Журнальный мир

Про Ивана

Чтоб роща в дрёму не впадала,

Неслась сквозь заросли тропа.

Петров Иван, рыбак бывалый,

Бежал по ней червей копать.

Луна хозяйски подсветила

Бегущему тропу у ног.

Рванулся в землю что есть силы

Армейский Ванькин черенок.

Для битвы изготовясь, клёны

Сказали вслух: пора, пора,

Иван – десантник, змей зелёный,

Нарыть собрался полведра.

– Наддай, листва, – скрипели корни.

– В глаза не надо, бейте в нос.

Рыбак, удачливо-проворный,

Копал, пыхтя как паровоз.

Он рыбу съел. Он выпил водки,

Он лёг и очень долго спал,

Смеялись у подъезда тётки:

– Червяк Ивана – наповал!

Ништяк!

Карась сообщил, шевельнув плавниками:

«Деревня Карасно – заслуга моя».

Цепляясь брюшком за струящийся камень,

Он кушал наживку, крючка не боясь.

Вокруг него мелочь речная плескалась.

В волне отражался прибрежный рыбак.

Лягушка лягушке в любви признавалась,

Им утка, взлетая, сказала: «Ништяк!»

Кончилась любовь

Деревья, мешая друг другу,

Качались, какое куда.

Шли рядышком друг и подруга,

Дорогой глухой от пруда.

Она молчаливо желала,

Чтоб вновь попытался обнять.

Он думал, расстроен финалом:

Пиджак бы мне только забрать…

Тропа на большую дорогу

Конец предвещала пути.

В себя приходя понемногу,

До дому добрались почти.

Ты завтра… Глаза опуская,

Не знала, что дальше сказать…

Я завтра… приду ли, не знаю,

Подсолнухи надо срезать,

Подкапывать к осени грядки,

Отладить коровам лежак…

И вдруг побежал без оглядки,

Забыв пресловутый пиджак.

А спутница вслух размышляла:

Зачем бы коровам лежак?..

Потом бесполезно кричала:

– Эй ты, забери свой пиджак!

Вместо

Мужик-изгой, живущий в ванне,

Дремал, и мышь в углу спала,

Но телефон завыл в кармане,

Включился свет, и жизнь пошла.

На эмтээсовской дорожке

У всех друзей до сей поры

Есть жёны, дети, тёщи, кошки,

Обед из чёрной, блин, икры.

Он вышел в коридор. Старушкин

Экран искрил во все попры.

Там Макс траву косил из пушки,

За свой же гол себя же крыл.

Мужик, минуя рестораны,

Встал с шапкой у метро.

И вот

Сегодня он дочушу Анну

За принца замуж выдаёт.

Бабочка в окне

Листик в ветрах парящий,

Выгнув багрец во вне,

Выглядел настоящей

Бабочкою в окне.

Веря в любой из шансов

Вечера или дня,

Стукну в стекло: останься,

Вспомни, вглядись в меня…

Ночь. Отражений глянцы.

Серых дождей мазня.

Мне ль за тобой угнаться,

«Иже еси!» бубня.

Плащик откинь трилистник,

Словно герой Дюма.

Ждущий дуэли, свистни:

Истина – света тьма!

Милостиво сознайся,

Что не живешь назло,

Данному с детства шансу:

Выжила – повезло.

Важно собой остаться

И не узнать, кляня,

Что нет опасней танца

Бабочки у огня.

Ежели крыльев пламя

Ярче костра во ржи,

Кто обновит во храме

Лестницы – виражи?

Древних страниц пергамент

Кто возродит? Решись

Будущему цунами

Даль обозначь и высь.

С верой скажи: обрящу

Сущее, что вполне

Станет из тьмы летящей

Бабочкою ко мне.

Скажет: хочу остаться,

Стразами линз звеня.

– Доченька, спи, двенадцать…

– Мам, поцелуй меня.

Она излучала огонь

Не вспыхнем ли мы,

Не сгорим ли дотла,

Заметив на деве огонь?

А может быть, нас она просто спасла

Двумя лишь словами: «Не тронь!»

Я встану к иконам.

А вот и свеча.

И тени, касаясь меня,

Напомнят о том, как сбегали к плечам

Цветные зигзаги огня.

С иконой останусь один на один

И, внутренний жар затая,

Спрошу: эта девочка, кто,

Господин?

Ответят: Она – это я.

Выпала смелость

Заставит таинственный святочный вечер,

Смакуя гадальный синдром,

Подумать: к добру ли, коль выйдет навстречу,

Ну, скажем, мужчина… с ведром…

С порожним. Ведь это не чёрная кошка.

А, вот он! Глядит не сычом.

Не тянется вслед шелуха от картошки.

Не пьян. И зовут Кузьмичом.

Как быть, если, не получая подножки

Тяжёлым тряпичным мячом,

Он падает навзничь, лежит на дорожке,

Задумался, что ли, о чём?

Не знает, наверно, что в святочный вечер,

Коль падаешь кверху лицом, –

К добру это! Всё, что отшибло, подлечат.

Вставай же и будь молодцом.

Мне в святки январские выпала смелость

Коснуться ладонью плеча,

Руки мускулистой и крепкого тела

Мужчины, Петра Кузьмича.

Что, если вдруг…

Что, если б вдруг

блеснуло море

В пролете заспанных домов?

Взметнулась птица

на заборе,

Следя за розою

ветров?

Восторга медленное:

«Ах, ты!»

И бег мурашек

по спине.

Когда выныривали

яхты

И снова прятались

в волне.

Взлет чаек…

Ровно, без волненья

Заборы

огибал прибой,

Оставив

след прикосновенья.

«…а эти кто?»

«Так… мы с тобой…»

Будет сниться

Будет сниться одно и то же,

Мы ушли по крутой меже,

В разнотравье и бездорожье

Над обрывом стоим уже.

Лишь покинет ладонь синица,

Будет сниться: у очага

Я на коврик роняю спицы,

Рыжий ластится кот к ногам.

Миг заката красив на диво,

Солнце рядом и где-то там…

Попроси за нас, нерадивых,

Заплати за нас по счетам.

Сон на явь поменять не можешь,

Пусть приснится то, что сбылось:

Как я льну загорелой кожей,

К жестким прядям твоих волос.