Сквозь призму времени

Сквозь призму времени

(о поэтическом мире Глеба Горбовского)

В пантеоне человечества есть поэты, мимо которых пройти невозможно, потому что корни их творчества идут от родного народа и его языка. Таким поэтом можно считать и Глеба Горбовского, свеча поэзии которого зажглась от пушкинского огня. Неслучайно в поэме «Русская крепость» его лирический герой приходит к могиле А. С. Пушкина в Святогорском монастыре, поднимаясь все выше и выше по ступеням, где каждый камень наполнен «силой не гранитной — духовной». Лирический герой этой поэмы по зову странника — прохожего, в лаптях, с котомкой, можжевеловым посохом, — зовет прогуляться к ветхой крепости, которую не щадят годы, и очнуться от дремоты. За каждой строкой поэмы, наполненной мыслью о бессмертии русских гениев (Суворов, Ломоносов, Мусоргский, Чайковский, Тютчев, Державин) чувствуется желание поэта, отметая все случайное и бренное, уловить атмосферу духовной жизни России, переносясь из века в век, чтобы прийти к мавзолею из осенней листвы на могиле Пушкина и поклониться русскому гению.

Поэма «Русская крепость» вызвала в душе автора статьи поэтический отклик в стихах, посвященных памяти Глеба Горбовского.

 

Молитвенник русской земли

Памяти Глеба Горбовского

 

Где русская крепость, где звонницы весть —

Прохожий с котомкой… Я вижу: он здесь!

Курлыча над ним пронеслись журавли…

Он — новый МОЛИТВЕННИК Русской земли!

 

Священную память в котомке несет.

Быть может, Россию от хвори спасет.

Гранитные камни ему — нипочем:

Он путь свой измерил не острым мечом,

А силой духовной. Ей все — по плечу..

У каждой святыни он ставит свечу.

 

Зарубки и метки средь желтых страниц…

В тиши Святогорья склоняется ниц

Над песнью поэта, над мудрым челом…

Здесь русского слова — родительский дом..

 

Листва мавзолеем над прахом святым,

Но видит он Пушкина вечно живым.

Здесь — наше начало, здесь русская речь,

Здесь крепость, которую нужно сберечь,

Души нашей древней родные холмы..

Здесь — наши истоки. Взлелеяны мы

Любовью поэта к грядущей Руси

И светлой молитвой: «Россию спаси!»…

 

Но время идти!.. Снова Русь за холмом:

Там новая крепость и новый наш дом.

И снова у странника грудь горяча.

Он слаб и устал… Но не гаснет свеча!

 

Глеб Горбовский в русской литературе второй половины ХХ века занимает особое место. Михаил Дудин назвал его одним из «истинных поэтов нашей современности», «крылья таланта» которого «опалены тревожным дыханием нашего времени».

Всякий национальный исторический процесс откликается прежде всего в судьбе слова, особенно в моменты кризиса, когда оно становится неисчерпаемо одухотворенным, открывает путь к духовной свободе. Но это происходит только в том случае, если оно отражает не только аккорды собственной души поэта, но и души народа, в которой живет правда земная, вечная, потому что эта душа — хранитель самых древних родников сознания.

Глеб Горбовский родился и умер в Ленинграде (1931–2019), хотя в своей автобиографии «Откуда есть пошел…» он пишет: «Следы моих предков по отцовской линии теряются в непроглядных глубинах русского крестьянства, крепко державшегося старой веры в лесистых и холмистых просторах вольнолюбивой Псковщины, татарского ига не знавшей». Горбовский прошел через многие испытания жизни: репрессию отца, исправительную колонию, лесоразработки, стройбат в армии, работу слесарем, грузчиком, участие в геологических экспедициях, назвав себя «бродягой и скитальцем, представителем особой породы».

