Журнальный мир

1

Неисповедим выбор профессии. В особенности в нашей стране. Руки пекаря пахнут хлебом… Помните стихотворение Джанни Родари? А чем пахнут руки бухгалтера? Поскольку бухгалтер работает с деньгами, то руки бухгалтера не пахнут. Раньше эта шутка звучала как «…а руки бухгалтера пахнут ладаном», но от этих тонкостей пришлось отказаться – мало кто выкупал отсылки к Александру Вертинскому, да и, если честно, не так уж и смешно.

Вообще, по образованию я медсестра, но пришлось податься в бухгалтеры. Во-первых, медработникам платят ну уж совсем жалкие копейки (конечно, в соотношении с проделываемой работой), во-вторых, работая в больнице, я стала медленно, но верно ненавидеть людей. Я стала в них всё больше и больше замечать низость, меркантильность и так далее. Проработав год с небольшим, я взяла отпуск и принялась за поиски новой работы. Устроилась по объявлению в караоке-бар «Большая Медведица»: это было первое объявление, которое попалось мне на сайте, и вопрос трудоустройства решился буквально в один звонок. То, что мне представлялось долгим и изнурительным процессом, решилось в два щелчка.

Подвох был в том, что работать по факту приходилось не только бухгалтером, но иногда и администратором, гардеробщицей, официанткой… разве что уборщицы выходили на работу исправно, их пока ещё ни разу не пришлось подменять. Также выяснилось, что реальная зарплата у меня не то чтобы не превосходила прежнюю, но даже была меньше (правда, и работы было меньше). Видимо, не за большими деньгами я бежала в бар из больницы, а от большой работы. Ах, если бы вы знали, как ишачат медработники… Если бы ишаки знали, как ишачат медработники, они бросились бы собирать петицию на введение неологизма «медработничать» взамен «ишачить». Ну и вишенкой на торте послужило то, что ненависть моя к людям, как оказалось, никоим образом не зависела от врачевания и продолжила развиваться автономно, перманентно и в геометрической прогрессии.

И всё таки, вопреки всему, это не было шилом на мыло. Мне нравилась наша Медведица, нравилась униформа, нравился персонал, нравилось приходить с работы выжатой и высушенной и даже нравились наши горе-караоке-певцы, которым по ушам, видимо, прошлась та самая Большая Медведица. А впрочем, как сказал один комик с ТНТ: «…самое худшее – это когда в караоке приходит настоящий певец. Всё. Веселье закончено. Зачем ты здесь? Сюда никто не приходит петь – здесь бухие люди орут в микрофон». И это абсолютно верно. Наш караоке-бар – довольно-таки мажорное местечко, и сюда частенько приходят просто зачекиниться. А туда, куда приходят зачекиниться, приходят и выпендриться. А там, где выпендриваются, обязательно найдётся певец. Все эти заоблачные высокие ноты, куртуазные мелизмы и деланая страсть голоса проигрывали неподдельной страсти берущих за душу мужицких напевов: «Я люблю тебя до слё-о-оз» или «То-о-олько рюмка водке на столе». Для женщин есть свои кричалки: «Снова курю, мама, снова» и «Угнала тебя, угнала» (интересно, отчего в женских песнях в начале и в конце повторяется одно и то же слово?)

Я не стала писать растянутые гласные на женский топ-лист, потому что у этих певиц на первом месте не громкость голоса, а эмоция. Они поют истомлённо. Иногда исступлённо, иногда искромётно. Иногда эти песни сопровождаются лёгкими телодвижениями, протестить которые было голубой мечтой, подсмотренной на голубых огоньках с голубых экранов. Эти тайные желания, не успев толком родиться, зарываются где-то в глубине, так же как желания начать что-либо с понедельника, но выталкиваются на поверхность под действием алкоголя и кальяна, потому что – ну а фигли? Отдыхать надо тоже уметь. Один раз живём на свете!

Не подумайте, что я о вас высокого мнения и описываю это всё, думая, что вы не знаете, что такое караоке. Ни в коем случае. Я это делаю действительно для вас, но не с целью просвещения, а с целью флэшбэкнуть вас в ту атмосферу, в которой впервые появилась Лена.

Некоторые читатели, знакомые с другими моими рассказами, могут подумать, что я везде описываю жизни одних и тех же людей. Это не так. Все истории, о которых я пишу, были на самом деле, но имена, по понятным причинам, мне приходится менять. А раз уж всякий раз необходимо придумать какое-нибудь имя, то почему бы не использовать то, которое нравится? Мне очень нравится имя Лена, например. Также нравятся имена Катрин и Альфия. А более трёх героинь одновременно мне ещё ни разу не доводилось сталкивать внутри одного произведения, посему хит-парад пока ограничивается всего лишь тремя именами. Да и тот рассказ, в котором фигурировали и Лена, и Катрин, и Альфия, скорее походил не на драму, как задумывалось, а на завязку анекдота, в котором инопланетяне похитили американку, русскую и башкирку… Ну да чёрт с ним. То же, кстати, и с мужскими именами. Костя, Юра, Виктор, Айбулат. Но вернёмся к Лене.

Впервые я увидела, точнее, услышала Лену в Медведице лет пять-шесть назад. У нашего заведения есть поистине милая традиция. Мы работаем не до последнего клиента, а ровно до двух часов ночи. Без двадцати два наш звукорежиссёр Костик сам выходит на сцену и поёт песню Мумий Тролля «Мерещится то ли большая, то ли малая медведица…», после чего он говорит заученную как молитва, слово в слово, фразу: «На этом наш караоке-бар закрывается, спасибо всем за этот чудесный вечер. Не забывайте свои вещи, всем удачной дороги и спокойной ночи». Микрофон выключается и посетители покидают помещение под песню Зверей «Районы-Кварталы». В ней есть слова: «Я ухожу, ухожу красиво». Это выглядит символично и ритуально, что ли. Правда, в этой песне есть ещё слова «два сердечке на брелке», это всякий раз режет мне ухо: правильно говорить «на брелоке». Подобная орфографическая ложка дёгтя всегда будет портить бочку мёда текста, если хоть однажды будет замечена. А ведь когда-то русский рок был кузницей поэтического слова! «Старый отель, двери свои открой / Старый отель, в полночь меня укрой…» Впрочем, я прощаю «брелки» группе Звери за дядю Стёпу, который помещается в ладони, потому что на конфете, и за скорую, которая нескоро. Красиво, чёрт возьми.

В ту ночь я сидела на кухне бара – офики приготовили мне коктейль и пиццу, – поэтому всё происходящее в зале я только слышала, и то краем уха. После «Зверей» Костик зачем-то поставил песню Адель, потом Бьёнсе, потом Уитни Хьюстон. Это было странно. Костик не любил задерживаться и сваливал при первой возможности, а тут после почти десятичасовой работы со звуком ему вдруг захотелось послушать ещё чуть-чуть музыки? И в эту секунду я поняла, что песни звучат не в записи – кто-то их поёт живьём. Эта мысль взбодрила меня, как ведро холодной воды, опрокинутой на голову в бане. Не может быть. Этот голос звучал более чем великолепно. Неужели у нас в зале какая-то звезда?..

