«О судьбе своей молилась…»
«О судьбе своей молилась…»
Родилась 22 февраля 1980 года в Новокузнецке.
В 1997 году окончила гимназию с золотой медалью. В 2002 году окончила юридический факультет Томского государственного университета.
Анна Викторовна Амелина долгое время работала в родном городе адвокатом. Будучи активным посетителем библиотеки имени Н.В. Гоголя, вошла в состав Новокузнецкого Клуба любителей фантастики и, как большинство его участников, увлеклась литературным творчеством. Стихотворения А.В. Амелиной публиковались в альманахе «Озарение» (2004 г.), в сборнике «Попроси у неба крылья» (2008 г.), который выпустил к 30-летию КЛФ «Контакт» его бессменный руководитель Николай Николаевич Калашников.
Творчество Анны Амелиной было представлено большой поэтической подборкой на страницах газеты «Сельские вести» (2005 г.), а также в солидном издании, выпущенном в 2008 году литературной студией «Мастер-Круг» (руководитель – член Союза писателей России Татьяна Николаева).
В 2007 году А.В. Амелина переехала в Санкт-Петербург. Продолжает общаться со своими коллегами в родном городе.
* * *
Уже не выдержала луна,
И день рассыпался облаками…
Наполовину в бокал – вина,
Мешая хмель с давними стихами.
Пролиться просят дождём слова,
Томятся рифмы в плену у боли –
Да снова кружится голова
От неумения петь в неволе.
На этой призрачной стороне
Так виртуозно терзают сердце
Напевы флейты – то Муза мне
Насмешливое играет скерцо.
Чернильной кляксой упала ночь,
И кличет вкрадчиво
тьма в дорогу…
А я с ней сердце отправлю прочь.
Жива, любима – и слава Богу.
* * *
Лето ластится босое –
Сердцу дам сегодня волю
И, умытая росою,
К расписному выйду полю.
Об руку иду с рассветом.
Травы пахнут счастьем сладко.
Пусть пока с медовым ветром
Дрёма шепчется украдкой…
Залюбуюсь солнцем сонным…
Надышаться б этим полем
Под малиновые звоны
Деревенских колоколен!
Допою, что не допето,
И забуду, что не сбылось…
…Я поутру вместе с летом
О судьбе своей молилась.
* * *
Вместо солнца наверху снова прочерк,
по утрам привычно стыло и хмуро –
это жизнь я подгоняю до точки,
мне навязанной твоей корректурой.
Ты твердишь, что наше высохло русло,
что я трачу драгоценное время,
что набившее оскомину «чувство»
не относится к заявленной теме…
Что, похоже, меж двумя берегами
расстоянье не найдёт себе равных,
что мосты снесло последним цунами,
а паром полгода как неисправен…
Мол, пора уже, всё тщательно взвесив,
эту сагу повернуть к завершенью…
…Я сижу всё так же ровно на месте
и как данность принимаю решенье.
Позабуду про ушедшее «между»
и, готовая зиме подчиниться,
для тебя я остаюсь, как и прежде,
лишней сноской на исходе страницы…
Эовин
1.
Вновь запах марта расплескался
В студёном воздухе у скал…
И князь с царевною прощался
И вместе с нею горевал.
Тонул в глазах её лучистых,
Скрывая налетевший страх
Забыть лучей закатных искры
В золотозмейных волосах,
Забыть её улыбки нежность,
Глаза – синей морской воды –
И терпкий, пьяный вкус надежды
Сменить отравою беды.
«Не уходи», – шептала снова.
Осколком шёпот отлетел,
И эти два коротких слова
Вонзились глубже чёрных стрел.
Но он не мог, не смел иначе,
Коснулся хрупкого плеча:
«Прости, царевна. Путь мой мрачен –
Пройти по лезвию меча»…
Он шёл за огненными снами.
Она – на явь обречена…
И злыми, горькими слезами
Оплакивала их весна.
2.
