О книге Любови Казарцевой «Эолова арфа»

О книге Любови Казарцевой «Эолова арфа»

Читая сборник Любови Казарцевой «Эолова арфа», приходишь к выводу, что перед нами, без сомнения, сборник женской поэзии. Все стихи в этой книге основаны на одном и том же архетипе – а именно, женском.

Всем известно, что определение «поэтесса» берёт начало, пожалуй, с имени древне–греческой Сапфо (6 век до н.э.), но поскольку её поэзия имела некоторые особенности, то вернее считать, что истоки женской поэзии всё–таки относятся к началу 1 века до н.э. И это были поэтессы Китая, например, Чао Цай. В средневековье известны женщины–поэтессы, слагающие церковные песнопенья. О большем во времена инквизиции, пожалуй, и мечтать не приходилось.

Наибольший расцвет женское поэтическое творчество приобрело в эпоху Ренессанса, и далее процесс шёл по нарастающей. Начало 20 века и Советское время чрезвычайно обогатили направление женской поэзии.

И хотя мужчины–поэты относятся к женской поэзии свысока, но это, я думаю, не более чем привычный для них мужской шовинизм, потому что женская поэзия в некоторых отношениях бывает интереснее мужской. Женская лирика менее обременена идеями, но более глубока, менее стыдлива, отличается разнообразием содержания, более выраженным темпераментом, искренностью. Ведь женщина глубже чувствует самоё себя, и это, конечно, отражается в её поэзии.

Женщина наделена большей способностью внутреннего наблюдения, чем мужчина. Это обусловлено природой – ведь женщина призвана продолжать род, а значит, ей даны многие инструменты контроля собственного физического, душевного и духовного состояния. Женщина призвана отвечать за здоровье семьи, то есть отвечать за ближних своих. Поэтому её внутреннее чувствование значительно тоньше и глубже, чем у мужской половины человечества. Поэтому образы в женской поэзии иногда бывают более убедительными.

Ведь что такое образ? Говоря логическим языком, образ – это изображение чего–то единичного, конкретного, но в виде обобщения, т.е. образ – это абстракция высшего порядка. Художественный образ в поэзии, впитывающий в себя живую человеческую конкретику во всей её полноте, придаёт этой абстракции фантастическую глубину. Поэтому поэзия более чем что–то другое утоляет вечную жажду мыслящего человека изучить, понять, объяснить мир и самого себя. Ну, вероятно, только музыка может соперничать в этом с поэзией. Более, пожалуй, ничто! Поэзию можно считать способом познания мира и человека с помощью образов. И чем тоньше и точнее инструменты создания образа, тем более глубоким будет познание. В этом смысле, женщина более одарена природой, чем мужчина.

Но обратимся к предмету нашего обсуждения – сборнику «Эолова арфа». Всё, что было сказано выше, я отношу и к этой поэтической книге. Однако следует рассмотреть предмет нашего интереса более подробно. Что из себя представляет поэзия Любови Казарцевой?

Во–первых, как уже сказано, это поэзия, основанная на одном единственном архетипе – а именно, женском. Однако женский архетип имеет множество ипостасей.

В данном случае мы имеем дело с лирической героиней – женщиной творческого склада, занимающейся в первую очередь изучением своего внутреннего мира. В основном, взгляд Лирической героини направлен в микрокосм, в глубину собственного эго, собственной личности. И поэтому ЛГ предстаёт перед нами во множестве образов, отражающих её внутреннее состояние почти пошагово – в быту, в отношении к любимому человеку, в окружающем социуме, в минуты печали, радости, в минуты обращения к Богу и т.д. Образ ЛГ Любови Казарцевой – это микрокосм женщины, – такая живая сфера, на поверхности и в глубине которой мы видим огромное число реальных и возможных её художественных портретов. Читая книгу, мы вращаем эту сферу, наблюдая внутренний мир ЛГ.

Во–вторых, в поэзии Любови Казарцевой мы найдём сочетание двух направлений – это классика и постмодернизм. Одним из главных признаков постмодернистского направления в поэзии является вот именно такое состояние самоуглублённости в собственное «Я», которое мы и видим в сборнике «Эолова арфа». Говоря упрощённо, постмодернист в первую очередь занят раскопками собственных месторождений. По этому признаку стихи в сборнике можно причислить к постмодернистским творениям.

Но если мы обратимся к форме, то по форме многие стихотворения легко отнести к классическому направлению. Ведь почти каждое из стихотворений этого сборника имеет классический поэтический замысел, такую вертикальную составляющую, на которую нанизываются и метафоры, и мысли, создавая единое пространство образа. В постмодернизме, как мы знаем, ничего подобного не наблюдается. Классическое требование единства образа, в постмодернизме признаётся несуществующим. Постмодернистская поэзия основана на принципе эклектики и представляет собой матричные тексты, где множество метафор совсем не обязаны складываться в единый образ.

Таким образом, поэзия Любови Казарцевой есть дитя, рождённое на грани двух эпох – эпохи модерна с её классическими формами и эпохи постмодерна, отменяющей весь внешний мир и занимающейся углублением в собственную личность.

Но поэзия живёт не только там, где описывается нечто великое, поэзия, она везде, где есть мышление образами. И даже не мышление, а просто отображение реальности. Что есть отражение облака или кроны дерева на поверхности воды? Это, конечно же, образ. Поэзия это вообще свойство и язык природы. Поэтому наиболее сильные образы получаются у автора тогда, когда микрокосм, внутренний мир, тесно соприкасается, сливается с внешним миром. Есть такие прорывные стихи и стереоскопические образы в сборнике «Эолова арфа», их несколько. Например – стихотворения «Фея» или «Калина вешняя»:

 

Дремлет хижина серая В шесть окон.

Шифер крыши взъерошен ветром.

Мёрзнет яблоня старая, хочет в тепло,

по стеклу царапает веткой.

В этой хижине много лет Не отшельница –

Нежная женщина Вечерами включает свет.

И под шорохи звёзд До рассветных лучей

Сон и слово сплетает в кружево.

По утрам не отшельница –

Вольная пленница

Снег с дорожки метёт,

Кормит шалого пса

Под чердачною лестницей

Набирает сухие дрова

Из высокой поленницы.

Топит женщина в хижине древнюю печь,

Томит сладкое варево,

Терпеливого потчует мужа,

Кошке льёт молоко

И до позднего вечера

Вяжет жизни счастливое кружево.

 

***

Калина вешняя – девчонка.

Калина зимняя – вдова.

Печалью чёрною объята,

к снегам поникла голова.

И серьги красные надеты,

Но дума тайная горька.

 

 

Есть в книге Любови Казарцевой и строки афористического плана, которые запоминаются на лету, например: «Шёлковое платье, Шоковый характер», или «Слава тебе, Боженька, Что носят меня ноженьки».

 

Чего мне не хватило в книге «Эолова арфа»? Не хватило именно вот таких живых стереоскопических образов, где реальная конкретика прикасается к внутреннему миру ЛГ, происходит их слияние, и в образе начинает пульсировать жизнь. Без этой стереокамеры – этого светоинструмента, стихотворение остаётся вещью в себе, ибо слишком велика степень абстрагирования при создании образов.