Да. Такое описание было бы эффектным, поэтичным… и лживым, потому что всё было не совсем так.

Нет, девушка на сцене действительно пела все эти песни, и действительно пела невероятно хорошо, но момент, когда я её заметила, я просто-напросто не помню. Помню только, что все мы – и я, и официантки, и все, кто оставался в баре, – обнаружили себя сидящими за столиками и завороженно слушающими эту хрупкую и немного невзрачную девчонку.

Мне почему-то дико захотелось познакомиться с ней.

Сказано – сделано. Через двадцать минут я и Лена уже вместе ехали в такси. Нам было в одну сторону и почти что в один дом! Благо ни с ней, ни со мной не было навязчивых спутников или спутниц, и мы смогли болтать всю дорогу.

– Классно поёшь!

– Спасибо.

– А я тебя раньше не видела, хотя у нас в Медведице, наверное, побывали все певцы. Да и не только певцы.

– Я не профессиональная певица. Просто умею петь. Но в караоке не любят тех, кто умеет петь.

– Хахх, это точно. А ты там просто оказалась случайно? Совсем одна, но при этом совершенно случайно? Совсем не собиралась петь, но оказалась на сцене, да? (Наверное, в моём голосе прозвучал сарказм, потому что Лена тут же начала оправдываться. Но не суетливо, как школьница, а холодно и чётко, как бывалый юрист.)

– Нет, почему? Я пришла специально. Хочу поучаствовать в одном вокальном конкурсе, но ни разу в жизни не была на сцене. Захотелось попробовать. Но мне самой не нравятся хорошие певцы в караоке, и я договорилась со звукачом спеть несколько песен после закрытия…

Мы ехали долго: Лена жила, пожалуй, в самом отдалённом районе города. Я же соврала ей, что мы почти соседи, с целью поближе познакомиться. Едва ли такой трюк прокатил бы, если бы я была парнем; если бы и прокатил, то явно не без скепсиса. А так я не только без подозрений вышла с ней из такси возле её дома и узнала, где она живёт, но и более того – Лена проводила меня через пару кварталов и до «моего» двора. Всю дорогу мы болтали обо всём – и в тоже время ни о чём (выражение, каюсь, банальное, но очень точное). Общались мы с нескрываемым обоюдным интересом, который едва-едва не дотягивал до жадности. Я даже не чувствовала усталости, хотя денёк выдался о-го-го какой. Уже рядом с псевдомоим домом мы обменялись телефонами, зафрендились в соцсетях и попрощались. Я свернула во двор, скрылась из её поля зрения и заказала такси до настоящего адреса. Дорога ожидалась длинной – в реале я жила рядом с работой. Таксист, молоденький парнишка, как будто желая сакцентировать внимание на своём возрасте, поставил какой-то грёбаный русский рэп. «Раньше говорили, я бы с ним в разведку не пошёл/ Я с тобой в тур не поехал, ты проверку не прошёл», – хрипел из динамиков агрессивный мужик. Усталость, которая исчезла по пути сюда, реабилитировалась, и я уснула под убаюкивающее жужжание собственных зубов от вибрации бокового стекла, к которому прислонила голову.

2

Спустя несколько месяцев мы с Леной стали лучшими подругами. Точнее, просто подругами, поскольку ни у меня, ни у неё как таковых подруг не было. Нет, были, конечно, какие-то приятельницы, но я в целом не любила людей, если не сказать презирала. С Леной же ситуация обстояла противоположная – люди если и не презирали её, то и не приближали, и не приближались. Она была кем-то вроде изгоя. Казалось, её это абсолютно не тяготит. Она не нуждалась в людях, потому что явно, без лживой лести, во многих аспектах превосходила всех, кого я когда-либо знала.

Мы переписывались в Сети всё свободное время. Никогда в жизни я не была так сильно привязана к своему мобильнику. Самым мучительным испытанием стало время, когда я находилась на работе. Телефон то и дело вибрировал в кармане, а ноут клацал копытом, сообщая, что пришло новое сообщение, а читать его было нельзя, потому что беседа увлекала гипнотически: я тут же переставала замечать всё вокруг и погружалась в переписку. А не читать было невыносимо! Поэтому, приходя на работу, я перестала выходить в социальные сети, а в телефоне отключала Интернет. Когда же заканчивался рабочий день и мне было положено съедать свои законные роллы, пиццы и коктейли, то они не утоляли мой голод. Я заходила в сеть, и увидеть в ней 70, 92, 117, 144 непрочитанных сообщения от Лены было обычным делом. Я даже перестала читать книги и смотреть фильмы – Лена стала моей литературой и моим кинематографом.

Здесь мне стоит оговориться. Я никогда не думала, что Лена может сидеть и, как сумасшедший фанатик, неотрывно писать мне сотни сообщений. Я представляла себе это так: Лена живёт полной насыщенной жизнью, ходит по улицам, решает какие-то свои дела, шопится и так далее, и параллельно, время от времени, что-то набирает мне в оффлайн, а за целый день набирается приличная цифра. Если бы я тогда додумалась зафиксировать время отправки сообщений и если бы я обнаружила, что вся сотня написана не в течение дня, а, скажем, за полчаса – безусловно, это насторожило бы меня, а то и напугало бы. Но в те дни мне и в голову не пришла такая мысль, а на данный момент все переписки удалены и узнать это уже невозможно. Понятно, что сейчас бы это ничего и не изменило, но этого сегодня не узнать даже в рамках исторической достоверности или простого любопытства.

О чём мы с ней переписывались? Лена была настоящим эрудитом. Она знала очень много не только о простых вещах, но и о понятиях, о которых говорят немного, а если говорят, то всякий вздор. Излюбленными нашими темами являлись мировое правительство, теории заговоров, рептилоиды, религия, масонство и даже наука. Лена умела смотреть на вещи с разных сторон, как бы формируя 3D-модель, а не плоские эскизные наброски, коими нас пичкают околоэзотерические телеканалы. Она дала мне много очень глубоких знаний – от элементарных, как теория струн и прочие закидоны квантовой физики, до сложных мировоззрений и даже целых игровых моделей.

