Потомку

Потомку

Сиротливо глядит в зеркала чердак.

Отражения в них тишиной украдены,

их завешало плотно седыми прядями,

паутиной опутало каждый шаг.

Память высохла, словно цветы в тетради.

…Расплываются ряби воды и платья,

И кудрявые волны, как мама, гладят

любопытного малыша…

 

Силой времени хрупкий момент спрессован.

Черно-белое фото, смешавшись с сором,

покрываясь узором из пыли матовой,

приютилось в стихах Ахматовой.

В ветхом томе тайник: посреди листов

след кофейный от кружки кружком оракульным,

и страничный загиб, как корма кораблика,

так и ждет, чтобы выплеснуться на стол —

с предсказанием гибели той эпохи,

когда память блюли рукописные строки.

Но чердак онемел и застыл упреком

для грядущего — лет на сто…

 

Разбегаются волны тетрадной глади,

Ты их трогаешь вскользь, любопытства ради…

И находишь нас там, в тишине затерянных,

Воскрешая фамильное дерево.