Путешествия к полюсам

Путешествия к полюсам

(Окончание, начало в № 1–2/2020)

Освоение Антарктиды

 

Последствия одного письма

или «каково нынче русачки наши ходят»

 

В один из апрельских дней 1819 года морской министр Российской империи Иван Иванович де Траверсе (француз на русской службе) получил от адмирала Ивана Федоровича Крузенштерна поистине судьбоносное письмо. Распечатав конверт, министр углубился в чтение. Крузенштерн, прославленный моряк, совершивший первое в истории России кругосветное плавание, на нескольких страницах обосновывал необходимость исследования полярных вод. Адмирал предлагал подготовить сразу две экспедиции — к Северному и Южному полюсам. Основываясь на собственном опыте, он предлагал включить в каждую по два хорошо оснащенных судна.

Особое внимание Крузенштерн обращал на Южный полюс, о котором в то время люди знали еще меньше, чем о Северном. Правда, средневековые географы догадывались: где-то на краю Южного полушария может находиться земля. Знаменитому Америго Веспуччи удалось приблизиться к «терра инкогнито», однако из-за холода он не мог продвинуться дальше пятидесятой широты. Три века спустя еще одну попытку предпринял английский мореплаватель Джеймс Кук, но и тот потерпел фиаско.

Встретив сплошной лед, Кук заявил:

«Я обошел океан южного полушария в высоких широтах и отверг возможность существования материка, который если и может быть обнаружен, то лишь близ полюса в местах, недоступных для плавания. (…) Я смело могу сказать, что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы…».

Однако Крузенштерн на этот счет был иного мнения. Бравому моряку удалось убедить министра. Выбор пал на двух замечательных командиров. Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен (1778-1852), помимо своих выдающихся человеческих качеств, имел репутацию опытного офицера, строгого, справедливого, радеющего о подчиненных и способного выполнять самые ответственные поручения. Под стать ему был и Михаил Петрович Лазарев (1788-1851), впоследствии известный военноначальник, воспитатель целой плеяды выдающихся русских флотоводцев, в числе которых находился и Павел Степанович Нахимов.

Наиболее приспособленными для дальних плаваний в русском флоте являлись такие корабли, как шлюпы. Небольшие по тоннажу шлюпы имели хорошую парусовую оснастку, артиллерию до тридцати орудий, и, как правило, обладали быстрым ходом. Но предложенные Беллинсгаузену и Лазареву два новых судна явно не годились для длительных плаваний в южных широтах. Однодечный трехмачтовый шлюп «Восток» спустили со стапелей судоверфи Охтинского адмиралтейства в 1818 году. Экипаж насчитывал чуть более ста человек. Корпус «Востока» был сделан из сырого соснового леса.

По мнению Лазарева, «Восток» — «судно вовсе неудобное к такому предприятию по малой вместительности своей и тесноте, как для офицеров, так и для команды».

Беллинсгаузен тоже не испытывал восторга относительно шлюпа: «…неблагонадежность румпеля доказывает нерадение корабельного мастера». После раздумий подводную часть корпуса решили обшить медью и поставить на корабле крепкий дубовый руль. Кроме того, «Восток» дополнительно укрепили железными стойками-стандерсами. Трехмачтовый транспорт «Ладога» — детище Олонецкой верфи в Лодейном поле близ Санкт-Петербурга, построенное в том же 1818 году — являлся более прочным, так как предназначался для плаваний в ледовых условиях. «Ладогу» срочно включили в состав военно-морского флота, сделали военным шлюпом, вооружили артиллерией и дали кораблю новое имя — «Мирный». Однако пришлось укреплять и его. Корпус «Мирного» обшили досками, тщательно проконопатили, покрыли подводную часть медными листами. Внутри корпуса поставили дополнительные крепления на случай сжатия льдами. Сосновый руль заменили дубовым. Заменили также прежний стоячий такелаж, ванты, штаги и другие снасти на более прочные. Достройка обоих кораблей производилась в Кронштадте. Морские офицеры строго следили за тем, чтобы «правильно был вбит каждый гвоздь». Тактико-технические данные обоих шлюпов постарались «уравновесить», но вскоре оказалось — «Мирный» является более тихоходным. Впоследствии «забегающему» вперед «Востоку» часто приходилось сбавлять ход и дожидаться товарища.

Несмотря на все сложности, Беллинсгаузен и Лазарев показали себя великолепными организаторами. Они вникали в каждую мелочь и придавали значение самым незначительным деталям. При подготовке похода особое внимание уделялось качеству пищи. Солонину приготовляли проверенные производители: мясо находилось в хороших дубовых бочках. Сухари также были отменными. Были загружены в большом количестве и бочки с кислой капустой, спасающей от цинги. Предусмотрительность Беллинсгаузена простиралась до того, что на борт были взяты подарки для туземцев, в случае «обретения островов и других еще неизвестных берегов».

4 июля 1819 года шлюпы «Восток» и «Мирный» вышли из Кронштадта.

2 ноября, после продолжительного перехода, корабли прибыли в Рио-де-Жанейро. Дав отдых судам и экипажам, Беллинсгаузен приступил к выполнению плана. Корабли отправились прямо на юг, и, обогнув юго-западный берег острова Южная Георгия, оказались возле трех неизвестных ранее островов, которые моряки зафиксировали на картах. Затем они осмотрели Южные Сандвичевы острова и установили — Земля Сандвича является архипелагом. Самый большой остров Беллинсгаузен назвал островом Кука. А на горизонте уже показались простирающиеся до бесконечности грозные ледовые поля.

