Журнальный мир

Я прибыла в Перу почти как конкистадор, с той лишь разницей, что приехала не порабощать эту благословенную землю, а получше и побольше узнать.

О загадочной империи инков написано и много и мало. Письменных источников нет. Остались лишь легенды, ткани, пояса, керамика, дороги, многочисленные террасы на горных склонах, развалины храмов и древних городов, да воспоминания испанцев и миссионеров, безжалостно уничтожавших не только жителей империи, но и их культуру, знания.

Как гласит устное предание, первый Сапа Инка, верховный правитель, по имени Манка Капак, был сыном бога Солнца Инти и появился среди индейцев кечуа на берегу озера Титикака лишь в XII веке. После чего он быстро основал империю и её столицу Куско. Империя просуществовала почти 400 лет, а потом погибла по тем же многочисленным причинам, что и все остальные до неё: внешнее вторжение, в данном случае испанцев, гражданская война, династический кризис, восстания покорённых народов. Интересно, что население империи инков к моменту испанского вторжения в XVI веке в два раза превышало население всей Испании.

Непонятно, как всего за 30-40 лет, пусть даже на основе древней культуры, возникает государство с высочайшим уровнем технологий: к примеру, строительства дорог, террас и зданий в сейсмоактивной зоне, бурно развивается 400 лет, а потом также за 30-40 лет теряет половину своего населения и деградирует. Местные жители почти поголовно превращаются в забитых крестьян.

Как будто над этой территорией взошло некое «солнце», напитавшее и пролившее благодать на дикие горы и сельву, а потом «солнце» выключилось, и всё вернулось в прежнее состояние. Только куда исчезли, унеся с собой знания, несколько миллионов образованных людей? В другое измерение? До сих пор не удаётся расшифровать идеографическую и узелковую письменность инков, разгадать технологию обработки камней и сейсмоустоучивого строительства и многое иное, чему даже нет названия в европейских языках…

Я приехала, чтобы получить ответ на эти и другие многочисленные вопросы. Так кто вы были, инки? Потомки пришельцев с других планет или мутанты, созданные для какой-то цели? Ведь золота в шахтах империи добывалось очень много, и всё оно уходило в дар богам. Храмы были выложены чистым золотом, на вершинах у крепостей стояли золотые статуи богов. Но было ли это всё золото, добытое инками?

Вопросов больше, чем вменяемых ответов!

Известно, что за владение золотом у инков полагалась смерть. В качестве денег в империи использовались раковины, серебряные топорики и листья коки. А что, если золото, как говорят сторонники НЛО, добывалось для пришельцев? Ведь и плоскогорья, расположенные в Андах, так близко от экватора – наиболее удобные площадки для приземления и запуска космических кораблей. Возможно, поэтому инки и ставили там свои храмы?

Много вопросов подобного рода накопилось в моей голове с детства. И вот этим летом я чётко поняла, что, если я не полечу в Перу немедленно, не пообщаюсь с потомками древней цивилизации, не послушаю их горы, дороги и развалины, я не смогу сделать этого уже никогда. И моя детская мечта прикоснуться к древнему космодрому Мачу-Пикчу так и останется навсегда мечтой. А зачем тогда растить детей, делать карьеру, зарабатывать деньги, солить помидоры и сажать цветы, если ты не в состоянии однажды наплевать на всё и осуществить свою детскую мечту! Сейчас или…

Итак, я вылетела в Перу, чтобы побывать не в таком уж древнем городе Мачу-Пикчу.

Самолет компании American Airlines, приземлился в столице Перу Лиме, в аэропорту «Хорхе Чавес».

Оказывается, фамилии Чавес и Кастанеда распространены в Перу, как в России Иванов и Сидоров. И Хорхе Чавес, именем которого назвали аэропорт, совсем не родственник бывшего венесуэльского правителя Уго Чавеса, а знаменитый лётчик, первым в мире пересёкший Альпы в начале прошлого века и погибший почти сразу же после неудачного приземления.

Лима – огромный мегаполис, вытянувшийся вдоль Тихоокеанского побережья Южной Америки, зажатый на узкой полоске земли между океаном и горами. Население его составляет десять миллионов человек, и это чуть меньше половины населения всей страны. Основная часть жителей города – креолы и потомки европейцев (испанцев, итальянцев, немцев и хорватов), много метисов. Индейцы и чернокожие составляют в столице меньшинство.