Многое из того, о чём мы говорили, я могла бы здесь привести, но не буду. Во-первых, потому, что у нас в предмете разговора совершенно другое, а эта тема может увлечь далеко и надолго. Не хочется повторять опыт Александра Пушкина, который решил написать роман о героической смерти поэта Ленского, как бы предвещая собственную гибель, но так увлёкся отклонениями, что читатель невольно помнит только «Ах, ножки, ножки, где вы ныне?». Во-вторых, просто потому, что подобные знания не есть тайна за семью печатями, как ни странно. Все эти знания не просто доступны, они едва ли не валяются под ногами. Как говорится, если хочешь спрятать что-то хорошо, оставь это на самом видном месте. А ежели я осмелюсь озвучить хоть что-то, по касательной, из вышесказанных тем, то не избежать мне кары читателя, критики, кривых толков, шума и брани. Говорят, при Сталине, если у тебя нашли тетрадку с от руки написанным текстом есенинской «молодая, с чувственным оскалом…», то ты тут же получал либо в руки кайло, либо в организм свинца, в то время как тот же текст под заголовком «Ты меня не любишь, не жалеешь» был в любом сборнике стихов Сергея Есенина, которые можно было взять в любой библиотеке.

Что ещё можно сказать о Лене? Её эрудиция не ограничивалась только потусторонними материями. Я рассказала о них лишь потому, что эта тема лично меня увлекала больше всего. Лена же свободно могла говорить на любую тему искусства, политики, истории, моды. Она была и технарём, и гуманитарием одновременно. Помимо эрудиции и вокала, у неё было ещё немало талантов. Многое из того, за что она бралась, у неё получалось хорошо. Был у неё даже какой-то бизнес, она владела несколькими квартирами и – свободно – несколькими языками.

Я не обладала такими глубокими и широкими знаниями, как Лена, но, думаю, я была хорошим слушателем – не в смысле молчаливым, а, скорее, наоборот.

Когда же у меня выдавался выходной или короткий день – устроившись бухгалтером, иногда я работала бухгалтером, – мы часами зависали в скайпе, на телефоне или просто гуляли. И когда такое случалось, кое-что, пожалуй, могла почерпнуть для себя и Лена.

Всё дело в том, что я хоть и не росла оторвой или шалавой, домашним ребёнком меня тоже трудно было назвать. Я умела весело проводить время и всячески развлекаться. Я знала много прикольных мест и интересных людей. С каждым закоулком города у меня была связана какая-нибудь история, на каждую остановку проспекта я знала по паре городских сумасшедших. Лену, впрочем, тоже нельзя было назвать домашним ребёнком – это было бы слишком мягко. Я бы назвала её комнатным растением, выращенным в тепличных условиях. Хотя она умела жить самостоятельно и немало путешествовала, всё же настоящая романтика ей была плохо знакома до встречи со мной.

Так получалось, что каждая наша прогулка оборачивалась небольшим приключением. Мы и не думали ни о чём, кроме как просто пройтись по улице, но всякий раз, как по заказу, мне навстречу попадался какой-нибудь знакомый, и прогулка полностью меняла свой вектор. Например, однажды мы встретили моего старого приятеля, который увлекался ролевыми играми, и он увёл нас в полуподпольный полуподвальный клуб лучников. В другой раз другой мой знакомый потащил нас на телевидение, на съёмки ток-шоу. Мы даже приняли в нём участие – не просто как зрители, а как спикеры! Потом моя подруга, которую мы встретили, разумеется, абсолютно случайно, повела нас на чемпионат города по пинболу. Не пейнтболу, а именно пинболу. И это только несколько случаев, пришедшие мне сразу на ум.

Однажды, чтобы действительно побыть только вдвоём, мы решили выбраться на природу. За городом были лес и река, но мы пошли не на пляжную зону, а вглубь какими-то заповедными тропками. В итоге мы выбрались к побережью перед небольшим островом – до него можно было добраться вброд. Вода была не сказать чтоб тёплая: под конец дистанции я уже не чувствовала пальцев ног. Зато, оказавшись на острове, я почувствовала невероятное ощущение оторванности от мира. Были только река и пение птиц… И можете вы себе представить? Вдруг вдали послышались мужские голоса. Я немного испугалась: две девушки вдали от цивилизации – настолько потенциальная жертва голодных до парного мяса мужчин, что это даже слегка провокация. Каково же было моё изумление, когда из леса вышли Юра и Витька – мои товарищи по институту!

Нас с Леной тут же забрали на какие-то шашлыки с вином и гитарой. Парни пели Шевчука, Сплинов и всякое такое. Чуть лучше, чем в караоке, но всё же не огонь. Внутри у меня трепетало пташкой в клетке предчувствие. Я ждала минуты, когда Лена вдруг попросит подыграть что-нибудь и исполнит какое-то невероятное, сногсшибательное соло. Не знаю почему, но мне хотелось уделать этих костёрных бардов. Хотелось, чтоб Лена спела и все просто охренели. Я бы гордилась тем, что знаю её лучше, чем все остальные. Странное ощущение… Наверное, то же самое испытывают родители, когда их чадо становится медалистом или победителем олимпиад. Гордость за более близкое знакомство, чем у простых смертных.

Однако Лена не просто не спела, но даже ни разу не подпевала. Вряд ли она не знала текстов этих песен… Что это было? Может, тут как у мастеров единоборств – не используй своё умение без надобности, и, если этого можно избежать – избегай?..

Жизнь – это череда случайностей. Понятное дело, работая в популярном увеселительном заведении города, я имела кучу знакомых. Мне часто приходилось идти по улицам и здороваться в ответ на приветствия с совершенно незнакомыми мне людьми, но, чёрт возьми, меня ни разу никуда при этом не утягивали. А тут как по указке – то одно, то другое, то третье. Без сомнения, это могло сложить ложное представление обо мне у Лены. Ей могло показаться, что подобные выкрутасы для меня – норма жизни. Бывают, мол, и такие необычные люди. И я почему-то не спешила опровергать это лжевпечатление. Может, мне тоже хотелось быть для неё интересной? А как стать интересной, если я… ничем я не блещу, хоть ей и рада простодушно? Было это всё необычно и весело, но и довольно-таки фатально.

Я – фаталистка. Я верю в судьбу и понимаю, что не все случайности так уж случайны. Есть некие предначертания – они не точны, у них есть только контуры и силуэты, но когда ты сталкиваешься с ними лоб в лоб, это всегда немножко недобро и тревожно. Волнительно, я бы сказала. Между мной и Леной было много этого самого фатального. Она была младше меня лет на пять, но, сопоставляя наши биографии, мы с ужасом обнаруживали, что пересечься друг с другом могли не раз. Например, она училась в Санкт-Петербургском институте кинематографии как раз в тот период, когда я только вышла замуж и мы с мужем пытались переехать жить в Питер. Более того, в самом Питере мы на самом деле жили на одной и той же станции метро, ходили в одни и те же кафе и гуляли по одним и тем же паркам. Вы, конечно, можете подумать, что я преувеличиваю: эка невидаль – жить в Питере на одной из станций. Полстраны живёт в Питере на одной из станций и не видит в этом ничего фатального. Но это действительно были не просто совпадения. Мероприятия, на которые ходила я, были несколько специфичными: презентации книг малоизвестных авторов, премьерные постановки малоизвестных театров… Не подумайте, я не из этих! Не из эстетствующих индюков, жадных до всякого постмодерна и тому подобное. Я оказывалась в этих местах не совсем по собственному желанию. Мой муж был поэтом и искал слишком много смыслов. Отсюда и его переезд в Петербург, в культурное сердце России, и его бесконечные походы на всевозможные выплески нерастраченного либидо питерских сумрачных гениев. Бывало, приходишь на такие вечера, в зале сидит человек пятьдесят, но они, типа, понимают. А сходить на новую картину о Гарри Потере – это зашквар, видите ли. Зашквар – потому что массовая культура. Потреблудство. А на этом арт-хаусе – мыслящие тростники.