Русским матросам и офицерам, рискнувшим на несовершенных деревянных суденышках забраться на край земли, приходилось опираться только на себя и на свой профессионализм. На тысячи километров вокруг простиралась ледяная и водная пустыня — в случае беды помощи ждать было неоткуда. То и дело корпуса кораблей угрожающе потрескивали. Вахтенные не расставались с топорами, счищая с палуб налипающую наледь. Глаза у рулевых от напряжения постоянно болели. Тем не менее, даже в таких условиях ни днем ни ночью не прекращались эксперименты. Художник П. Н. Михайлов зарисовывал виды неласкового ландшафта. Офицеры, соревнуясь в меткости, азартно добывали птиц и зверей для чучел, брали пробы воды с различных глубин, изучали строение морских льдов. Часто между «Востоком» и «Мирным» сновали шлюпки — шло самое тесное общение в кают-компаниях обеих команд. Плавание окончательно показало, насколько сильно по своим мореходным качествам шлюпы отличаются друг от друга. Да, «Восток» был быстроходнее, хорошо слушался руля, но он плохо держался на волне. Тихоход «Мирный» напротив, с рулем имел большие проблемы, однако хорошо переносил качку. Для того, чтобы не потерять отстающего товарища, «Восток» все время «уменьшал» паруса. «Мирному» приходилось почти всегда нести «полную парусность». Для плавания в туманах на кораблях разработали целую систему сигналов, применяя выстрелы из пушек, ракеты, огни. Опытность Беллинсгаузена и Лазарева была такова, что за все время похода корабли ни разу не потеряли друг друга и шли вместе (за исключением перехода в Австралию, о котором будет сказано позже). Таким образом, был поставлен еще один своеобразный мировой рекорд. В общей сложности, сто дней «Восток» и «Мирный» находились рядом среди льдов.

27 января 1820 года отважные шлюпы пересекли Южный полярный круг. Следующий день стал днем открытия доселе неизвестного материка.

28 января Беллинсгаузен и Лазарев, еще не зная, что они останутся в истории человечества, как первооткрыватели, наблюдали с мостиков своих кораблей новую землю. Беллинсгаузен занес в дневник:

«Продолжая путь на юг, в полдень (…) мы встретили льды, которые представлялись нам сквозь шедший снег в виде белых облаков».

Впоследствии он добавил: «Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезала за предел зрения нашего». Лазарев также отметил тот день, написав, что видел «матерый лед чрезвычайной высоты».

Еще два раза (2 и 17 февраля) корабли близко подходили к берегам Антарктиды. Вот где пригодилась заблаговременная забота Беллинсгаузена о теплых вещах! Ведь мороз все усиливался. Такелаж покрывался льдом. В каютах и жилых палубах шлюпов температура не превышала десяти градусов. В любое мгновение «Восток» и «Мирный» могли столкнуться с многотонными айсбергами или попасть в ледяной капкан.

Один из участников экспедиции, астроном И. М. Симонов, вспоминал:

«Мы скитались во мраке туманов, между бесчисленным множеством огромных плавающих льдин, беспрестанно в страхе быть раздробленными сими громадами… Хлад, снег, частые и жестокие бури беспрестанно нам сопутствовали в местах сих…»

Надвигалась антарктическая зима. Оставаться в этих широтах уже не имело смысла. Беллинсгаузен и Лазарев назначили встречу в Австралии (порт Джексон, ныне Сидней), и разошлись для самостоятельных переходов по Индийскому и Южному океанам, переходов поистине исторических — в этих широтах до них не ходило еще ни одно судно. Следуя параллельными курсами, командиры шлюпов решили «охватить», таким образом, как можно большую неисследованную территорию.

Наблюдения за морем и небом не прекращались. Экипажи продолжали трудиться на благо науки. Смекалистые моряки использовали простые, но оригинальные приемы — так, для определения относительной прозрачности воды отмечалась глубина, на которой скрывалась из виду белая тарелка из судового сервиза. И Лазарев, и Беллинсгаузен еще раз подтвердили свою репутацию блестящих штурманов. «Восток» и «Мирный» встретились в назначенной точке. Михаил Петрович с гордостью писал своему знакомому: «…прибыл я 7 апреля после 138-дневного плавания, в продолжение которого не лишились мы ни одного человека, но не имели больных и даже никаких признаков скорбута (цинги — прим. И. Б.). Каково ныне русачки наши ходят!».

Из Австралии суда направились в Тихий океан. Пробороздив не одну сотню миль, первопроходцы открыли несколько островов и атоллов, которым были даны названия Восток, Симонова, Михайлова, Суворова, Россиян и т. д. Во время стоянок борта кораблей были буквально облеплены лодками островитян. С жителями Океании у команд сложились самые дружественные отношения. Русские внимательно наблюдали обычаи местных народов, удивляясь ловкости и бесстрашию, с которыми островитяне на своих узких суденышках преодолевают огромные расстояния.

Удивляли моряков и отношения между местными королями и их подданными. Один такой властитель появился на борту «Востока» с синяком под глазом. На вопрос, откуда травма, его величество смущенно объяснил, что не угодил своему народу и его просто-напросто побили. Стоит ли говорить о том, что доктор судна сразу же оказал «деспоту» необходимую помощь.

Вскоре на «Востоке» и «Мирном» не осталось припасенных для дарения ножей и медалей, а подарки, преподнесенные туземцами, заняли почетное место в собираемой русскими коллекции.

В ноябре 1820 года экспедиция, отдохнув в порту Джексон, вновь вышла в океан. От острова Маккуори шлюпы отправились прямо на юг, затем свернули к востоку и три раза пересекали Полярный круг. 10 января 1921 года суда уткнулись в сплошной лед и вынуждены были повернуть на север. Вскоре перед утомленными мореплавателями показались берега неизвестного острова, который был назван ими островом Петра I.

