Русская книга и русофобская секта

Русская книга и русофобская секта

Пришло всё же это чёрствое (чуть не написал чёртово) материальное время!

Нынче за литературой, да, пожалуй, и за всей гуманитарной мыслью, не стоит той силы, которая была в веке девятнадцатом, в начале двадцатого, в советские времена, в перестроечную смуту. Сейчас во всем — торжество денег. По крайней мере — приоритеты безусловные. И оправдания придуманы. «Если ты богат — значит, отмечен Богом…» «Если ты такой умный, почему ты такой бедный?» «Я богат — значит, я прав!» И тому подобное… На всех телеканалах «Газпром» — национальное достояние». «Газпром»! «Газпром» — выше любой философии, любой литературы. А еще недавно устами Максима Горького говорили: «Литература — это лучшее, что мы создали как нация».

Разумеется, Алексей Максимович преувеличивал. В этой фразе он однобок… Русские люди создали столько всего, что не поддается описанию и преклонению перед их умом и талантом. Но со своей писательской колокольни Горький, безусловно, прав. Русские в мировой литературе неподражаемо сильны, гениальны. Правда, времена изменились, и мировая буржуазная конкуренция сильных конкурентов из России признавать не хочет. Книга стала товаром, книгу надо продать. А продавать ушлые западные торгаши умеют. Вот и подобрались мы к разрушению отечественной книжной отрасли.

Всего пару десятков лет и — теперь в книжные магазины за художественной литературой заходят люди в основном особенные… Или несведущие, случайные, или весьма искушенные. Инженеры, военные, многочисленные служащие, учителя, артисты, врачи за книгой туда не ходят. Ибо ее не читают! Забегут разве что студенты за очередной пелевинской выдумкой, или «офисный планктон» за какой-нибудь муракаминской модной книжицей или ловко сшитым детективом.

Тиражи книг невелики. Если тираж дотягивает до десяти тысяч — это уже «бестселлер». Тьфу! Какое противное слово, в котором заключен какой-то изъян и подвох… Но за последние годы даже детективная штамповка донцовых-устиновых упала в тираже в несколько раз. Фантастика тоже резко просела. В конце концов от такой политики — книг меньше, цены выше, книжные магазины опустели от покупателей, а русская провинция, главный востребователь духовных ценностей, и вовсе лишилась книжных магазинов…

Бюджеты библиотек зверски урезаны, огромное число библиотек позакрывалось — «оптимизация» на дворе! — следом рухнули тиражи литературных журналов и в целом всей периодики. В итоге вся книжно-журнальная отрасль провалилась. Художественная литература («художка», так небрежительно ее называют издатели) и вовсе стала занимать в общем объеме книгоиздания менее 20 %. А на «обломках самовластья» написаны уже имена западных авторов. Большинство из них, по меркам взыскательных русских читателей, пишут околесицу, где концы с концами не сходятся… Тиражи тоже невелики или искусственно раздуты. Итог опять же очевиден…

Кто-то скажет: везде так в мире. И тут же объяснит: мол, интернет, электронные средства коммуникации… Да, почти везде. Но не везде! Германия, Китай, Франция, США… Там интерес к бумажной книге хоть и поугас, но не затух, книжная отрасль вполне бодра.

Конечно, наша бедность играет роковую роль. Русские люди никогда не отказались бы от книги, если бы не такая экономическая политика власти: в стране 20 миллионов нищих, еще 20 миллионов полунищих, хотя они и работают… А пенсионеры? Им бы на лекарства и «коммуналку» наскрести…

А ведь читающая нация — это даже выше, чем нация космическая. Да и смогла ли бы наша нация стать «космической», не полюби книгу! А чтобы стать читающей — нам пришлось пройти огромный путь. И начинался этот путь, конечно, не с 1917 года, не с ликбезов.

На протяжении веков просвещенное русское общество стремилось сделать граждан грамотными. Разумеется, огромный скачок был сделан при Советской власти. При этом существовала «высокая планка» для авторов, культура чтения, культура редактирования и научной проверки изданий.