Воздух, вспоенный синевой,
Март – увенчан надеждой новой…
Я такой вот шальной весной
Не могу надышаться вдоволь.
Странно – этот нелёгкий путь
Мне позволил опять быть рядом
И по капельке – ах, чуть-чуть –
До тебя дотянуться взглядом…
Я б хотела тебя позвать,
Да покой не могу нарушить…
Но – успею ль свою сдержать
Опьяненную небом душу?
Непокрытая голова –
Растрепал мои пряди ветер…
Что ж, весна, ты опять права –
Не всегда надо ждать ответа.
3.
Пошатнётся – в раздумье – звезда,
Ночь предложит полынной настойки…
Вновь услужливо память предаст –
Я блуждаю в том вечере горьком…
Как забыть? В том туманном краю,
Где о скалы закат разбивался,
Он отринул надежду мою,
Так легко от неё отказался.
Взгляд – да может ли быть холодней?
А слова все пропитаны болью…
Он уходит с тоскою своей,
Мне её разделить не позволив.
Простонала, сорвавшись, звезда.
Сердце бьётся всё реже и тише…
Я ему прошептала бы «да»,
Только он не захочет услышать.
* * *
Беды туманный лик на платье белом
Я вышила жемчужинами слёз…
И вдруг – «Люблю!» – в ночи прошелестело…
Да полно, князь, неужто вы всерьёз?
Как командир, увенчанный победой,
Увлёкся тенью роханской весны?
Ох, князь, ведь здесь тепла вам не изведать…
Нет, князь, простите! Мы обречены
Забыть надежд дурманящие блики –
Пока не поздно, повернуть назад…
Но оплетает мягкой повиликой
Его влюблённо-безнадёжный взгляд.
И будто в сердце лёд сомнений тает,
Коса под вольным ветром расплелась…
В последний раз поверю – попытаюсь,
И – будь что будет… Что ж, зовите, князь!
* * *
…Даже если туфелька по размеру,
даже если платье придётся впору…
это уравненье не стало верным –
из-за неизвестности? Кто бы спорил…
О, конечно, думали-то о главном,
бытовые мелочи опускали –
принц в итоге вылеплен очень славный,
только я, как дура, искала Кая…
Доктора твердят мне не тратить нервы.
Принц хрусталь надраил, глядит с любовью…
Может, и не нужно окна на север? –
сквозняки вредят моему здоровью…
Пью по каплям – вылечусь?.. – дождик мелкий.
Вот, пообещала остаться прежней…
…А на свадьбу нам подарили белку,
так и не разгрызшую три орешка…
* * *
Всё кончилось, они уже бежали –
Но даль, качнувшись, помутнела вдруг…
Мой меч упал, с презреньем твёрдой стали
Отвергнув немощь ослабевших рук.
С землёй местами поменялось небо,
Оставив мне замедленный кошмар;
Как быстро указал дорогу в небыль
Мне этот незамеченный удар!
Сознанье словно нехотя взлетело
За край невыносимой синевы,
И капли крови вишней переспелой
Посыпались в объятия травы…
Приду в себя, продлив безумье пытки,
Но, напоследок совладав с собой,
Я, во хмелю кровавого напитка,
Дойду туда, где хмурится прибой.
С последним вздохом упаду на взморье,
Где метки этой битвы не видны…
Я свой уход сознательно ускорю
Отравой неискупленной вины.
Я ухожу растерзанною тенью,
Забывшись в горьком сумеречном сне…
Но там, за гранью, будет встреча с теми,
Кто с давних пор скучает обо мне.
* * *
Отгорело рябиной последнее лето,
Содрогаясь под хмелем холодных ветров –
Я б на дымчато-розовых крыльях рассвета
Улетела от них на окраину снов.
Я прошла бы по сотням тропинок межзвёздных –
Может быть, научилась бы верить и ждать…
Но вверяться рассветам уже слишком поздно
И уже слишком поздно учиться летать.
Безымянных дождей переливные звоны
Отозвались напевно в ночной тишине…
С той поры навсегда очарованы клёны
Меланхолией осени, близкой и мне.
