СОЗВУЧНАЯ ЛИРИКА

СОЗВУЧНАЯ ЛИРИКА

Жизнь – сон

 

Жизнь моя – всего лишь сон.
Сон тяжёлый иль приятный,
Ясный или непонятный,
Мной всю жизнь владеет он.

Я в руках живого сна.
Он не может вечно длиться,
Он однажды прекратится –
Жизнь моя обречена.

В детстве ждал я свою смерть –
Гневно, горько, с содроганьем.
Я всегда был смертью ранен,
Я её не смог стереть.

И сегодня смерть ещё
Сон мой до смерти пугает:
Испугает – да стекает
Долгими слезами щёк.

Но внутри живого сна
Все равно я в смерть не верю.
Верю: не открою двери –
Не войдёт в меня она.
 

Тишина природы

 

Так чиста и мудра у неё тишина,

Что вся моя жизнь беспутная,

Как на ладони – букашка – видна:

Ползёт – и ниток мотком –

распутывается.

 

Если душу в природу опять не верну,

Если снова пройду себя мимо,–

Мне потом уж не выдержать тишину.

Ведь она – лишь для любящих

и любимых.


 

Предчувствие солнца

Солнца нет ещё, а по росе

Проступают туман и сиянье.

В омуте веток осев,

Сладко треплется щебетанье.

 

И прохладой, и песней пронзён,

Ветерок намывает лучи нам,

Словно с яви стирает сон,

Словно с лика снимает личину.

 

Эти горы, деревья, дома –

Все курятся туманом и дымом.

И из сердца выходит тьма,

Проявляя прежде незримое.

 

Я теперь стал видеть не то,

Что когда-то видел и чувствовал:

Мир могуч красотой и мечтой,

Но его мелодия – грустная.

 

Гроза и я

 

Гроза взглянула мне в глаза,
Ни капли не щадя.
Ослеп я и упал назад –
На чашечки дождя.

Очнулся – плакала гроза
На слёзы моих глаз.
И среди слёз – моя слеза
Размазывала грязь.

Лавина капель… Среди них,
Струясь огнём, взмыл гром:
Ударил молотом и стих –
Опять, опять потом.

И ливень сразу опьянел,
Так заплясал пока,
Что кажется – сто тысяч тел
Вдруг дали гопака.

И дискотека пьяных толп
По улице пошла…
Стал всякий путь – как речка, полн,
И скрытен, как скала.

Глаза слепила мне гроза, 
Ни капли не щадя.
А я шагал, закрыв глаза,
По чашечкам дождя.
 

12 июня 2015 г.

 

Улыбайтесь!

 

Улыбайтесь глазами, губами
И взлетающей птицей души,
Чтобы солнце взошло между вами,
Потому как улыбка – жизнь!

Даже если печально и зыбко
В ваших недрах, и сердце болит –
Улыбайтесь! Рождаясь, улыбка
Прежде всех вас самих исцелит!

Ведь нависшее мглою ненастье
Начинается здесь вот, внутри.
Улыбайтесь! Со временем счастье
В вашем сердце – заговорит!

И в душе получается – чисто,
Словно в свет ты родился опять.
Улыбайтесь! И птицею быстрой
Станет мысль проникать и летать!

Улыбайтесь таинственной силой,
Поднимающейся со дна.
Вас природа, как мать, одарила.
Вы всесильны теперь – как она!
 

25 сентября 2015 г.

 

Покуда есть родимая земля

 

В каких бы пропастях не оказался я,
Но не трагедия мне это, а всего лишь драма,
Покуда где-то есть родимая земля,
Где всё ещё жива глядящая с любовью мама…

Нет родины уже – убита и пуста.
Там, где селенья были, – кладбища, рассветы.
Теперь – одни воспоминанья и тщета,
Да что-то ищут по бурьянам ветры.

Да ведь ещё вчера и родина жила,
И жил родной народ, и гомон был, и горы,
И лебедь белая под облаком плыла,
И было от всего не оторвать мне взора!

Порушили – всё превратили в пар.
А ведь еще вчера всё это было живо,
Как и отец, и мама…

Как наш пёс Мухтар,
Что обнимал мне ногу,

верный и счастливый.

Когда нет родины – она есть все равно.
Когда нет дома – дом есть в наших недрах.
Там, где пустырь иль небоскрёбы

каменной стеной, –
Я слышу шелест кандыка и кедра.