Теперь же неинтерес к поэзии, отсутствие серьезной светской философии, литературной критики, достойной публицистики (не той, которую стряпают скандалисты и комментаторы жареных исторических фактов), упадок интереса к фольклору, оскудение языка, привычка к низкопробному чтиву и отказ общества и власти помогать творцу-художнику — ведут к потере культуры общей, общенациональной. А на какие темы, кем и как пишутся «филологические» диссертации? Что заложено в школьных и университетских программах?

 

* * *

Как-то раз в конце 90-х в одной из районных библиотек Нижегородской области, куда ездил в качестве главного редактора журнала «Нижний Новгород», биб-лиотекарь спросила меня о творчестве Влад. Сорокина: «Да неужели это литература?» Она смотрела мне в глаза с явным опасением: вдруг я начну скользить, выворачиваться, что-то объяснять: дескать, литература бывает разная, выгораживать пошлость, оправдывать непотребство… Наконец я улыбнулся ей и ответил: «Да конечно же нет. Это не литература! И никто не сможет обмануть вас, никакой писатель, никакой критик… Очень важно прислушиваться к себе, к своему сердцу, к своей душе, чтобы понять, что есть литература, что есть искусство, а что является профанацией и пошлостью…»

Русская литература — это словно благоухающая аллея, где растут самые разные деревья, причем деревья с непростыми, подчас прекрасными и ядовитыми цветами и плодами, но есть литературные пакостники, которые тащат на эту аллею всякий мусор, хлам, гадят на нее. Благо дождь время от времени смывает это дерьмо…

 

Американских писателей я читал много: У. Фолкнер, Т. Вулф, Т. Уайлдер, И. Стоун, Д. Стейнбек, У. Стайрон, С. Льюис — и других, не говоря уже о Ф. Фицджеральде, Э. Хемингуэе, Д. Лондоне, Т. Драйзере, а вот книгу «Над пропастью во ржи» Д. Сэлинджера никак не мог осилить. Начинал читать, две-три страницы — и ни в какую. Э-э, нет, думаю. Надо же понять, почему ее у нас так усиленно выпускают. Взял однажды в отпуск и прочитал на пляже, где делать нечего, от корки до корки. Прерывался часто, откладывал, потом все равно брал в руки и наконец-то осилил. Ничего, кроме разочарования, не получил… Однако я ужаснулся их «проблемам». Хиппи, борьба американской молодежи против войны во Вьетнаме, против жирных буржуа, — это всё понятно, книга Сэлинджера была востребована своим молодежным протестом, поэтому советские идеологи эту книгу и к нам пустили. Но там есть другая «проблема», это уже в те, 50-е годы (книга «Над пропастью во ржи» вышла в 1951 г.) Весь смысл сводится к тому, что юного паренька хотят подловить педерасты-педагоги… Нью-Йорк показан как город извращенцев и негодяев, а молодое поколение почти сплошь приспособленцы и болваны. Бунт молодого человека, главного героя, заканчивается тем, что его отправляют в санаторий подлечить психику. Впрочем, скорее всего, он станет таким же, как его папаша, преуспевающий юрист, ведь, когда сестричка говорит ему: побежим отсюда вместе, — он тут же становится прагматичным и опрометчивых поступков не совершает. Написан этот короткий роман очень неровно, композиционно не выверен (там есть героиня, о которой главный герой много говорит и даже влюблен в нее, но она ни разу не появилась)…

И все же этот романчик привлекает наших молодых читателей, хотя он никоим образом не отражает нашу русскую жизнь и не расшевелит русскую душу… Зато он настропаляет детей на бунт! Конечно, бунт детей против отцов, поиск новых смыслов свободы и т.п. есть в любом обществе; молодые выскочки, которые выпячивают своё хиленькое «я», демонстрируют свою расхристанность и наплевательское отношение к нравственным устоям общества — это не ново и всегда перспективно…

Из книжки Сэлинджера вырос и нынешний тиражный сочинитель В. Пелевин.