В небогатых районах города поражает огромное количество недостроенных домов. Куда ни глянешь – везде пустые окна, балки и перекрытия. Жутковато немного, как будто попал внутрь пчелиного улья с сотами. Оказывается, мечта каждого латиноамериканца – построить свой пятиэтажный дом, чтобы он, как они говорят, «потом кормил всю семью». И такие дома они строят десятками лет. На первом этаже открывают маленький ресторанчик или магазинчик, на втором живут хозяева, а на верхние этажи пускают жильцов. Такой вот слоёный житейский пирог.

Мой маршрут пролегал через Лиму в древнюю столицу государства инков. Столетиями империя господствовала на пространстве от Эквадора до Аргентины. Индейцы кечуа, инками их назвали уже испанцы, правившие на завоеванных территориях, были горным народом. Столица империи находилась в Андах, на плато высотой три с половиной тысячи метров, и гордо именовалась Куско, что на языке кечуа означает «пуп земли». Поскольку дышать на такой высоте без привычки совсем не просто, пришлось купить уже в аэропорту Куско баллончики с кислородом.

Куско расположен на территории современного Перу, считающего себя не только культурным, но и территориальным наследником империи инков. Хотя перуанцами жителей этого государства называют только иностранцы. Местный назовёт себя креолом, если он потомок европейских переселенцев, или кечуа, или аймара, или представится именем какого-либо иного индейского племени. Это тоже отзвук тех далёких времён, поскольку многочисленные племена, завоёванные инками, постоянно враждовали между собой.

От центра древнего государства инков расходились дороги, протяжённость которых во времена его расцвета составляла почти 100 тысяч километров. Только представьте себе, в горах с высотой перевалов до 4 000 метров – дороги! Кечуа утверждают, что до сих пор существует около 20 тысяч километров троп, проложенных ещё при инках. Они соединяют не только их ­горные селения, но и Боливию, Чили и Эквадор. Дороги жёстко связывали империю в единое целое. Почти каждые 25 километров или на расстоянии дневного перехода человека располагались постоялые дворы и почтовые станции. Почта, сообщения и грузы переправлялись при помощи человеческой эстафеты во все уголки империи специальными бегунами – часки. Они передавали из Куско в провинции указы Сапа Инки, а из провинции доставляли информацию о количестве урожая, численности населения, собранных налогах. Все это фиксировалось посредством особого «узелкового письма» или кипу.

И я все это увижу, прикоснусь в этому чуду? Просто не верится!

Мой знакомый гид рассказал мне, что специальные крепости, находившиеся на господствующих над местностью плато, контролировали не только дороги, но и территории, населённые не всегда лояльными к метрополии подданными. Гарнизоны этих крепостей, численностью, как правило, до 200 воинов, могли очень быстро погасить любой очаг недовольства поблизости. В XV веке армия в империи инков при населении в 15 миллионов человек составляла около 100 тысяч воинов, вооружённых копьями и пращами, которыми они виртуозно владели.

Чем не прототип современного тоталитарного государства?

Каждое селение обязано было ремонтировать и содержать в порядке свой участок дороги, за этим смотрели специальные администраторы из кечуа. За плохое содержание дорог провинившимся полагалось суровое наказание вплоть до смертной казни. Все покорённые инками народы обязаны были выделять людей на общественные работы, к которым относились строительство дорог, террас, оросительных систем, крепостей, дворцов и храмов инков, обслуживание постоялых дворов и почты, перемещение грузов, служба в армии.

Утверждение большинства европейских справочников о том, что инки не знали колеса, весьма некорректно.

Ох уж мне эти европейские умники!

Инки были прекрасными строителями и пользовались блоками и брёвнами при перемещении грузов. В сейсмической зоне, при постоянном смещении пластов земли, все склоны представляли собой естественные террасы. Индейцы не употребляли колесо при транспортировке по своим дорогам не потому что не знали его, а просто по причине неудобства его использования на горных дорогах, построенных тоже в виде террас, как того требовала форма природных склонов. Кроме того, у них не было тяглового скота, ведь у лам и альпака очень слабые хребты.

Легче и быстрее всего по этим уступчатым дорогам перемещались люди. Небольшого роста, необычайно сильные и выносливые, они переносили грузы до 40 килограмм.

Хотя есть и более красивая версия, почему инки не использовали величайшее изобретение человечества – колесо. Круг – это основной божественный символ империи инков, поскольку они поклонялись солнцу, а колесо – это круг, (а значит – символ солнца). Ничто не могло умалять солнце и быть выше его.

