Кто окликает нас ночью… во сне… среди тьмы?..
Кто окликает нас ночью…
во сне…
среди тьмы?..
* * *
В то лето говорил себе: Могу! –
И, правда, мог – в то молодое лето.
Он отвечал всем невпопад: «Угу…»
И было ясно, что витает где-то.
Так далеко, что не на черновик,
А начисто, без всяческих помарок
Писал стихи… Потом, конечно, сник –
Не может долгим быть такой подарок.
Тогда он мог… Весь этот вещный мир…
И тот, другой – в его, казалось, власти.
Он был всем этим строчкам командир,
Слова его послушны были страсти.
Как грохотал над ним июльский гром…
И жизнь спустя он помнил это лето.
А что с ним было после и потом –
Без разницы… Поскольку было это.
* * *
Для тебя – пустые слова,
Стану спорить с тобой едва ли.
Но небесные жернова
Для меня все явственней стали.
Что сказал бы на мой рассказ? –
Типа съехал совсем с катушек…
…Вижу то, что мелют для нас –
Ох, совсем не муку для плюшек.
Что ж – посмейся ты надо мной,
Занимаясь серьезным делом…
Но подвижки коры земной
Ощущаю я слабым телом.
* * *
Кто окликает нас ночью… во сне… среди тьмы?..
Так что проснешься – и сердце колотится гулко.
Имя откуда он знает, нам данное на день, взаймы?
Ах, приоткрылась и снова закрылась шкатулка.
Так что гадаешь: а что же на дне ее?.. Там,
Где имена настоящие дремлют в покое…
Даже во сне называют совсем не по тем именам,
Не объясняя нам это занятье пустое.
* * *
Говорит мне, что жизнь неприглядна –
Просвещает меня, дурака.
Кто бы спорил? Такая – и ладно,
Слава богу, что длится пока.
Достает то дождем, то пургою…
Даже в полдень за окнами мгла.
Я не знаю, могла быть другою
Или только такою могла?
Не страшнее всех прочих уродин,
Но какая ни есть – это жизнь.
Что пенять?.. Выбор есть, ты свободен:
Неприглядна тебе – откажись.
То ли мелкая, то ли большая,
Разгребая брильянты и хлам,
Жизнь сверкнет, в суете поспешая
По пустяшным и важным делам.
* * *
Лес не помнит листвы прошлогодней,
Речка – воды вчерашнего дня.
Жить подобно им – много свободней,
Помнить все – разве не западня?
Расставанья… обиды… потери…
На клубочек наматывать нить.
Впрочем, всем – по любви и по вере,
Что не могут без памяти жить.
Воздается по этим законам
Только тем, кто душой наделен.
Птицам в небе, ручьям или кленам
Этот суд не грозит испокон.
Ну а сам ты сумеешь? – едва ли –
Виноватый пред всеми и всем.
Облакам это все – трали-вали,
Что им память? Откуда?.. Зачем?
Так шагай же по этому тракту,
Обреченный, свободный, чумной…
Без разбивки на сцены, антракты,
И не смея спросить: что со мной?
Точно клятвой повязан печальной,
Каждый шаг – со все бо́льшим трудом…
Верный сути своей изначальной.
…Вот уж тоже Ньютона бином.
* * *
Хоть и дожил я до седых волос,
До каких-то пучков цвета пыли,
Промолчу на любой про любовь вопрос,
Хоть любил… и меня любили.
Да, я знаю, какой инстинкт ведет
И бросает навстречу друг другу…
…Если вам все понятно, вы – идиот,
Обреченный ходить по кругу.
Объяснишь лишь игрой гормонов ты
Эту боль? Нет, все мимо… и мимо…
А подступит она – и тебе кранты…
Непонятна и необъяснима.