Теперь его «внедряют» в Европе, переводят, издают книги, вводят в ранг русского писателя. По меркам русской художественной литературы он обычный экспериментатор, всеядный амбициозный модернист, интересный тинейджерам, блогерам, тусовщикам соцсетей (слова-то какие!) — он, к тому же, весь столичный и компь-ютерный. Впрочем, хватит о Пелевине! Он мастерски раскручен, навязан и в конце концов не бездарь…

Литература о молодежи всегда была популярна. В XIX веке — Тургенев «Отцы и дети», Гончаров «Обыкновенная история», Достоевский «Преступление и наказание»; в XX — Островский «Как закалялась сталь», Фадеев «Молодая гвардия»… Впрочем, последних сейчас просто изничтожают — о! времена, о! нравы! — а ведь книги-то вдохновенные!

Блестящий роман написал Олег Куваев «Территория» о молодых романтиках. Психологическую драму молодых людей талантливо описал Владимир Тендряков в повести «Ночь после выпуска». Виль Липатов… Можно и дальше продолжить. Вплоть до Перестройки. И там споткнуться… Помню, мой старший товарищ нижегородский писатель В. Ф. Осипов, который возглавлял местное Бюро пропаганды художественной литературы, и возмущался, и пророчил: тычут везде книгу Рыбакова «Дети Арбата», а читать там нечего! — антисоветская тягомотина, забудут все через год-два, а тиражи миллионные…

Сейчас в общем-то «нетленку», а также «в стол» никто не пишет. Держат руку на пульсе современности, — к этому модное определение есть, более глупое, чем приведенный мною «штамп», но распространенное, — «мейнстрим». Десятки амбициозных авторов прилепились к этому потоку с матерщиной и постмодернистскими выкрутасами, антирусским историзмом и откровенной пошлятиной.

…Когда М. А. Шолохова спросили: «Тихий Дон» — это соцреализм?», он отвечал: я не знаю, что такое соцреализм. Наверное, Фадеев знает, у него спросите… Но Михаил Александрович знал, что такое Русская Литература!

 

* * *

Есть такое заблуждение и растиражированное словосочетание. «непризнанный гений». Непризнанных гениев не бывает! По крайней мере, в Литературе они неизвестны. Безусловно, в словесности всё слишком индивидуально. Хотя общие критерии в литературе, в настоящей Литературе были и есть! Однако очень много у нас появилось окололитературной публики, которая возомнила себя гениальной. Безвкусица, нецензурщина, так называемый постмодернизм и просто чушь собачья, которая выдается за «новое» слово. К сожалению, институт критики у нас отсутствует. Есть ангажированные газетно-журнальные обозреватели, стайка столичных поверхностных критиков, которые держат нос по ветру и обслуживают ту или иную тусовку, ту или иную премию.

Два слова о литературных премиях… Кажется, их много. Да, много. Но они не действенны, не существенны, не освещаемы СМИ, а стало быть, и лауреаты разных региональных и «мелких» литературных премий не известны широкой публике. А вот другие: сытые, богатые, некоторые при участии госструктур и госчиновников — «Большая книга», «Национальный бестселлер», «Русский букер», «НОС», — (названия-то какие!) — их контролирует все та же либеральная русофобская секта. Так, для вида, примут на время в свои ряды какого-нибудь лояльного толерантного русского сочинителя.

Где премия имени Михаила Шолохова? Есенинская премия не звучит… Почему? Денег нет! Есть малоденежные премии им. И. А. Бунина, им. А. М. Горького; их распределяют так, что, думается, Бунин и Горький в гробу иногда переворачиваются…

 

И конечно, очень обидно, что истинной — вразумительной, честной, участливой — критики у нас сейчас нет, а весь так называемый постмодернизм и новая либеральная литература — это потуги борьбы с русской эстетикой, у которой вековые традиции.