И как было странно осознавать, что одной из этих пятидесяти человек тут и там была Лена. Лена тоже не совсем по собственному желанию оказывалась на этих петушиных демонстрациях достижений. Это как-то было связано с её учёбой. Когда учишься в институте, много где приходится бывать непонятно зачем. Однажды я попросила Лену показать все фотографии питерского периода и тщательно их просмотрела в надежде где-нибудь на заднем плане найти себя. Это было бы очень круто, но увы… То было время хоть и не совсем давнее, но всё же без фотоистерии. Фоток было немного, и ни на одной из них я себя не обнаружила.

3

Если спросить любую девушку, был ли у неё когда-нибудь лесбийский опыт, с вероятностью 9 из 10 она расскажет, что когда-то давно, как-то раз она попробовала поцеловаться с подругой. У каждой девушки есть такая история. В качестве эпиграфа обычно идёт «мы играли в бутылочку, но были при этом одни. Только девушки, хм, даже не знаю, зачем мы это делали…», или «ну, мы были пьяные и просто захотелось попробовать…». А в качестве эпилога звучит обязательное «…но мне не понравилось». Это как приписка в конце рекламных роликов: «акция не является публичной офертой, все права и лицензии….» бла-бла-бла. Этот текст по радио обычно ускоряют до неразборчивости. То есть прозвучать эти слова должны, но дела до них нет никому, особенно потребителю, а секунда эфира слишком дорога, чтобы тратить её на мхатовские паузы. Вот и рассказ о подобных перфомансах между двумя девушками всегда заканчивается никому не нужным, но обязательным умозаключением: «…но мне не очень понравилось».

У меня такая история тоже есть и связана она, как вы догадались, с Леной. Но перед этим стоит упомянуть об одном важном факте. Лена была асексуалкой. Если сказать простым языком, то асексуал – это человек, которому абсолютно не интересны какие-либо физические проявления любви. То есть Лене, например, может нравиться какой-нибудь мальчик, она может страдать по нему, даже мечтать о нём, но в этих мечтах и грёзах не будет ни поцелуев, ни объятий, ни каких-либо вытекающих последствий. А если мальчик попытается проявить инициативу и, скажем, поцеловать Лену, то, скорее всего, это вызовет отвращение. Прецедентов не было, поэтому я пишу «скорее всего».

Получается, что я ни разу не целовалась с девушкой, а Лена вообще была нецелованной. Чудны дела твои, Господи. Однажды произошёл случай, который восполнил оба этих пробела одним выстрелом.

Лена пришла ко мне в гости. На тот момент я уже «перебралась в новую квартиру, поближе к работе». Приходила она ко мне нередко: зимой гулять не в кайф, и мы просто проводили время вдвоём. В тот день мы даже не уделяли друг другу особого внимания. Я залипала в Интернете, она тоже, но с телефона. Вдруг на глаза ей попался том Бродского, лежавший на столике. Книга была толстенная, а алфавитного указателя в ней не было.

– Блин, непросто тут найти нужный стих.

– А какой именно тебе нужен?

– Ну, «Не выходи из комнаты», например.

– «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку, // Зачем тебе солнце если ты куришь "Шипку" … // шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса», – процитировала я стихотворение от первой до последней строчки. Как мне показалось, под конец даже интонация моя стала близка к монотонной, авторской, настолько произошло вживание в роль.

– Уа-а-ау. Круто. Не знала, что ты знаешь это стихотворение наизусть.

– Я знаю их все.

– Да ладно?! – Лена была шокирована, аж глаза заблестели.

– Да. Все. Назови любое!

Лена открыла наугад страницу.

– «Натюрморт».

– «Вещи и люди нас

окружают. И те,

и эти терзают глаз.

Лучше жить в темноте.

Я сижу на скамье

в парке, глядя вослед

проходящей семье.

Мне опротивел свет…» –

На этих словах моё лицо каким-то образом оказалось совсем рядом с лицом Лены. Она по-прежнему смотрела на меня – наверное, так же, как я на неё в баре в день нашего знакомства. На второй строфе мой голос перешёл почти на шёпот, и мы поцеловались. Конечно, я не ставила себе целью распаковать эту девочку, более того, я всегда помнила, что она – асексуалка, и даже в обычных разговорах старалась избегать тем физической близости. Но сам момент был таким кинематографичным, таким тёплым и матовым, что упускать его было кощунственно.

Был ещё как минимум один косвенный мотив для этого поцелуя. На самом деле я никогда не любила Бродского и тем более не учила ни одного его стихотворения. По Бродскому загонялся мой муж и бесконечно цитировал его по делу и не по делу. Стихотворение «Не выходи из комнаты» я могла продекламировать только потому, что одно время тоже загонялась – по ремиксу, сделанному человеком, известным в интернете как Duran. Он взял запись голоса Бродского и наложил его на какой-то дабстепчик. Трек получился необычным, атмосферным и долгое время пролежал у меня в плеере. Я часто его слушала и выучила стихотворение просто как текст понравившейся песни.

А с «Натюрмортом» так и вовсе смешно. Однажды мой муж со своими дружками-поэтами снимал какую-то видеоинсталляцию по Бродскому, и мне нужно было прочитать на камеру именно эти восемь строчек из «Натюрморта». Все эти поэты были невзрачными, серыми, инсталляция получалась слишком утопичной и скучной, и её надо было разбавить приятными женскими голосами и/или мордашками. У поэтов в наше время из знакомых женских мордашек, как правило, только жёны (и то не у всех), и далеко не все мордашки приятные, так что меня угораздило попасть под этот замес.

Получается, из Бродского я знала наизусть всего лишь одно стихотворение плюс восемь строчек, но почему-то палка выстрелила дважды. Почему – тут уж действительно загадка. Если не фатализм, то что это?