Покуда я добиралась от аэропорта в Куско до Священной долины, вся эта информация в виде этакой занудной лекции на тему: « Почему у инков не было колеса» – обрывочно всплывала у меня в голове. На станции Ольянто в Священной долине, что расположена в 20 километрах от Куско, меня должен был встретить мой старый друг ещё по московской аспирантуре.

Познакомились мы в конце восьмидесятых годов в библиотеке Первого Московского медицинского института. Я сидела за столом, с упоением читала Карлоса Кастанеду и совсем не заметила, как ко мне подсел небольшого роста смуглый парень.

– Здравствуйте, – сказал он. Я вздрогнула от неожиданности. – А хотите познакомиться с живым Кастанедой?

– Отстаньте, пожалуйста, со своими шутками. У меня совсем нет времени – остался только час, чтобы закончить книгу, – с досадой на надоедливого молодого человека пробубнила я.

– А я совсем не шучу. Меня зовут Данте Кастанеда. И я так же, как и Карлос, родом из Перу. Просто фамилия Кастанеда очень распространена на моей родине. И эту книгу, как и все остальные, написанные Карлосом Кастанедой, я могу вам дать почитать на достаточно долгое время.

Вот так мы и познакомились. Данте был способным молодым хирургом и учился в аспирантуре на одной из хирургических кафедр. Мы подружились и даже часто работали в одной операционной: он – хирургом, а я – анестезиологом.

Узнав, что я прилетаю в Куско посмотреть Мачу-Пикчу, Данте специально приехал показать мне этот древний город инков. Очень важно, чьими ты глазами впервые смотришь на незнакомый для тебя город. От этого зависит, откроет тебе город свои секреты, примет тебя – или словно зонтом накроется, как от мелкого надоедливого дождя.

Мы сели на поезд и через полтора часа должны были добраться до станции Агуас Кальентес, откуда автобусы поднимают туристов к городу Мачу-Пикчу.

Напротив меня (сидел) всё тот же Данте, что и 25 лет тому назад: ни одного седого волоса, стройный, прямая спина, чёткие молодые движения, и лишь морщинки вокруг глаз говорили о том, что эти годы всё же не прошли для него незамеченными.

– Данте, а ты совсем не изменился, – заулыбалась я.

– Изменился, изменился, хотя и не седею. Это от моей матери, она из индейцев аймара, а, как известно, у этого высокогорного народа седых волос не бывает. Но не будем об этом. Давай лучше я расскажу тебе о городе, в который ты стремишься попасть уже не первый год.

Я превратилась в слух.

– Если древняя столица инков Куско расположена на высоте 3500 метров, то Мачу-Пикчу на тысячу метров ниже, – просвещал меня Данте. – Дышать здесь значительно легче. Ежегодно этот древний город посещает около четырёх миллионов туристов. Юнеско, признавшее Мачу-Пикчу одним из чудес света, пыталось ограничить число туристов ради сохранения памятника всемирного наследия, но правительство Перу решительно воспротивилось, поскольку туризм является одной из основных статей дохода страны, а город Куско существует практически полностью за счёт туризма. Так что прежде, чем сесть в автобус и взбираться на гору, необходимо отстоять минимум часовую очередь. При этом все билеты, и на поезд, и на вход, надо часто приобретать заранее. Правда, в Куско прилетают группы молодых туристов из различных стран мира, которые хотят пройти по тропе инков и подняться на Мачу-Пикчу самостоятельно, пешком. Индивидуальные подъёмы запрещены. Группа проходит 48 километров по тропе за четыре дня. Специальные рабочие, подобно часки, несут палатки, провизию, воду и даже биотуалеты, шествуя впереди и позади группы.

Считается, что город Мачу-Пикчу был основан в XV веке как резиденция Верховного жреца Сапа Инки Пачакутека. Верховный жрец не жил в Куско, его приносили в резиденцию Сапа Инки для совершения главного обряда жертвоприношения в храме Солнца. В жертву приносили чёрную ламу, а прислуживали Верховному жрецу акльаваси, невесты бога Солнца. Странно, почему их так называют по-русски, ведь кечуа произносят аллахуаси. Специальный священнослужитель в селениях империи отбирал девочек восьми лет: красивых, хорошо развитых умственно и физически, и, самое главное, имевших талант к плетению и к тканью поясов, плащей и других одеяний из шерсти вигуний и альпака. Этих девочек отдавали в школу аллахуаси при храме. Они учились прислуживать во время храмовых ритуалов, но, главное, они должны были обучаться ритуальному плетению и ткачеству, в том числе специальных фигур токапу.

