Новосибирский плакат

Новосибирский плакат

Плакат — сведенное в четкую визуальную формулу сообщение, предназначенное современнику для выводов и конкретных действий.

 

Стояла чудесная пора — мы были молоды, талантливы и самоуверенны! Шли 1980-е годы, по стране неумолимо расползался политический и экономический застой, а в нашем разношерстном, но сплоченном творческом коллективе все бурлило и кипело — мы занимались плакатом!

Мы — это Юрий Барышев, Евгений Белов, Владимир Брюханов, Дмитрий Дроздов, Александр Кальмуцкий, Владимир Каширин, Владимир Кирленко, Владимир Курилов, Сергей Лазарев, Евгений Лукин, Александр Медведев, Сергей Мосиенко, Владимир Мандриченко, Сергей Новоселов, Федор Осинных, Михаил Паршиков, Олег Руцкий, Юрий Сокольников, Владимир Степанов, Александр Таиров, Александр Филиппов, Александр Шабанов…

Понятно, что коллектив сформировался не сразу. Понятно, что он перманентно менялся. Понятно, что не у всех сразу получалось хорошо. Понятно, что далеко не все удержались «в связке» — по разным причинам часть художников со временем увлеклась чем-то другим: книжной графикой, графическим дизайном, карикатурой. Кто-то ушел в педагогическую деятельность, в бизнес, а кто-то уехал жить в столицу… Но активный костяк, бесспорно, имелся, и вот на нем-то все и держалось.

Справедливости ради отмечу, что наша творческая деятельность развивалась не на пустом месте, у нас были предшественники. Да еще какие!

Отцом новосибирского плаката можно по праву считать Александра Иоганновича Брайта (1910—1979) — москвича, главного художника по загранвыставкам, которого в Новосибирск в 1945 г. «перевели» принудительно (сказались немецкие корни). Плакаты Брайта, конечно же, были политически ангажированными, но художественное исполнение работ и мастерство автора никогда и никто не подвергал сомнению.

Эстафету у А. И. Брайта принял его ученик, вернувшийся с Великой Отечественной войны молодой художник Сергей Филиппович Пирогов (1924—2013). И плакаты Сергей Филиппович создавал уже не только политические, но и социальные, спортивные, культурно-зрелищные, при этом активно участвуя в своеобразных новосибирских «Окнах РОСТА», распространенных в 1960—1970-х годах.

Вот забавный отрывок из книги воспоминаний С. Ф. Пирогова «Палитра моей жизни»: «…Тогда во многих районах города устанавливали стенды, на которых помещали оперативную информацию и пропагандистские материалы, отражающие борьбу с пороками нашей жизни. По заказу вытрезвителя я рисовал сатирические плакаты, делал что-то вроде “Окон РОСТА”, даже нравоучительные стихотворные тексты придумывал. Очень довольный своей такой вот общественно значимой деятельностью, я как-то наведался в вытрезвитель и поинтересовался у его начальника: “Ну как? Действенна наша работа? По-моему, пьяниц на улицах города стало меньше!” “Разве? — удивился тот. — А ну пойдем!” Заводит меня в палату, а там под простыней лежит голубчик из… нашего творческого коллектива! Вот такой вышел казус…»

Большую работу по украшению советских городов (в том числе Новосибирска) вели и художники-исполнители, работавшие в широко распространенных тогда художественных фондах. Правда, это были в большей степени добротные ремесленные вещи типа «Летайте самолетами Аэрофлота!» или «Храните деньги в сберегательной кассе!», самостоятельного творчества там было мало.

В общем, так или иначе, но почва, на которой вырастали свежие плакатные силы города, была подготовлена.

Пожалуй, уместно будет упомянуть имя еще одного художника-плакатиста — Игоря Аксенова, выпускника НГУ и неофициального главного художника популярных в то время политических молодежных маевок в Академгородке (1976—1986). Игорь создавал в основном полиграфические листовки небольшого формата, которые потом распространялись «в массах», — в полном смысле плакатами их называть было бы не совсем правильно, однако потребность среди молодежи в такой продукции, выпускаемой талантливым самодеятельным художником, была высока, и он даже стал лауреатом премии Ленинского комсомола.