Целовалась Лена, понятное дело, грубовато, но как будто с желанием оправдать ожидания. Но ей ли их нужно было оправдывать? У меня промелькнуло в голове, что целовать асексуалку – довольно глупая ошибка, однако после небольшой паузы Лена произнесла: «Прикольно». Не знаю, насколько её слова были правдой. Нельзя же сказать человеку после поцелуя: «Мне чё-т не особо». Поэтому я ответила: «Ты приятно целуешься». Хотя на самом деле мне не очень понравилось целоваться с девушкой.

Остаток вечера мы провели так, как будто ничего не произошло. Но вечером в её инстаграме появилось фото, на котором были только губы. Других фото с губами у неё в инстаграме не было. Я подумала, что вот это действительно прикольно. Есть некое фото, без подписей, без комментариев, которое понятно только мне и ей. Но на следующий день всё же появилась приписка, в которой не было ничего загадочного. Что-то вроде «Ну вот, свершилось: дожила до стольки-то лет и вчера впервые поцеловалась».

4

Дальше – больше. Случившийся инцидент немного расширил темы наших разговоров. Я рассказала ей о своём муже, о том, что в обозримом будущем собираюсь забеременеть. В общем, ничего интересного. Она же рассказала мне свою историю. Историю о школьной любви между ученицей и учителем. Как раз с этого момента и начало происходить что-то странное.

Лена училась в самой обычной российской школе, но в старших классах у них появился необычный преподаватель. Не помню, что он вёл; скорее всего, историю. Он был одержим теориями заговора, мировым правительством и прочей схожей тематикой и время от времени впрыскивал эту инфу своим ученикам. Социальных сетей тогда ещё вроде не было, но мессенджеры были точно – аська, например, – и для более полного впрыскивания этой самой инфы не обязательно было встречаться во внеурочное время. Лена и препод повязли в этом виртуальном общении, и тут с ней стали происходить крутые перемены. Она вроде как начала влюбляться в этого учителя, а он, как будто не замечая её юных воздыханий, продолжал прогонять свои телеги. Не знаю подробностей, знаю лишь, что физического контакта не было, но голову Лена потеряла. Чердак у нее закапал конкретно.

Вам знакома эта болезненная форма любви? Когда пытаешься преодолеть танталовы муки безответности, предпринимаешь какие-либо действия… но каждое из них всё больше и больше отдаляет желанную веточку с плодом. Наверное, всякий проходил в своей жизни через этот вирус боли и химическую лабораторию в голове. Некоторые социологи утверждают, что именно в этот момент подростки обнаруживают в себе творческий потенциал, поканчивают жизнь самоубийством или садятся на наркоту и бухлишко. Не знаю, насколько это так, лично я проходила через подобное без особых приключений. Разве что немного прибухивала, но без фанатизма. А прошло три года, и любовь сдохла. Всё как завещал великий дедушка Бегбедер.

Но это у меня, в моей болезненной истории, а с Леной же произошли более опасные изменения – её личность расщепилась на несколько составляющих, несколько самостоятельных личностей. То, что психологи называют Multiple Personality Disorder. Самым известным пациентом с этим диагнозом был не кто иной, как Билли Миллиган.

5 (Билли Миллиган и W)

Никогда не пишите того, что до вас уже кто-то написал и сделал это хорошо, тем более, если вы в курсе за эту писанину. То, что мне следует написать далее, а именно – правильный обзор на чувака по имени Билли Миллиган, с правильными выводами, с умозаключениями – уже написан. Я бы могла привести большие цитаты из этого небольшого труда, но это породит несколько проблем. Во-первых, текст этих интернет-постов содержит огромное количество нецензурной лексики (хотя это как раз тот случай, когда вся матерщина использована грамотно и по делу и, безусловно, только в плюс к художественной ценности и карме автора). Не то чтобы это плохо гармонировало с моим повествованием, нет. Какая разница, если это прямая речь? Но в случае, если мой рассказ опубликуют, то в их издательском монастыре могут бегать свои тараканы о цензуре или об авторском слове, поэтому я лишь уточню источник, а содержание перескажу в двух-трёх словах. Можете прервать чтение и ознакомиться с первоисточником, а затем продолжить слушать мою невесёлую песнь: в социальной сети «ВКонтакте» существует паблик «Maniacs», посвящённый жизнеописанию и деятельности всевозможных серийных убийц и прочих отморозков. Так вот, в этом паблике есть два поста от 18 мая 2017 года. Если коротко, то в них ставится под сомнение заболевание Билли Миллигана.

Суть в том, что в 70-е годы в Америке по делу о серии изнасилований был задержан некий Билли Миллиган. При его медицинском обследовании выяснилось, что в далёком детстве по причине всяких издевательств и изуверств личность внутри Билли разделилась на пару десятков личностей, которые стали развиваться независимо друг от друга, каждая отвечала за свою собственную функцию. Весь цимес состоял в том, что сыграть такое расщепление личностей было просто невозможно. У каждой из них были свои увлечения, свои манеры, свои акценты, привычки, своя, чёрт возьми, биография. Более подробно с темой Билли Миллигана вы можете ознакомиться и на других ресурсах, сейчас эта тема довольно хайповая. Вроде даже снимается фильм с Джонни Деппом (в главной роли, конечно же).

Вся эта информация не нова, но именно паблик Maniacs ставит её под сомнения и задаётся вопросами. Почему до тех пор, пока не запахло жареным и Билли не взяли под белы ручки, его диагноз никак себя не проявлял? Почему до 70-х годов об этом диагнозе не слышали даже узкие профессионалы, а после случая с Миллиганом только в США за последние десять лет обнаружились тысячи пациентов? Не мистификация ли всё это?

В далёкие нулевые мне в руки попала книга Даниэля Киза «Множественные умы Билли Миллигана» (которую в наши дни перетиражировали под названием «Загадочная история Билли Миллигана», видимо отсылая к Бенджамину Баттену и вешая крючок авансом на Голливуд), и тогда я тоже задалась вопросами. Нет, болезнь, может быть, и существует. Может быть, это аномальное и крайне редко встречающееся в мире заболевание. Другое дело, что в последние годы этот недуг стал модным. Настолько, что люди с множественной личностью уже тусуются в нашем захолустье, у меня, блин, на кухне.

