Стихи
Стихи
Губернатор
Рецензия на спектакль Андрея Могучего (БДТ)
по рассказу Леонида Андреева «Губернатор»
«Вы очень скоро будете убиты,
Смерть надвигается на вашу тень».
И ослепляют бледные софиты.
Считает губернатор каждый день.
Разогнан митинг. Сорок семь убитых.
Платочек белый дал команду «Пли!».
«Мы с вами никогда не станем квиты,
Кровь на руках — не отблеск от зари».
И смотрят мертвые в глаза устало,
А раненые — те отводят взгляд.
Единственного залпа было мало
Чтоб разогнать всех женщин и ребят.
Сто лет назад ответ был прост и ясен:
Зло сотворил — твой недалек исход…
Любой для губернатора опасен.
Безмолвствует пока еще народ.
Вокруг него сужается пространство
И чернота на сцене перед ним.
Судьба, его и русского дворянства,
Предрешена платочком кружевным.
Сцены из спектакля «Губернатор», постановка А. Могучего (БДТ)
Разговор с Пушкиным
Театр теней исчезнувшей столицы —
Проекция реальности живой.
Глаза опущены, размыты лица
Живущих ныне в граде над Невой.
Остатки прошлого — лишь здания, картины…
Всех жителей давно увез Харон.
Но в мутных очертаниях старинных
Мы ловим отражения времен.
На площади Дворцовой пред музеем
Я встречу Пушкина, остановлю, скажу:
«Ах, Александр Сергеевич, не смею…
Позвольте Вас немного провожу»…
«Конечно, да, пойдемте, ради Бога!
Как в двадцать первом обстоят дела?
На берегах Невы поэтов много?
Что Конституция? К свободе привела?
Ну, а крестьян — давно освободили?
Мои друзья в глуби сибирских руд
Не зря младые годы погубили,
Знать, даром не пропал их скорбный труд?»
Я промолчу. Он спросит удивленно:
«Неужто двести лет — и ничего?
От думы лишь дурацкие законы,
И всюду — беспредел и воровство?
И на Кавказе буйствуют черкесы —
Не покорили, значит, дикий край?..
Простите, друг мой, мучают вас бесы…
Мне ж — на дуэль», — промолвит невзначай
«Постойте, Пушкин! Я готов ответить,
Нам на Конюшенной накроют стол,
Зачем дуэль? Обиды в высшем свете
Решать не должен заряженный ствол.
Останьтесь! Нам вас очень не хватает.
Для Музы больше места в мире нет.
Свеча свободы быстро догорает,
Поэт в России меньше, чем поэт»…
Он помолчал, потом сказал: «Сережа,
Мне суждено к барьеру завтра встать».
«Я заменить готов вас!» — «Честь дороже,
Чем жизнь. У Черной речки будут ждать…
Я жил всегда, как свойственно поэту:
Меня любили, сам бывал влюблен.
Переживут, я твердо верю в это,
Мои стихи — сумятицу времен.
Давайте лучше завтра выпьем грога,
Расскажете, как в будущем живут…
Мне во дворец пора, Наталья строго
Велела быть, меня там очень ждут».
Поэт ушел, он слился с ночью белой,
Мелькнула тень — и некого спасать…
Прощайте, Пушкин! Жаль, но — что поделать,
Историю нельзя переписать.
Октябрь 1917
Тужурка, кепка, бант, полоска
Играет красным кумачом.
Лицо сошло с картины Босха,
Слепая ненависть на нем.
Почтамт, мосты, Адмиралтейство.
Шинель, винтовка, патронташ…
Мандат — прикрытие злодейства,
А обыски — лишь форма краж.
Октябрь, Нева, холодный ветер.
Бушлат, тельняшка, пулемет…
Сопротивления не встретил
Зашедший в Зимний красный взвод.
Прожектор рыскает по зданию,
Стреляет пушка наугад.
Тот штурм — последнее заданье.
Стрельба умолкла. Зимний взят.
Медсестры, койки, санитары —
То госпиталь среди колонн…
И, обернувшийся кошмаром,
Палатам царским снится сон,
Что в залах старого музея,
Среди полотен мастеров,
Войны гражданской кровь алеет
Меж тел убитых юнкеров.
Король шахмат
или
про одного тирана
Как в шахматы, разыгрывал людей
Я в партиях, что назначали Боги.
Мат объявлял спокойно, без затей
Наивной человеческой природе.
Уничтожал наследие эпох,
Ни в грош не ставил лучшие картины.
Музеи грабил — был бы шерсти клок
От распродаж шедевров тех старинных.
Меняя толпы пешек на ладью,
Уничтожая лучших офицеров,
Разыгрывал я партию свою
И не искал в истории примеров.
Я создавал империю рабов.
Мои ходы губили миллионы,
И отбирали хлеб, и кров, и кровь
Игры «гуманной» жесткие законы.
А пешки подчинялись, как могли,
Передвигаясь с клетки и на клетку,
Когда я на одной шестой земли
Им создал нищий «рай» среди объедков.