Памятник Маяковскому: люди, судьбы, эпоха
Памятник Маяковскому:
люди, судьбы, эпоха
Мы помним эти монументальные строки: «Я знаю – город будет, я знаю – саду цвесть, когда такие люди в стране в советской есть!». Десятилетиями они сияли напротив железнодорожного вокзала в Новокузнецке. Потом эти надписи вдруг исчезли. А такие люди, о которых говорил Владимир Маяковский, продолжали творить историю…
Накануне 400-летнего юбилея города незабываемые поэтические строки воскресли в своём обновлённом виде и вновь сияют теперь над домами на той же самой привокзальной площади. Новокузнечане по-прежнему считают поэта своим, хоть он никогда и не был в их городе-саде…
1 ноября 1967 года был установлен памятник В.В. Маяковскому
на одноименной площади в Новокузнецке.
С тех пор минуло 50 лет. Есть что вспомнить.
Напомним, что стихотворение «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и людях Кузнецка» Маяковский опубликовал в 1929 году. Это был год, когда правительство СССР приняло решение о строительстве KMK в будущем городе – Ново-Кузнецке. Стихотворение, очень короткое, но ёмкое, начиналось с цитаты из разговора поэта со свидетелем самого начала стройки: «К этому месту будет подвезено в пятилетку 1 000 000 вагонов строительных материалов. Здесь будет гигант металлургии, угольный гигант и город в сотни тысяч людей».
Для начала речь пойдёт об этом свидетеле и рассказчике – Иулиане Петровиче Хренове. Поскольку существует довольно общее заблуждение, исключая узкий круг специалистов, что Хренов – не то бригадир, не то простой рабочий с Кузнецкстроя. Что встреча кузнецкстроевца Иулиана Хренова и популярного позта Владимира Маяковского якобы была случайной. Что этому человеку с ядрёной народной фамилией – «Хренов» – поэт поверил, поскольку вообще верил в прогресс индустриализации…
История этой незаурядной личности с годами была относительно хорошо изучена. И нам остаётся лишь её пересказать с некоторыми комментариями.
Иулиан Петрович Хренов (1901–1948) был одним из кирпичиков в индустриализации страны Советов. Мог остаться безвестным, как миллионы строителей новой жизни, о которых рассказал поэт кратко и ёмко:
«… и дождик толст, как жгуг,
сидят в грязи рабочие,
сидят, лучину жгут.
Сливеют губы с холода,
но губы шепчут в лад:
«Через четыре года
здесь будет город-сад!»
Личность И.П. Хренова – повторимся – незаурядна. Родился он в 1901 году в старинном фабричном селе Лежнеао в семье фельдшера. В канун революции учился в реальном училище г. Коврова, был известен среди реалистов «как человек дела, умеющий постоять за себя и за свои убеждения». Романтически настроенный молодой человек посещал тайные сходки «Клуба якобинцев». Увлекшись идеями большевизма, в 1917 году стал руководителем Союза молодежи в Коврове. Вступив в партию большевиков, уже через год был избран на родине, в Лежневе, секретарём районной парторганизации, в марте 1921 г. участвовал в разгроме мятежа кронштадтцев, восставших против советской власти. Тогда же назначен политработником Красной армии.
Служил на флоте, учился в Военно-морской академии. В Ленинграде в 1926 г. познакомился с Маяковским, и, по словам дочери Хренова, они подружились. В 1929 г. он, как член ЦК профсоюза рабочих- металлистов, побывал на строительстве КМК. Здесь, на Кузнецкстрое, мимоходом организовал первую ячейку Оборонного общества, положившую в том же году начало Новокузнецкой городской организации ОСОАВИАХИМ. Осоавиахимовцы, в свою очередь, открыли кружки стрелков, связистов, шофёров, строили лодки, проводили гребные соревнования и массовые заплывы на Томи. В итоге родились люди новой формации, патриоты страны.
Приехав в Москву, Хренов рассказал Маяковскому о строительстве небывалой по мощности домны, о закладке нового города – как потом стали квалифицировать, «города социалистического типа».