Здесь я позволю себе ещё одну сомнительную параллель. В порноиндустрии есть такое явление, как… я не могу здесь поднимать терминологию, поэтому назову его условно W. Мой муж, как и любой поэт, серфил просторы порносайтов с завидным энтузиазмом и одно время заболел манией проделать с девушкой, то есть со мной, это самое W. Ознакомившись с матчастью, я пришла к выводу, что всё это W не что иное, как мистификация и хрень. Муж же не унимался. Он сравнивал меня с Берлиозом из «Мастера и Маргариты» (а себя, видимо, с Воландом). Вот ты сидишь, мол, и утверждаешь, что Бога нет, а Аннушка уже разлила масло. Тогда я сказала: «Смотри. Я не отрицаю, что W может существовать в природе как таковое. Может быть, где-нибудь какая-нибудь порноактриса, назовём её Катрин, совершенно случайно обнаружила в себе это свойство и умение, но предложение родило спрос, и вся остальная когорта актрис стала имитировать это самое W с такой частотой, что на порносайтах появились целые разделы, а учёные-биологи были вынуждены создать страницу на википедии с названием "W". И рады бы они написать, дескать всё это ваше W – херня на постном Аннушкином масле, но существование той самой Катрин не даёт им расчесать тотально всех под одну тотальную гребёнку. А такие задроты, как ты, муж, вводятся в заблуждение. Иначе как объяснить то, что порноиндустрия существует не менее тридцати, а то и пятидесяти лет, и при этом до появления этой самой Катрин ты не найдёшь ни одного видео, ни даже намёка на что-либо подобное. Зато после её появления каждая вторая актриса – W-актриса».

Эти аргументы разрушили всю поэтическую конструкцию моего мужа. Это было как если бы Воланд сказал: «…а Аннушка уже разлила масло», и в это время его по голове насмерть шандарахнул бы упавший с неба брикет маргарина.

Так же и с множественной личностью. Хоть убейте, но не верю я в этот диагноз. Он бы, конечно, объяснил, почему у Лены такие глубокие познания и широкий кругозор. Одна личность – певица, другая – путешественница, третья – бизнесмен, четвёртая – ещё кто-нибудь, но, блин… ещё двести лет назад практически каждый дворянин говорил на нескольких языках, музицировал, был обучен бальным танцам и т.д. – знания даже для наших дней неплохие, а для тех тёмных времён так и вовсе заоблачные. А среди них были ещё и особо одарённые люди. Александр Пушкин, например, или Александр Дюма… Нет. Я не поверила Лене и её Multiple Personality, однако не хотела обижать её и приняла диагноз как правило игры. И это был первый кирпич недоверия в нашей стене непонимания. Я, конечно, тоже постоянно врала. Взять хотя бы про свой адрес или про того же Бродского. Но это всё милый обман! А её ложь – точнее то, что я принимала за ложь, – была крупной.

6

После этого события начали развиваться стремительно. В общем, я стала изучать эти альтернативные личности. На помощь мне пришли дневники Лены. Оказывается, она на протяжении многих лет вела более подробные, чем это необходимо, дневники – большие папки формата А 4. В них было чуть ли не посуточное жизнеописание Лены лет с четырнадцати и по сегодняшний день. Вот же нечем заняться людям! Некоторые страницы были написаны рукописным шифром. Мне понадобилось какое-то время, чтобы дешифровать этот язык. Язык был придуман самой Леной, придуман был талантливо, но это, как мне показалось, тоже было излишним. Зашифрованная информация была такой же обыденной. Я не прочитала всех её дневников, но не смогла не заметить, что все они писались не только для себя, но и для будущих потомков, которые будут копаться в нашем окаменевшем. Чтение же этой грандиозной эпопеи я не довела до конца потому, что чем больше я узнавала Лену, тем чаще мы стали ссориться. И каждая следующая ссора была крепче предыдущей.

В целом выяснилось, что Лена с детства была довольно закомплексованной. Социум всячески катализировал эту закомплексованность. Также выяснилось, что стать поп-звездой было чуть ли не самой заветной мечтой Лены с младенчества. Всю свою жизнь она день за днём шла к этой цели. На момент нашего знакомства у неё был потрясающий голос, но, кроме этого, не было больше ничего, что свидетельствовало бы о таком долгом и кропотливом пути. Ни аудиозаписей, ни клипов, ни конкурсов, ни выступлений – ни-че-го. Причиной тому служили серьёзные конфликты какой-то из альтернативных личностей с самой Леной. Со стороны это смотрелось как бесконечное кольцо рефлексии: песня записывается, выкладывается в Сеть, через несколько дней удаляется, и так до бесконечности.

Надо ли говорить, что эти закидоны делали Лену очень сложной. Общаться становилось всё тяжелее и тяжелее.

Приведу простой пример. Всем нам известно, что Лена была асексуалкой. Она не только никогда не занималась ничем из того, на что мы тратим большой кусок своей жизни, но даже немного презрительно смотрела на то, как это делают другие. Не презрительно даже, а со снисходительным пониманием. Но есть некая альтернативная личность, которая находится внутри неё, но не является Леной, допустим, Максим – взрослый мужчина, старше Лены, успешный, влиятельный альфа-самец. Находясь внутри тела Лены, он ночи напролёт проводит за компьютером в просмотре жёсткого порно, занимается самоудовлетворением, используя для этого тело Лены, но это как бы не имеет отношения к самой Лене. Лена остаётся асексуалкой и на выходки Макса смотрит снисходительно и понимающе. Как вам такое?

С одной стороны, Лена становится обалдеть какой сложной женщиной, с тараканьими бегами в голове и антропологическим музеем в шкафу. С другой стороны, выглядит это как унылое впаривание. «Я хожу и насилую женщин, но я в этом не виноват – это делает придурок внутри меня. Сам же я тонкая, ранимая душа, люблю поливать цветы и рисовать акварелью», – это почти официальная речь, которая оправдала Билли Миллигана.

Или другой пример. Та любовь к школьному учителю была забыта. Лена вспоминала об этом как о юношеском помешательстве. И если нам вдруг приходилось заводить разговор об этом, то она могла бросить, мол, интересно, а как вообще он там? Узнать бы, что с ним стало. Небось, всё так же работает в школе и вешает лапшу на уши девочкам с неокрепшей психикой, а может, и вовсе умер тихо и незаметно… В это же самое время альтернативная личность, которая была в Лене, – допустим, Альфия – имела свою собственную страницу ВК, была подписана на этого самого учителя и даже если не общалась, то уж точно была в курсе того, что с ним стало. Но!!! Если бы вы попытались ткнуть Лену мордой в эту Альфию, то у вас бы ничего не вышло. Лена вполне могла ответить: «А я что? Пасу, что ли, эту Альфию? Откуда мне знать, мониторит она его или нет? Альфия – это Альфия, а я – это я».

Понимаете, о чём я говорю? Может быть, я немного преувеличиваю, может во мне говорит злоба, но я приняла правила игры – а игра мне не понравилась. Настолько не понравилась, что я пишу эту главу, пересиливая себя. Может, я даже утрирую, но, поверьте, общий смысл донесён верно. Моя память очень избирательна, я быстро забываю плохое, оставляя только приятное, поэтому могу очень подробно рассказать о нашем знакомстве и совсем коротко о наших ссорах и всей этой дичи, но поверьте мне, я повторюсь, общий смысл донесён верно.

