… Поскольку было это.

 

* * *

 

Для тебя – пустые слова,

Стану спорить с тобой едва ли.

Но небесные жернова

Для меня все явственней стали.

 

Что сказал бы на мой рассказ? –

Типа съехал совсем с катушек…

…Вижу то, что мелют для нас –

Ох, совсем не муку для плюшек.

 

Что ж – посмейся ты надо мной,

Занимаясь серьезным делом…

Но подвижки коры земной

Ощущаю я слабым телом.

 

* * *

 

Кто окликает нас ночью… во сне… среди тьмы?..

Так что проснешься – и сердце колотится гулко.

Имя откуда он знает, нам данное на день, взаймы?

Ах, приоткрылась и снова закрылась шкатулка.

 

Так что гадаешь: а что же на дне ее?.. Там,

Где имена настоящие дремлют в покое…

Даже во сне называют совсем не по тем именам,

Не объясняя нам это занятье пустое.

 

* * *

 

Говорит мне, что жизнь неприглядна –

Просвещает меня, дурака.

Кто бы спорил? Такая – и ладно,

Слава богу, что длится пока.

 

Достает то дождем, то пургою…

Даже в полдень за окнами мгла.

Я не знаю, могла быть другою

Или только такою могла?

 

Не страшнее всех прочих уродин,

Но какая ни есть – это жизнь.

Что пенять?.. Выбор есть, ты свободен:

Неприглядна тебе – откажись.

 

То ли мелкая, то ли большая,

Разгребая брильянты и хлам,

Жизнь сверкнет, в суете поспешая

По пустяшным и важным делам.

 

* * *

 

Лес не помнит листвы прошлогодней,

Речка – воды вчерашнего дня.

Жить подобно им – много свободней,

Помнить все – разве не западня?

 

Расставанья… обиды… потери…

На клубочек наматывать нить.

Впрочем, всем – по любви и по вере,

Что не могут без памяти жить.

 

Воздается по этим законам

Только тем, кто душой наделен.

Птицам в небе, ручьям или кленам

Этот суд не грозит испокон.

 

Ну а сам ты сумеешь? – едва ли –

Виноватый пред всеми и всем.

Облакам это все – трали-вали,

Что им память? Откуда?.. Зачем?

 

Так шагай же по этому тракту,

Обреченный, свободный, чумной…

Без разбивки на сцены, антракты,

И не смея спросить: что со мной?

 

Точно клятвой повязан печальной,

Каждый шаг – со все бо́льшим трудом…

Верный сути своей изначальной.

…Вот уж тоже Ньютона бином.

 

* * *

 

Хоть и дожил я до седых волос,

До каких-то пучков цвета пыли,

Промолчу на любой про любовь вопрос,

Хоть любил… и меня любили.

 

Да, я знаю, какой инстинкт ведет

И бросает навстречу друг другу…

…Если вам все понятно, вы – идиот,

Обреченный ходить по кругу.

 

Объяснишь лишь игрой гормонов ты

Эту боль? Нет, все мимо… и мимо…

А подступит она – и тебе кранты…

Непонятна и необъяснима.