Отсюда и пожелание к русским читателям всех возрастов: не читайте похабщину, русофобскую истерию, смело бросайте в мусорный бак подзаборных сочинителей, не слушайте болтунов, не верьте в честность раздаваемых премий… Не старайтесь обмануть собственные чувства! Именно — чувства. Эмоции вызвать способна даже минутная реклама, это красочный ход… А вот чувство, глубокое чувство… Душа русского читателя выше, светлее, чем бредни расхристанных писателей и писательниц, которые издеваются над здравым смыслом, искажают историю и подрывают нашу эстетику, — эстетику добра, гармонии, истинной красоты.

 

* * *

Литература не может быть наднациональной. Она без всяких оговорок — национальная! Другое дело — на каком языке писана. У нас полно русскоязычной литературы. Но русской литературой это не является.

…Слышал от либеральных критиков на одной из конференций: они теперь делят литературу на «колониальную» и «постколониальную». Колониальная — это в СССР, когда русский язык навязывался всем советским нациям и было принято считать, якобы, что всё, что написано на русском языке, является русской литературой. А постколониальная — это литература после развала СССР, когда нации самоопределились… Выходит, теперь смело можно назвать писателей В. Аксенова и И. Бродского — еврейскими русскоязычными авторами. Это даже приветствуется — показать в постколониальное время, что в русской литературе много нерусской литературы; русские — это азиатчина, рабство, пьяницы… А вообще-то тяжело, наверное, либеральной русофобской секте писать на русском языке, тяжело, а главное — наверное, противно: язык варваров, азиатов, ватников… Думаю, что им было бы легче, если б они пере-шли на другой язык, на милый сердцу — английский. Да и русским читателям легче бы стало…

Помню, в Минске, на международном фестивале прессы, оказался в небольшом застолье, там были представители стран СНГ, кто-то из казахов, из узбеков, из таджиков, ну и с Кавказа тоже… Говорили все, разумеется, по-русски. Вдруг один из азиатских «нацменов» воскликнул в сердцах: а что это мы все говорим по-русски, давайте перейдем на английский, хватит уже, мол, нахлебались от этой России… И он что-то забормотал на ломаном английском, обращаясь к своим соседям. Реакция в застолье была удивительной: кто-то хотел быть модным и даже попытался подыграть «выскочке», кто-то просто рассмеялся и махнул рукой, кто-то пригорюнился…

 

Мне частенько приходится бывать в библиотеках России. В провинции библиотекари подчас «стонут» от бедности. Невозможно подписаться на журналы, не на что купить новые книги. Читателя порой «потчуют» книгами, изданными еще при советской власти. Даже детишкам нечего предложить… Фонды практически не обновляются!

Если что-то и подкинут, то чаще всего книжки лауреатов либеральных премий. В публичных библиотеках, особенно в провинции, не найти новых изданий многих русских писателей. Глубоких, реалистических, духоподъемных книг!

В родной моей Вятке (Кирове) на сайте нашей знаменитой областной библиотеки им. А. И. Герцена прочитал, что самые популярные у читателей Улицкая и Рубина, а дальше там упоминался «гений» с «Лавром». Преподнесено это даже с некой гордостью. Вот мы, мол, тоже следим за вкусами столицы и не отстаем… Сперва даже не поверил. Как так? Неужели читателям так запудрили мозги и выдали за достижения русской прозы литературу бездушно-головную, выкрутасную, мало того — антиправославную. Именно в то время, когда я прочитывал эту информацию, на Вятской земле шел Великий крестный ход!

Читают то, что «раздули» в телеящике, что лежит на полке поближе… Информации-то и возможностей приобретения «других» русских книг и журналов у библиотеки немного.

