Стихи

Стихи

* * *

Так выбери спокойную тоску

в некрепком сне и вытертой фланели:

пусть седина, приличная виску,

тебя преображает еле-еле;

отложенную медленную смерть

и тихий путь, окольный и неблизкий:

успеешь, не жалея, затереть

черновики, пароли, переписки.

Ты все свое выносишь из себя:

анапест Александровского сада,

печальный отголосок октября,

и врешь себе, что большего не надо.

 

* * *

Все вот это: яблони у дома,

тополя, качели, барбарис

(смерть приходит, памятью ведома), —

воспроизводить не торопись.

 

Память та давно уже ни к черту,

вынесет какую-нибудь дрянь.

Но плывет, чуть слышен, глас четвертый

в сонную заснеженную рань,

 

мимо корабля Адмиралтейства,

через неживые фонари.

Не было ни юности, ни детства,

если спросят — так и повтори.

 

* * *

И музыка, и смерть, и листопад.

За то, что все безропотно сносили,

нас ленинградским ливнем окропят

бесплотные неведомые силы.

 

Какой тогда почувствуешь мотив,

и станешь ли жалеть о том мотиве,

знакомую дорогу сократив

и срезав по Литейной першпективе?

 

Как ненадежна северная твердь,

в обманчивом тепле — привычный минус.

Но Летний сад, но музыка и смерть.

И черный кофе с сахаром. Навынос.

 

* * *

Смотри, как снегом занесло,

как всех нас вдруг разъединило.

Так оставляешь ремесло:

обычно, буднично, бескрыло.

Так феврали твои горят

последним вымученным блеском.

Слова, составленные в ряд,

троллейбусы на Старо-Невском.

Картину вешаешь на гвоздь:

все тот же снег в холодном свете.

Посмотришь в будущее сквозь

и улыбнешься, не ответив.

 

* * *

Доживи этот март, и останется максимум треть:

постареть и застыть под чугунной лозой винограда.

Мы умели терпеть, мы сумеем достойно сгореть

в ленинградской симфонии снежного летнего сада.

 

От терзаний пустых к осознанию как таковой

непридуманной боли, доступной имеющим право.

Мы еще будем петь, мы дворами пойдем к Моховой

и напьемся до одури терпкой невкусной отравы.

 

Мы еще будем жить, вспоминая, что было не так.

Ничего не исправим, не выбросим, не пожалеем.

Мы поедем домой на трамвае с табличкою «В парк».

Мы поедем. Поедем. И нет ничего тяжелее.

 

* * *

Апрель аптечен априори,

когда вдыхается с трудом.

Мое игрушечное море

напоминает джин со льдом.

 

Когда озноб весны колотит,

то чем его перебороть?

Не отречением от плоти,

но умерщвляя эту плоть.

 

Когда становишься старее,

не понимая, что за черт,

когда ни ямбы, ни хореи

не принимаются в зачет —

 

все это вовсе не смертельно,

чего ты носишься с тоской?

Как от Финбана до Удельной

без остановки на Ланской.