О блондинках и ангелах Александра Шурица

О блондинках и ангелах Александра Шурица

Привет, Саша… Чем занимаешься?

Да вот в мастерской сидим с моей музой напротив чистого холста, размышляем — с чего бы начать…

Из телефонного разговора автора
с Александром Шурицем

 

 

Вот и я сижу над чистым листком бумаги и думаю — с чего начать рассказ о своем ушедшем год назад друге Александре Давидовиче Шурице, о Саше…

Я по старинке сначала пишу текст на бумаге, а уж потом доверяю его компьютеру. Так же поступал и Саша. Кстати, он очень интересно писал, заметки делал во время всех своих поездок и путешествий. Вот довольно эмоциональный отрывок из одной такой записи: «В 1993 г. в Амстердаме я наконец-то увидел “Ночной дозор” Рембрандта… Амстердам был залит светом рано заходящего декабрьского солнца. Вода каналов отражалась в больших окнах старинных домов, за стеклами которых текла неспешная голландская жизнь. Я был счастлив».

Этот текст Саша поместил на обложку каталога своих работ, изданного в 2004 г. — он не случайно так акцентировал и эту свою поездку, и это свое состояние. Впервые Шуриц оказался за границей не просто как турист, что бывало и ранее — во время поездок на Кубу по турпутевке или в Великобританию (туда его позвал старинный друг, школьный учитель Антон Банток). В этот раз в Голландию Саша прилетел по приглашению фонда «Гуманитас» для проведения в Роттердаме большой совместной с голландцем Йосом Лойзе выставки «Европейские небеса». И выставка оказалась очень успешной: все работы были проданы! А Шурицу удалось побывать в Делфте и Амстердаме, где он и встретился лицом к лицу с «Ночным дозором» Рембрандта Харменса ван Рейна.

Спустя годы Саша вернулся к этой великой работе уже в Новосибирске во время занятий со школьниками в Городском центре изобразительных искусств: по его просьбе был изготовлен качественный баннер-репродукция «Дозора» в натуральную величину, а это 3,63х4,37 метра! Очарованные ребятишки под руководством Александра Давидовича копировали фрагменты этого шедевра, полное название которого «Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга». Так благодаря Шурицу неожиданно и нестандартно встретились ХVII век и век ХХI.

 

* * *

Родился Шуриц на Дальнем Востоке в год окончания Второй мировой, в начале января, в далеком и провинциальном Биробиджане. Сегодня в музее города собрана внушительная коллекция работ мастера, а тогда рыжеволосый еврейский мальчик Исаак (именно такое имя получил он при рождении) еще не знал, кем он станет, когда вырастет. Отец был школьным учителем физкультуры, мама — банковским работником. Согласитесь, обе профессии далеки от той, которая досталась их Исааку…

Очень надеюсь, что со временем наши искусствоведы обязательно напишут подробную биографию Александра (он выбрал себе это имя уже будучи студентом: уж больно экзотически в то время выглядело словосочетание «Исаак из Биробиджана»), а мы в силу ограниченности журнального пространства пропустим жизненную цепочку «художественная школа — педучилище — Строгановка — армия» и сразу же окажемся в 1969 г. в Новосибирске.

После окончания знаменитой Строгановки (ныне — Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова) и отданного воинского долга Шуриц «распределился» в столицу Сибири абсолютно по собственному желанию и прибыл сюда аккурат 20 июля — в день высадки американских астронавтов на Луну. Потом, в 1979 г., он создаст темперой большую многофигурную композицию «Воспоминание о 20 июля 1969 года», где будут изображены и американский астронавт, и Иисус Христос, и Мария Магдалина, и… Он покажет эту работу одному из выставкомов местного отделения Союза художников СССР.