По-настоящему же творческий плакатный бум в Новосибирске начался в 1980-х годах.

Поначалу независимо друг от друга сформировались две плакатные группировки. «Крестным отцом» одной из них стал молодой и талантливый Владимир Мандриченко, только что вернувшийся из Москвы, где обучался в полиграфическом институте. Мандриченко позиционировал себя тогда как театральный художник и занимался в основном театральным плакатом. А второй коллектив сформировался из художников-карикатуристов, которых я привлекал к работе во всесоюзном журнале «ЭКО» (издание СО АН СССР), где сам тогда являлся художественным редактором.

И я хорошо помню тот день, когда член нашего кружка, художник-проектировщик Михаил Паршиков на одной из выставок, проходивших в Доме актера, познакомил меня с Владимиром Мандриченко. После этого обе группы, что называется, слились в творческом экстазе, и на десятилетие мы превратились в «яркое художественное явление» Новосибирска.

* * *

По средам мы собирались в подвале-мастерской у Мандриченко (он к тому времени уже вступил в Союз художников СССР и имел свою хоть и «подпольную», но мастерскую). Там устраивались шуточные «блицкриги» между художниками: на кон ставились какие-то мелкие деньги, затем из энциклопедии наугад выбиралось какое-нибудь слово, и мы в течение трех минут должны были придумать и набросать на бумаге смешную или остроумную композицию «на тему». Потом картинки пускались по кругу и отмечались плюсиками или минусами — естественно, тот, у кого было больше плюсов, забирал весь «банк». Кстати, многое после таких брейнстормингов попадало на наши плакаты и в карикатуру.

В те времена одним из плакатных центров Европы была Польша. Польские плакатисты, невзирая на соцреализм, гремели по всему миру, их приемы и творческие ходы использовали многие плакатисты, в том числе и мы, — не напрямую, конечно же, не скатываясь в плагиат, но косвенно перерабатывали. Это была своего рода школа, и она дала свои плоды: наши плакаты постепенно стали попадать на серьезные международные выставки и конкурсы.

Надо сказать, что все художники-плакатисты работали тогда примерно по одной схеме: вырезался кусок оргалита определенного размера (основные форматы — 90 х 60, 100 х 70 и 120 х 80 см), грунтовался чистой белой или слегка тонированной эмульсионной краской, а затем на него гуашевыми, поливинилацетатными или акриловыми красками наносилось изображение. Штучная вещь, господа, handmade!

Весил один такой «шедевр» около килограмма — искусство тяжелое в прямом смысле слова. Когда приходилось везти на себе пачку таких плакатов, упакованных в бумагу и пленку, на какую-нибудь выставку (особенно в другой город), зрелище было не для слабонервных! Кроме большого формата и ощутимого веса, имелся у этого вида творчества и еще один недостаток — уязвимость изобразительного слоя. Как правило, после участия в двух-трех выставочных экспозициях работа начинала терять товарный вид: появлялись царапины, следы от рук, покоцанные торцы, углы и прочая «незадача», — у плакатов, изготовленных вручную, не предполагалось никакого защитного слоя (ни стекла, ни плекса), ибо это испортило бы впечатление от живости красочного слоя. Большим врагом такого плаката являлась и вода. Приходилось постоянно реставрировать свои произведения, но… Мы были молоды, энергичны и легко проходили все эти испытания!

В 1982 году новосибирское отделение Союза художников СССР предоставило нам свои залы для большой выставки плаката, где мы представили более ста листов! Это был настоящий праздник — впервые мы так широко показали зрителю свои работы, да и сами впервые увидели себя как бы со стороны. Конечно, были лестные отзывы в прессе, у нас брали интервью — и, чего уж греха таить, нам было приятно…

Член нашей группы Александр Филиппов первым отважился познакомиться с патриархом советского плаката фронтовиком Евгением Кажданом, приехавшим в Новосибирск по своим творческим делам. Евгений Абрамович согласился встретиться с нами, он оказался очень простым и общительным человеком, и вскоре наши художники стали посещать мэтра в его московской мастерской, перенимать опыт. Постепенно на нас обратили внимание и другие московские мастера плаката — художник-плакатист с мировым именем Ефим Цвик постоянно принимал у себя в мастерской наших сибирских «ходоков», посвящая в тайны своих творческих приемов и проводя встречи, которые сегодня, скорее всего, именовались бы мастер-классами.

