Миф и реальность

Миф и реальность

О прозаическом семинаре на Совещании молодых литераторов «Драматургия слова» в Уфе 3–4 ноября

В рамках Совещания молодых авторов «Драматургия слова» в Уфе прошли двухдневные семинары, на которых обсуждались тексты молодых писателей. Для меня каждая такая встреча – литпроцесс в миниатюре, и эта не стала исключением. На нашем семинаре прозы были представлены самые разные тексты различного уровня качества, но все они так или иначе позволили участникам семинара и мастерам лучше понять типологию современной молодой прозы.

Из одиннадцати работ две принадлежали к сегменту так называемой «женской» прозы. Помимо общеупотребимых для этого типа рассуждений о подлой природе мужчин, тяжёлой участи женщин и фантазий о солнечном американском городке (на завтрак «капкейки», на обед «манговый фрэш», а на ужин «тёплый плед воспоминаний»), встретилось одно интересное для размышления произведение. В нём ангел и Бог задумали свести парня и девушку, наблюдали за их действиями по отношению друг к другу (внимательно считали «лайки» в соцсетях), создавали ситуации потенциальных встреч для будущих влюблённых. Безусловно, сложно было воспринимать небожителей как двух сплетничающих подружек, но вот когда повествование приобрело случайную политическую окраску, верить ему даже в рамках игры стало невозможно: «Вечно куда-то торопится. Поэтому на улице их вообще не вариант сводить. Не увидят друг друга. Он в «Молодую Гвардию» вступил, думаю, ее на работу определить в исполком «Единой России»». И подумалось: вот ведь насколько молодой автор оторван от реалий, если всерьёз пытается убедить читателя в том, что любовные истории в «Единой России» сюжетируются на небесах.

Были и робкие попытки детской литературы, скорее наброски, чем готовые рассказы. Один из авторов вынес на обсуждение прозаическую оду любимому району: он описывал дорогой для него мир Черниковки1. Из всего внушительного массива текста ценной показалась единственная попытка образного преломления художественного пространства, всё остальное напомнило скорее экскурсионно-историческую справку.

Но интереснее всего дела обстояли с текстами, речь о которых пойдёт ниже. Оставшиеся шесть произведений разделились в равной пропорции, три на три. В первой «тройке» молодые писатели реалистически осмысливали мир, либо проникая в психологию своих героев, либо фиксируя приметы времени. Вторая группа справлялась с художественной задачей с помощью мифологизма, по-своему интерпретируя и реализуя мифологические и фольклорные сюжеты. Сразу оговорюсь, что «реалисты» в данном случае оказались значительно слабее. Именно произведения мифологического толка стали лучшими текстами семинара. Возможно, связано это с тем, что для молодого автора легче создать некий искусственный мир, чем художественно осознать существующую реальность.

Первый шаг на пути этого осознания – проживание и рефлексия внутреннего опыта через своего героя. Примером тому служат работы самого молодого участника семинара прозы. Предмет его литературного интереса – самоощущение героя в экстремальной ситуации: например, на похоронах одноклассницы, или в случае с обездвиженным посреди улицы человеком. Но если своего героя молодой писатель знает хорошо и показывает нам его внутренний мир с дотошной доскональностью, то когда дело касается других персонажей, впадает в нежизнеспособные фантазии по поводу того, как должны вести себя люди в стрессовом состоянии. Потому пока это лишь самосоредоточенная, углублённая в самое себя автора проза. Та же проблема возникла и у следующего «семинариста». Начинающий писатель в излишних бытовых подробностях живописал мир детства, но не смог сделать его интересным и дорогим для читателя.

Второй шаг в контексте семинара – это масштабный взгляд на происходящее с обществом, выявление его типажей и тенденций на конкретном этапе исторического развития. Но мало снять «верхний» слой, напыление времени. Мало констатировать, что современное общество потребления определяется статусом в социальной сети и некими внешними атрибутами. Хотелось бы разговора о причинах, ухода «вглубь» явления, а не только лишь иронии по этому поводу. Всё вышеперечисленное относится к прозаической подборке ещё одной писательницы, где она в саркастической манере рассказывала о молодых людях, которые живут «биткоинами», «новостными дайджестами» и «токсичными отношениями». Правда, ближе к концу своего диагностического исследования всё же «сорвалась» в историю неожиданно идиллической любви, забыв обо всём столь остроумно сказанном до этого.