– Подожди, подожди, Данте, – перебила я. – Выходит, сочетание различных фигур токапу, вытканных на одежде древних инков – это не что иное, как сохранившиеся священные тексты? Нечто наподобие скандинавских рун?

– А ты знаешь, что на языке кечуа «руна» – это человек, а сам язык называется рунасими – это королевский язык, или, по-другому, язык, на котором можно разговаривать с богами? – неожиданно для меня сообщил Данте.

– Я, конечно, не большой знаток германо-скандинавской мифологии, но там руны тоже были предназначены для общения с богами, – обрадовалась я возможности поддержать разговор. – Причем мужские руны бога Вотана вырубались мечом и оставались на камнях, а вот женские руны богини Фреи плелись в виде поясов пряхами. Ты хочешь сказать, что аллахуаси, как и пряхи, на поясах ткали священные тексты? Чудеса!

– Более того, я думаю, что женщины ткали пояса с использованием одних и тех же древних символов, совершая магические ритуалы, имеющие похожие цели, – продолжал Данте. – Но среди аллахуаси были не только умницы, но ещё и красавицы, поэтому самые красивые невесты бога Инти становились наложницами Сапа Инки и его окружения. Так продолжался род императора. Хотя унаследовать трон мог только наследник, родившийся от законной жены, которой становилась старшая родная сестра Инки. Чистота крови соблюдалась очень тщательно. Как будто генетический материал правителя был исключительно важен для чего-то неизвестного нам. Крайне редко, если тяжело заболевал Сапа Инка, или грозила засуха, или происходило большое землетрясение, самую младшую из аллахуаси могли принести в жертву.

Но давай вернёмся всё же к истории обретения современной цивилизацией Мачу-Пикчу. Испанцам не было известно ничего про этот город, поэтому его разрушало только время. Итак, в начале прошлого века молодой и очень амбициозный преподаватель Йельского университете Хайрам Бингем, получив рекомендательные письма от университета, приезжает в Лиму.

Женившись на дочери известного американского ювелира, основателя концерна Тифани, Хайрам хочет доказать, что достоин такой жены, и стремится достигнуть славы и богатства любой ценой. В библиотеке Лимы Хайрам Бингем находит в одном из документов информацию о том, что за неделю до захвата испанцами Куско из столицы инков вышел отряд священнослужителей и воинов с тяжёлым грузом – и удалился в неизвестном направлении. И Бингем, считавший, что инки таким образом пытались спасти свои основные сокровища от испанцев, снаряжает за счёт своего тестя экспедицию. Ему невероятно везёт, и на одной из ночных стоянок он встречает (местного) мальчика, который, увидев на рисунке храмовую кладку инков, утверждает, что может точно такую же показать на вершине ближайшей горы. Так Бингем открывает неизвестный доселе город. Что и сколько вывез сам Хайрам Бингем из Перу, доподлинно неизвестно, но экспозиция наследия инков в Йельском университете весьма значительна.

Мачу-Пикчу расположен на горном плато, а сама гора практически со всех сторон омывается рекой Урубанда. Здесь проявляется основной принцип представления инков о мире – дуализм всех природных начал. Гора Мачу-Пикчу символизирует бесконечную спираль-змею Пачамаму или землю (женское начало), а река-вода – это мужское начало. У кечуа, которые во времена испанского владычества сохранили далеко в горах свой язык и древние верования, есть легенда, что девятому Инке Пачакутеку было предсказание о гибели империи, и тогда он решил на священном месте, где собирались боги основать город-убежище, где могут быть укрыты священные символы инков. Золота же у инков было очень много, и приносилось оно, в основном, как ты знаешь, в дар богам. Когда испанцы вошли в столицу инков Куско, то увидели перед храмами целые кукурузные поля и сады с человеческими фигурами и птицами в натуральную величину, сделанными из золота. Храмы Солнца, Луны, Радуги, Грома и Молнии были облицованы изнутри золотыми пластинами. Извини, опять немного отвлекусь. Бога грома и молнии кечуа называют Ильяпа.

– Но ведь пророк Илья тоже связан с громом и молнией! – невольно вырвалось у меня.

– Разреши, я продолжу всё же об инках, иначе не успею рассказать тебе то, что планировал, – выставил перед собой ладонь Данте, решительно пресекая мою попытку продолжить дискуссию. – Итак, столица Куско была разбита на 14 кварталов, в каждом из которых был дом прошлого Сапы-Инки, полный сокровищ.