…Отлично помню: в конце 70-х самым популярным автором Волго-Вятского региона был вятский писатель, мой старший товарищ, фронтовик Б.А. Порфирьев, тиражи его книг были огромны. Эту позицию огласили по радио, на основании статистики, а в то время цифрами попусту не кидались… Да и сегодня в каждом регионе есть свои талантливые, известные авторы, но они почему-то сегодня не в чести.

Библиотекари, конечно, тут ни в чем не виноваты. В основном это прекрасные, добрые, образованные люди. Только прежде их заставляли пропагандировать трилогию генсека Брежнева. Сегодня — раскрученных, отпиаренных, облепленных либеральной сектой премиями авторов.

 

Каждый год у нас бывают Парады Победы — во всех городах. А потом и шествие Бессмертного полка. Сотни тысяч молодых людей, красивых, сильных, умных, честных, жаждущих блага своей стране и справедливости во всем, проходят маршем по Красной площади и по главным площадям своих городов. Я смотрю на них по репортажам, иногда вживую, и невольно задаю вопрос: а что деятели культуры создали для них? что они им дали бы почитать? на какую театральную постановку пригласили бы? к чему призвали бы своими произведениями?

Может быть, власть сошла с ума, официально пропагандируя с высоких трибун патриотизм, нравственность и заботу о ближнем, и тут же, за кулисами, сойдя с трибуны… напрочь перечеркивает свои заявления?!

Нет, власть не сошла с ума, она играет, имитирует, обманывает окружающих и саму себя… Однако вспо-мним «поздний социализм». Заигрались, заболтались, не хотели смотреть на проблемы народа. Несли то коммунистическую, то демократическую ахинею с трибун… Ведь это была имитации принципов, проявление нравственного цинизма, полной глухоты власти по отношению к народу.

Неужели такая культурная политика закончится чем-то добрым? Где книжные шедевры, где великие фильмы, где театральные взлеты — без потери штанов?.. А ведь на тех же парадах в честь Победы, а после и в строю Бессмертного полка идет цвет российского общества! Зачем же власть так безголово предает Русский мир, русскую мысль, русскую эстетику и русскую литературу?! Понятно, что тихая травля русских художников враз не остановится, атавизмы ельцинского предательства живучи, а чинуши той поры всеми щупальцами присосались к государственному корыту… Но информацию о том, что происходит с русской книгой в стране, куда расходуются государственные средства на культуру, читатели России должны знать!

У меня нет никакой зависти к братве из либеральной русофобской секты. Этой зависти в принципе быть не может. Я русский человек, я пишу по-русски и для русских. Но есть другое: претензия к власти. Почему уничтожается русская литература, драматургия, кино? Почему нет книг современных русских авторов на полках оставшихся книжных магазинов и на библиотечных полках?

Я был бы не прав, если бы, поминая русофобскую тусовку, не назвал добрые имена писателей, современников, которыми русская литература последних десятилетий может гордиться. Называю имена только провинциальных прозаиков, именно их книги труднее всего добираются до читателя. Юрий Оноприенко (прекрасные психологические повести о любви), Петр Краснов (глубокие романы о современной жизни провинции), Александр Фуфлыгин (философская, изысканно написанная проза), Василий Киляков (яркие повести в великолепном изложении), Виктор Никитин (городская, интеллектуальная проза с крепким, образным языком), Дмитрий Ермаков (сильные русские характеры и поиск истинных ценностей, а еще обаятельный язык), Александр Даниелов (тонко чувствующий автор и «живые» характеры), Сергей Козлов (романы: человек в нынешнем мире и божественное начало), Николай Скромный («жизненные» романы, герои с трудной судьбой, насыщенный язык), он из недавно ушедших, а также ушедшие мастера рассказа, где есть «мужское начало» — Вячеслав Дёгтев и Николай Шипилов (кстати, в Новосибирске появилась улица Николая Шипилова, но книг его на полках книжных магазинов нет); молодые авторы Андрей Антипин и Сергей Доровских (борьба духовного света и тьмы реальности…). Повторюсь: в каждой русской области есть свои блистательные авторы: прозаики, краеведы, публицисты, поэты. Они интересны русскому читателю. Но книги их — редки.