В 60-е годы в печати появляется его сборник стихов «Тишина» (1968), где Горбовский впервые в своей поэзии рассматривает проблему творческих поисков поэта. Своей неуспокоенностью лирический герой этого сборника напоминает героя ранней лирики В. Маяковского; ему нужна подлинная человечность, он ищет и зовет человека, «спотыкаясь о горы и реки». Но в человеческом мире не все благополучно, поэтому на душе становится тревожно: среди людей, идущих за спиною поэта, много тех, с кем ему не по пути:

 

Есть на свете рабы,

есть служители морга,

есть властители ртов,

председатели чувства…

Но не знает никто

вечной тайны

искусства!

 

Знакомство со сборником «Тишина», в котором литературная критика 60-х годов усмотрела «озлобленность лирического героя на весь белый свет», «предельно циничный нигилизм», открывает для нас совсем иное, особенно когда сопоставляешь художественно-философский мир Горбовского с поэзией Николая Рубцова, который тоже глубоко развивает мотив Тишины в своем творчестве: эта тема помогает и Рубцову, и Горбовскому осмыслить место человека в общей системе мира, его взаимоотношения с Природой. Нельзя не почувствовать и в стихах Н. Рубцова, и Горбовского главное желание поэтов: разбудить спящие души своих современников, увести их от окаменелости, скуки и пошлости жизни, от той Тишины, которая вызывает помрачение умов и души человеческой, — в мир подлинной Тишины, дарующей поэту вдохновение. Образ Тишины, который постепенно ширится в душе поэта, не дает ему покоя: она ему необходима, чтобы связать духовные поиски человека с подлинной гармонией мира.

Лирический герой Г. Горбовского мечтает:

 

Превратиться в мелкий дождик,

зарядить на много дней…

И на город толстокожий

тихо падать меж огней.

Или трогать гриву леса,

еле листья шевеля.

Или нежностью небесной

гладить сонные поля.

Слиться с речкой безымянной,

целовать людей…

 

В сборнике Горбовского «Тишина» мы видим очень тонкую работу поэта над словом. Его выражения со словом «тишина» глубоки по содержанию, афористичны и успешно могут пополнить копилку человеческой мудрости.

 

И благодать, и тишина,

Пока живу

Окаменело.

Но вот придет опять весна,

и разорвется в клочья тело!

/«Я заминирован»/

 

Хорошо, что есть мгновенья:

К тишине прикосновенья….

/«День растаял, словно сахар…»/

 

Какие дни, какие ночи!

Какая в сердце тишина.

/«Жестокость»/

 

И тишина все ширилась в груди.

И улетели птицы.

/«Сегодня снег и алые осины»/

 

Мне тишина необходима.

С меня довольно пьяных рож,

Собраний, призрачных от дыма,

И славы мизерный дележ.

Меня заждались откровенья

В зимнезадумчивом лесу.

/«Мне тишина необходима»/

 

Велика роль эпитетов в этом сборнике: они создают особое семантическое поле, передающее атмосферу жизни человека, готового пройти через любые испытания, лишь бы сохранить свою душу. Следует отметить, что мозаика эпитетов необычна, свежа, оригинальна по лексической сочетаемости с определяемым словом-существительным. Г. Горбовский создает стихи на основе широких и неожиданных ассоциаций, делая их отражением реальной жизни, где улавливается и мощный подтекст. Вот поэтический ряд эпитетов к сборнику «Тишина»: «комариная прожорливая туча», «алчная тайга», «облака перелетные», «уставшая земля», «город толстокожий», «растерянный воробей», «люди бледные, санаторные», «былинная пыль», «двуствольная игрушка», «смех устало-хрипловатый», «дни автомобильные», «лес, раскочегаренный весной», «гремучие ночи» и другие эпитеты, которые открывают не «циничный нигилизм» поэта, а абсолютную независимость его нравственных оценок при феноменально обостренной языковой чувствительности. В какой-то мере их можно рассматривать как семантическую атаку на сознание читателя, чтобы оторвать его от стандартных поэтических штампов.