Дело в том, что когда Сапа Инка умирал, его тело мумифицировали, а всё, чего он касался, оставалось в его доме. Его приемник-сын забирал из дома отца только тех людей, которые ему нравились, и закладывал свой дворец и новый квартал. На праздники мумию последнего умершего Сапа Инки выносили в город, чтобы «показать» прежнему правителю, что происходит. Обычай мумифицировать своих предков и оставлять их в своём доме существует у индейцев тысячи лет. Так что до сих пор в далёкой горной деревне за обеденным столом среди живых родственников можно увидеть и мумию.

– Бррр, какой ужас! Жить в одном доме, да ещё и обедать с мумией прадедушки! – меня передернуло от отвращения.

– Странно, что это говоришь ты. Миллионы твоих соотечественников выстаивали многочасовые очереди, чтобы поклониться мумии своего советского императора.

На это мне нечего было ответить. Голос Данте звучал мягко, широкие диваны поезда укачивали и манили прилечь. Изумрудные склоны гор, изрезанные террасами невероятно правильных геометрических форм, поражали. За окном периодически мелькали группы туристов в ярких жёлтых жилетах, карабкающиеся к перевалам по тропам инков. И над всем этим изумрудно-террасным великолепием парили голубые снежные шапки на вершинах. Вдоль железнодорожного полотна бурлила быстрая Урубанда, вбирая весёлые ручейки и водопадики, струящиеся с гор. На террасах паслись ламы, а выше красовались гордые горные козлы.

– Да, ты спишь похоже с открытыми глазами, – воскликнул Данте и вернул меня к нашему разговору. – Итак, продолжим. За первые тридцать лет испанского владычества население бывшей империи инков с 15 миллионов (человек) сократилось вдвое. Практически все члены королевской семьи были уничтожены в гражданской войне, а их родственники изгнаны из своих дворцов в общинные деревни. Уникальные золотые сады и статуи инков были переплавлены испанцами в золотые слитки и отправлены в Испанию, но золота много не бывает. Всё мужское население, начиная с детей восьми лет, было загнано в шахты добывать золото и серебро – и там погибло. Матери рубили руки и ноги своим детям, чтобы тех не забрали на рудники. Язык кечуа и религия оказались под строгим запретом. Столица Куско была разрушена, а на старых фундаментах и из камней, обтёсанных инками, построили католические храмы и новые дома для испанцев. Но испанцы не любили старую столицу и основали новую для испанского вице-королевства на берегу Тихого океана, и назвали её Лима.

Ты знаешь, что Перу расположено в активной сейсмической зоне. Каждые триста лет здесь происходит землетрясение в девять баллов, которое разрушает практически всё. Землетрясения различной силы случаются достаточно часто. Инки непревзойденно строили не только дороги и террасы на склонах гор для выращивания различных сельскохозяйственных культур: картофеля, кукурузы, пшеницы, кофе и многого другого – но и здания. Причем террасы, постоялые дворы, крепости и жилые дома они возводили из камней, скреплённых специальной смесью глины, земли и соломы, оставляя пустоты для смягчения сейсмических волн. А вот храмы инки создавали из идеально обработанных камней различной формы, соединённых между собой специальными подвижными узлами из бронзы. Храмы строились в виде усечённых пирамид со стенами под наклоном не более 18 градусов. В стенах храмов делались (для облегчения) специальные ниши, в них ставили золотые статуэтки богов. Колонны тоже были полыми. Сейсмоустойчивые инкские сооружения так же, как водопровод и канализация в Куско, стоят до сих пор, а испанские постоянно разрушаются и требуют ремонта.

Распространённая точка зрения, что империя инков явилась из ниоткуда, но это не так. До неё были и другие интересные цивилизации. Одна из таких – это цивилизация паракас, существовавшая на территории современного Перу ещё до нашей эры. От неё дошли до наших дней совершенно уникальные, изу­мительные по цвету и рисунку ткани. А ведь текстиль очень быстро разрушается – это не камень и не металл. Дело в том, что паракас заворачивали своих покойников в самые красивые ткани и хоронили их в пустыне. Каждый год мумии вырывали из земли, переодевали в новые и чистые ткани, а старые хоронили рядом. Благодаря этому обычаю ткани, произведённые тысячи лет назад, сегодня доступны изучению и свидетельствуют о высочайшем развитии ткачества у паракас. То, что символы, встречающиеся на тканях цивилизации паракас, перешли к инкам меня, конечно, заставляет задуматься, но вот каким образом эти символы унаследовали народы других континентов?! Например, основной символ инков, ромб, стилизованное изображение Южного креста, разновидностью которого является инкский крест или чакана. Ступенчатый крест как символ ступенчатого мироустройства, в том числе и страны в виде горных террас, и государственной системы инков. Мир инков состоял из трёх частей, трёх ступеней. Нижний – мир змеи; срединный мир пумы и третий, верхний, – мир кондора. Так вот чакана, между прочим, красуется на государственном флаге Беларуси.