2014-й Президент страны объявил Годом литературы. А после довелось услышать слова премьера, что на Год литературы выделено аж три миллиарда рублей. Я написал предложение. Давайте из этой огромной суммы выделим сто миллионов рублей для русской прозы. Создадим здравую творческую комиссию, отберем сто (цифра, конечно, условная) русских авторов, которые еще в силе, могут и хотят писать, которые еще не очерст-вели, не спились от тоски и беспросветья, которым есть что заявить, выделим на каждого по одному миллиону (сперва, разумеется, аванс), и через год-два Россия, читатели получат сто новых русских романов!

Услышали мое предложение власть имущие? Ответ очевиден. А куда ушли три миллиарда рублей из бюджета? На мероприятия, конечно… Мероприятий и трёпа было много, проку русским писателям и читателям — ноль!

* * *

У России есть великая русская художественная классика. Есть и мнение, что классика нас спасет, на ней вытянем… Пушкина отменить или заменить невозможно!

Так-то так, да не совсем так… Утеха классикой хороша, но не вечна. К несчастью, классика устаревает. Да, да, классика тоже имеет свойство дряхлеть. И это факт! Театр, кино пытаются заигрывать с классикой, обновлять, освежать, на Онегина надеть кроссовки, Анну Каренину сделать неудачливой бизнесвумен… Но это уже не классика. Это извращенные потуги режиссеров-постановщиков, их стилизации, проще сказать — спекуляции.

Держаться на одной классике — это то же самое, что держаться на льдине, которая все время подтаивает. А с другой стороны, «только классика» подтверждает факт того, что нет современного национального книжно-читального общества, которым всегда гордилась Россия. Либеральная секта навязывает своих божков, но… это или нелепо, или бесполезно!

Пристроить в классики пробуют и через школьные, университетские программы, напихивая туда авторов, которые мажут русскую историю дегтем, а русского человека изображают в лучшем случае дурачком… Либеральные литературоведы русской литературе отдают только одно поле — «деревенское». Дескать, пусть там себя и проявляют. Даже термин выдумали «деревенщики»… Философская, городская, «интеллектуальная» литература под силу только людям с общечеловеческими принципами и толерантными взглядами (эх, какими словами приходится пользоваться!). Но опять незадача: на русской почве либеральный ум становится просто умишком, а вся философия заканчивается русофобией.

 

Однако свобода писательству есть! Воля для любого сочинителя — интернет!

Интернет — это реальность, от которой отвернуться немыслимо и не нужно. А интернет — то же что электричество, некий комфорт цивилизации. Это огромный справочный мир… Для состояния Искусства важен дух нации! Интернет — лишь информационная и сухая коммуникативная матрица. Мастерство, истинная школа — в печатных изданиях, в журналах, книгах, альманахах. Само по себе Искусство — это другая планета. Передача информации и Искусство — вещи разные.

Интернет будет «откусывать» у печатных изданий тиражи, электронная книга будет коверкать представление о «настоящей» книге, но, верится, что до крайностей не дойдет. Не интернет страшен настоящей литературе и русской книге. Бедность провинции, духовное оскудение, нигилизм, разобщенность общества, отсутствие прозорливых, толковых национальных лидеров в политике, культуре, образовании.

 

* * *

Показательны в этом отношении книжные ярмарки, проводимые в Москве. На стендах Россия почти не представлена, кое-где ютятся на маленьких квадратах выставочной площади издательства из регионов. Не сравнимо с прошлыми временами: Волго-Вятское книжное издательство, Средне-Волжское книжное издательство, Западно-Сибирское книжное издательство — сотни наименований, миллионные тиражи… На книжном рынке нынче царствует московский издатель. Производство книг в провинции свернуто. Соответственно — и доходов никаких, и творческий потенциал писателей постепенно утухает. Не стоит обольщаться ростом числа членов творческих союзов — тут разговор особый.

