Стихи

Стихи

* * *

 

Век мой китежный, отражение

Бела-облака в озерце…

От искристой воды свечение,

Отсвет радости на лице

 

Углядеть я пытаюсь истово.

Обмануться боюсь стократ.

Лишь вода золотится искрами…

Кто ты мне: ни отец, ни брат?..

 

На твой берег пришла смиренная,

Зорким солнцем всплыву со дна.

Будет истина сокровенная –

Преднабатная тишина.

 

Обниманья – рассветы емкие,

Целованья – денниц пожар –

Нам, земным, поднебесной кромкою

Улыбается Светлояр.

 

И сокрытый до дня заветного

Предо мной – триедино свят! –

Ты откроешься, семиветровый,

Мил-сердечный мой, Китеж-град.

 

Стон набатный как сон срывается,

С колоколен струит вода,

Когда с веком своим встречаются

И прощаются навсегда.

 

И на крыльях стрижей возносится

Зримый, видимый за версту,

Свет от встречи до неба с проседью

Из отверстых вод в высоту.

 

* * *

 

Здесь петляют дорожные дали,

Фонари в полумраке дрожат.

Здесь расхристанный ветер распяли

Или взрезали дождь без ножа…

Здесь на тех, кто столь юн, сколь отчаян,

Путеводные смотрят огни.

И гостей здесь встречают не чаем,

Ближе ближних отныне они.

Перебежная тропка-дорожка,

Порубежные веси-края:

Ехать в сторону счастья сторожко

От другой стороны, где семья.

Уезжают всегда от кого-то,

Было б только к кому уезжать…

Эта странноприимная квота

В двух словах – провожать и встречать.

 

* * *

 

А я развеян ветрами…

Гарсия Лорка

 

Обещанья мужские недорого стоят –

Легковесней пуха, прочней пера!

Ничего, мой хороший, ломать – не строить,

Знать, боярышнику вызреть пришла пора…

 

Правды – ни на грош: не сентябрь – истома.

Драгоценный мой, не продешеви:

Увлечениями ветренными влекомые

Недалече бегают от любви!

 

Не случайно сказано: «смерть – полушка»,

Отцветает и отгорает влёт!

И зардевшейся барынькой-хохотушкой

Осень (царственная побирушка!),

Все плоды пособрав в подола, придёт

 

И упрямо посмотрит – молча, мороча,

Обметая равнины красой-листвой.

Мокнуть под дождём нету больше мочи,

…Раскидал боярышник своё узорочье –

Раскидало по осени нас с тобой.

 

Оправдаться неужто достанет духа?

Но, не веря обещаниям и дарам,

Пожелаю себе ни пера ни пуха,

А тебя посылаю ко всем ветрам!

 

* * *

 

«Переплыть бы раздольну Волгу

По лихому теченью встречь!» –

Так дерзания юности колко

Будоражили кровь и речь.

 

Растревожена девья память

Ускользающей вспять реки.

Всё, что было, сокрыла заводь,

Да угрюмые рыбаки.

 

Было нас, окаянных, трое -

Ты да я и…река! Река,

Искупавшая нас собою,

Искупившая всё лихое

И сбежавшая в облака…

 

* * *

 

По птичьему лёту, по зыбкому льду

Весне первоцветной навстречу иду.

Ветра прилетают

И лёд подъедают,

И дуют в шальную дуду.

 

И голуби мнутся у кромки пруда,

И смотрят любуясь, как дремлет вода

До майского срока,

В предчувствии рока –

Могучего таянья льда!

 

С господних и горних поющих высот

Нисходит сиянье на тающий лёд.

По лужам весёлым,

Взметая подолом

Весна мне навстречу идёт.

 

* * *

 

Вот примирение – есть и такая пора,

Гложет и гложет спасеньем от утра до утра

Встать и собрать земляники лесной два ведра,

И примириться с собой, став счастливым как будто.

 

И примириться с судьбой, что течёт молоком

И утекает на небо, из вечера в вечер,

И земляничным вареньем и мятным чайком

Баловать душу, прощая грехи человечьи.

 

Вот примирения год, или два, или три,

Не перечесть – в счастье времени не наблюдают.

Над земляничной поляной, взошла, посмотри,

И воцарилась на небе луна молодая!

 

Пестуя светом земную людскую юдоль,

Тех, что спасением живы от утра до утра,

В ведра с земли собирать то ли быль, то ли боль,

Чтоб понемногу вкушать, став счастливым, как будто.

 

* * *

 

Ночной перекрёсток похож на распятье.

Дороги не видно вблизи и вдали.

Здесь линии счастья, как в древнем заклятье,

Вновь с линией жизни сойтись не смогли.

 

Распутица схлынет. Распустится вишня,

Зажжётся от неба пасхальной свечой.

И сладостный ладан лампады всевышней

Окутает вновь перекрёсток ночной.

 

Российские вехи – кресты да овраги.

Но в каждой былинке – державная стать,

В ветрах – отголоски имперской отваги,

Эпичность в дожде, что античной под стать.

 

Так нам ли тужить окаянною грустью,

Веками смирять огнепальный свой пыл?

