Журнальный мир

ШАПИТО

Всплывают детства образы в душе с пласта глубинного

Кусками разноцветного хрустального стекла.

Я помню – цирк приехал к нам. От возраста невинного

С тех пор река-судьбинушка далече утекла…

Обтянут остов реечный льняным потёртым пологом.

Трубит горнист, и стелются цветных дымов клубы.

Не надо нас упрашивать, тащить не надо волоком –

Несёмся вскачь мы, радуясь, на медный зов трубы.

В песке манежа камешки размерами в полжёрнова.

Подкидывают кверху их легко богатыри.

Затем два рыжих клоуна, смеясь, «мутузят» чёрного,

Пуляя бутафорские слезинки до двери.

Гимнасты с акробатами танцуют на трапеции.

Внизу чалма атласная, в мерцаниях парча.

Факир священнодействует, бросая в пламя специи…

Вбегают следом хищники, от ярости рыча.

Щелчок, и звери замерли, застыв подобно олову

Расплавленному. В публике крадётся шепоток

Испуга. Дрессировщица кладёт в пасть тигра голову –

Восторг взмывает птицею под купол шапито.

В софитах и прожекторах пылают солнцем лампочки.

Нимфетки, неподвластные бесплотной суете,

В кисейных белых платьицах порхают, словно бабочки,

Вращать на тонких пальчиках пытаясь фуэте.

Толпа следит за действием – оплачен вход монетками –

Неистово от зрелища рыдая и крича.

Побыть танцорки счастливы в сей миг марионетками –

Они за звук подвешены на пальцах скрипача…

А утром цирка не было. Лежала площадь сирою.

Ушли куда-то магия, веселье и кураж.

Неужто потеряли мы мир сказки, как Ассирию?

В душе, как шрам ожоговый, остался тот мираж.

В ГОСТЯХ У ЖЁЛТОГО ДРАКОНА

Горы – цепь защитных функций.

За заставою – застава.

По стене бредёт Конфуций –

Ищет он к бессмертью Дао.

Под землёй покоя бездна –

Прах не знает непогоды.

Мир хранится, как известно,

«Тьмой» солдат из терракоты.

Мчатся звери Зодиака

Круговертью поколенной

Солнца-афродизиака

В бесконечности Вселенной.

Век зачитывает за год

Вечный Лун – пекинский «стаффорд».

«Град запретный» в шляпках пагод –

Сокровение метафор.

Мир в нефритовых шкатулках.

Запах рыбы с пирожками.

Где-то в древних переулках

Лавка с древними божками.

Я зашёл туда случайно.

Сел на шёлковый диванчик.

На меня сквозь «made in China»

Зрит языческий болванчик.

Рядом медный чан для тризны

Полн толчёною мошкою.

«Бог» качает с укоризной

Мне фарфоровой башкою…

АРАЛ

Если ехать к NORD от

Вышки с будкой «ОСВОД и К»,

Видно там, как народ

Все останки заводика

По болтам разобрал –

Вот и след от бульдозера.

Бывший морем Арал –

В лучшем случае озеро.

Хлипкий холст миража

Сшит дымками тютюнными.

Съела хищная ржа

Столб причальный меж дюнами.

Чу! Печальный хорал –

«Упокой», если вслушаться.

Усыхает Арал,

Как шагренева лужица.

Злой «афганец» метёт,

Как метёлка наждачная.

Может, снова, Митёк,

Полоса неудачная?

Может нас оплели

Снова путами-стропами?

Видишь, вон корабли

Над барханными тропами

Понависли? Они

Плачут ранами рваными.

Здесь в далёкие дни

Шёлк везли караванами.

И ещё, не забудь

(Рост смертей – инфографика),

В бывший Шёлковой путь

Встроен нерв наркотрафика.

Нынче «дурь» в Астану

Прут в авто. Склянки пробили…

Мы такую страну

Сдуру «проэфиопили».

МЛЕЧНЫЙ ШЛЯХ

То провалом, то пробелом

Жизнь бурлит, пестря.

«Si vis pacem, para bellum»

Изрекли не зря.

«РУПЬ» усох от злых тенденций –

Хоть гальюн оклей.

На Востоке «западенцы»

«Мочат» москалей.

Страх проходит белой нитью

(Путин – злой кафир).

В душу долбит – «Don’t we need you…» –

Вражеский эфир.

Завывают тьмы февральи

И сверчки в щелях.

Кружат танго по спирали

С небом Млечный шлях.

Не желают нас Канада

С Польшей почитать…

Успокоиться бы надо,

Звёзды посчитать.

Сбил меня на биллионе

Горних плач хоров.

Сколько ж варится в бульоне

Звёздном пра-миров?

В бездне светится Жар-птица,

В душах кутерьма.

Не дано освободиться

Миру от дерьма.

Нет доверия Росстатам,

Клятвам лже-братух.

Но парит аэростатом

Над Россией Дух.

Нас готов Он на поруки

Взять, как дошколят.

Всё вернётся вновь на круги,

Будь я трижды клят!

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Мир евреев ностальгией вспорот –

Те воспоминанья не из рая ль?

Возвращаюсь я в Священный Город,

Где когда-то был Святой Израиль.

Храм стоит одною стенкой Плачей

Кирпичи – былого буквы Брайля.

Выше Анд, Тибета, Аппалачей

Сей кусок библейского Израиля.

А вокруг звучат – то «Jesus dei»,

То «Алла», звенящий с минаретов.

У стены рыдают иудеи,

Пряча в щели свёрточки секретов.

Я припал к следам священных зданий

И воззвал к ветхозаветным предкам,

Чтоб Израиль, после всех страданий,

Снова стал Святым, как в мире Ветхом.

ГОРНИЙ ГРАД

С.Я. Маршаку

По горной царственной дороге

Вхожу в родной Иерусалим.

Пророк когда-то выжег строки –

Сей город неиспепелим.

Реальность оказалась жёстче,

Как след тернового венка –

Не дал Господь сакральной мощи

Прозреть дорогу на века.

Не смог сдержать глашатай слова –

Пылал сей град, как вход в Аид.

Стена страданий – страж былого –

Среди руин сейчас стоит.

Я приоткрыл на небе шторку,

А там – мильярдами карат

(К души истерзанной восторгу)

В грядущем блещет Горний Град.