Мы набирались опыта, выходили на все новые уровни — и вот, по-моему, в 1983 году нам предложили сделать выставку в помещениях отдела культуры ЦК ВЛКСМ! В те времена подобное предложение расценивалось, естественно, как очень большая удача, ведь далеко не всем художникам выпадал такой счастливый случай.

После этого у нас (у кого-то раньше, у кого-то позже) стали появляться творческие «трофеи»: плакаты В. Мандриченко, Ф. Осинных, совместные плакаты С. Мосиенко и А. Таирова, а также С. Лазарева и А. Филиппова, работы М. Паршикова начали отмечать дипломами и наградами престижных вернисажей как в нашей стране, так и в странах «народной демократии»: в Болгарии, Чехословакии, Польше, на Кубе. Помню, какой ажиотаж вызвала новость о том, что политический плакат Федора Осинных «Нет — зловещим планам Пентагона!» («PERSHING-2») отхватил одну из первых премий за рубежом! Смелое неординарное решение темы через метафору («ракета-бритва»), найденное художником, действительно всех завораживало.

К середине 1980-х наша творческая группа достигла, что называется, необходимого «уровня компетентности» и мы стали получать из столицы серьезные заказы на изготовление не только отдельных плакатов, но и целых циклов. В 1985 году по заказу ЦК ВЛКСМ и под кураторством Союза художников у нас родилась многолистовая полиграфическая плакатная серия, приуроченная к открытию Х Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. Также нам поручили разработку и исполнение фирменных пригласительных билетов на часть мероприятий фестиваля (на так называемые «Творческие мастерские»). А еще на нас согласно договору легла и печать всей этой продукции!

Понятно, что ни мобильников, ни компьютеров с электронной почтой тогда не было, однако согласовывать с Москвой многочисленные эскизы, композиционные решения, форматы и оттенки полиграфической продукции было необходимо. Роль куратора-курьера-координатора этой жутко суетной работы добровольно взял на себя Александр Таиров (при этом он, естественно, продолжал участвовать и в творческом процессе). Саша мотался в Москву чуть ли не каждую неделю. Сроки были, как это часто случается в нашей стране, предельно сжатые. Но мы с честью выдержали испытание. Всё успели, все получилось!

А в 1987 году появилась на свет еще одна серия крупных полноформатных плакатов-оригиналов «Вехи революции», изготовлявшаяся конкретно для Всесоюзной художественной выставки в Москве, приуроченной к 70-летию Октябрьской революции. И, естественно, сроки тоже поджимали…

Хочу отметить, что групповая работа очень выручала нас при решении подобных задач, но это ни в коей мере не исключало и индивидуального творчества, что подтверждалось и систематическими закупками плакатов наших авторов в коллекции Художественного фонда России, Союза художников России, Союза художников СССР, Фонда культуры СССР и в другие крупные коллекции. Заключались договоры и со всесоюзным издательством «Плакат» на печать наших работ, а это значило, что разлетятся наши плакаты по всему Советскому Союзу: тиражи у издательства были миллионные…

* * *

Тут я прерву поток ярких воспоминаний, потому что пришло время уточнить, что же такое есть настоящий плакат. Так вот, читатель, настоящий плакат ручной работы — это, увы, искусство уходящее…

Это не банальная печатная афиша, не «агитка» или листовка, не рекламная картинка с текстом поверх слайда (излюбленный прием нынешних горе-плакатистов)!

Настоящий плакат — это симбиоз творческой идеи, мастерского художественного исполнения и грамотного шрифтового решения. Здесь чрезвычайно важны и виртуозная игра слов (если они есть), и метафора, и гротеск, и неожиданный цветовой ход, и формат работы, и еще многое и многое другое. На мой взгляд, искусство плаката сродни искусству сценографии: и в хорошем плакате, и в талантливой сценографии автору необходимо найти сразу прочитываемую зрителем художественную концепцию, аллегорию, подтекст. Если не ошибаюсь, великий художник и сценограф В. Я. Левенталь однажды на вопрос: «Почему вы выбрали профессию театрального художника?» — ответил так: «Когда занавес поднимается, сразу видно — умный ты или дурак». Эти слова в полной мере можно отнести и к искусству плаката.

