Стихи
Стихи
***
Живи, помня, как коротка жизнь
Квинт Гораций Флакк
Авторитетен Квинт Гораций,
Но мне другая суть видна:
Судьба вместилась в три абзаца,
А жизнь, как будто бы, длинна…
Чересполосица событий
затмила прошлое как дым.
Всегда грядущему открытым
я был и буду таковым.
Но иногда бессонной ночью
(как пишут лирики: в ночи)
мне душу разрывают в клочья
воспоминанья-палачи.
И только в этом средостенье,
на стыке завтра и вчера
рождается стихотворенье
(штамп тут как тут: из-под пера).
Пускай к утру до дна исстрочен,
и Муза сгинуть норовит,
подобной благодарен ночи.
…А в целом прав Гораций Квинт!
***
Настало времечко итожить…
Влюблялся чаще, чем любил.
То без причин себя треножил,
то истощался сердца пыл.
Не сожалею ни на йоту,
себя не буду яро клясть –
любовь не превращал в работу,
когда повелевала страсть.
Как будто собраны все камни
и белых нет в шкафу одежд,
но не закрыты ещё ставни
для всех несбывшихся надежд.
СТРАННОПРИИМНЫЙ ДОМ
В. Туровцу
Рифмующие – не истеблишмент,
не в их натуре курковать купюры,
сандалии меняют на котурны,
чтоб череду меняющихся мет
отсеять от щедрот программы «Время»,
да чакру открывают там, где темя
открыло плешь – отнюдь не первоцвет.
Читатель духом слаб, не бодрячок.
Что ищет он в рифмованных концовках?
Или Химпрома грубая спецовка
обрыднет за день? - за серьёз эклог
он прячется от ноши повседневной,
в надежде, что в банальности напевной
обрящет суть чего-то между строк.
Поэзия – странноприимный дом
всеобщего ранжира отщепенцев,
что бытие прокачивают сердцем,
чуть реже – препарируют умом,
а иногда рифмованным коленцем
достанут так, что ты невозвращенцем
становишься, обжив поэта том.
***
Памяти Г.П. Михасенко
«Поэт в России больше, чем поэт…», –
переосмыслим фразу Евтушенко.
Жил-был братчанин, бородач-брюнет,
писатель детских книжек Михасенко.
Был инженером, мужем и отцом…
Знал толк во всех пегасовых аллюрах.
Был импозантным бравым молодцом,
с шикарной, чуть седою шевелюрой.
На юбилеях любим вспоминать,
что Михасенко сторожем работал.
Не оттого ль его за прядью прядь
седела? А ведь полиглотом
помимо прочего писатель братский был.
А Братск его – в сторожевую будку!
Двужильным был, но выбился из сил
торить дорогу нам по первопутку.
«Поэт в России больше, чем поэт…», –
саморекламно чересчур, а впрочем…
Кем только не был бородач-брюнет,
словесных приисков
и шахт чернорабочий.
***
Когда строитель мертель1 затворяет
И по корыту кельмою скребёт,
Конечно же, доподлинно он знает:
Растворный камень прочность наберёт.
Когда поэт сонеты сочиняет
И сотни слов порой переберёт,
Конечно, он доподлинно не знает,
Что с детищем его произойдёт.
СПОРНЫЙ ПОСТУЛАТ
Наша галактика совершает
полный оборот вокруг своей
оси за 240 миллионов лет.
Из учебника астрономии
Детство начиналось с двух колёс:
самокат – подшипники со смазкой…
Рядышком дворовый верный пёс,
первая любовь – ещё в коляске.
Позже – трёхколёсный «лисапед» –
требует нешуточной сноровки.
Познавался этот белый свет:
стригуны да божии коровки.
Юношество – вновь два колеса:
«велик» был «Салютом» подростковым.
Парки, близлежащие леса…
Велосипедист бывал рисковым.
Зрелость – наш советский АВТОВАЗ,
но колёс поболее – четыре.
Нажимаешь плавненько на газ –
нет тебя счастливей в целом в мире.
В судный час приедет та, с косой
(нам не избежать такого лиха),
спрячут нас в планету-колесо,
Млечный путь утюжащее лихо.
Говорят же: на круги своя,
стало быть, назад, к первоначалу…
Во вращенье вечном состоя,
по чьему-то движемся лекалу.
Путь галактик – тоже колесо…
Безгранична власть пи эр квадрата.
То, что колесу подвластно всё –
спорного основа постулата.
***
А какова рентабельность стиха?
Сверхприбыль какова от песнопений?
Весомы ль дивиденды от греха?
От лет прожитых велики ли пени?
Прибавочную стоимость строки
Не заложить в ломбардное окошко,
Ведь рифма что стремнина для реки.
Как послевкусие от ягоды-морошки.
Не оцепить на гиревых весах
Венок сонетов в унциях, каратах,
Ведь рождены они на небесах,
Ниспосланы на крылышках пернатых.
Сравню я рифму с детскою слезой,
И с алою есенинскою кровью.
Да с тишиной пред майскою грозой,
С незваною нежданною любовью.
***
Когда всё валится из рук
и сник от разочарований
и не спасает больше круг
нахлынувших воспоминаний,
судьбу без меры не кори,
беги от самоистязаний.
И пусть не спится до зари,
ты встрепенись и лучик ранний
тебе игриво подмигнёт.
Стряхни душевных хворей гнёт,
забудь на время про невзгоды.
Поверь, что, несмотря на годы,
ещё на многое горазд!
Жизнь возлюби!
Господь воздаст.
***
Лист бумаги бел как снег,
Буквы кажутся следами.
Что ты ищешь, человек,
В тропках, выстланных стихами?
Может быть, совета ждёшь,
Разуверившись порою,
Или способ не найдёшь
Помирить себя с собою?
Может, ищешь ты ответ
О судьбе своей Отчизны?
Иль в конце тоннеля свет
Ищешь? Или смысла жизни?
Панацеи нет в стихах,
Рифма – сладкое плацебо,
Не уместятся в строках
Ни луна, ни звёзды неба…
ПЛАСТИНКА
Пластинка жизни кружит,
кружит за оборотом оборот.
Живём, пока не занедужим,
пока Господь не приберёт.
А много ли витков осталось?
Сработает ли автостоп?
Ещё не вдосталь отмечталось,
и возраст – далеко не сто.
А велики ли обороты?
Долгоиграющий ли диск?
Не все востребованы квоты
на необузданность и риск.
Какая запись на пластинке?
Равель, Бетховен, «Песняры»?
Нет, рано собирать поминки
и рыть на кладбище яры.
1 Мертель — (устар.) раствор.