– Этого не может быть? – окончательно вышла я из состояния полудрёмы.

– Смотри сама. Это фото орнамента погребальной ленты паракас, а это орнамента государственного флага Республики Беларусь, – показал мне фотографии на своём мобильном телефоне Данте.

– Ничего не поняла, что такое погребальная лента паракас? – совсем обалдела я.

– За несколько тысяч лет до нашей эры во времена культуры паракас покойников пеленали, как младенцев, и перевязывали специальной погребальной лентой с символами нашего мира, которая должна была при возвращении души показывать путь в наш мир. Помнишь, ты мне показывала белорусские рушники и рассказывала, что их повязывают на кладбищенский крест.

– Так как же это ? Где паракас, а где славяне? – окончательно растерялась я.

– Отлично, вот именно такая, выбитая из своего привычного состояния неверия и всезнайства, ты увидишь не просто груду старых камней на величественной горе, а открывшийся только тебе Мачу-Пикчу.

Мы вышли с Данте из поезда, и меня ошеломили свисающие со всех сторон изумрудно-голубые горы. Это была не просто поражающая красота, это была красота уничтожающая, заставляющая человека осознать ничтожность и убогость его рукотворного мирка. Каждый шаг по мостику через бурлящую Урубанду давался мне нелегко. Сердце ухало вверх и вниз, а голова кружилась.

– Дыши кислородом! Возьми маску и дыши. Станет легче. Не выпендривайся, и не такие здоровяки, как ты, падали в обморок, – приговаривал Данте, прикладывая маску с кислородным баллончиком к моему лицу.

А вот и автобусная остановка. После пары вдохов кислорода мне действительно стало легче.

Нам повезло – туристов, желающих подняться на Мачу-Пикчу, было не так много.

– Данте, расскажи мне о городе, – напомнила я о себе своему слегка встревоженному спутнику.

– Знаешь, всё, что рассказывают экскурсоводы туристам, абсолютно не важно. Надо помнить только одну вещь: храмовой кладкой построены храмы и жилище верховного священнослужителя инков. А всё остальное – это жилые дома. Названия храмов придумал уже Хайрам Бингем. Самый большой он назвал храмом Солнца, другой – храмом Трёх окон, центральную площадь – Ритуальной площадью, а место наверху со странным камнем – Солнечными часами. Какие-то камни якобы похожи на змею, какие-то на ламу, какие-то на кондора, а что это на самом деле – мы не знаем. Повторяю по слогам: не-зна-ем! Важна не эта болтовня, а твои личные ощущения и твой личный мистический опыт во время прогулки по этому месту. Так что сейчас я советую тебе расслабиться и немного отдохнуть, – сказал Данте и надолго замолчал.

Автобус минут за 15 лихо домчал нас до плато, вокруг которого между небом и землёй, среди облаков пощипывали на террасах траву ламы. Мы стали медленно подниматься по гигантской лестнице, проложенной ещё инками. Идти было непросто, не хватало кислорода, приходилось останавливаться и пить воду. Данте мне рассказывал, что наверху археологи нашли кладбище древних обитателей города, и что дальше, скорее всего, располагались склады, где хранили кукурузу…

Его слова с трудом доходили до меня. Бум-бум-бум, – бил в набат колокол у меня в ушах. С огромными усилиями, как до последней черты, доползла я до центральной площади города Мачу-Пикчу, остановилась и начала зевать. Я зевала без остановки, рискуя вывихнуть себе нижнюю челюсть, как мне показалось, вечность. Из глаз у меня текли слёзы, а из носа ручьём вода. Потом я начала задыхаться и кашлять, словно при приступе бронхиальной астмы, выплёвывая из лёгких различную гадость. Данте спокойно и терпеливо вытирал бумажными носовыми платками всё это безобразие. И когда это водоизвержение наконец-то прекратилось, потащил меня дальше.

Мы поднялись на небольшую площадку со странным камнем – те самые Солнечные часы. Камень был огорожен верёвкой, рядом стоял служитель и не разрешал никому останавливаться. Данте подвёл меня к камню, поставил рядом и пристально посмотрел на служителя, а тот слегка поклонился Данте в ответ…

От этого места ощутимо шло приятное тепло, волной блаженства расходящееся по моему телу. Усталость исчезла, мне стало легко, и я, как в детстве, начала прыгать и кружиться просто от радости бытия. Данте потянул меня за руку и вывел с площадки. Мы направились к какому-то огромному плоскому камню, тоже огороженному веревкой. Но почему-то Данте завёл меня с той стороны (камня), где туристов не было. И прошептал на ухо:

– Смотри, потом расскажешь.