А в усадьбе всё тихо дышало покоем,
Словно время опять повернуло назад…
Под раскрытым окном отцветали левкои,
И грустил моей грустью заброшенный сад…
* * *
Лунное блюдо – в две половинки,
Сполохов гроздья – в линию жизни…
В поисках дома – снова в обнимку
С ветром в венке из опавших листьев.
Эх, и дойти-то лишь пару метров!
Только так тонко – не оступиться б…
Но, по дороге почти ослепнув,
К счастью, чужие не вижу лица.
Что это? Света осколки? Слёзы?
Блеск бриллиантов в чужой короне?
Падали вниз безнадежно звёзды
В жадно подставленные ладони.
* * *
знаешь, Господи, мой город тяжело болен –
он измучен затянувшейся лихорадкой
и мечется в бреду между «смирно» и «вольно»,
забыв словосочетание «всё в порядке»…
видишь, Господи, моему городу плохо –
он полон скучных мужчин и уставших женщин,
захлебывается кашлем, считает вдохи,
а выдохов по дефолту каждый раз меньше…
помнишь, Господи, – на вратах надпись «открыто»,
даже не обязательно было стучаться…
мой город уже не может читать молитвы
и только беззвучно просит Тебя остаться…
(10 апреля 2008)
* * *
Ты обречён – ты выбрал это сам.
Когда-то опустив бессильно руки, –
Завидовать несбывшимся мечтам,
И каждый вечер мучиться от скуки,
И ощущать захламленность души,
И чувствовать, что никому не нужен,
И прошлое упрямо ворошить,
Хоть понимать, что будет только хуже…
И сердцу разрываться пополам,
Пить горечь незалеченной ошибки,
И слышать хохот, крики, свист и гам,
И замечать насмешки – не улыбки;
Когда прощенье вызывает стыд,
Когда страшит поспешное участье,
И жалко тонешь в море тех обид
Которые забыть уже не властен,
Где минусу вдруг двойником стал плюс,
Свой полюс неожиданно покинув…
И ты захочешь сбросить этот груз –
Порвать все нити вязкой паутины!..
Рванёшься – и, наткнувшись на тупик,
Поймёшь, что все усилья безнадёжны,
Что всё так глупо и неосторожно…
Решительность продлилась только миг,
Но вирус безразличия настиг –
Освободиться стало невозможно.
* * *
Ты – свежесть утра и начало дня.
Я – окончанье.
Тебя тревожит, тайнами маня,
Моё молчанье.
Ты мягким светом озаряешь путь
В моих потёмках,
Но холоду седому не свернуть
К капели звонкой.
Приносишь ты с собой благую весть
В миг ожиданья,
А мне судьбою уготован крест
Дарить страданье.
И отчего опять расстались мы,
Никто не спросит:
Ты – нежное дыхание весны,
А я – лишь осень.
* * *
Тишину вскрывая молитвами,
Свечи в сумраке жгу, грешная;
Пропитался мой складень приторным
Ароматом дождя вешнего.
В унисон с совиными всхлипами
Принялась мне судьба каяться;
Подчинившись рассвету тихому,
В пояс ночь образам кланялась.
Что с того, что окно распахнуто,
Коль стоят тополя стражами?
Я братаюсь с чужими страхами –
Не хватает своих, надо же…
Жить, терзаясь скупыми слухами,
Зареклась – да опять просятся…
Ох, сова на беду мне ухает,
Будто ржавым ножом – по сердцу.
* * *
Если в чуткое сердце заглянет печаль,
И уйдёшь далеко –
Вспомни, вспомни опять шоколадный февраль,
Где так было легко;
Где в простуженном доме, закутавшись в шаль,
Разожгла я камин…
Вспомни, вспомни нездешнего света вуаль
У замёрзших картин;
Милый, вспомни в разлуке тот узкий балкон,
Что под ветром дрожал,
Где, предпесенным счастьем моим опьянён,
Ты меня целовал…