Памяти Евгения Ухналева

Памяти Евгения Ухналева

Стихи

Памяти Евгения Ухналева1

 

1. Мой алтарь

 

Голландия не может быть не «новой»,

И острова не требуют мостов.

Среди болот, среди зимы суровой

Построен был наш город — царь фортов.

 

На берега Невы из Амстердама

По чертежам заморских мастеров

Петр перенес в эскизах панораму,

Создав здесь храм голландских городов.

 

Там «Мой алтарь» — заросшие ворота,

Под камень драпированный кирпич.

Канал засох, и главная забота —

Запечатлеть, запомнить, сохранить.

 

Останутся картины в галереях,

В мазках отобразится навсегда

То, как мы жили, как хранить умели

Для будущих потомков города.

 

Ты, «Мой алтарь», Голландия в картине,

Но пустота видна за алтарем,

Как ускользающий мираж в пустыне

И как свеча, что зажигают днем.

 

1. Мой алтарь

 

2. Присутствие

или

Десять лет без права переписки2

 

Скамья, стена — пока еще не стенка,

И лампа — вездесущий белый глаз.

Дверь в кабинет, ведущая в застенки,

И печь, совсем не греющая нас.

 

Зеленый коридор вдали от лета,

Где в стенах нет ни одного окна.

По всей стране объявлена вендетта:

На сыновей охотится страна.

 

Мы все прошли сквозь эти коридоры

Рядами дерматиновых дверей.

Они вели в урановые горы,

В бараки магаданских лагерей.

 

Заблудимся без выхода, без света,

Среди дверей, где так легко пропасть,

И жизни наши строчкой канут в лету…

Писать родным нам запрещала власть.

 

2. Присутствие

 

3. Одесса

 

Стена камней — лишь для плюща основа.

И нет причин для грусти: здесь не храм.

Закончена картина — и готова

Загадка, предназначенная нам.

 

Дверь ветхая — как призрак синагоги:

Откроешь и войдешь в особый мир.

Тут говорят на идише, тут боги,

Что нас избрали, мы — народ-кумир…

 

Скрываясь в завитках, иные смыслы

Несут посланье к нам через века.

Но сквозь пробоину в двери, там, снизу,

Лишь тьма видна — черна и глубока…

 

3. Одесса

 

4. А где-то по рельсам…

Часть 1

 

А где-то по рельсам, по рельсам,

по рельсам колеса, колеса, колеса…

 

Катились колеса по рельсам,

Семнадцатый год на дворе.

Свободы — хоть кровью залейся —

Хлебнуть нам пришлось в октябре.

 

Вагончик империи старой,

Двуглавый орел без когтей,

Обломок великой державы

Застрял на развилке путей.

 

На досках ушедшей эпохи

Всю власть призывают отдать

Советам рабочих и прочих,

Рабочим велят не мешать.

 

Вагончик поедет в коммуну.

Буржуев туда не возьмем!

Нам «жизнь» обещают с трибуны,

И трудности нам нипочем.

 

Доедут не дети, так внуки.

Пусть дым над Россией столбом.

Все рельсы, колес перестуки…

Нам этот вагончик, как дом.

 

4. По рельсам. Часть первая

 

5. А где-то по рельсам…

Часть 2. Жизнь и судьба3

 

Сперва подарили нам звезды:

Вот желтого цвета звезда!

Потом объявили, что поздно,

Не надо ходить никуда.

 

Потом запретили трамваи:

Ходить ведь полезней пешком.

В трамваях нас вечно толкали,

И немцы совсем не причем.

 

Чтоб не затолкали в дороге,

Увидев Давида звезду,

Пусть топчут теперь наши ноги

Дорожную полосу ту.

 

Мы слушались немцев, как дети.

Порядок у немцев всегда.

Но нам лишь на этой планете

Светила Давида звезда.

 

Мы в поезд садились покорно,

В вагончик, что тесен и стар.

В шеренгу вставали проворно,

Когда полицай приказал.

Ни звезд, ни дорог — только пепел…

Развеется дым, как куплет,

Лишь горько прошепчет ветер:

«Евреев в Бердичеве нет»4

 

5. По рельсам. Часть вторая

 

6. А где-то по рельсам…

Часть 3

 

Война закончена, салюты отгремели,

Знамена брошены на площади вождю.

А к океанам, где весь год метели,

Везут составы жертвенную мзду.

 

Коммуна строится, но щепки больше сосен,

И полстраны сидит по лагерям.

Системы выбор для удара точен:

Места на нарах выделены нам.

 

Кто под землей тоннель до Мавзолея

Копал годами, чтоб «вождя взорвать»,

Кто анекдот во время юбилея

Имел неосторожность рассказать…

 

Стучат по рельсам старые колеса.

Везет вагончик нас до Воркуты,

Чтобы вышвырнуть ненужных, как отбросы,

В холодный мир полярной пустоты.

 

Мы строили бараки и дороги,

Копали шахты, побеждали гнус,

Но власть считала: мы — враги народа,

Продавшие за доллары Союз.

 

В холодном мраке редко светит солнце,

Полярный ветер выдувает мозг.

Евреи, ляхи, русские, чухонцы…

Вся жизнь в ГУЛАГе — неизвестный Босх.

 

Прошло два срока — ровно полстолетья.

Заброшены все шахты в Воркуте

Полжизни нашей — годы лихолетья,

И миллионы — в вечной мерзлоте5

 

6. По рельсам. Часть третья

 

1 Ниже приведен журнальный вариант подборки (редактура: К. Грозная).

2 «Десять лет без права переписки» — формулировка приговора, которую в период сталинских репрессий в СССР часто сообщали родственникам репрессированного, в действительности приговоренного к высшей мере наказания — расстрелу.

3 Название книги Василия Гроссмана, посвященной событиям Великой Отечественной войны.

4 Мать Василия Гроссмана, автора книги «Жизнь и судьба», вместе с тридцатью тысячами евреев, жившими в Бердичеве, была убита фашистами.

5 В 1948 году Евгений Ухналев был приговорен к расстрелу за тоннель из Ленинграда в Москву, который он якобы прокопал, чтобы взорвать Мавзолей во время праздника 1 мая… Расстрел был заменен на двадцатипятилетний срок. Освобожден через шесть лет.