Душа моя радовалась и пела… Я начала вглядываться в плоскую серую поверхность (камня). Вдруг на ней явственно проявилась тень в виде трапеции. Изображение стало расширяться и углубляться, пространство завибрировало, вокруг запахло озоном. Внутри меня как будто лопнул шар, и радостное тепло сменил липкий страх. Я хорошо помнила и знала это ощущение. Оно возникало в тот момент, когда реаниматолог чувствовал, что пришла смерть больного и открывается дверь в иной мир. Я сжала кулаки, быстро повернулась к Данте и зашагала прочь.

Дальше мы молча вышли за территорию старого города, завернули в небольшое кафе и заказали чай.

– Знаешь, Данте,– первая нарушила я молчание. – Думаю, что это очень старое сакральное место, о котором знали инки. Полагаю, здесь проводили обряды инициации или посвящения в жрецы. На центральной площади идёт резкая потеря энергии или очищение, а у Солнечных часов начинается наполнение «женской» энергией земли. А потом у огромного плоского камня происходит испытание. Мне показалось, что там открылось окно в другой мир или, как сейчас модно говорить, возник портал, – описала я свои ощущения Данте.

– Всё правильно. Вот так и ушли в иной мир, сохранив свои знания, те двести последних высших священнослужителей инков. А тебя я хочу поздравить, ты теперь, можешь стать курандеро, таким же, как и я, – спокойно, как о чём-то само собой разумеющемся, сказал Данте.

– Извини, но я не знаю кто такие курандер, – ответила я, уже перестав чему-либо удивляться.

– Курандеро или мисао – это нижняя ступень посвящения в иерархии священнослужителей инков. Курандеро лечили людей, предсказывали будущее или готовили дары для Пачамамы. Они, как правило, были папамисаю, то есть обладали наследственным даром и знаниями, или альтамисаю, если дар возникал после удара молнией. Курандеро сохранились в Латинской Америке до сих пор, хотя испанцы уничтожали их беспощадно. Кстати, так полюбившийся тебе в молодые годы Карлос Кастанеда родом из Кахамарки, северной провинции Перу. Там курандеро встречаются чаще, чем где либо. В своих произведениях он попытался рассказать и осмыслить то, что слышал и видел в детстве, просиживая всё своё свободное время среди курандеро у фонтана на центральной площади городка. Ты удивишься, но в Перу Карлос Кастанеда практически неизвестен. Разве что иностранцам, живущим в этой стране, но мало знающим её обычаи, – очень осторожно, подбирая слова, рассказывал Данте, поглаживая левой кистью своё правое предплечье со странной отметиной, похожей на цветок.

– Ничего не понимаю, ты хочешь сказать, что знаменитый во всём мире писатель Карлос Кастанеда неизвестен у себя на родине? – удивилась я.

– Во-первых, сам Карлос Кастанеда всегда считал себя американским писателем и тщательно скрывал, что он родом из такого захолустья, как Кахамарка. Во-вторых, в твоё понятие «весь мир» явно не входит Латинская Америка. И наконец, в третьих, курандеро не могут передавать свои знания словесно. Вот видишь этот знак в виде цветка на моей руке? Такой же был у моего отца, деда и деда моего деда. Это след от удара молнии в одного из моих далёких предков, и теперь он передаётся, как и знания курандеро, по наследству в нашем роду. Поверь мне, я просто смотрю на человека – и знаю, чем он болен, и что надо изменить в окружающем мире, чтобы он стал здоров. Это как дышать, – продолжал Данте.

И вдруг в нашу беседу ворвались крики на русском языке.

– За такие деньги, какие я вам плачу за эту экскурсию, на эту чёртову гору Мачу-Пикчу…. Что я должен сам залазить… Почему нет подъёмника или хотя бы рикши ?

У подножья массивной лестницы, сложенной из огромных отшлифованных веками камней, стоял небольшого роста пузан, одетый в дорогие стильные брюки и цветастую рубаху навыпуск. По бокам от него переминались с ноги на ногу две молоденькие длинноногие девицы в коротких платьицах и босоножках на высоченных каблуках. А напротив стояла уже немолодая женщина с простым русским лицом, тщетно пытавшаяся, чуть не плача, что-то тихо объяснить российскому туристу.