«Выставком единодушно и сурово отверг мое живописное откровение. С тех пор мой путь в союз был тернист и мучителен», — с горечью вспоминал Саша. Членом творческого союза он станет только в 1982 г., и то лишь после отправленной в Москву апелляции: не горели желанием новосибирские коллеги принимать его в свои ряды…

 

* * *

Вот назвал я очерк «О блондинках и ангелах Александра Шурица», но все никак не могу перейти к выбранной теме и посему опускаю довольно большой и яркий кусок жития мастера, связанный и с работой дизайнером в Специальном художественно-конструкторском бюро (СХКБ), и с книжной графикой (а это более ста оформленных им книг для детей и юношества, научно-фантастических книг, сборников стихов, сказок, художественной литературы) — на протяжении двадцати лет он сотрудничал с Западно-Сибирским книжным издательством в одной обойме с такими мастерами, как Гороховский, Авдеев, Калачев, Аврутис, Колесников…

Но стоп! Дальше только о блондинках и ангелах! В начале 1990-х Александр окончательно уходит в живопись (только холст, масло) и постепенно формирует для себя несколько творческих направлений: библейские сюжеты, языческая мифология, городские мужские и женские типажи, пейзаж (часто навеянный зарубежными поездками), портреты конкретных людей (в основном заказные). Конечно, среди сотен его работ есть и другие сюжеты, но именно блондинки и ангелы дают то «послевкусие», которое остается у зрителя от посещения его выставок. Это Сашино ноу-хау. Это несомненный его конек, хотя, пожалуй, в данном случае сравнение не совсем уместное.

Ангелы в работах Шурица появляются всюду: они зависают над персонажами, скромно размещаются в углу композиции или откровенно являются героями сюжета. У них разный характер, они по-разному выглядят, перед ними стоят разные задачи, но все они — ангелы Шурица и только Шурица. Говоря шершавым современным языком — фирменные ангелы Шурица. Иногда слово «ангел» попадает и в название работы: «Анатомия ангела», «Ангел ночного клуба», «Золотой ангел», «Ангел парижского метро», «Визит ангела», «Ангел в декабре». Одна из его персональных выставок называлась «Ангел на снегу» (Саша обычно названия своим «персоналкам» давал по одной из ключевых работ). Кстати, его «Золотой ангел» в настоящее время прижился на алтарной стене храма Святого Христофора в Бристоле. Там же находится и парная к «Золотому ангелу» работа — «Мария Магдалина».

Об ангелах Александра Шурица хорошо сказал новосибирский публицист и литератор Сергей Самойленко: «О шурицевских ангелах впору писать трактаты. Понятно, что ангелы в его картины залетели как раз из старой живописи, но ясно и то, что в его мире они чувствуют себя комфортно и органично. Они очень современные ангелы…»

 

* * *

В творческой философии Шурица живописная образность, которой он наделял ангелов, очень созвучна образам муз, творческих спутниц художников, этаких ангелов в женском обличье. Как и ангелы-хранители, музы, по теории Александра, были хранительницами, а точнее — даже охранницами субъективного мира художника.

Саша любил повторять: «Художник должен ежедневно бывать в своей мастерской, иначе его муза, обитающая там, обидится на него и уйдет к другому». Шутил так, надо полагать. В начале этого не очень связного повествования я уже вспоминал один из наших телефонных разговоров, где Саша упоминает свою гипотетическую музу.

Часто он сам, начиная телефонный разговор, опять же шутя, осведомлялся: «Как там твоя муза, не скучает? Не обижай ее, Сережа, трудись!» Сам он, конечно же, был неисправимым трудоголиком: ежедневно стоял у мольберта по 6—7 часов. На ехидные вопросы журналистов: «А как же вдохновение?» — он отвечал абсолютно серьезно: «Для профессионала не существует понятия “вдохновение”. Художник — это не профессия, это мировоззрение».

Саша выдавал 5—6 новых работ ежемесячно. Работал обычно (он любил говорить — «красил») не мастихином, а каким-то старым обрубком ножа: наносил им краску на пространство холста, а потом дорабатывал изображение кистью. Получалось вроде бы небрежно, но в то же время изысканно! Такой вот свой неповторимый почерк. А какие забавные у него были палитры! Определенную краску он, как и полагается, выдавливал в определенное место, но после работы палитру не чистил, а новый слой краски наносил поверх старого — и так изо дня в день. В итоге с годами у него на палитре вырастали целые горные массивы разноцветных «алатау» (высота некоторых из них достигала 5—7 сантиметров!). Надо думать, что и на подобное «творчество» его тоже вдохновляли златокудрые музы.