Присутствовавший при этой встрече литературовед B.A. Катанян впоследствии написал:
«Помню этот житейский рассказ… о трудностях, мокром хлебе, простейшей крыше над головой, о миллионе вагонов стройматериалов, которые будут превращены в город… И помню потом безграничное удивление, когда вдруг увидел в журнале, как горячо сплавились эти детали с чувством и воображением поэта, какую новую бессмертную жизнь обрели они в лирическом стихотворении».
Вскоре Иулиан Хренов написал 6poшюру «От Кузнецкстроя к Кузнецкому металлургическому гиганту», которая была издана в Москве в 1931 году.
В декабре 1933 года приказом по Наркомтяжмашу СССР И. П. Хренов назначен заместителем директора строящегося Новокраматорского машиностроительного завода, а после окончания стройки в 1935 году – директором Славянского изоляторного завода. Есть свидетельства, что некоторое время работал в должности помощника Генерального прокурора СССР.
В 1937 rоду был репрессирован как троцкист. «Книжица» его была изъята из обращения, а фамилия – из названия стихотворения. И всё-таки, благодаря Маяковскому, который воздвиг ему «памятник нерукотворный», имя Хренова не забылось.
Иулиану Петровичу суждено было встретиться ещё с одним писателем – Варламом Шаламовым, опубликовавшим воспоминания под заглавием «Несколько слов о Хренове» в журнале «Литература и жизнь» в 1962 году.
Приведём небольшой отрывок.
«Человек из песни» – Иулиан Петрович Хренов, которого звали уменьшительно то Ульян, то Ян, бывший директор Краматорского металлургического завода… С девятого августа 1937 года Хренов, в числе тысяч других «троцкистов», плыл в аерхнем трюме парохода «Кулу» из Владивостока в бухту Нагаево (пятый рейс]. Здесь-то, в трюме тюремного парохода, и обнаружилась «причастность» Хренова к литературе… Среди этих тысяч людей лишь один человек был с книгой – Ян Хренов. Книга, которую он взял в трюм, берёг и перечитывал – однотомник Маяковского, с красной корочкой. Желающим Хренов отыскивал в книге страницу и показывал стихотворение «Рассказ Хренова о людях Кузнецка». Но впечатления там, в пароходном трюме, стихи не производили никакого, и перечитывать Маяковского в такой обстановке никто не собирался. Не перечитывал стихи и сам Хренов. Грань, отделяющая стихи, искусство от жизни, уже была перейдена – в следственных камерах она ещё сохранялась…
Не думаю, что Хренов возил книжку в качестве визитной карточки. Рядом с ним на нарах лежали люди, на которых такая визитная карточка не произвела бы ни малейшего впечатления. Притом любителей Маяковского в те годы было немного. Свистопляска вокруг имени поэта только начиналась. Просто Хренову было приятно как можно долее сохранить, держать в руках перед глазами это особенное свидетельство былого… В том мире, куда плыл Хренов, было благоразумнее забыть о стихах, притвориться, что ты никогда стихов не слышал, чтобы не вызвать на себя огонь начальства, блатарей и даже собственных товарищей…
В стороне от Ягодного лежал прииск «Партизан». Туда-то мы и прибыли из Магадана в одной машине с Хреновым. Хренов был встревожен, молчалив. Томик Маяковского был упрятан в чемодан. Больше я этот томик в руках Хренова не видел… »
Даже во время войны И.П. Хренов не был «прощён», получив после её окончания «пожизненную ссылку» там же, где работал – на одном из приисков Севера. Умер И.П. Хренов от сердечного приступа по дороге из Магадана домой после освобождения в 1948 году.
Так трагически закончилась жизнь патриота индустриализации, искреннего большевика Хренова, которого однажды судьба привела в будущий город Новокузнецк.