– О, надо спасать Варвару, – воскликнул Данте. – Я её хорошо знаю, она русскоязычный гид из Куско, вышла замуж за кечуа и живёт здесь лет двадцать. В Перу русскоговорящих немного – тысячи три, и мы почти все друг с другом знакомы.

Он достал телефон, набрал номер и начал что-то быстро говорить по-испански, а потом засмеялся.

– Данте, ты что-то придумал? – с надеждой спросила я, не зная куда деваться от стыда за своего соотечественника.

– Ты же хотела посмотреть древние обычаи кечуа? – хитро спросил Данте. Я молча кивнула. – Мой кузен работает здесь начальником полиции. И я попросил его привезти сюда носилки, на которых в день поминовения мёртвых его семья выносит мумию прадеда. За это я пообещал ему на новый год кечуа совершить обряд поклонения Пачамаме с особой пышностью. Не забывай, ведь здесь я курандеро и мне невозможно отказать, – улыбался Данте.

Далее я объяснил моему кузену, что здесь присутствует самый известный русский кинорежиссёр, который хочет снять про верховного жреца инков и про Мачу-Пикчу фильм с многомиллионным бюджетом. При этом его полицейский участок во время съёмок может прилично заработать. Но чтобы принять окончательное решение о съёмках фильма, режиссёр хочет на себе испытать весь этот колорит и подняться на носилках подобно верховному жрецу к священному Солнечному камню…

– И что, твой кузен поверил этому? – теперь уже рассмеялась я.

– Конечно, нет! Он порекомендовал мне пить меньше чичи. Но я всё равно придумал одну уловку. Главное, не смейся, когда я буду общаться с этим надутым пузырём. Помни, что мы спасаем Варвару. Если этот ВИП-турист нажалуется – её уволят, а она одна из всей семьи работает. – И Данте быстро направился к живописной группе.

Вокруг скандалившего «пузыря» уже начала собираться толпа. Американцы смеялись, японцы щёлкали фотоаппаратами, а перуанский полицейский передавал что-то по рации…

Путешествуя по миру, я много раз наблюдала, как люди ругаются, уверенные, что их речь непонятна для окружающих. И это зачастую порождает очень смешные казусы. Поскольку в нашем глобализованном пространстве в самом неожиданном месте может обнаружится кто-то, понимающий твою речь.

– Здравствуй, Варвара! – поприветствовал Данте женщину-гида по-испански. – Что это ты так расстроилась? Не надо нервничать!

– Здравствуйте, меня зовут Данте, – обратился мой друг к скандалисту уже по-русски .— Я продюсер американской компании «Парамаунт Пикчерс», и у меня заключён контракт с национальным заповедником Мачу-Пикчу на съёмки эпизода о том, как верховного жреца поднимают на центральную площадь города. Я прилетел сюда три дня тому назад и начал снимать, но наш актёр упал с носилок во время подъёма. И никто не соглашается заменить его. Я пил кофе в ресторане напротив, когда услышал, как вы требуете от гида, чтобы вас отнесли на вершину горы. И весьма этому обрадовался. Вы, русские, – очень смелые люди!

– А почему вы говорите о смелости русских? – уже осторожно спросил «пузырь» и как будто начал даже сдуваться, превращаясь в человека.

– Видите ли, местные индейцы кечуа говорят, что любой, кто захочет подняться на носилках на священную гору, подобно верховному жрецу инков, обязательно будет сброшен духами, охраняющими этот город, в пропасть. Вот поэтому после падения актера никто и не соглашается сыграть в этом эпизоде роль верховного жреца. Так что мои люди с удовольствием отнесут вас на носилках наверх, – очень убедительно объяснял Данте.

– Знаете, у меня нет времени заниматься вашими киношными глупостями. Девочки, Варвара, я что – просто так тащился на этот край земли, пошли на гору пешком, – пробубнил недавний скандалист и рванул по камням за всеми туристами. Варвара благодарно улыбнулась Данте и поспешила вслед за своим клиентом.

– Вот так рождаются легенды и мифы. Ведь приедет домой и будет рассказывать, что город Мачу-Пикчу охраняют духи и что любого, кто возомнит себя верховным жрецом и решит подняться на гору на носилках, ждёт неминуемое падение вниз. Чему и сам он стал свидетелем на съёмках американского фильма.

Вот такими словами и подвёл черту под нашим путешествием на Мачу-Пикчу курандеро Данте Кастанеда.

Куско –Лима– Чикаго