Вся эта муть обесценивала слова Лены. Она могла говорить, что со дня на день примется за запись своего дебютного альбома, этот альбом будет реально бомбой и перевернёт сознание слушателя. Но по прошествии пары недель кто-то из её альтернативных личностей принимал решение, что музыка – это полная хрень, и весь смысл не в музыке, а, например, в спорте. Ссорились мы всё чаще, и перерывы между нашими перемириями увеличивались. Под конец мы могли разругаться и не общаться месяцами. Я знала, что Лена (или кто-то внутри Лены) постоянно мониторит меня, поэтому перестала кидать её аккаунт в чёрный список. У этой милой компании было как минимум четыре аккаунта, и я уверена, что мне было известно далеко не всё. Наверное, за мной не только следят, но и пишут обо мне в дневники. Может, даже зашифрованным текстом. Кто-нибудь когда-нибудь прочитает из этих хроник, что такая-то такая-то сегодня купила себе новый тренчкот и сходила на премьеру нового фильма Марвел – то-то он удивится бесполезности этих записей, тем паче их шифрования!

А потом канал ТНТ объявил конкурс на лучшего вокалиста. Это было альтернативой проекту «Голос» на Первом канале. Кастинг на него поднял немало шумихи. Отборочное жюри ехало по городам и весям и отбирало участников на прослушиваниях. Это шоу должно было стать революцией в мире российских вокальных конкурсов, его организаторы были людьми авторитетными и внушающими доверие.

Лена написала мне первой (мы были уже почти год в ссоре), предложила съездить вместе с ней в Екатеринбург на кастинг, поболеть за неё. Так получилось, что делать мне было особо нечего, к тому же нельзя сказать, что я не скучала по Лене, и я согласилась вписаться в эту авантюру.

7

В Екат мы приехали в купейном вагоне поздно вечером накануне прослушки. Заселились в гостиницу в пешей доходимости до сомнительного дома культуры, который скорее ассоциировался с всякими партсобраниями времён СССР, чем с революционным проектом на канале ТНТ. Я приехала налегке – не вижу смысла нагружать себя в путешествии на пару суток. Лена же приехала с гигантским чемоданом. В нём, помимо косметики и вещей первой необходимости, были всевозможные парики, аксессуары, несколько пар обуви, несколько концертных костюмов… Наверное, так и ездят на гастроли поп-артисты.

– А зачем тебе столько нарядов, если спеть тебе придётся только одну песню?

– Это разные образы. Я ещё не выбрала, в каком буду выступать.

– А это образы разных личностей или просто разные образы одной?

– Разные образы одной.

– Но, насколько я понимаю, о сцене мечтаешь не только ты, но и кто-то, кроме тебя?

– Более того. Я-то как раз о сцене и не мечтаю.

– В смысле?

– Понимаешь, эта мечта стать поп-звездой… она принадлежит не мне, а Веронике. Она с детства мечтала о большой сцене, о премиях, о внимании. Мне же ничего подобного не нужно. Я человек холодный и расчётливый. Я бизнес-вумен. Так вот, всякий раз, когда Веронике вздумывается принять участие в конкурсе или выступить на какой-нибудь площадке, она направляется туда, но по натуре она трусливое ссыкло. Она выходит на сцену, у нее начинается мандраж, и в окно света, который отвечает за то, кто сейчас будет говорить от лица моего тела, направляют меня как максимально дипломатичного человека, чтобы я за всё отдувалась. А мне все эти шоу мало интересны, к тому же я и пою не очень. Вероника неплохо поёт, она давно этим занимается, а я пою фальшиво.

Я успела пожалеть, что приехала в Екат, ещё до окончания её монолога.

На следующий день мы определились с образом и после обеда направились в ДК. Народу в нём была уйма. Все распевались в коридорах, селфились и волновались. Век техники транслировал отбор участников, и мы, находясь в коридоре, с телефона наблюдали то, что происходило в зале прослушиваний. И нас ждало тотальное разочарование. Ведь мы прогоняли в своих головах только два сценария: либо Лена пройдёт, либо Лена не пройдёт, потому что плохо спела. Но на деле оказалось, что всему этому жюри нет никакого дела ни до проекта, ни до участников. Скорее всего, все необходимые участники были отобраны ещё в Москве (возможно, ещё до запуска проекта), а вся эта шумиха и кастинги по городам нужны были только для пиара и для галочки. Потом по телевизору покажут в динамичном ролике – мы, мол, отслушали столько-то тысяч человек и бла-бла-бла, – а на деле они нифига не отслушивали. Они даже не скрывали своих скучающих рож. Если честно, меня это немного взбесило. Мы ж потратили деньги и время, приехали сюда, а тут проходит какая-то липа!

Каждому участнику давали буквально по 15-20 секунд выступления, вокалисты чисто символически пели по 2-3 строчки, после чего жюри делало знак, выключалась фонограмма и артисту говорили: «Спасибо большое, до свидания!» Но было два важных фактора. Во-первых, им точно нужно было забрать с Еката трёх человек: так было заявлено. Наверное, их отбирали так же ради галочки, чтобы слить чуть позже, на следующем этапе. Во-вторых, прослушивания шли весь день и жюри менялось. Было два жюри по три человека. Первые отобрали двоих участников из трёх. Вторые вообще не отбирали, а просто заполняли паузу, пока отдыхали первые. Каждая смена заседала по полтора-два часа, рокировалась, и так по кругу, весь день – с раннего утра до позднего вечера. Наша очередь выпадала примерно на 18.00.

– Пошли отсюда, Лен. Тут нечего ловить. Даже если тебя выберут, ясно же, что сольют.

– Нет. Это шанс. Пусть маленький, но всё же шанс. Даже если меня сольют через месяц, я успею обзавестись нужными знакомствами и засветиться где необходимо.

Второе (плохое) жюри должно было вот-вот закончить свою смену и уступить место первому (хорошему), но и очередь наша подходила с минуты на минуту. Стоит ли говорить, что по иронии судьбы или по фатальности, о которой я так люблю напоминать, Ленино выступление попало последним номером плохого жюри. Они так и сказали: «Ну, давайте послушаем ещё одного участника и поменяемся».

Лена робко вышла на сцену, ей задали несколько вопросов и благополучно попрощались через пятнадцать секунд. Лена пела отвратительно. То есть как обычный человек. Я не услышала того вокала, которым она обладала, – простите, которым обладала Вероника. Наверное, Вероника снова сдрейфила и подставила Лену. Когда Лена вышла в коридор, я не стала льстить ей, а сказала в лицо, что это было плохо. «Я знаю», – уныло ответила Лена. Вдруг она, ничего не объясняя, схватила меня за руку, и мы метнулись вон из ДК в сторону гостиницы.