28 января в ясный, пронизанный солнцем день, перед взорами вахтенных на горизонте предстала еще одна, простирающаяся к югу и покрытая горами земля. Как и остров Петра I, она была занесена на карту и получила название Земля Александра I. Вскоре командиры и офицеры шлюпов собрались на совещание. И у Беллинсгаузена, и у Лазарева больше не оставалось сомнений: открытые в этих широтах за два года плавания земли не просто ледяные массивы, а части единого материка. Но окончательные выводы можно было сделать, лишь проведя тщательное изучение берегов. На это у «русских колумбов» уже не хватало ни сил, ни времени, так что о размерах таинственного континента они не имели даже приблизительного представления. Стали решать, что делать дальше. И «Восток», и «Мирный» устали от почти беспрерывного двухгодичного плавания. Их трюмы пропускали воду. Такелаж и парусовая оснастка были основательно потрепаны. Не в порядке находилось и рулевое управление. Подводная часть судов покрылась ракушками, что существенно замедляло их ход. Особенно досталось «Востоку». Вымотались и люди.

Беллинсгаузен принял единственно верное решение. Встретившись еще с несколькими доселе неизвестными островами и дав им, в память о недавно прошедшей войне с Наполеоном, названия Смоленск, Бородино, Малоярославец, Березина, Лейпциг, Ватерлоо, русские взяли курс на Рио-де-Жанейро, а оттуда — через Атлантику — на далекую родину, по которой все участники похода чрезвычайно соскучились.

24 июля 1821 года Кронштадт радостно встречал легендарные шлюпы. Вставшие на рейде корабли посетил взволнованный Александр I, в честь которого была названа земля. Государь не поскупился на награды.

Отметим: до сих пор плавание Беллинсгаузена является одним из самых важных и трудных, когда-либо совершенных в человеческой истории. В ходе экспедиции, которой может гордиться не только Россия, но и вся мировая наука, были открыты неизвестный ранее материк (в его центре находилось одно из самых труднодоступных мест на земле — Южный полюс) и двадцать девять островов. Были собраны коллекции, которые и сегодня являются причиной зависти ученых всего мира, сделаны зарисовки видов Антарктики, проведены всесторонние исследования мирового океана. Беллинсгаузен правильно объяснил происхождение коралловых островов и морских водорослей в Саргассовом море. Плодами его наблюдательности в полной мере воспользовались ученые, занимающиеся теорией ледообразования. Поход «Востока» и «Мирного» остался образцом выучки и профессионализма моряков русского флота. Их достижения навсегда запечатлены на географических картах. Именем начальника этого беспримерного плавания — Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена — названы море в Тихом океане, мыс на Сахалине, остров в архипелаге Туамоту, ледник, кратер на Луне, астероид, научная полярная станция в Антарктиде. Не забыли и Михаила Петровича Лазарева! Его фигура есть на памятнике, посвященном тысячелетию Руси, в Великом Новгороде. В Севастополе Лазареву был поставлен памятник. В честь адмирала назвали атолл, несколько мысов, порт, горную цепь, ледниковый купол, две антарктические станции («Лазарев» и «Новолазаревская»), а также море, бухту, шельфовый ледник и подводную гору в Антарктиде.

Известный немецкий географ Петерман воскликнул: «За эту заслугу имя Беллинсгаузена (от себя добавим — и Лазарева тоже) можно прямо поставить в ряду с именами Колумба и Магеллана, с именами тех людей, которые не отступали перед трудностями и воображаемыми невозможностями, созданными их предшественниками, с именами людей, которые шли своим самостоятельным путем, и потому были разрушителями преград к открытиям, которыми обозначаются эпохи».

Согласитесь — лучше и не скажешь.

 

 

Дважды на волосок от смерти

 

После похода к Антарктиде «Востока» и «Мирного» в деле освоения материка наступило некоторое «затишье». Человечество не торопилось закреплять свой успех. Вездесущие англичане появились в тех местах лишь в 1839 году.

Возглавивший три экспедиции к антарктическим берегам британец Джеймс Росс (1800–1862) два раза был на волосок от смерти. Росс считался опытным моряком. Еще в двенадцатилетнем возрасте Джеймс попал на флот, а когда будущему полярнику исполнилось восемнадцать, он принял участие в исследованиях Арктики. В общей сложности Росс был участником семи арктических походов, но прославился именно тем, что открыл в Антарктиду «самый удобный путь», которым пользуются до сих пор.

В 1839 году, получив в свое распоряжение два старых парусных военных корабля «Эребус» и «Террор», тихоходных, тяжелых, но прочных, Росс отправился в южные полярные воды. Цель была чисто научная — изучение земного магнетизма. Еще ранее в Арктике Росс нашел Северный магнитный полюс, а теперь собирался найти и Южный.

Плавания в тех широтах длились долго. В январе 1841 года английские суда уперлись в сплошной паковый лед. Благоразумие подсказывало остановиться, но Росс решил «проломать» ледяное поле. Его решение было чрезвычайно рискованным: отважный командир по своему опыту знал, что лишь немногие корабли выходят победителями из этой тяжелой схватки. Однако «смелость города берет» — за взломанным льдом сверкало широкое пространство чистой воды, впоследствии названное морем Росса.

Вдохновленный успехом англичанин обогнул мыс Адэр, двинулся еще дальше к югу, не встречая со стороны льда никакого сопротивления. Вскоре стали видны две снежные вершины. Горы оказались вулканами — они извергали из себя пар, дым и пепел. Росс назвал их Эребус и Террор в честь своих кораблей.