Здесь реки стремятся к желанному устью,

Какой бы разор на Руси ни царил.

 

* * *

 

Что нам за жизнь разговаривать,

Что нам гадать на-гора?..

Жизнь – толокно или гарево?

Завтра. Сегодня. Вчера.

Сколько похлёбку ни взваривай,

Не избежать заварух,

Зарево, марево, варево –

Из молодых и старух.

Старая? Малая? Что теперь?

Не разгадать напрямик.

Жизнь – долгожданная оттепель,

В будущность рвущийся крик!

Песня к рассвету поспела и

Зорька, как мать, тяжела.

Зоркою яблоней белою

С новой весной расцвела…

Много под яблоней этою

Спето-сговорено слов,

Что нам на жизнь нашу сетовать,

Муку в муку измолов.

Дверь притвори в доме стареньком

И, не гадая, молчи!

…Жизнь потихоньку уставится,

Словно заслонка в печи.

 

СОН-ТРАВА

 

Близко к сердцу ретивому! Ближе – не принимай:

Вертопраховы правды, речей леденистый наст

Промелькнут по весне, убежав из апреля в май.

Прорастет сон-трава через почву и через нас.

 

Чернозём пробивая велением высших сил,

Нам не ведомых до холодов затяжных остуд.

Небесами, наверно, что Бог на руках носил,

Были эти цветы, а теперь на земле растут.

 

Из-под снега, что землю нагую собой укрыл,

Выйдя к солнцу на свет из погибельнейших тенёт,

Сон-трава лепестками похожа на росчерк крыл

Серафимовски хрупких – в поклон до земли согнёт!

 

И, немолчны, услышишь пророческие слова:

«Не грусти… Отпусти… Жить позволь и сама живи».

…Сон-трава прорастает всегда и во всём права,

Сон-трава прорастает во имя земной любви.

 

* * *

 

Многотрудное счастье моё!

Поднимается солнце с востока

И природа себя узнаёт –

Узнаёт в сыновьях ненароком.

 

Среди сутолок будничных дней,

Среди призрачных дум о высоком,

Кроме сказок, светлей и ясней

Мы согреты лучами востока.

 

Ну а если покажется мне,

Не жена я, а только невеста –

Где-то мальчик заплачет во сне,

И опять не найду себе места.

 

Жизнь рассветные гимны поёт,

День взмывает в лучах исполином,

Многотрудное счастье моё,

Нареченное ласково – сыном.

 

* * *

 

Что внукам своим мы однажды ответим –

Ответ не готов и не нов…

Что помнят забывшие, бывшие дети

«Лихих девяностых» годов?

Взрослея до срока, подростки-подранки,

Под стадный разгром площадей

Мы помним, как двигались русские танки

На русских угрюмых людей.

На сумеречном рубеже-парапете

Последних иллюзий чертог:

Что вспомнят однажды вчерашние дети?

Над городом пепельный смог.

Предательски памяти вспышки мелькают.

О, где ты отважный герой?

Ужели не важно, ты Авель иль Каин,

Идущий на братский убой?

 

* * *

 

Край наследный мой – мир соколиный,

Мой нежданно-негаданный рай.

Домик в листьях отцветшей малины,

Блик остатнего солнца вбирай!

Может, мнится мне, как барабанят

По залатанной кровле дожди,

Иль меня окликает бабаня

Дробным сердцебиеньем в груди?..

Иль туман-атаман Стенька Разин

Снова губит княжну на реке?..

Край соколий, не чувствуешь разве,

То заря-кровяница в строке

Иль студёная Волга-водица

Всё целует заплаканный клён?..

Ночью что только нам ни приснится!

Тихий мой новорожденный сон…

Новокуйбышев. Бабушка Анна.

Душный август… Прости-прощевай,

Край охранный мой, обетованный,

Вспоминай обо мне, вспоминай!..

 

* * *

 

Это всё ничего… осторожной зимой

Пить в вагоне простуженный чай разговоров,

Если каждый глоток возвращает домой

В безвозвратно утраченный юности город.

 

Но его не нагнать в скоростных поездах

И тогда, упадёт будто лоб на ладони,

Подорожное небушко на провода,

Покачнется звезда в путеводном поклоне.

 

И на станции Н-ской под вскрик проводниц

Я сбегу на перрон и вдохну этот воздух,

Взбудораженный гомоном буженных птиц,

В понимающем небе и слёзном, и звёздном…

 

* * *

 

Качели, замершие в воздухе,

Что это: выдох или вдох?

Для передышки или роздыха –

Переворот, переполох…

Минувшее сомкнулось с будущим,

Ни слёз не ведая, ни зла,

И Родина, примерив рубище,

Стальною розой проросла.

И – строились идеи-крепости,

Искали перемен ветра,

Отринув незавидной крепости,

Обломки прежнего «вчера».

И всё-таки, кто мог раскачивать,

Летящие из века в век

Качели Родины растраченной,

Что это был за человек?!

Мы сами породили новое,

В железно-страшный век летя,

Войны разгневанно-пунцовое

Жестокосердное дитя.

И пройдено немало, вроде бы.

Но сколько призрачных обид!..

Ветра качельные над Родиной.

…И небо Родины кровит…