Итак, отсутствие реалистических удач в семинаре ведёт к разговору о мифологизме в молодой прозе. Три лучших, на мой взгляд, текста обсуждения – это цикл зарисовок по мотивам уфимских мифов Андрея Королёва «Бабушкин сундук»; оригинальная интерпретация всем известной истории, повесть «Русалка» Татьяны Филатовой; тематически прилегающий к ней отрывок из романа «Охота на медузу» Натальи Уваровой. Все эти произведения написаны насыщенным, инверсивным поэтичным языком («Русалка» Т. Филатовой): «А я люблю косить. Идёшь по млечному от утренней дымки лугу, путаясь ногами во влажной траве, ёжишься от прохладного ветерка, а заря алеет на краю неба, прогоняя ночь. Косцы встали в линию, я – один из последних, самый младший. Зазвенели косы в траве. Взмах, и разноцветные головки цветов, полосами попадали на сырую землю. Косцы, все как один, твёрдым шагом в тишине двигались друг за другом, только косы свистели». Все упомянутые работы также несколько хаотичны, но одновременно динамичны и держат читателя в здоровом жанровом напряжении.

Думая об этих текстах перед обсуждением, я поняла, что говорить о них следует в связи, воспринимать как часть единой системы. Ведь мифологизм можно разделить на три ступенчатых типа, и движение от первой ступени к последней может стать залогом роста для молодого писателя, пробующего силы в данном направлении.

Первый тип мифологизма – создание герметичного мира, где действуют свои законы. Герой ведут себя в соответствии с ними, а психологизм заменяется мифологической моделью. «Бабушкин сундук» Андрея Королёва относится именно к этой категории. «Кадим взял саблю и несколько дней пропитывал ее потом своей лошади. Это всем потам пот, иной раз разъедавший даже людей. Этой саблей змею удалось срубить. Сделав все по правилам, он сунул труп в мешок и отправился домой. Только дома его никто не признал – напившись горного воздуха, Кадим стал карликом и даже со своей победой в руках был такой неузнаваемый, такой неродной», – то есть, существуют определённые правила, свод мифологических предписаний, которые и приводят к метаморфозе. Собственно, сама эта метаморфоза и важна, а не та психологическая ситуация, к которой она приведёт. Если распространять этот пример, то можно упомянуть молодого писателя Дениса Осокина. Герой его произведений – загадочный народ мари, живущий по своей уникальной грамоте.

Второй тип мифологизма – произведения, основанные на мифе, но преодолевающие его законами живой жизни. Таким образом в «Русалке» Татьяны Филатовой перед нами не просто переписанный фольклорный сюжет, но история о настоящей любви и самопожертвовании. Весения – в первую очередь девушка, которая не хочет навредить своему возлюбленному, и уже потом – сказочное существо. То же и с обманутой морским царём героиней романа «Охота на медуз» Натальи Уваровой. Важна не величавая потусторонность повелителя дна морского, а лирическое состояние покинутой молодой женщины, которая переживает потерю близкого человека. Известный молодой прозаик, успешно реализующий второй тип мифологизма в своих произведениях – Ирина Богатырёва. Особенно показателен её рассказ «Речной царь», написанный на похожем материале, но менее трагически заострённый.

Третий тип мифологизма – это самый высокий уровень мастерства. Его примеров не найти среди работ участников семинара, не отыскать их и в современной молодой прозе. Этот тип характеризуется познанием реальности с помощью мифа, который выполняет вспомогательную функцию. Таков, например, роман «Спящие от печали» большой русской писательницы Веры Галактионовой. Хаотичное постсоветское время передаётся посредством христианского мифа, он является событийным каркасом для многообразно отражённой распадающейся реальности. Стремление к третьему типу мифологизма – прогрессивный путь, ведущий к масштабу и художественному «утяжелению» произведения.

 

Молодая российская проза создаётся и развивается прямо здесь и сейчас, на подобных совещаниях и семинарах. Потому особенно важным мне кажется говорить не об абстрактных надеждах и упованиях, а работать с конкретными авторами и их текстами. То, что в произведениях участников нашего семинара чётко просмотрелась превалирующая роль мифологизма и кризис реалистического подхода, на микроуровне отражает ситуацию в целом. И это пока не самая радостная ситуация…

 


1 Черниковка – жилой район в северной части Уфы