Подойдя еще ближе, англичане с удивлением разглядывали тянущийся вдоль берега гигантский ледяной обрыв, высотой до семидесяти пяти метров. Перед ними был край гигантского ледника, названного Барьером Росса. Корабли исследовали берег открытого моря. Расчеты, которые произвели участники плавания, показали — Южный магнитный полюс лежит совсем недалеко, но добраться до него невозможно: повсюду сверкали высокие горы и ледники. Росс хотел встать в тех краях на зимовку, но не нашел подходящего места. На протяжении почти пятисот километров береговой линии суда встречала непреодолимая ледяная стена, которая защищала собой неведомую страну. Антарктида не собиралась сдаваться.

Еще два раза Росс пытался достичь Южного магнитного полюса — и неизменно сталкивался с ледяной преградой. Однажды, когда его корабли пробирались в ледяных полях, разыгрался ужасный шторм. Положение усугубилось тем, что повсюду колыхались обломки льда, с грохотом сталкивающиеся между собой. «Эребус» и «Террор» оказались словно между жерновами. По свидетельству Росса, вода кипела, лед крошился, корабли потеряли управляемость. Спасло их настоящее чудо: буря внезапно стихла. Росс приказал пришвартовать суда к краю огромной льдины. Плотники и слесаря сняли поврежденные рули: один заменили, другой исправили. Моряки какое-то время еще приходили в себя от пережитого, не веря в спасение.

В другой раз смерть подошла еще ближе. В сумерках перед «Эребусом» и «Террором» внезапно возникла ледяная громада айсберга. Даже управляющему современным судном капитану в наши дни бывает сложно сразу дать задний ход; достаточно вспомнить знаменитый «Титаник». Что уж тогда говорить о парусных кораблях, которых ветер нес прямо навстречу верной гибели. Росс не растерялся: он приказал положить «Эребус», на котором находился, на левый галс. Маневр почти удался, но в тот момент экипаж с ужасом увидел — из сгущающейся темноты на корабль надвигается совершивший неудачный поворот «Террор».

Суда ударились друг о друга с такой силой, что «Эребус» потерял бушприт и верхушку фок-мачты. «Лапа» висевшего у борта якоря пробила прочную обшивку и вошла внутрь. Снасти обоих кораблей перепутались; борта бились друг о друга; трещали шпангоуты; шлюпки были раздавлены. Айсберг был уже совсем близко. Каким-то чудом судам удалось разойтись, однако, в отличие от «Террора», «Эребус» не смог развернуться.

Смерть надвигалась. Гремел прибой, накатывающийся на подножие айсберга и разбивающийся об него. В последний момент Росс заметил в стене проход, напоминающий, скорее, щель. У него мгновенно возникло решение провести корабль между «Сциллой и Харибдой». Это была последняя надежда на спасение. Расчет оказался правильным: Росс и его люди, призвав на помощь все свое хладнокровие и проявив невиданное присутствие духа, превратились в единое целое. Рулевые вслушивались в каждое слово своего капитана. Опыт, мужество и удача вновь помогли полярникам — «Эребус» протиснулся через узкую щель, не намного шире корпуса корабля. Айсберг остался позади. Это был самый драматичный день не только в этом плавании, но, пожалуй, во всей жизни Джеймса Росса.

2 сентября 1843 года Росс возвратился в Англию. За свой героизм и открытие новых земель (Земля королевы Виктории) совершенно заслуженно его представили к званию рыцаря.

 

 

Хочешь остаться в истории — будь находчив

 

Несмотря на попытки британцев добраться до берегов Антарктиды и опередить в этом остальных, первым человеком, не только вступившим на материк, но и зимовавшим на нем, стал норвежец.

Карстен Борхгревинк (1864–1934), дворянин по происхождению, с детства отличался беспокойным характером. Он много читал и мечтал о приключениях. Детство его прошло в семейной усадьбе. Интересно, что соседом мальчика и его другом по детским играм был будущий покоритель Южного полюса Руаль Амундсен. Окончив обучение в столичной школе, Карстен уехал из родной Норвегии в Австралию, где прожил четыре года. Именно там Борхгренвинк заинтересовался полярными исследованиями и решил посвятить свою жизнь изучению Антарктиды.

Молодой энтузиаст нанялся на норвежское китобойное судно с многозначительным названием «Антарктика», которое направлялось как раз в те далекие места. С точки зрения промысла плавание оказалось на редкость неудачным. Добытых китов было мало. Их не обнаружили даже в море Росса. И тогда капитан судна Кристенсен рискнул подвести корабль к неприступным берегам Антарктиды как можно ближе, считая, что только там могут пастись стада самых больших в мире морских животных.

«Антарктика» вошла в пояс паковых льдов. 24 января 1895 года китобои увидели мыс Адэр на северном побережье Земли Виктории. Почти полвека назад Джеймс Росс пытался пристать здесь к берегу. Мы уже знаем, чем закончились его попытки. Однако зорким норвежцам удалось обнаружить свободный от ледяных глыб участок суши и уговорить капитана высадиться.

Наступил поистине исторический момент. Капитан, понимая, что находится в шаге от бессмертия, специально пробрался на нос отправленной к берегу шлюпки с твердым намерением первым оказаться на земле Антарктиды. Но Борхгревинк опередил его! Шлюпка уже приставала к берегу. Поняв, что оттеснить капитана не удастся, хитроумный Карстен прыгнул за борт в воду, прежде чем тот поставил ногу на твердую почву. Впоследствии географы присудили пальму первенства Борхгревинку, справедливо посчитав: так как прибрежный шельф является частью материка, именно Карстен первым из людей и оказался в Антарктиде.

За считанные часы предприимчивый норвежец успел описать встретившийся морякам лишайник, сделать его зарисовку, собрать образцы пород. Борхгренвинк даже заметил подошедшую к мелководью медузу. Обозрев окрестности, уже тогда он всерьез задумался о зимовке в этих местах. Доставленные им затем в Европу образцы вызвали огромный интерес у биологов: те раньше не сомневались, что в суровых южных широтах растения обитать попросту не могут.

