Журнальный мир

Реальность – парадокс, а логика – убежище, специально построенное нами, чтобы оградить себя и своих близких от таких весьма неприятных явлений, как отсутствие объяснения некоторым феноменам. Точно так же уютные дома и квартиры спасают нас от других неприятностей, например от проливного дождя, подобного всем слезам когда либо пролитым с момента возникновения чувств.

Это довольно странно, конечно, но весенние цветы встречаются везде: в щелях потрескавшегося асфальта, у дороги, где проносившиеся мимо машины постоянно заставляют маленькие беззащитные растения раскачиваться туда-сюда, окружая их испорченным воздухом. Они были даже у мусорки возле дома, что всегда заставляло меня задуматься о микроскопическом шансе с самого начала оказаться в самом подходящем для нас месте, в самых подходящих условиях для развития индивидуальной личности. Цветы похожи на людей нехваткой выбора, где им расти, и в то же время отличаются от нас, потому что действительно не в состоянии изменить эту ситуацию, а мы, не осознавая собственного везения, иногда просто предпочитаем нарочно обманывать себя, чтобы оправдать бездействие, делающее настоящее сносным, а будущее – бесперспективным.

Каждое воскресенье весной и летом я ездила на автобусе в парк, где собирала букет цветов, который потом стоял несколько дней на подоконнике в старой величественной вазе, принадлежавшей еще моей бабушке. Это постоянно менявшееся украшение квартиры служило доказательством течения времени, движения вперед, освежающего, как прохладный морской ветер, может быть, и не в сторону новых ощущений, но к новой поездке на природу, тесно связанной с эстетическими удовольствиями.

Таким образом моя жизнь тянулась от выходных до выходных, почти не меняясь. Только розовых цветов, растущих у мусорки, становилось тем больше, чем яснее силуэт летящего к нам лета выделялся на горизонте.

– Странное явление, – заявила соседка из квартиры напротив, с которой мы каждый вторник пили особенный турецкий чай, обсуждая наши повседневные дела, наблюдения и догадки о сущности окружающего мира, – похоже, они чувствуют себя здесь так же хорошо, как и в твоем любимом парке. Ты ведь еще ездишь туда за новыми цветами или больше не утруждаешь себя?

– Да, все еще часто бываю там, – ответила я удивленно, голосом, перешедшим на оборонительную интонацию, почуявшим в воздухе невидимое эхо своего главного противника – перемен, возможность которых моя знакомая не потрудилась исключить, что бросило вызов моим привычкам, уютно устроившимся в этом районе, не требовавшим от будущего ничего, кроме его сходства с настоящим, а также ожидающим меня на автобусной остановке подобно верным друзьям, всегда догадывающимся заранее, что ты всё-таки сдержишь свое слово и твой силуэт, без сомнений, скоро появится в их поле зрения, становясь все больше и больше, превращаясь в настоящего человека с активным разумом и бьющимся сердцем.

Я заставила соседку устремить свой взгляд на подоконник с вазой.

– Ты что, не заметила новый букет? Не почувствовала запах свежего творения весны?

Она встала, подошла к окну, держа в руках свою чашку чая, излучающую тепло, дарящую нам призрак жарких солнечных дней, характерных для далеких стран, отделенных от нас пустынями и океанами. Моя знакомая поспешила отвергнуть все обвинения:

– Да все я вижу! Только откуда мне знать, где ты нарвала свой букет?

– Но по воскресеньям всегда…

– Времена меняются, а я из-за моей природной глупости предположила, что они не пощадили даже тебя, – саркастично ответила она. – Посмотри вниз.

Мой взгляд прыгнул с девятого этажа, устремившись к двору, где он обнаружил все ту же полную, всеми забытую мусорку, претендующую на пост главного украшения двора. Гору черных и белых пластиковых пакетов окружали цветы, о существовании которых мне давно было известно. Однако я не считала нужным уделять им больше внимания, чем требовала мимолетная вспышка сочувствия, быстро угасающая в моей душе, продолжающей напевать все ту же загадочную, переменчивую, но никогда не теряющую саму себя ритмичную мелодию жизни.

Цветы, и все. Когда я проходила мимо мусорки, мне запомнилось всего лишь слово из пяти букв, а не образ, даже не призрак настоящего – поэтому было очень странно осознать, что тот нежный оттенок розового, видневшийся у мусорки, был идентичен цвету украшения подоконника, найденного в особенном месте.

– Видишь? – спросила соседка. – Вот я и подумала, что ты просто сходила за букетом во двор. Только не злись на меня, ведь эти цветы одинаковы. А ты что, никогда не замечала сходства?

– Странное дело. Но все же должна существовать хоть малейшая разница. Может быть, мы не видим ее, но чувствуем тем сильнее! Цветы в парке другие, более похожие на самих себя, потому что росли они на природе, как полагается. Лучи солнца чаще посещают парк, придают растениям больше жизнерадостности, более яркие цвета, более приятный запах, а около мусорки они со временем превращаются в сорняки.

– Верь в это, если тебе так нужен повод для поездок в парк.

Мы сменили тему разговора и уютно посидели еще часа два, забыв о цветах, наблюдавших с подоконника за своими далекими, менее удачливыми родственниками, которым, как я уже говорила, солнечные лучи реже дарили бодрящую улыбку весны. Она была нужна не только растениям, но и людям, особенно жителям грязных, серых районов, не привыкшим наслаждаться спокойствием природы, позволяющим нашей фантазии представить себе лицо вечности, бесстрашно наблюдающей за потоком перемен. Вот и я в следующее воскресение снова собралась на остановку, предвкушая наслаждение, приготовленное для меня предстоящей прогулкой.

