Стихи
Стихи
И ВСЕ ЕЩЕ НАЛАДИТСЯ
Жизнь ранит остро-режуще,
Калечит хуже сечи.
Я попрошу убежище
В нирване русской речи.
Как просто окочуриться,
Когда душа раздета.
Я попрошу сочувствия
У Тютчева и Фета.
И кончится сумятица,
Мозг одолеет дрему.
И все еще наладится –
А как же по-другому!
ПАМЯТИ ПОЭТА
Ты полноценный, как червонец
безбрежной брежневской поры.
Ты драгоценный, как Чюрленис,
создавший
новые
миры.
Ты – джеб невольного укора
пигмеям, влезшим на Парнас.
Ты – выстрел в джунглях Эквадора.
Ты – выстрел
в каждого
из нас.
ПОРТРЕТ СОВРЕМЕННИКА
Вроде еще не спятил,
Вроде душа чиста.
Что ж я долблю, как дятел:
Деньги, дела, счета?
Это ли, брат, не драма:
Стресс, городской экстрим?
Я ведь совсем недавно
Все-таки был другим.
Думал о чем-то светлом
И выходил в астрал,
И в догонялки с ветром,
Точно моряк, играл.
УЛЫБКА
Победа или пораженье –
Поди расчухай до поры.
Одно неловкое движенье –
И все летит в тартарары.
Жизнь горяча и скоротечна,
И фальшаком омрачена.
Одно нечестное словечко –
И речь, как чопорность, черна.
И все безрадостно и зыбко.
Но жизни не вставляй клистир.
Одна прекрасная улыбка –
И снова оживает мир.
ДОМ
Прикасаться, пускай еле-еле, к
Нескончаемой лжи – недосуг.
Я смотрю обезумевший телек,
Отключив с наслаждением звук.
Лучше так – на кормушке синица,
Доктор дятел взлетел на сосну.
Разве с чем-нибудь это сравнится?
Я и глаз-то теперь не сомкну.
Лучше так – день погожий и вольный,
Две души, что поют в унисон.
Лучше – благостный звон колокольный.
Хоть порой и не благостен он.
САД-МОНАСТЫРЬ
Ухожу, убегаю отсюда.
Я давненько хотел убежать.
И хорошая девочка Люда
Не сумеет меня удержать.
Ухожу в этот дачный, сосновый,
В этот грядочный сад-монастырь.
Умиленный сосновою мовой,
Я забуду про город-упырь.
Я забуду о медиа-рынке,
Я забуду поточную гнусь,
И восторженно каждой травинке,
Каждой грядке своей поклонюсь.
ТЕПЕРЬ
А пряник черств и вечен кнут,
И не могу печаль унять я.
Ну что тут скажешь: мрут и мрут
Мои советские собратья.
Ну что тут скажешь: врут и врут
Вруны из кущ телеэкрана.
Ну что тут скажешь: лилипут
Теперь заметней великана.
МОЛЧАНЬЕ
Не говори, что жизни нет,
Окстись, не ври как сивый мерин.
Не говори, что смерти нет,
Не говори – в чем не уверен.
Возьми себе в поводыри
Себя и чуткое молчанье.
И лишнего не говори,
Не омрачай поход речами.
ДОРОГА
жизнь моя в походы дальние
гонит и на острова
я шепчу исповедальные
покаянные слова
смерть моя глядит в подзорную
окаянную трубу
видит как тропой неторною
я подраненный бреду
СЛОВА
Слова хотели быть живой
Стихией, в лапы к пустозвонам
Попали, это не впервой,
Трава хотела быть травой,
А стала чопорным газоном.
Резона нет – забравшись в сеть,
Чихвостить жизнь и в хвост, и в гриву.
Слова хотели умереть,
Они и сгинули на треть,
Но быть им живу.
ЛИСТВА
И этот день отныне в прошлом.
И завтра прошлым станет вскоре.
Листва, прилипшая к подошвам,
Мне говорит: «Memento mori!»
Я знаю – нет огня без дыма.
Я знаю – горестны потери.
А прошлое неумолимо
Стучится в нынешние двери.
ХОТЯ БЫ НА МИГ
Будет холод. Иного прогноза
Я не жду. Будет холод – как встарь.
Неизменный – как план Барбаросса –
На Москву наступает январь.
Будет холод. И будут метели.
Не беда – я скулить не привык.
И в каком-то случайном мотеле
Я согреюсь – хотя бы на миг.
Будет жизнь. Будет небо в алмазах.
Будет жизнь – хоть на время – простой.
А потом будет холод. И в кассах
Будет очередь за теплотой.
Я ИДУ ПО ЗЕМЛЕ
А чего мне таить? Я счастливый болван.
Сам себе господин, я не выбился в боссы.
Если мне позвонит хитрый пранкер Вован,
Я отвечу на все – без утайки – вопросы.
Сколько всякой написано галиматьи
Обо мне (да и мной, стихоплетом) – до черта!
А чего мне таить? Вот ладони мои,
Вот лицо, вот мой дом возле Аэропорта.
Я иду по земле и тихонько пою,
И сажаю не граждан, а сосны и розы.
А чего-то таить, жизнь шифруя свою,
Нет такой для меня несерьезной угрозы.