Следующие два года Борхгревинк посвятил сбору средств для последующей зимовки. Долгое время его попытки были безуспешными. Особенно враждебно встретили идею неутомимого Карстена британцы, Британское Адмиралтейство замышляло собственную экспедицию к далекой Антарктиде: неожиданно возникший конкурент мог расстроить все планы. Наконец, на призывы Борхгревинка клюнул один из ведущих британских издателей — Джордж Ньюнс, взявший с полярника клятвенное обязательство — написанную впоследствии о зимовке книгу тот должен был передать именно ему. На деньги благодетеля обрадованный Борхгревинк приобрел китобойное судно «Поллукс», переименованное в «Южный Крест», заготовил все необходимое, нанял команду, нашел единомышленников, готовых вместе с ним отсидеть полгода в крайне неблагоприятных погодных условиях на пустынном мысу, и в августе 1898 года отплыл на крайний юг. Мыс Адэр встречал первых «поселенцев» на Антарктиде бешеными ветрами, однако, строительство лагеря не прекращалось. Были построены два деревянных дома — для проживания и для склада. Зимовать осталось десять человек и семьдесят ездовых собак.

Единственной радостью для проживавших в «полярном доме» было то, что в Антарктиде не хозяйничали столь хитрые и опасные хищники, как белые медведи. Воришки-песцы здесь также не водятся. Со всех сторон лагерь Борхгревинка окружали безобидные пингвины, так что за содержимое складов полярники не особо беспокоились. Но вот все остальное здорово портило нервы.

Прежде всего, ужасной оказалась погода. Беспощадное солнце быстро сожгло на лицах кожу: появились язвы, пришлось пошить специальные маски с прорезями для глаз. Температуры были настолько низкими, что замерзало буквально все. Страдая от дикого холода, люди почти всю зимовку не могли выйти из тесного помещения. Они мучились вынужденным бездельем и раздражали друг друга. Активно используемые свечи однажды привели к пожару, который чудом удалось погасить. К исходу зимовки моральное состояние команды было более чем плачевным. Как писал впоследствии сам Борхгревинк: «безмолвие ревело у нас в ушах»…

Положение усугубилось смертью одного из членов экспедиции — медико-биолога Хансона. Несчастный не выдержал тягот, начал слабеть, терять интерес к жизни и, наконец, скончался. Планы Борхгревинка рушились один за другим. Так, предположения начальника экспедиции о легкости передвижения по материку оказались ложными. Члены экспедиции не смогли подняться на горные хребты, увенчанные ледниками, и перевалить через них. Оставалось ходить туда-сюда по узкому побережью.

Однако, несмотря ни на что, зимовка показала главное: при наличии теплого оборудованного убежища жить на побережье Антарктиды можно даже в условиях полярной ночи. Борхгревинку и его товарищам удалось собрать немало научных данных, например, точно определить положение Южного магнитного полюса на текущий момент. Они открыли новые виды насекомых и растений, вели постоянные метеорологические наблюдения.

В конце января 1899 года в пустынном море показался силуэт корабля — это был вернувшийся «Южный Крест». Поразмыслив, Борхгревинк решил оставить базу, невзирая на то, что запасы продовольствия и топлива позволяли перезимовать на ней еще один год. Взяв на борт порядком вымотавшихся зимовщиков, судно пошло на юг и достигло Великого ледяного барьера — той самой «стены», обнаруженной Россом. И здесь норвежцу повезло — он отыскал «прореху» в стене, через которую можно было углубиться внутрь материка. На нартах, запряженных собаками, Борхгревинк с помощником и каюром прошли около шестнадцати километров, первыми из людей достигнув 78°50' южной широты. А затем благополучно вернулись на корабль.

Хоть поставленный рекорд трудно было оспорить, к достижениям Борхгревинка в мире не проявили энтузиазма. Особенно возмущались англичане. В Британии полярнику ставили в вину гибель Хансона, называли его обманщиком и шарлатаном. Впрочем, находились и те, кто не без основания утверждал, что «если бы Борхгревинк был британским морским офицером, в Англии серьезнее бы отнеслись к его достижениям».

 

 

Роковое послание

 

Как мы уже убедились, история покорения крайнего Севера и крайнего Юга полна не только побед: в ней много мрачных и печальных страниц. Своими удаленностью от цивилизации, беспощадным солнцем, крайне низкими температурами, буранами и метелями особенно отличается Антарктида. Вот почему ее освоение так затянулось. Вот почему так долго шли приготовления к броску на Южный полюс. Снаряжая одну за другой экспедиции, готовясь к неизбежным трудностям морально и физически, полярники не сомневались: «полюс вечного холода» потребует от них жертв.

Но то, что случилось в год решительного штурма «южной вершины Земли», по своему драматизму потрясло все человечество. До сих пор ученые дискутируют по двум главным вопросам: можно ли было избежать случившегося, и кто виноват в разыгравшейся на глазах у всего мира трагедии.

Однако начнем по порядку. Уже со времен первой зимовки в Антарктиде Карстена Борхгренвика началось своеобразное соревнование между британскими и норвежскими полярниками. И те, и другие желали первыми водрузить на Южном полюсе свой национальный флаг. В начале XX века англичане сделали две отчаянные попытки прорваться к полюсу — и на нартах с ездовыми собаками, и на санях, запряженными выносливыми лошадками-пони — но и в том, и в другом случае они вынуждены были возвращаться, так и не покорив вершину.