Но и посмертно Иулиану Хренову не повезло. В 2007 году был снят многосерийный фильм «Завещание Ленина» (режиссёр H. Досталь, автор сценария Ю. Арабов), в котором по произволу авторов Хренов был выведен в отрицательных характеристиках, что вызвало возмущение M.E. Выгона, делившего с Иулианом нары в Бутырке и ссылку в Магадане по статье «контрреволюционная троцкистская деятельность». По воспоминаниям бывшего политзаключенного Выгона, именно Хренов учил его, тогда ещё молодого человека, выдержке и стойкости, которые помогли ему выжить.
А брэндовый символ нашего города: «Я знаю – город будет…» убрали с привокзальной площади нашего города. Когда точно – не знаю. Но запомнила, что больно кольнуло, когда однажды его не увидела. Это был знак приговора старой эпохе. В ней прошла не только жизнь наших дедов и отцов, но и наше счастливое детство.
Думается, что сейчас памятнику Маяковского подошли бы другие слова:
«Грядущие люди! Кто вы?
Вот - я, весь боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
моей великой души».
«Великой» – думается, надо понимать, как большой и восторженной.
Жаль, что скульптор, изваявший памятник Маяковскому, влюбленный в образ поэта, не высек ни слова на нашем памятнике Владимиру Владимировичу Маяковскому. Жаль и то, что нет на постаменте указания на авторский коллектив его создателей: «Скульптор Борис Алексеевич Плёнкин; архитекторы: Владимир Павлович Литвяков, Алексей Степанович Рахуба, Лев Леонидович Ухоботов». А ведь это были те, кто так же свято верил в прогресс индустриализации. Это были романтики второго призыва на стройку коммунизма, начавшуюся с возведения Запсиба – очередного металлургического гиганта Кузбасса, второго градообразующего предприятия Новокузнецка.
Итак, вот ещё одна история о том, как однажды в конце лета 1957 года в Новокузнецк прибыла группа выпускников Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина Академии художеств. Их было тринадцать: живописцы, архитекторы, декоратор и первый в нашем городе искусствовед – Г.П. Овчарова, заложившая основы профессиональной деятельности музея искусств. В их числе находился и будущий градостроитель Новокузнецка – А.И. Выпов.
Для единственного в этой группе скульптора Б.А. Плёнкина пребывание в Новокузнецке оказалось творческой командировкой, поскольку квартиру ему, как человеку одинокому, не предоставили. А мастерская на шестом этаже без лифта скульптора, работающего с тяжелыми материалами, не могла устроить. Он выполнил ряд скульптур с рабочих KMK, успешно экспонировавшихся на российских и зарубежных выставках (собрание Новокузнецкого художественного музея). Но самым значительным, монументальным созданием этого скульптора, символическим для города, является памятник B.B. Маяковскому, который по собственной инициативе он доработал с товарищами-архитекторами В. Литвяковым, Л. Ухоботовым, А. Рахубой по эскизам институтских лет.
Площадь, названная по решению горсовета именем поэта 19 февраля 1957 года, представляла один из интереснейших в градостроительном отношении узлов города. Проект сначала принял художественный совет Министерства культуры РСФСР, а 7 июня 1958 года он был одобрен горисполкомом. В чугуне памятник (высотой 5,5 м) был отлит на ленинградском заводе «Монументскульптура», оставалось лишь его установить. Но сменившееся городское руководство о нём забыло. По одним источникам, он хранился в Зеленстрое, по другим – на складах KMK, не важно. В прессе встречаются разночтения, в том числе по поводу материалов, из которых он выполнен. Подчеркнём: не бронза и мрамор, а тонированный чугун и облицовочный гранит на железобетонном постаменте.
Вспомнили о нём лишь к пятидесятилетию советской власти, не без подсказки новокузнецкого скульптора А.И. Брагина, друга Бориса Пленкина. Так, лишь через 9 лет (1 ноября 1967 года) памятник наконец-то был установлен.