В каких бы пропастях не оказался я,
Но не трагедия мне это, а всего лишь драма,
Покуда есть внутри меня – родимая земля,
Где всё ещё жива глядящая с любовью мама.
 

25 октября 2015 г.

 

Село моё Сыркаш

 

Родное село высокое

Показалось – сто горных гнёзд

Смотрело – блестящими стёклами,

Полными радостных слёз.

 

Я тоже был так взволнован –

Столько времени не был здесь!

Целую я землю отцову,

Обнимаю тополя и лес…

 

Не осталось друзей здесь:

кто – умер,

Кто – далече, кто – горькую пьёт.

Крапива выползает на улицу

И мне горько, село моё!

 

Здесь были места детства:

Поляна, наш берег, курья!

Ныне – пустынь, Томь полураздетая…

Пёс Югус плешивый, как я.

 

Здесь высился – дом отцовский.

Ныне на месте том –

Низкой травы и засохшей

Спутанный горький ком.

 

На меня здесь нахлынули – души

Тех, что не хоронил,

И шёпот кустов обрюзгших,

И ропот сельчан и родни.

 

Тоскою и счастьем растаскан,

Как факел, пылаю здесь.

Сыркаш, ты был мне – как сказка,

Теперь ты мне – только весть.

 

Стою средь села родного,

И его я благодарю

За жизнь, за счастье, за слово!

И землю целую свою

Чистую почву мою!

 

* * *

Я был бы собой, да не знаю кто я.

…Из зеркала мудрая смотрит змея

И всё понимает.

А сдвинусь назад

Под сердцем ползучий шевелится гад,

Боится всего и шипит языком,

И хочет привычно свернуться клубком.

 

Однако покоя внутри не найти.

Из мысли тревожная утка взлетит

И станет кружиться, как будто искать

Влекомую пулю пятою виска.

 

Пойму, что охоты сезон не открыт…

С земли на меня кто-то нежно глядит,

А я уже лебедь гортанен мой крик

О чести и чуде, что светят внутри.

 

Но нету лебёдки, и слышится «кар-р»…

Слетаю к задворкам.

Свой чувственный жар

Меняю на крошки с чужого стола,

И хочется знать: эта жизнь так светла?..

 

Пойму уплываю по речке обид

Корявой лягушкой – меняю свой вид.

В воде, словно в зеркале, видно меня,

И снова в нём мудрая смотрит змея

И всё понимает…

Опять этот сбой!

Ну, как мне узнать, когда стану собой?

 

Не надо о смерти

 

Не надо о смерти. Она вас приметит,

Неотразимыми сделает ваши глаза.

День каждый светом нездешним осветит

Невидимая ночная слеза.

 

Обняв безысходность,

смиряетесь постепенно,

На небо слезой уповая, на даль.

С тех мыслей

всё обретёт высочайшую цену,

И всех – как себя – станет жаль.

 

Но как овладеть

своим пламенем, жженьем?

Как уложить смирившиеся вечера?

Как пережить, перебороть приближенье…

Не надо о смерти. Давай – о вчера.

 

Я вспоминаю, но словно бы – поминаю.

Смешиваю, как в детстве, быль и ковыль.

И с жизнью вовсе про смерть забываю,

Как и дни рожденья давно я забыл.

 

Если б мне было можно

 

Если б мне было можно

До самой печени, досыта

Надышаться воздухом божьим –

Солнцем сиятельным и грозами!

 

Надышаться – и не маяться смертью.

Красотою до края насытиться –

Тишью мудрой и юным ветром,

И горами, что мыслями высятся!

 

…Дни сменяются и смываются,

Душа – восторгаясь – мается.

Всё просачивается сквозь пальцы,

Даже если и стиснешь пальцы.

 

И ничто, ничто утреннее

Не может уцелеть до вечера.

И внешнему – внутреннее

Утолить до конца – нечем…

 

…Если б мне было можно

Порядок земли опрокинуть:

Дать человеку – божьего,

Хотя бы немного, не сильно…

 

К реке

 

Ты река – вода, и – душа живая.

Тянет меня к тебе, чаровница.

Подойду – меня заслушаешься.

Переживаешь начинаешь затихать

Или более бурлиться.

 

Я волнуюсь – ты тоже волнуешься.

Я печалюсь – и ты расплачешься.

Я обижен – и ты вся вздуешься.

Я бессилен, и ты – словно прячешься.

 

Если радость во мне – ты скачешь,

Как иноходец средь иноходцев,

Солнцем сияешь и много значишь

Самому расплескиваться хочется.