На окончательное наступление решился британский офицер Роберт Скотт (1868–1912). Одновременно с ним задумал покорить Юг и не менее знаменитый, чем Нансен, норвежский исследователь Руаль Амундсен (1872–1928). Оба полярника были достойными людьми. Оба отличались благородством. Оба обладали большим авторитетом. Но если Скотт проявил себя более искушенным в мореплавании, то Амундсен был непревзойденным специалистом по зимовке и переходам по арктическим льдам. Для того, чтобы покорить Юг, и тому, и другому прежде всего необходимо было создать базу.

Опыт норвежца сразу сказался в подготовке места для лагеря. Судно «Фрам» (то самое, легендарное), на котором находился Амундсен с товарищами, бросило якорь в удобной для зимовки Китовой бухте у берега Росса. Таким образом, база Амундсена расположилась на сто миль ближе к Южному полюсу, чем база Скотта. Норвежец всерьез задумался над маршрутом, и решил проложить его вдали от районов, где свирепствовали морозы и бури. Увы, Скотт не последовал его примеру. Принципиально разной была и подготовка. Амундсен сделал ставку на ездовых собак, которые отлично зарекомендовали себя на Севере. Спонсоры (Амундсен нашел их в лице норвежских военных) щедро снабдили своего соотечественника теплыми палатками и всеми необходимыми инструментами, включая заступы и ледорубы. Генералам нужно было испытать в экстремальных условиях солдатские пайки — так что полярников обеспечили еще и самыми качественными продуктами. Англичане не могли похвастаться до мелочей продуманным снабжением. Для переходов Скотт положился на технику — механические снегоходы — и на все тех же пони, но и то, и другое впоследствии отказало.

«Битва» за Южный полюс началась 19 октября 1911 года. Первым выступил Амундсен. Четыре упряжки тащило пятьдесят две собаки. Вместе с Амундсеном к полюсу направились Оскар Вистинг, Хелмер Хансен, Сверре Хассель и Олаф Бьоланд. Все эти норвежцы были достойны своих предков викингов-мореплавателей и первооткрывателей новых земель. Благодаря подготовленности полярников переходы шли «в штатном режиме». Собаки не подвели. Несмотря на подъемы и спуски, заносы, ветра, мороз, обморожения, горную болезнь, день за днем, неделя за неделей экспедиция приближалась к цели. Преодолев тысяча пятьсот километров по покрытым льдом и снегом пространствам, 14 декабря 1911 года группа оказалась на Южном полюсе. Радости Амундсена и его соратников не было границ. Оставалось зафиксировать достижение фотоаппаратом, водрузить норвежский флаг, отпраздновать событие, немного отдохнуть и отправиться обратно. В палатке Амундсен оставил шутливое послание англичанам, которое гласило:

«Дорогой капитан Скотт, поскольку Вы, вероятно, станете первым, кто достигнет этого места после нас, я любезно прошу направить это письмо королю Хокону VII. Если Вам пригодятся любые из вещей в этой палатке, не стесняйтесь их использовать. С уважением желаю Вам благополучного возвращения. Искренне Ваш, Руаль Амундсен.»

Конечно, не все проходило гладко. Между членами маленькой команды существовали разногласия. Однако уверенность в том, что они — первопроходцы, окрыляла норвежцев. Преодолев в общей сложности три тысячи километров за три месяца, покорители Юга в целости и сохранности вернулись к себе на базу, не подозревая о том, какая драма разыгралась у них за спиной.

Роберт Скотт со своими людьми отправился в дорогу месяцем позже. Вскоре выяснилось, что пони оказались совершенно неприспособленными к антарктическому холоду. Животные то и дело оступались, скользили на насте. Когда отряд Скотта достиг предгорий Арктического плато, стало очевидно: бедные маленькие лошадки не выдержат крутого подъема. Измученных лошадей пришлось пристрелить. В итоге англичане потащили тяжелые сани с провизией на себе. Мела пурга, завывала метель, люди проваливались в снег. Из-за снежных буранов отряд был вынужден целыми днями дожидаться в палатках более-менее ясной погоды. Однако Скотт был упрям. Оставив, как и норвежцы, за собой несколько промежуточных лагерей с провизией, британцы приготовились к последней части похода. К Южному полюсу начальник экспедиции взял четырех человек: врача, зоолога и художника Эдварда Уилсона, бывшего драгунского капитана Лоуренса Оутса, а также двух кадровых морских офицеров — Генри Бауэрса и Эдгара Эванса. Остальные члены экспедиции повернули обратно.

17 января Скотт и его измученные спутники с невероятными усилиями достигли «южной вершины». Каково же было их потрясение, когда уже издали они увидели развивающийся норвежский флаг и палатку, в которой обнаружили дружеское послание Амундсена. Шок оказался слишком велик. Все старания пошли насмарку. Ночь, проведенная на полюсе, была безрадостной и бессонной. Британцев мучили мысли о том, как они посмотрят в глазам всем тем, кто помогал им взбираться на плато, кто обеспечивал путь, кто ждал их с вестью о победе. Скотт записал в дневнике:

«…Это страшное место, а нам и без того ужасно сознавать, что труды наши не увенчались завоеванием первенства. (…) Теперь — рывок домой… Не знаю, выдержим ли мы?»

Сил на обратный путь у павших духом полярников почти не осталось. Положение усугубила метель. На третий день возвращения Эванс отморозил пальцы. Вскоре упал и повредил ногу Уилсон. Двум оставшимся в целости участникам похода пришлось «сбавить ход» ради вышедших из строя товарищей.

17 октября Эванс скончался. Его похоронили в расщелине ледника. Бывший драгун Оутс, который также сильно обморозился, осознав, что является обузой для маленького отряда, совершил подвиг самопожертвования: ночью во время стоянки он покинул палатку и ушел в неизвестном направлении. Тело капитана так и не было найдено.