«Точку стояния» подбирали ему со всей ответственностью. Для этого, по воспоминаниям архитектора B.A. Авдеева, выпилили из фанеры макет и возили его по площади в поисках такого ракурса, чтобы памятник не попал в средокрестие трамвайных проводов. Чтобы силуэт поэта смотрелся выразительно, а абрис головы читался на фоне чистого неба. Четырехгранный постамент был нарядно декорирован плитами красного гранита.
На открытии было множество народа. Потерявший надежду скульптор не приехал. Либо он не забыл обиду, о которой с горечью писал многие годы спустя нам, сотрудникам музея, и скульптору Брвгину, либо был занят. К тому времени Б.А. Плёнкин стал профессором кафедры ЛИНЖСА, который когда-то окончил.
Среди выступавших на митинге был заведующий кафедрой литературы педагогического института профессор А.Ф. Абрамович, лично знавший поэтов и писателей той эпохи. Выступления Маяковского он слушал в конце двадцатых годов, о чём рассказывал нам, студентам, буквально боготворившим педагога за его энциклопедизм, мастерство рассказчика и доброе ко всем расположение. Вот так в Новокузнецке «встретились» Владимир Маяковский и делегат первого съезда Союза писателей Алексей Абрамович.
Стихотворения и памятники монументального искусства создаются на века – если повезёт, если попадут в нужную точку. И в этом состоит огромное счастье поэтов и скульпторов, которым удаётся создать хотя бы один монумент. Да и для архитектора правильно рассчитать объём и масштаб постамента – задача творческая и потому увлекательная.
Поэт изображён в движении. Декламируя стихи, он словно делает шаг по площади. Жест отведенной в сторону левой руки с раскрытой ладонью как будто призывает оглядеться и убедиться в том, что город- сад действительно построен. Об этом свидетельствует архитектурно-пространственный контекст: перспективы улиц, облик близлежащих зданий, выполненных в стилистике сталинской неоклассики.
Кадры кинохроники зафиксировали манеру Маяковского читать стихи, сжимая кепку или рукопись правой рукой, либо зацепившись большим пальцем руки за карман брюк, как в нашем памятнике. Но в отличие от известного московского монумента, трактованного А.П. Кибальниковым поэтом-трибуном с жёстким абрисом лица, который рубит строками, наш Маяковский решён без излишнего пафоса, но, тем не менее, как образ поэта-гражданина. Творчеству Б.А. Плёнкина был свойствен романтизм мироощущения – такое это было замечательное время. Он и образы рабочих «приподнимал». Скульптор передал портретное сходство, естественную непринужденность движения, но в более мягкой пластике, просчитав силуэтную выразительность и меру необходимой динамики.
В 1978 г. памятник поэту городские власти впервые побеспокоили, решив передвинуть ближе к улице Орджоникидзе по градостроительным, техническим причинам. Сменили постамент, к которому добавили подиум, чтобы приподнять фигуру, что вполне было оправдано усложнившейся транспортной ситуацией. Но приключения памятника Владимиру Владимировичу на этом не закончились. Позже постамент ободрали: ходили слухи, не хватило именно этого цвета плит для некой небольшой, но особо охраняемой гостиницы по улице Кирова. Постамент реставрировали не без тревожных выступлений журналистов спустя несколько лет.
Личная судьба Народного художника России, действительного члена Российской академии художеств, лауреата Государственной премии РСФСР имени И.Е. Репина сложилась вполне благополучно. Б.А. Плёнкин с 1957 г. начал принимать участие во всех художественных городских, всесоюзных и республиканских выставках России. Его скульптура была представлена за рубежом: во Франции, Италии, Германии, Дании, Финляндии, Венгрии, Китае, Монголии. А произведения Пленкина хранятся в Третьяковской галерее, Русском музее и во многих республиканских и областных музеях страны. Им создано 24 монумента.
Так что есть у новокузнечан повод гордиться памятником B.B. Маяковскому – свидетельством нашей сложной истории, образцом высокой поззии и изобразительного искусства.
Т. М. Высоцкая,
искусствовед,
Заслуженный работник культуры РФ.