В номере Лена моментально переоделась, поменяла причёску и мэйкап, надела очки и красную шапочку. Она действительно изменилась. Клянусь, если бы я столкнулась с этой новой Леной, я бы не узнала её в упор. У неё изменился голос, изменилась манера говорить, появились интонации, которых я за ней никогда не наблюдала. Передо мной стояла не Лена, а одна из её альтернативных личностей. Мы вернулись в ДК, где Лена вторично зарегистрировалась на кастинг – у нее, помимо запасных образов, с собой также был и запасной паспорт на другое имя. А может, этот второй паспорт и был настоящим, я уже ни в чём не уверена. Лену записали последним участником прослушивания, даже поцокали – мол, явились под занавес.

Задачи было как минимум две. Первая – это чтоб третьего прошедшего не успели отобрать до неё, вторая – чтоб жюри не поменялось снова. От себя я добавила третье: если жюри всё-таки сменится, чтоб они не разоблачили обман. Но Лена отсекла это третье сухим и уверенным «Не сменится!». И я ей поверила – очень хотелось сказки или чуда, и это чудо уже происходило! Лена дарила мне эти минуты волшебства, которые я никогда не забуду. Хотя, конечно, дарила она их себе, а меня просто задевало осколками снаряда.

Подошла наша очередь, а третьего участника так и не отобрали. Лена вышла на сцену. Изменилась даже её походка! Такое, наверное, действительно нельзя сыграть, хотя Джонни Депп-то уж справился бы. «Ну, давай, Леночек, если Вероника сейчас снова сольётся, то я убью вас всех», – думала я про себя.

Включили минус. Лена запела. Вернее, запела Вероника, скорее всего, это был её дебют. На первых же строчках, с первых нот она выдала такой непостижимый уровень, что по моему телу пробежали мурашки. Если бы это был голливудский фильм, то моё лицо снимали бы крупным планом и я бы кричала что-то вроде: «Да, детка, ты сделала это!» Не знаю, что сподвигло Веронику наконец-то выйти из тени и задать жару. Может, это был какой-то катарсис, как в архетипичных сюжетах – есть лошок, которого постоянно бьют, которым помыкают, а он боится дать сдачи, но однажды что-то ломается внутри, и тут… Но это был не голливудский фильм, и тем более не сказка, а екатеринбургский кастинг. Да, Лену не прервали на пятнадцатой секунде. Прервали примерно на сороковой: «Спасибо большое, до свидания».

– Чего-о-о-о?! – закричала я про себя в полном недоумении. – Вы что, блин, оглохли там, что ли, под конец дня? Вы вообще слышали то, что сейчас было на сцене? А даже если и оглохли, всё равно надо отобрать троих участников, а вы отобрали только двух, и Лена последняя!

Возмущению моему не было предела. Но, когда Лена уже уходила со сцены, жюри объяснило, что люди полагают, а Бог располагает: планировали отобрать троих, а оказалось, что достойны только двое.

Я, конечно, не музыкант и номинально не могу оценить, насколько хорошо Лена пела, но я давала послушать её демо-записи знакомым, которые шарят в этом. Они отзывались более чем восторженно. А тут, в Екате, был не просто потолок Лены, а пробитый потолок. Два потолка. Я не слышала за всё наше знакомство, чтобы она пела лучше, чем на этой прослушке, потому смею предположить, что этот трюк жюри с тремя/двумя участниками тоже был каким-то изначально прописанным сценарным PR-ходом. Лена была расстроена, а я не могла в голове подобрать подходящие слова.

– Наверное, нам не стоило здесь оставаться с самого начала, Лен.

– Стоило. Это был шанс, и я сделала всё, что могла, – ответила она тихо, но твёрдо.

Уезжать нам нужно было в ту же ночь, мы направились в гостиницу собирать манатки. Атмосфера никак не разряжалась, шутки, которые мы время от времени пытались прогонять, не заходили. Даже я была расстроена несправедливостью всей этой движухи, а Лена, наверное, и вовсе успела наплодить внутри матрёшку сущностей за этот вечер.

Уже на вокзале я соврала, что «разве я не говорила, что планировала остаться ещё на один день у своей подруги?» По-моему, это была первая ложь, которую Лена выкупила, но не сопротивлялась и даже подтвердила – мол, да, что-то такое говорила. Забавно. В день, когда я впервые увидела Лену, я соврала, что нам ехать в одну сторону, хотя мне вообще не надо было ехать куда-либо, а в день, когда я видела Лену в последний раз в своей жизни, я соврала, что мне нужно остаться, хотя нам было в одну сторону.

Я проводила Лену, сдала билет. Денег мне не вернули. Купила новый. Ближайший рейс был только на следующий вечер. Я пошла гулять по ночному Екатеринбургу, набрела на хостел и заночевала в нём. Во сне ко мне пришёл Булат Окуджава в образе Айбулата Окуджавы, в пёстром узбекском халате, с тюрбаном на голове. Он поставил ногу на край моей кровати, достал откуда-то электрогитару и замурлыкал:

Он в старый цирк ходил на площади

И там циркачку полюбил.

Ему чего-нибудь попроще бы,

А он циркачку полюбил…

На следующий день я уехала домой.

Эпилог

Я действительно больше никогда не встречала Лену, но время от времени заходила на её страничку. Как и она на мою, наверное. Годы шли. Я-таки забеременела, родила, а вскоре развелась с мужем. Скорее всего, ему не хватало свободы – немного прозаично для поэта. Лена, судя по всему, наоборот, вышла замуж. Вот тебе и асексуалка. Мне было забавно разгонять иногда в своей голове, что на брачное ложе всходит не Лена, а Максим, и опытным взглядом шеф-повара смотрит на её супруга как на вялый помидор, думая – можно состряпать из этого овоща хотя бы задрипанный соус или нет? Но это, конечно, шутки. Наверняка в Лене есть и озабоченная девушка, коли уж за озабоченным мужиком дело не встало.

На этом можно было бы закончить мою историю, но не так давно произошло событие, которое побудило меня написать этот рассказ. Я сидела в парикмахерской и вынужденно смотрела сериальчик производства канала ТНТ. И что вы думаете? На одной из ролей второго плана я увидела Лену! Играла она хреново, но не выбивалась из общей канвы ситкомчика. Ну надо же, кто бы мог подумать? Неисповедим выбор профессии, в особенности в нашей стране…

Придя домой, я скачала одну серию и внимательно почитала титры. Так и есть – имя и фамилия совпадали! Я зашла к ней на страницу и поняла, как давно этого не делала. Вся страница была в фоточках со всевозможных съёмок, да и подписчиков у неё явно прибавилось. Странно, что она не стала певицей и что забраковала её та самая компания, которая её же наняла актрисой. Но мне хочется верить, что настанет и звёздный час Вероники. Наверное, когда-нибудь Лена станет одной из тех актрис, которые ни с того ни с сего начали петь. Люди будут смотреть на неё и говорить: «Ну вот. И эта в певицы подалась. Сейчас поют все, кому не лень. Ну родилась ты актрисой и будь актрисой, зачем тебе всё это?»