Остальные продолжили свой скорбный путь, но им не суждено было увидеть родину. До очередного промежуточного лагеря, где Скотта, Уилсона и Бауэрса поджидали пища и отдых, осталось не более одиннадцати миль, однако пурга уже подписала полярникам смертный приговор. Снежными вихрями застлало горизонт. Температура упала до минус сорока градусов. Вьюга замела палатку.

Последнюю запись умирающий Скотт сделал 29 марта 1912 года. Будучи человеком долга, он сделал анализ собственных ошибок, отметил мужество своих товарищей и попросил тех, кто найдет дневник, позаботиться о его семье. Он умер последним. Когда палатка была обнаружена, и спасатели заглянули вовнутрь, они увидели, что тела Уилсона и Бауэрса помещены в спальные мешки, которые аккуратно завязаны. Героев так и похоронили в палатке, поставив над их снежной могилой крест из лыж.

А что победители-норвежцы? Покорение Южного полюса не принесло счастья организатору экспедиции Руалю Амундсену. После того, как отгремели застолья и праздничные речи, был поднят серьезный вопрос о моральной стороне дела. Речь шла о том самом послании, которое оставил британцам норвежец. Амундсена обвинили в том, что его записка усугубила и без того бедственное положение англичан, ввергнув их в глубокую депрессию. Таким образом, по утверждению многих, она являлась косвенной причиной гибели Скотта. Кроме того, имел ли право знаменитый полярник втягивать в опасное состязание азартного британца, не имеющего подобного опыта? Многие склонялись к мнению, что не имел, и утверждали: нужно было не соперничать, а объединить усилия. С их точки зрения Амундсен проявил эгоизм, а значит, он недостоин лавров победителя.

Что творилось в душе самого Амундсена, мы уже никогда не узнаем. Выдающийся путешественник, или как его еще называли, «Наполеон полярных стран», первый человек, достигший Южного полюса, первый полярник, побывавший сразу на двух полюсах, один из пионеров применения авиации в арктических исследованиях и прочая, прочая, прочая погиб в 1928 году, вылетев на гидроплане на поиски пропавшего в Арктике дирижабля Умберто Нобиле. Перед этим он распродал все свое имущество, словно не собирался возвращаться назад.

 

 

И вновь Скотт и Амундсен

 

После открытия Южного полюса, оставившего в памяти человечества столь трагический след, люди появились там только в 1956 году. В самом труднодоступном и тяжелом для жизни месте Земли американцы решили поставить стационарную научную базу, которую они не случайно назвали «Скотт-Амундсен».

8 января возле географического полюса произвел посадку американский самолет. А затем восемнадцать специалистов под командованием адмирала Джорджа Дюфека начали подготовку к возведению первых объектов. Им пришлось остаться на зимовку. Решено было все жилые помещения строить подо льдом. Строительство проходило в чрезвычайно тяжелых условиях низких температур, доходивших до минус семидесяти четырех градусов. Все материалы доставлялись по воздуху. Выжить в таких условиях можно было только при наличии защиты, состоящей из специальной одежды, и особо прочных домов. Склады и жилые постройки моментально заносились снегом. Строителям приходилось постоянно экспериментировать — применять новые материалы, создавать новые модули. Так что возведение первой базы на Южном полюсе вполне можно сравнить с будущим освоением марсианской поверхности.

В 1975 году над станцией возвели своеобразный алюминиевый купол, который долгое время считался местной достопримечательностью — под ним находились почтовое отделение, магазин и паб. Но снег заносил и эту «неотапливаемую палатку» — тратилось огромное количество драгоценного топлива на ее расчистку. После того, как был накоплен достаточный опыт, не всегда удачный, но поистине бесценный, ученые решили поставить «комплекс» базы на сваи. Современная конструкция на сваях позволяет снегу не накапливаться у связанных между собой жилых и научных модулей, а как бы «проходить» под ними. Кроме того, скошенная форма нижней части зданий позволяет господствующим здесь ветрам постоянно выдувать снег. Но все равно он скапливается — и тогда в дело вступают домкраты, «приподнимающие» станцию повыше.

В настоящее время на «Скотте-Амундсене» может проживать до двухсот человек. База имеет все необходимое, включая медицинские кабинеты, «спортивный зал», сауны. Американские ученые располагают одиннадцатикилометровой низкочастотной антенной, способной наблюдать и предсказывать космические бури, самым высоким в Антарктике телескопом, который поднимается вверх на семь этажей, буровой установкой для изучения нейтрино и другим уникальным оборудованием. Связь с миром поддерживается через спутники. На «Скотте-Амундсене» постоянно работают геофизики, метеорологи, астрофизики, астрономы.

Местные полярники во многом подобны космонавтам. Ведь, несмотря на все «блага цивилизации», условия выживания на Южном полюсе по-прежнему очень суровы: у неопытных новичков могут возникнуть загустение крови, головные боли, судороги в мышцах. Они рискуют получить ожоги не только лица, но и легких, если будут неправильно дышать. Тем не менее, в наши дни станцию в глубине самого сурового материка постоянно посещают туристы. Кому не хочется попрать ногами Южный полюс, совершить за считанные минуты «кругосветное путешествие» и гордиться этим всю последующую жизнь?! Правда, путешественники проводят здесь всего несколько часов, но за это время успевают не только познакомиться с бытом полярников, но и отправить домой специальную открытку со штемпелем «Южный полюс».

 

 

«Восток» и «Мирный» остаются с нами

 

Если вы спросите любого серьезного специалиста по Антарктиде о том, какие страны сыграли особую роль в освоении ледяного материка, то, наряду с Британией, Норвегией, США, он обязательно воздаст должное и России. И, конечно же, будет прав! Действительно, наша с вами страна не только является родиной первооткрывателей Антарктиды. Одной из первых она построила в Антарктике научно-исследовательские станции. Во всем мире с уважением относятся к деятельности российских полярников, которые продолжают там жить и работать.