Ну а земной музой Саши была, конечно же, его жена Тамара — главная блондинка в его творчестве. Очень многие женские образы его полотен так или иначе напоминают Тамару, и это не только мое мнение: ее черты угадываются и в героинях его цикла «Времена года», и в работе «Исполнение желаний» (где, кстати, над сидящей блондинкой зависает, опять же, ангел), и даже в композиции «Зеленая лужайка», где блондинка вообще лежит к нам спиной на английском газоне в модных джинсах, но все узнают лежащую даму.

Надо сказать, что Тамара, олицетворяя собой земную музу мастера, круглосуточно обеспечивала безбедное существование его творческого эго: все хозяйственные, практические и экономические проблемы всегда решала она — она водила машину, приобретенную после удачной выставки в Голландии (Саша сразу сказал: «Там три педали, а у меня всего две ноги!»), занималась строительством дачи и сделала из нее, так сказать, конфетку, а кроме того, на Тамаре всегда лежала и организация турпоездок, и прием многочисленных гостей, и совместное посещение театральных премьер и светских раутов. Саша просто ставился в известность — когда и куда они отправляются, и эта комфортность его абсолютно устраивала. Ну а уж хлебосольность Тамары известна всем! И сейчас, когда Саши, увы, нет с нами, она дает вторую жизнь его полотнам: организует выставки в городах Сибири, ездит на их открытия, систематизирует коллекцию. Вот такая необычная блондинка сопровождала по жизни мастера…

 

* * *

Но вернемся к блондинкам на полотнах Шурица. Количество их огромно: тут и блондинки на пляжных просторах наших и не наших морей, и офисные блондинки, и блондинки-соблазнительницы, и блондинки-пуританки, и блондинки в голубом (розовом, белом, черном, серо-буро-малиновом), и блондинки на диванах, и в креслах, и в пейзажах…

Как и в истории с ангелами, некоторые работы Шуриц называл, делая акцент на слове «блондинка»: «Блондинка и шоколад», «Фуршет с блондинкой», «Блондинка для Эйнштейна», «Букет для блондинки», «Блондинка на вечер» — этот ряд можно продолжать бесконечно…

В последние годы его блондинки становятся все более лапидарными — ничего лишнего, однотонные фоны, простая одежда, лаконичные прически, минимум атрибутики. Но что любопытно — притягательность этих образов увеличивается. Вроде бы «ничего в ней нет», но при этом «а я все гляжу, глаз не отвожу»… Очевидно, в этом и состоит та неуловимая энергетика таланта (Божья искра?), которая одному мастеру свойственна, а другому нет: вроде бы все здорово, а не цепляет, драйва нет.

Шуриц, несомненно, такой энергетикой и драйвом обладал, возможно, даже до конца не осознавая этого. И еще одно наблюдение: его блондинки очень сексапильны. С обнаженными моделями все понятно — тут сама природа способствует возникновению чувства греховного вожделения, но вот когда «натура» одета, строга, когда взгляд ее белых бездонных глаз (тоже ноу-хау Шурица) отстранен, тогда в чем же манящая привлекательность этих холодных блондинок? Намеки, акценты, нюансы, предчувствия? Но, думаю, здесь мы уже заримся на вотчину старины Фрейда…

Как-то я пошутил:

Саша, сейчас появился праздник — 31 мая отмечается Всемирный день блондинок. Не хочешь собрать всех своих и забабахать «персоналку» к празднику?

Не хочу лишать работы искусствоведов, должны же они чем-то заниматься после моей смерти!

 

* * *

Саши Шурица не стало в конце апреля 2017 г.; в эти дни на одной из выставочных площадок города проходила его очередная и, к сожалению, последняя «персоналка». Он назвал ее «Рандеву» (как всегда, по названию одной из работ). В буклете к выставке Саша писал: «Снег в этом году падал бесконечно долго, и черно-белый пейзаж за окном казался вечным. В конце февраля случилось путешествие в тропики. Яркие краски, шум моря, красные и желтые цветы, похожие на гладиолусы, полупустынный бесконечный пляж с желтыми шезлонгами — резкая смена пейзажа, который кажется сном…»

Теперь как фрагменты ярких невероятных снов мы вспоминаем выставки Шурица…

Урна с прахом Александра (Исаака) Давидовича Шурица покоится в колумбарии новосибирского крематория. На пластине, защищающей урну, изображен ангел с одной из картин Саши — так решила семья. Это его последний ангел…

А я еще долго не мог привыкнуть к отсутствию наших почти ежедневных телефонных диалогов…