Разумеется, в каждом российском городе есть своя интеллигенция, которая худо-бедно издает на какие-нибудь пожертвования или средства местных бюджетов книги. Но эти книги даже капли в море из себя не представляют. Говоря социалистическими терминами, у «прослойки» — у той самой местной интеллигенции все меньше шансов реализовать творческие планы, все меньше шансов привлечь в свои ряды молодых, талантливых людей, все меньше шансов влиять на социально-нравственную атмосферу провинции, на уровень культуры.

Помимо экономического давления столичного издателя на читателей и издателей провинции, есть еще и гуманитарная экспансия. Любите то, что любят столичные «умники». Ведь у провинциальных библиотек нет средств даже на подписку литературных журналов, которые со времен Пушкина дают пищу российскому читателю.

Размыто, разрушено гуманитарное поле в стране, литературные сообщества, творческие союзы, журнальное пространство. А ведь писатели проявить себя могут только тогда, когда есть востребованность, есть читатель, аудитория, есть обратная связь… Наконец, когда есть отрасль! Вот и получилось: в стране резко упала гуманитарная мысль, художественный вкус, литературные школы, творческие направления.

А какие авторы на международных книжных выставках представляют нашу страну? И нуждаются ли в нашей литературе там? В Европе к нашим либерал-русофобам интереса нет. Только 1% русскоязычной переводной литературы на европейском рынке!

Книжные чиновники, не сменяемые десятилетиями, развалившие отрасль, даже не понимают, что русский язык и русское искусство — лучшее представительство их интересов за границей. Если писаки из России едут в лондоны поливать грязью Россию, то и российскому бизнесу от этого уж явно лучше не будет… Э-э-эй! Правительство РФ, куда вы смотрите? Смените вектор! На Западе надо представлять литературу не чернушников, которые выставляют страну в порочном виде, а нормальных русских и российских писателей, — такие еще не перевелись, и им найдется что сказать западному читателю.

 

* * *

Кто только не говорил о величии русской литературы! А между тем даже в золотые для русской литературы времена, на перекрестке «писатель — общество» не всё было «душа в душу». Общество подчас не слышало своих писателей, даже — гениев и как будто не нуждалось в них. А нынче и подавно — не считается с художественной литературой, не очень зарится на нее, голос художника потерялся за голосами политиков, поп-, теле-, шоуменов, средь убогоньких телесериалов.

Но, может быть, не общество отвернулось от писателя, а писатель потерял чутьё, утратил то, что назвал однажды Д. И. Менделеев «народным инстинктом»? Ведь не случайно бытует мнение, что писатель не готов представить обществу произведения, соответствующие времени, настроению, запросам «народного инстинкта».

Литература — это живой организм, который вечно развивается. Однако не стоит забывать, что «период просвещения» закончился. Художественная литература как элемент просветительский, общеобразовательный утратила часть своих функций.

Если Первый съезд писателей СССР в 1934 году ставил определенные задачи перед художником, то теперь эти задачи должен сформулировать себе сам художник. Начальников в литературе нет! Но есть еще одна заинтересованная сторона — общество: что будет востребовано им?

Может быть, об этом лучше знает издатель? Ой-ой-ой! Знает ли? Ведь издатель всё свел к бизнесу. Да и владельцы крупных издательств и сетей магазинов давно живут на Западе. В чьих интересах они ведут издательскую политику?

Общество все равно будет покупать книги — всегда, в том числе и художественную литературу. Книга — уникальная возможность духовного раскрепощения и познания себя и мира. Новое качество книги способно пробудить к ней новый интерес, дать новый стиль авторам, новую идею, значимость художественному слову. Кажется, при всех составляющих — дело во власти. Да, во власти! Она регулирует общественное сознание. С нее должен быть спрос.

Мы живем в России, где очень часто общественные волны поднимало именно слово. Русские собратья по перу, нельзя молчать!

 

Евгений Шишкин, член Союза писателей России