Одним из удачных примеров метафорического решения выбранной темы, безусловно, является плакат Владимира Паршикова «Ученые — селу», или, как мы между собой называем эту работу, — «Эйнштейн с лопатой». В подобном творческом ключе решен и упоминавшийся выше «PERSHING-2» Федора Осинных. Не менее удачной является и работа Дмитрия Дроздова «Наш паровоз вперед летит?» (1988). Достаточно взглянуть на каждый из этих листов, и сразу все понятно, сразу чувствуешь — работал мастер своего дела!

А работали наши мастера в те годы, как говорится, часов не наблюдая. Помню забавную историю, которая произошла в Подмосковье, в одном из Домов творчества, разбросанных по всему Союзу. Группа новосибирских плакатистов готовилась к приему работ высокой комиссией из Москвы, работали они сутками напролет. А надо отметить, что тогда среди художников очень большой популярностью пользовался аэрограф — инструмент для нанесения жидкого красителя при помощи сжатого воздуха на какую-либо поверхность. При этом краситель, превращаясь в мельчайшую взвесь, незаметно оседал не только на нужную поверхность, но и на все вокруг. Понятно, что после долгих часов работы все кругом покрывалось тонким слоем разноцветной пыли. Так вот, в мастерской вместе с художниками ночевала и местная кошка, и когда она утром проснулась и ушла, то ее место на полу засияло ярким чистым пятном посреди всего остального интерьера, а сама кошка потом долго еще выглядела странной серо-буро-малиновой зверюгой.

Дома творчества дали в те годы путевку в жизнь многим нашим плакатам. Практика в то время была такая — художников по решению правления Союза художников отправляли на два месяца в творческую командировку в Подмосковье, в Прибалтику, на Кавказ или на Байкал. Там обычно им предоставлялись творческие мастерские, комнаты для проживания, трехразовое питание и абсолютно свободный график работы. Руководили такими сезонными заездами художников-стажеров кураторы из числа известных мастеров, обычно из Москвы или Ленинграда. Государство оплачивало художнику абсолютно все расходы. Но за эти два месяца райской жизни требовалось отчитаться перед приемной комиссией хотя бы одной творческой работой…

Мне посчастливилось побывать на таких «творческих дачах» несколько раз. Помню, как здорово было работать во Всесоюзном доме творчества «Паланга» в Литве, где собрались плакатисты со всего Советского Союза; интересно было наблюдать за работой ребят из прибалтийских республик — эти художники были асами плаката, они удивляли нас неординарностью решений и высоким качеством исполнения.

Там же, в Паланге, произошла забавная история. Наш заезд пришелся на весенние месяцы, а в день рождения Ленина, 22 апреля, тогда было принято по всей стране устраивать субботники. Московский куратор предложил и нам отложить на время кисти, аэрографы и карандаши, дабы «прочесать» лесок вокруг Дома творчества на предмет очистки от мусора. Нам выдали перчатки, бумажные мешки, и мы приступили к работе. Где-то через час подвели итог — вдесятером мы нашли всего несколько окурков и (пардон!) пару некогда кем-то использованных резинотехнических изделий № 2. И всё! Вот такая она была, советская Прибалтика…

* * *

Ну вот, яркое и скоротечное десятилетие самобытного новосибирского плаката прокрутилось в моей памяти как некая короткометражка…

Начиная с 1990-х годов в связи с резкой сменой политической парадигмы потребность в творческом социально-политическом плакате стала заметно угасать и участники плакатной группы (а многие из нас к этому времени уже стали полноценными членами Союза художников) постепенно ушли в другие жанры.

Да и вообще плакат, исполняемый вручную красками на оргалите, практически прекратил свое существование — изменились технологии, появились новые информационные носители. Сегодняшние дизайнеры в основном занимаются рекламным плакатом, основанным на фотосъемке с последующей обработкой материала в Photoshop, где во главу угла поставлены формальные изобразительные приемы.

А это уже совсем другое кино, господа…