Не гляди сквозь толщу льда…
Не гляди сквозь толщу льда…
* * *
Слаб человек? Слаб.
Горд человек? Горд.
В каждой душе – раб.
Каждой спине – горб.
Глух человек? Глух.
Слеп человек? Слеп.
И надо всем – дух.
И подо всем – хлеб.
Ты их любил? Да.
Ты им простил? Нет.
Каждой зенице – звезда.
В каждой душе – след.
* * *
Не гляди сквозь толщу льда,
ни оттуда, ни туда –
где-то греет, где-то веет,
где-то капает вода.
Кто-то под, а кто-то – над,
но никто себе не рад.
Каждый слышит, как он дышит –
каждый дышит невпопад.
Не ходи сквозь толщу льда
ни оттуда, ни туда –
там ни выхода, ни входа,
ни тропинки, ни следа.
Чья-то память подо льдом,
но о ком-то не о том.
Если свидимся – узнаем.
Если свидимся потом…
* * *
Умудрившись прожить наугад,
без расчёта на чёрный на день,
продолжала фиксировать взгляд
над головами людей.
Убедилась, что ракурс сквозной
достоверен, как жест руки,
что намного приятней гулять одной,
мимо и вне тоски.
* * *
Была хоть счастлива?
Была.
Я выбираю только это –
проявленные кадры света,
засвеченные кадры зла.
Услуга сверху – дар забвенья,
так просто, как дыханье, пенье,
в стихе любимая строка,
пусть остаётся только это –
проявленные кадры света,
и не иначе – только это:
проявленные кадры света,
засвеченные кадры зла.
* * *
Любила ветер?
Очень.
Плыл «Метеор» по Волге,
и я, держась за поручень,
Макарий проплывала.
Какой был ветер,
Боже мой!
Плыл «Метеор» по Волге,
и я, держась за поручень,
как видела, так помнила:
плыл над водой Макарий,
а я, держась за поручень,
счастливая, безмозглая,
и ветер, ветер!
* * *
Очень тихо пережить осень,
после молча переждать зиму,
говорить, когда о том просят, –
покивала и прошла мимо.
Дальше больше: на два дня – пачка,
три затяжки – и хорош, тушим.
И ещё. Не заедать сладким
диетический – тоска – ужин.
Доживаем до весны, значит.
Для чего – не поняла, надо.
А на кухонном столе – пачка,
и конфетой закушу, падла.
* * *
Линялая картинка на стене.
Прогнозы лгут, но обещают снег.
Мир зыбок, и раскачивает зыбку
Младенец, и губами ищет мать.
И если слечь всерьёз – уже не встать.
Глаза глядят сквозь прорезь полой тыквы,
и зеркало не хочет больше лгать.
* * *
Причудлив мир, в котором нету грани
меж мёртвым и живым.
Мы рядом. Мы – насквозь.
Мы движемся на ощупь и кругами
внутри гудящей сферы, по программе,
когда поймут – окажется простой.
Не отрывая глаз, не отводя лица.
И нет нам ни начала, ни конца.