 

Наклонюсь над тобой – себя увижу.

Как чисто ты меня отражаешь!

Смываешь всё грязное и лишнее,

Детскую – мамину – суть открываешь.

 

Лишь у воды я себя – чувствую,

Купаюсь в свете, и в себя верится.

Потому и хочу эту воду чистую

Пить – к самому своему сердцу.

 

Протока

 

Томь не моя только,

Не только моя Томь-река.

Но есть в ней одна протока,

И та протока так глубока.

 

Там я продышал столько

Недосказанных, но полных лет,–

Подле пихтовой протоки,

Дороже которой мне нет!

 

Где теперь та протока?..

Заросла, наверно, быльём,

Заилилась вся и засохла,

Как и сердце – чувствую – моё.

 

Стал твёрдым я и – убогим,

В сиянье, но – без луча и тепла.

Оставила меня протока,

Сама же – в прошлое протекла.

 

Любви не бывает много.

Всю любовь бережём в душе.

И мы – народа протоки

Протекаем… Протекли уже.

 

Светлый журавль

 

Высоко летит светлый журавль.

Мне кажется – летит, а он – улетает…

Безвозвратно улетает, и мне – не жаль.

Будет жаль – потом.

А сейчас – он так восхищает!

 

Полёт журавля – и горд, и велик.

Не птица, а мысль –

гениально струится!

И взглядом я к журавлю приник,

Чтоб понять самому –

как в жизни сбыться?!.

 

Живи – не глазами, а голосом сна.

Твой журавль там курлычет-колышет.

Захочешь увидеть –

с Мустага* судьба видна.

Она – Большой Суеты** чуть выше.

––––––––––––––––––––––––––

*Мустаг – одна из самых высоких

вершин округи. По шорским поверьям,

оттуда можно увидеть свою судьбу.

 

**Большая Суета – река-приток Мрассу,

видная с Мустага. Здесь обыгрывается

странно звучащее по-русски имя реки.

 

Возле отцветающей

вишни

 

Я остался для себя неизвестным,

Хоть и пристально изучал свою дату.

Потому, знать, не люблю кукушку

Предпочитаю слушать цикаду.

 

Просыпаясь с голодающей болью,

Не могу теперь раздаривать мысли.

Пребываю на песчаном прибое

И собираю разнесённые листья.

 

Лишь однажды прилетает солнце,

Словно отсвет промелькнувшего счастья.

Ведь и боль была прежде – радостью,

Но потом нежданно состарилась.

 

 

Через много лет

 

Подошла и упала дождём.

Было так непривычно и радостно,

Что мы снова, как руки — вдвоём!

Я склонился над ней пёстрой радугой. 

В сердце выткался облик лучей.

Облик жил, и сиял, и метался…

Обнимал я её.

Только с ней,

С ней реальной не совпадал всё.

 

Я терялся: за что мне далось

Это счастье к былому причастье?!

То ль заря застилала, то ль злость

Восклицать, отрицать ли, молчать ли?..

Обронил уж ищи-не ищи

Что-то веское в пропасть-разлучницу.

Вот стою над душой без души…

И молчать страшно мне, и озвучиться.

 

Эхом стал ей звучал, как скала.

Слёзы, всхлипы, восторг — отражались…

И такая вдруг радость взяла,

Что я сам счастлив стал так едва ли б.

 

Промысел судьбы

 

У судьбы не очень ясный почерк,

Но всегда судьба чего-то хочет.

 

Плещет солнцем, либо тянет тени

Через мысль мою, через сомненья;

Будит душу, сны мне расставляет,

Обольщает, просит, заставляет…

 

Я скольжу, царапаюсь, стенаю,

Гибну выжив, утонув всплываю,

Побеждаю с привкусом отравы,

Падши ниц, вдруг обретаю славу,

 

А удача плачет, сон в кошмаре.

Сердце под ударом и в ударе.

  

Да, судьба чего-то страшно хочет:

Там, где тихо нужно бы, грохочет;

Там, где промолчать бы, славословит;

Там, где отпустить бы, липко ловит.

 

И во сне, и наяву всё шепчет,

Чтоб я стал и половчей, и крепче,

Чтоб не отпускал я хвост удачи

Мол, удача много будет значить!

 

Так ведь и устать смертельно можно.

Ведь не может быть, чтоб всё возможно…

 

Всё возможно только Богу, вроде.

Мы ж с тобой из времени и плоти 

Высунувшись, смотрим и моргаем,

И взаимно врём: мол, что-то знаем…