В парке аромат весенних цветов, природы и свежего, еще не отравленного углекислым газом воздуха, сразу взял верх над запахом грязного, шумного города, где время неслось быстрее, как будто убегая от настоящего, догоняя слабое пламя надежды на изменение к лучшему, может быть, представляющее собой что-то большее, чем просто мечту, этот красивый, улыбающийся призрак с разноцветным фонарем в руках, сопровождающий нас в темноту неизвестных последствий наших сегодняшних действий, предосторожностей и ошибок.

Даже если бы меня со всех сторон окружала глубокая пропасть, наполненная раскаленной, угрожающе яркой лавой, я все равно видела и чувствовала бы только тот зеленый и нежно-розовый оазис, которым являлся парк в центре лабиринта широких улиц, полных машин, спешащих навстречу завтрашнему дню. Постоянно приезжая сюда, я со временем привыкла ощущать только присутствие природы, слышать радостный гимн приходящей весны, исполняемый птицами, вместо песни тысяч моторов. В руках у меня была корзинка, верная моя спутница, готовая приветствовать новый, такой же нежный букет, готовый потратить всю свою жизненную энергию, подаренную ему солнцем и теплом, на то, чтобы послужить достойным украшением подоконника и озарить оптимистичным лучом мои будние дни.

Голубое небо, обещавшее задержать хорошую погоду надолго, пригласило меня уединиться на удобной скамейке у речки с новой книгой – трагичным романом о потерях и долгом пути, полном трудностей, разбивающих душу главного персонажа на все более мелкие осколки. Тщательно отобранные слова автора, незаметно подкрадывающиеся к моей фантазии, создавали с ее помощью картинки в моей голове, контрастирующие с окружающей гармонией и учащие меня ценить ее еще больше, за что я была благодарна эху чужой печали, томящемуся в надежной клетке из тысяч строчек на тонких страничках дешевой бумаги.

Настало время, надев маску безразличия, отвернуться от трагедии, чтобы посвятить себя привычным радостям. Предвкушая другие приятные ощущения и захлопнув книгу, я наконец направилась к знакомой поляне, где, несомненно, росли самые прекрасные цветы во всем городе. Радостная мысль об их несомненном превосходстве нечаянно превратилась в неожиданную картину, представшую перед моим удивленным, совершенно не готовым к столкновению с ней сердцем: оно увидело свой двор, окруженный со всех сторон высокими домами, выполнявшими роль преград на пути у лучей солнца, огромную гору мусора, особенно примечательную благодаря розовым пятнам, выделяющимся на фоне асфальта и грязи. Присмотревшись, мои глаза поняли то, о чем душа уже успела догадаться: это были цветы, все те же цветы, потерпевшие одну неудачу, сказавшуюся на их дальнейшем жизненном пути. Отведенный им судьбой уголок заставлял каждого отвернуть от них свой взгляд, потому что тогда в поле зрения попадало слишком много неприятного – действуя по такому же принципу, мы игнорируем чувства, обстоятельства, информацию.

Не хотелось мне ставить в вазу моей бабушки цветы с мусорки, это ведь можно понять? Кто знает, чем отравлена почва, питающая их? Вот я и приехала в парк с корзинкой, направилась к разноцветной весенней поляне, защищенной от ветра стеной могучих деревьев. Газон украшала новая табличка, очевидно поставленная на днях. «Срывать цветы запрещено!» – казалось, что яркий знак почти выкрикивал свой лозунг навстречу каждому подозрительному прохожему, слишком долго любующемуся разноцветными лепестками вестников новой и все же такой знакомой весны.

Я приготовилась сделать вид, что угрожающей таблички не существовало, и незаметно шагнуть на полянку, но в последний момент почувствовала преследовавший меня взгляд охранника. Мужчина в форме, с дубинкой, очевидно, считал себя важным персонажем каждой драмы или комедии, поставленной здесь судьбой, так как именно он давал событиям разрешение развиваться дальше. Мой план этот человек точно не одобрит, ведь я собиралась намеренно идти против указаний пластиковой таблички! И ради чего? Чтобы похитить волшебные растения, распространяющие радость и улыбки? Как эгоистично. Даже жестоко, если подумать о том, что в моей красивой вазе каждый цветок ожидает только медленная смерть, а поляна дарит им жизнь. С другой стороны, это всего лишь бесчувственные цветы, не замечающие ничего вокруг, не ощущающие ни мир, ни самих себя в нем, не видящие реальность так отчетливо, как видят ее глаза человека, через очки воспоминаний. Каждый цветок просто существует, не думая об окружающем, о достоинствах или недостатках своих лепестков, о том, растет ли он на уютной поляне или у мусорки, не думая ни о чем – и в этом тоже есть своя философия.

Вернувшись обратно в мой район с пустыми руками, проходя мимо мусорки, которую окружали все те же розовые цветы, так похожие на своих дальних родственников из парка, я ощутила, как во мне заколебалось пламя надежды возместить потерю. «Может, сорвать их? Никто не заметит подмены на подоконнике», – подумала я, остановившись понаблюдать поближе, как они качаются на ветру. Затем мне стало ясно: не надо. Здесь, конечно, никто не поставил табличку, напоминавшую об одной важной истине, но теперь я все понимала: у цветов с мусорки тоже есть право на жизнь вместо существования в ожидании смерти. Когда же первое становится частью реальности? Вот настоящая загадка.