Журнальный мир

* * *

^{Памяти брата Владимира Шацкова}

Вот опять куролесит октябрь багряной листвой,

Да и той на деревьях осталась всего половина…

Мне по-братски приятно под голос простуженный твой

Доставать немудрёную снедь из печного камина.

Хорошо, когда есть что сказать, а не пить «под рукав».

Хорошо, если в комнате много осеннего света.

Огранённую влагу высоко и дружно подняв,

Мы справляем поминки по всем, не пришедшим из лета.

Не пришедшим по поводу, горше которого нет.

Не пришедшим без повода, если не выдуман повод.

Хорошо, когда в комнате полдня прозрачного свет

И антоновки вкус обжигает гортани, как холод.

Сиверит на дворе, и осины дрожат за рекой.

На раскисших дорогах не виден ни пеший, ни конный.

Замыкается круг, обретается вечный покой.

Неподвижен и строг этой осени облик иконный!

А печаль, как печать, паутиной повисла в углу.

И над дедовским домом – тускнеющий нимб листопада…

Воскрешаем Любовь, расточаем вечернюю мглу.

Вифлеемской звездою горит негасимо лампада!

ФЕВРАЛЬСКИЙ МОРОК

^{Памяти композитора Юрия Алябова –
автора музыки к моему «Маршу Варяга»}

Слепые снегопады февраля…

Нежданные, негаданные – просто

Сорвавшиеся с неба на погосты,

Чтоб стала пухом каждому –

земля,

Кто лёг в неё, кто не успел пока,

Надеясь, что весною снег растает.

Но он, увы, летает и летает.

И кружат каруселью облака

Над русскою печальною равниной,

Которой нет ни края, ни конца.

Как нет конца и края у кольца

Российских рек,

чьей вечной пуповиной

Повит из Грек в Варяги крестный путь

Истории, что нам не поиначить…

Какая боль в метельном волчьем плаче!

Как разрывает эта песня грудь!

Но всё равно, покуда в сердце есть

Хоть капля праотеческой отваги.

Спеши стихи оставить на бумаге

И завещай своим потомкам честь,

С которой жил,

и не твоя вина,

Что на последнем запределье шага

Не взвеял над кормою стяг «Варяга»,

Как прадед,

и грошовая цена:

Делам, поступкам, мыслям и словам…

Они пришлись не вовремя, не к месту,

Попавши под губительный секвестр

Низвергнутым из ада временам!

И что ещё, по правде говоря,

Осталось ждать от Синегорской стужи.

Покуда над землёй, как враны, кружат

Слепые снегопады февраля!

МАМИН ДЕНЬ

(27 января)

В День мамы мороз отпустил поутру.

Упали снега на осины.

Я в церковь у краешка леса приду.

Отметить её именины.

За мною – собака, судьбой семенит,

С её голубыми глазами.

Пусть Власий добром крестный путь осенит –

За верность и преданность маме.

Позёмка куницей юлит на дворе.

Нахмурились неба седины.

Как странно, что в хладном Руси январе

День ангела солнечной Нины.

Ограда, ворота, притвор, лития –

Сквозь окна, летящая к свету.

Когда-то со мною молилась семья.

Теперь моих кровников – нету.

В надмирных краях, посреди палестин,

Откуда слетают зарницы,

Меня дожидаются мама и сын.

И бабушки старые спицы.

Небесная Мать, утоли мою боль,

Утишь бесполезные слёзы…

А снег на плечах – словно едкая соль,

И память – как жало занозы.

НАША СУДЬБА

Вот и край… От багряной полоски зари,

Перерезавшей птичее горло заката,

Не останется шрама, как стен у Твери,

Уничтоженных волей Батыя когда-то.

Не останется Нижнего вольный причал,

Изойдут головнями Владимира башни.

Почему я об этом? Зачем закричал?

Словно рвётся душа чёрным вороном с пашни

В дальний аер, где тают былые века,

Где сгущается туч грозовое возмездье.

Я ищу тебя, сын, средь ушедших полка

От июньской земли в Волопаса созвездье.

И течёт по щетине мужская слеза,

И бессильно ложится на сердце десница.

