Стихи
Стихи
ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО
Моё знакомство с Владимиром Саришвили, замечательным грузинским поэтом, переводчиком и публицистом, одним из ведущих деятелей Союза Писателей Грузии, продолжалось недолго. Мы познакомились в июне 2018 года, а в сентябре Владимира не стало. И всё же короткое это знакомство произвело на меня глубокое впечатление. И его квартира в старом районе Тбилиси, и книги, и талант, и эрудиция жизнерадостного, по-грузински гостеприимного хозяина. У меня были два перевода из грузинской поэзии, в том числе знаменитый «Мерани» Николоза Бараташвили, и меня потрясло, что Владимир высоко оценил этот перевод и весьма тактично указал на некоторые недочёты. В то же время он сам являлся автором более близкого к оригиналу талантливого переложения этого произведения на русский язык. Мы договорились поддерживать контакты, обмениваться информацией, вести переписку. К великому сожалению, всё прервалось в самом начале. Пусть же эта публикация в «Литературном Иерусалиме» послужит памяти прекрасного человека и поэта Владимира Саришвили.
Ханох Дашевский
ЮДИФЬ
Что море посыльным ветрам закричало?
Узнаем, узнаем в веках.
Я вижу тебя, ты одна у причала,
Сиреневый веер в руках…
Угрюмые тайны, блаженства рабыни,
Насуплены лица рабынь.
Я знаю – с тобой говорят на латыни,
Но напрочь забыта латынь…
И колокол в небе висит без опоры,
И чайки сомкнули кольцо…
Мелькают в волнах раскаленные шпоры,
Брезгливо кривится лицо.
Отчаянный всадник, поводья, поводья
Назад, осади скакуна!
Волна за волной, как семья бегемотья,
Она у причала одна.
Ну что же ты, всадник, не смей задержаться,
Скачи по тяжелой воде,
Великий злодей превратиться в паяца
Не может никак и нигде…
Выходит, паденье сильнее полета,
Отравлены пастбища серн.
И меч зависает. И слышно у грота:
«Как звали тебя?»
«Олоферн».
ДУЭЛЬ
Друзья наполнили вином
Торжественные кубки,
И громко выпили за то,
Чтоб завтра выжил я,
Бараньи кости псам швырнув,
Мы выкурили трубки,
И я немедленно ушел
Из теплого жилья.
Я шел по улице сырой,
Потом по бездорожью,
Туман был компасом моим,
Катился желтый лист.
Я встретил их в восьмом часу
У горного подножья,
Когда подумал: «Как сейчас
Рассветный воздух чист…»
Я описал овал и ромб
Своей потертой шляпой,
Прошел навстречу три шага
(Традиция веков),
Но что я там поделать мог
Старинный ржавой шпагой,
Когда вокруг полным-полно
Отточенных клинков.
Защита – смерть, атака – смерть,
Погибель – выжиданье;
Недолгий звон искусных шпаг,
Кровавый фейерверк…
Как хорошо, что я не шел
Покорно на закланье,
Как хорошо, что этот свет
В глазах моих померк…
Друзья наполнили вином
Безрадостные кубки
И осушили молча их
До самого до дна,
Набили трубки табаком
И выкурили трубки,
И каждый думал про себя,
Что жизнь у нас одна.
* * *
Когда сползает ночь по этим горным склонам,
Хлестая листопад чешуйчатым хвостом,
Хвастливый город мой во тьму с покорным стоном
Уходит на покой, измученный постом.
Свисая со скалы, как черные кораллы,
По дну шершавому разбросаны дома,
От мутных коньяков рожденные кошмары
Лишают город мой последнего ума.
И тяжело плывет откуда-то из бездны
Ненужный никому и сам себе рассвет,
И просыпаюсь я, смешной и бесполезный,
Озлобленный, беспомощный поэт
* * *
Здравствуй, долгожданная свобода,
Ты вошла, избранница святых,
С волосами цвета капель йода,
На живую рану пролитых.
Ты вошла с рассеянной улыбкой
Дамы треф на карточном столе.
Ожиданье хрустнуло улиткой,
Каблуком придавленной к земле.
* * *
Я мастерил ошейник для луны.
Холодный город пил туман из блюдца;
Я ждал, когда ворота распахнутся
Казны восторгов, нищенской казны.
Луна скулит, пространства ей тесны,
И скучны тропы, где не разминуться.
А звездам песни звездные поются.
Носы планет от белого красны.
Выгуливаю нервную луну:
Ушла за тучи, в темный переулок.
Мой легкий фрак не годен для прогулок;
Вернусь домой. И, проходя, шепну.
Поверю я любовь царице вестниц –
Дубовой львице на перилах лестниц.
* * *
Ты меня разлюбишь не сегодня,
Но маячит рядом этот день.
Золушка! К тебе приедет сводня.
Меховые туфельки надень.
В королевский отправляйся замок,
Веселись, «Spumante» пригубя.
Там, среди красивых, гибких самок,
Женщину – он выберет тебя.
Ты не утаишь – ты позабудешь
Рваный фартук, сломанную печь,
Речь прямую медленно остудишь
И освоишь косвенную речь.
Видно, этот принц – хороший парень
(Брызни по углам святой воды).
Я тебе премного благодарен
За терпенье, ласку и труды.
ПИК ПОКОРЁННЫЙ
Это были цветочки. Усталость пришла на вершине,
Здесь, на смёрзшейся точке, комочке бесплодной земли,
Где в тупом столбняке, словно как манекен на витрине,
Застываю от жизни вдали и от смерти вдали.
Здесь заброшенный дом первобытного идола Нгоми,
Он отсюда решал судьбы диких племён, свысока,
Докарался – все вымерли. Пусто у идола в доме.
Вихря серый ошейник его охватил на века.
На исходе истока надежд, на последнем изломе
Истончившихся нервов, на этом безжизненном льду,
Возмечтаю вздремнуть хоть на мокрой лежалой соломе,
Но соломы у Нгоми в заоблачной мгле не найду.
Да, усталость пришла на вершине, на этой, желанной,
Где желаний уже не бывает, и пухнет башка,
Неужели стремлений конец – этот лёд постоянный,
Роговеющий воздух в обители Нгоми – божка…