13 февраля 1956 года наши ученые подняли флаг над антарктической станцией «Мирный». Как вы уже понимаете, такое название (как и название американской базы), появилось далеко не случайно. Полярную базу поставили на берегу моря Дейвиса во время первой советской антарктической экспедиции (1955–1957). На какое-то время она стала «столицей» советских станций в этих суровых краях. В лучшие годы своего существования «Мирный», как и современный «Скотт-Амундсен», мог принять на зимовку до двухсот полярников.

Нет ничего удивительного и в том, что вторая советская антарктическая станция была названа «Восток». Базу основали 18 мая 1957 года во внутренних районах Антарктиды, в шестистах двадцати километрах от «Мирного». Позднее ее «передвинули» еще дальше вглубь материка. В числе прочих своих достижений станция прославилась температурным рекордом, зафиксированным в 1983 году — минус восемьдесят девять градусов! Никто из полярников до этого не жил при таких низких температурах. Однако люди на «самой холодной станции планеты» продолжают заниматься научной деятельностью и сегодня — проводят аэрометеорологические, геофизические, медицинские исследования, изучают свойства материалов в условиях низких температур. Именно там, где стоит «Восток», на глубине трех километров было обнаружено самое большое в Антарктиде подледное озеро, получившее то же имя.

Станция «Полюс недоступности», появившаяся в точке, наиболее удаленной от побережья, в 1958 году — ответ наших полярников на строительство «Скотта-Амундсена». Просуществовала она чуть более двух недель, но оставила о себе память в виде единственного памятника в этих широтах — бюста Владимира Ильича Ленина. Бюст поставлен на вершине пирамиды, венчавшей здание станции. Несмотря на метели, заметающие основание пирамиды, бюст до сих пор высится над пустынными ледяными пространствами Антарктиды.

База «Новолазаревская» знаменита тем, что именно на ней советский врач Леонид Рогозов провел уникальную операцию — он сам себе вырезал воспалившийся аппендицит. Известный бард Владимир Высоцкий откликнулся на это исключительное в истории медицины событие следующими строчками:

 

Пока вы здесь в ванночке с кафелем

Моетесь, нежитесь и греетесь –

Он в холоде сам себе скальпелем

Там вырезает аппендикс.

 

Интересно, что в 2007 году база вновь прославилась: на ней открыли первую (и до сих пор единственную) на континенте русскую баню.

Станция «Беллинсгаузен», кроме своей научной ценности, является духовным центром русской Антарктики. Единственный на сегодняшний день в Антарктиде храм Святой Троицы привезли туда из России в разобранном виде еще в 2004 году. Соседи и коллеги российских полярников по освоению материка — чилийцы, уругвайцы, корейцы, бразильцы, аргентинцы, поляки, перуанцы — базы которых находятся в непосредственной близости от «Беллинсгаузена», постоянно приходят в русскую церковь на богослужения, хотя по вероисповеданию многие из них являются протестантами и католиками. Ведь других храмов поблизости попросту нет.

Долгое время после «Мирного» столицей Советской Антарктиды считалась станция «Молодежная» — самая большая из всех существующих. Достаточно сказать: с 1962 года там было построено более семидесяти различных модулей. Существовали целые улицы, на которых располагались жилые комплексы, научно-исследовательские лаборатории и нефтебаза. Рядом, как и полагается, находился аэродром, способный принимать транспортные ИЛ-76. Одновременно жило и работало на станции до ста пятидесяти человек. В настоящее время база переведена на сезонный режим, а первенство перешло к созданной еще в 1989 году станции «Прогресс». В 2013 году на «Прогрессе» был открыт современный зимовочный комплекс с теплыми, удобными и уютными жилыми помещениями, спортзалом, сауной, клубом с тенистыми и бильярдными столами, госпиталем, оснащенным всем необходимым для лечения, исследовательскими лабораториями и камбузом. Именно там сейчас и находится административный и научный центр российской Антарктиды.

 

 

И вновь — о некоторых рекордах

 

Первым летчиком, который достиг Южный полюса воздушным путем 29 ноября 1928 года был капитан армии США Ричард Бэрд. Он не делал посадки. В 1947 году Бэрд осуществил еще один полет над Южным полюсом.

 

В октябре 1958 года на самолете Ил-12 первый трансконтинентальный полет через всю Антарктиду совершил советский летчик В. М. Перов. Полет проходил по маршруту станция Мирный — станция Советская — Южный полюс — станция Мак-Мердо.

 

В том же 1958 году экспедиция Британского содружества, в которую входили ее начальник Вивиан Фукс и новозеландец Эдмунд Хиллари, побывав на Южном полюсе, впервые пересекла Антарктиду по суше.

 

В 1959 году первый санно-тракторный поход к Южному полюсу предприняли советские полярники — участники 4-й Антарктической экспедиции под руководством А. Г. Драбкина. Полюс был достигнут ими 26 декабря.

 

Первый вездеходный поход по маршруту станция Мак-Мердо — Южный полюс в 1961 году совершили американские ученые под руководством А. Крэри.

 

11 декабря 1989 года до Южного полюса добрались участники Трансантарктической экспедиции, которая впервые на собачьих упряжках за двести двадцать один день пересекла материк в самом широком его месте без использования механического транспорта. Нашу страну в команде представлял Виктор Боярский.

 

30 декабря 1989 года Южный полюс был покорен Арвидом Фуксом и Рейнольдом Мейснером. Они стали первыми людьми, пересекшими Антарктиду без собак и механического транспорта, при помощи только своей мускульной силы, и иногда — парусов.