Поэту хочется, чтобы его современник дышал воздухом его поэтического мира и обрастал плотью нравственности человека неуспокоенного. Ему нужны слух и зрение особого склада, чтобы чувствовать ускорение времени, испытывать душевное движение лирического героя, зовущего следовать за ним повсюду для того, чтобы принять мир во всей его глубине.

Словарь «1000 эпитетов из поэзии Глеба Горбовского», который собрал огромное количество лексических жемчужин поэтического мира Г. Горбовского и отразил глубокий лингвистический поиск автора словаря, ученого-лингвиста А. П. Бесперстых позволяет современному читателю сделать вывод об огромном человеческом и поэтическом даре поэта, почувствовать приметы времени, приметы Родины и увидеть в нем внимательного и совестливого летописца эпохи. Это и есть то самое чудо, когда из поэтической палитры извлекается то самое волшебное, единственное, что возвышает и очаровывает душу, — слово поэта, позволяющее человеку прикоснуться к непостижимому, к глубинным, скрытым сущностям, и вместе с тем — к родной земле, к родной природе; это звучащая философия, извлеченная из бездонных народных родников, к которым обращается Глеб Горбовский, наследуя лучшие традиции русской поэзии.

Размышляя о своей поэтической судьбе в автобиографическом предисловии к полному собранию сочинений, Глеб Горбовский пишет: «Оглядываешься назад — и впечатление такое, будто держишь свою жизнь в ладонях, как горящую картофелину, выхваченную прямо из огня». Как важно, рассуждает Горбовский, чтобы книга автора была «выстрадана не только автором, но и опытом всех предшествующих поколений людей». Именно это желание и создает богатую почву для его поэзии, в которой ярко отражено стремление поэта найти абсолютно точное слово, помогающее увидеть в контексте своей эпохи странное, неожиданное — в обычном и всеобщее — в частном. При этом сама поэзия становится инструментом познания души человека и мира, окружающего его.

Важно отметить, что лексическое богатство поэтического мира Горбовского создается благодаря особому внутреннему зрению поэта, игре воображения, мощным и смелым ассоциациям, которые моделируют систему смыслов, образов и представлений в сознании автора и читателя. Большую роль в создании поэтической картины мира при этом играют эпитеты, отражающие то главное в художественном сознании поэта, что Николай Гумилев назвал «шестым чувством»: «атомный поезд», «безрукий, безволосый лес», «облака белокожие», «косматая ночь», «обомшелые реки», «простуженная тайга», «рваные небеса», «эпохальные ботинки».

Слово Горбовского, благодаря поэтическому домыслу, полету фантазии, позволяет увидеть мир, эпоху в новом измерении, а чувства человека — в текучей и сложной новизне. Именно эту черту таланта увидел в Г. Горбовском Владимир Бахтин: «У Горбовского удивительный глаз. Его образы поражают точностью, неожиданностью, а вместе с тем и естественностью».

Глеб Горбовский открывает читателю мир в особых ракурсах, в необычных измерениях, иногда сгущая реальность, которая начинает жить в его поэзии по своим законам. Эпитеты стихов поэта богаты психологическими оттенками, они отражают особый взгляд автора на окружающий мир, его право на свободу лирического самовыражения, что создает максимальное проявление языковой энергии в поэтическом тексте.

Словарь «1000 эпитетов из поэзии Глеба Горбовского», созданный на основе лингвистических исследования А. П. Бесперстых, которого называют «хранителем словесных жемчужин русского языка», будет способствовать глубокому погружению читателя в поэтический мир Глеба Горбовского и возможности увидеть и в настоящем, и в будущем, сквозь призму времени, как свеча его поэзии, зажженная от пушкинского огня, с каждым днем все разгорается все ярче и ярче, потому что освещена огнем его собственной души — души поэта, который — всегда в поиске, всегда — в пути, всегда — со своим народом.