Ты при встрече, наверное, спрячешь глаза.

Не захочешь печалью сыновней делиться.

Всё уйдёт… Но воздвижится новая крепь,

Без тебя, без меня, без желанного внука.

Выйдут вои заслоном в полынную степь,

Если ворог с бедою нагрянет, без стука.

Прерывается род… Угасает закат.

На окраинах подняли воды цунами.

Слышишь, кто-то трубит – меднолик и крылат:

Это наша судьба пролетает над нами.

АВГУСТ 2017

Задумчиво листаю свод страниц

Своей судьбы

и, несомненно, вправе

Воскликнуть –

заповедный август – AVE!

Я ждал твоё мерцание зарниц

Из чёрных туч, парящих так весомо

Над линией лесного окоёма.

В молчании, к земле припавших птиц.

Пусть голос грома – накалён и груб –

Рой ласточек спугнёт, чтоб те – над нами

Поднялись в небо, в суете и гаме.

Им вслед шепну, не разжимая губ –

Родства не обрывая пуповину,

Мою молитву донесите сыну

И горький запах георгинов с клумб…

Осенним одиночеством звенит

Хрустальный воздух,

и не может Руза

Стать Летой для вины отцовской груза

С которым мне не улететь в зенит

К тебе, мой мальчик – журавлёнок в стае,

Которая крылами, как крестами,

Нас грешных, напоследок, осенит.

Гармония души – навек, прости,

Заложница судьбы поэта в споре

Где на кону стоят печаль и горе,

И радость слов, которых донести

Не доведётся – людям, в книг конверте,

Скрывающем забвенье и бессмертье.

Как персть земли, зажатую в горсти.

АВГУСТ 2018

Не нарушая царственный покой

Тьмы августа, распластанной над твердью,

Я в тихий сад, над тихою рекой,

Спущусь, оставив вещий сон за дверью.

Тьма обостряет до предела слух.

Я слышу запах флоксов у ограды!

Ещё не скоро первый залп – петух

Даст с крыши – увертюрой канонады.

Ночное небо мириадом звёзд,

Летит на нас, как огненная заметь.

И вся земля – один большой погост!

И вся земля – одна больная память,

Вобравшая горячий звёздный прах,

Упавший на озёрные палитры,

Покуда остывает на губах

Помянник неоконченной молитвы

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ

М.

Последней любви догоревшее пламя

Застыло слезами церковного воска…

«Подбитая птица, упавшее знамя,

Сражённая жалом железа берёзка»…

Как много сравнений, как мало участья

Толпы,

где мелькают личины и тени.

Лишь утром приходит короткое счастье,

Собачьим дыханьем, уткнувшись в колени.

Среди беспросветного осени мрака,

Которому нету ни дна ни покрышки,

Кто знает о поздней любви Пастернака,

И помнит о Тютчеве, хоть понаслышке?

Поэзия, виждь, как без стона, без звука

Уходят последней любви трубадуры,

Оставив разлуку, разлуку, разлуку

И абрис изысканной женской фигуры.

И Волжский откос, до которого мыслью

Уже досягнуть доведётся едва ли.

Сердечной болезни увёртливость лисью,

Которая гложет рапсодов печали.

И мне ли, гремя Командора шагами,

Уйти, не услышав в душе отголоска:

«Подбитая птица, упавшее знамя,

Сражённая жалом железа берёзка!»

ПРЕДЧУВСТВИЕ ВЕСНЫ

Январь – словно март с голубыми сугробами.

Февраль, как апрель – в сите синих проталин.

Холмы оседают под снежными робами.

Их абрис – у южного склона притален.

Весна далеко.

По прошествии месяца-

Другого она прокрадётся на улицы…

Но где-то в бору просыпалась медведица,

И пили капели на Сретенье курицы.

Дожить до весны – окаянной, безбашенной,

Чтоб сердце летело за птичьими кликами

Над кручей реки, красноталом украшенной

И к небу ползущими ввысь повиликами!..

Но снова дороги скрипят под полозьями

Влекомыми в белой попоне конями…

Лишь пёс на крыльце, под холодными звёздами,

Всё цедит весенние ветры ноздрями.

г. Руза – г. Москва