Стихотворения

Стихотворения

* * *
Как и вся земля-младеница,
Водяниста и смугла,
Золотой лозой оденется
До последнего угла,
Так и ты, душа-невнятица,
Из пелен в живое платьице,
Что вовеки не истратится,
Облачишься, весела.

Вместе с сирыми и нищими
В долгом поприще земном
Будешь править корневищами,
И плодами, и вином.
Всяк народ сидит по келлиям,
Ты же побежишь с веселием
По горам и подземелиям
Неустанным бегуном.

Прошумят, обезземелятся
Самовластные князья,
А тебе, душа-умелица,
Воспечалиться нельзя.
Источась хвалами винными,
Следуй теми же долинами,
Где стопами журавлиными
Нищий Царь ходил, слезя.

14. IV. 2012

* * *
Наша западная граница,
Как на лужице кромка льда,
Серебрится, весь век дробится,
Не покоится никогда

И искрится закатным златом,
И не тает державы боль
В водянистом, шероховатом
Неусыпном сцепленье воль.

Хоть бы солнышко их пригрело,
Занялся бы бегучий пар,
Но не все еще побелело
И позор еще не пожар.

* * *
Изнемогают даже горы,
Достоинство роняют с плеч,
И на реках чинят заторы,
И горным водам на просторы
С тех пор другой дорогой течь.
Так человек в предсмертном годе
Слагает ношу, не скорбя,
И всё меняется в народе;
Неутолимое безводье
Он дарует после себя.

* * *
Заяц петляет по жесткому снегу
Дюжина изб утопает в снегу
Вижу я Пинегу или Онегу?
Или на Терском лежу берегу?

Век-то который? – Груженые сани,
Лодки долбленые грузнут во льду …
Кто мы? – Поморы, чернцы, слобожане?
Иль горожане в чужом городу?

В праведном сне не приснится худого.
Что ж я как заяц кружу, семеня.
По мiру, и отвсюду сурово
Рысьи глаза назирают меня?

20. I. 2018

* * *
И рыбе не уйти от долгих бредней,
И сердцу не укрыться от страстей,
Когда оно, как пасынок последний,
Безмолвствует среди родных детей.

С любым искусом, будь он стар ли, нов ли,
Дряхлеет плоть, а воды велики,
И государевы большие ловли
Кипят в низовьях матушки-реки.

Кровь приливает к жабрам или фибрам
Души, и отзывается она,
О месте злачном и о месте гиблом
Самим рожденьем предупреждена.

25. XII. 2017

* * *
Соли Большие, Малые,
Волга, закат над ней …
Вымыли воды талые
То, что всего солоней,
И золотой зарницею
Льётся с высот струя –
Над рекой Солоницею
Пресного жития.

Рыбою, огородами
Выживем, не помрём,
С вечными недородами,
Берестяным добром.
Кроме Европы-Азии
Есть некрушимый край,
Твёрдо стоит в безквасии,
Хоть ты всю жизнь помирай.

14. XII. 2017

* * *
Над хлебозаводом клекочет вороний посад,
Над рабским трудом потешается братство живое.
То к небу взметнутся, то долу поникнут назад,
То крыльями машут, то тесто клюют дрожжевое.

А что человек понаставил холмы кирпича,
То хоть бы не ставил, породу не выправишь птичью:
Под чёрными перьями алая кровь горяча –
Кто дал ненасытное горло, Тот даст и добычу.

Люблю эту родину; как ты ни правь, ни дурачь,
Разумливый царь, что ни делай с пернатым народом,
Навеки протянутся смех, пересуды и плач
Над пустошью, над пепелищем, над хлебозаводом.

4. XII. 2017

* * *
Правдивейших сказаний переписчик
Что видит ныне? – немоту и ложь,
Где нищие оплакивают нищих
И вор у вора отбирает нож.

Но было так и при царе горохе,
Не даст соврать уступчивый монах,
А манны утешительные крохи
Равны во всех превратных временах.

Кто долго жил, тому обман не диво,
Молва не враг, безпамятство не плен:
Во всяку ночь одна звезда правдива,
И мечь востёр, и нож окровавлен.

19. XI. 2017

* * *
Вот бы встать, довериться зрению и посоху
И шагать как в юности по водам ли, посуху
В те края где светится, смутно сердце трогая,
Эта даль далёкая и любовь нестрогая.

И со всеми сущими, с малыми и нищими
Всё идти без устали мхами, городищами,
Ямами бездонными, храмами нежданными
И без слов беседовать с теми горожанами,

С молодцами ясными, их детьми и жёнами,
То ль давно прошедшими, то ли нерождёнными,
Зная, что душа моя, всем им соплеменница,
Тоже не состарится и не переменится.

4. XI. 2017

* * *
Не гул военного набата,
Ни детство в снежной белизне –
Давно умершие котята
Ко мне являются во сне.

Вот белый с пятнышком на шее,
Печальный, жил четыре дня …
Другой в полоску, веселее,
С неделю радовал меня …

А третий – шкурка, как в металле,
Игрун, последыш, дуралей …
Пушинки на весах печали,
А скольких тягот тяжелей!

* * *
Преизбыток проходит, как тень,
Всевеличие чахнет в анналах,
А лишения, тягость и лень
Прорастают в сынах исхудалых.

Лысый Карл, Безземельный Иван
И Безумная донна Хуана
Всё живее, чем гордый болван,
Усмиряющий два океана.

Таковому – радеть о земле,
Ждать письма от далёкой невесты
И тянуть по линованной мгле
Родословья, полки, манифесты.

А над тем, кто писал поперёк,
Искра Божия треснет и вспыхнет:
Недостаток, увечье, порок
Исцелится, изгладится, стихнет.

Купина

Как деревце возле дома,
Близ рая растёт она –
Палима, но не жегома,
Сердечная купина,
Вся мелким, невзрачным цветом
Зачем-то испещрена,
Не спрашивает об этом,
Не ведает времена.
А пламя играет в сучьях,
И горести жития
В соцветьях сквозят, в созвучьях,
В беззвучии у нея.
И время раскатом грома
Ей скажет, зачем горит,
Палима и не жегома,
И что она сотворит.

* * *
То время тянется, то пулею летит,
И роду смертному превратность не претит:
Едва наскучишься домоуставным бытом,
Как битва иль пожар теряют счёт убитым
И глохнут певчие, но песнь собой сама
Слагается – и впредь идёт во все дома.
Есть равновесие меж бурей и затишьем,
Когда и мышь слыхать с её семейством мышьим,
Ютящихся в углу, под дедовским столом,
Но и грозу слыхать, спешащую в пролом
Воздушной крепости, где земнородных виды,
Соседствуя, живут без страха и обиды.

13.X.2017

* * *
Я меньше всех, мой разум мал,
Но я уже младенцем знал
Об этом и открыто
Глядел на мiр: он был велик.
Я видел: липа больше лык
И поле больше жита.

А человеку все должны.
Он больше мира и войны,
Труда или неволи.
Я понял: даль моя близка,
Песчина я того песка,
Что с морем в общей доле.

Я знаю: всякая река
Своим призваньем велика
И морю влагу копит,
Обременяясь и боля,
А море больше корабля,
Но и его не топит.

* * *
Не утешит меня мусикия,
Посетившая мiр;
Разве бедствуют кости сухие
В ожиданье тимпанов и лир?
Их проймет лишь трубы говорящей
Повелительный зов.
Так и я, оглушенный и зрящий,
Не обыденных жду голосов.
Вот уже – сладкопевцам в досаду –
Поднимается гуд,
Вихри близятся к мёртвому стаду,
Обнимают его, стерегут,
И погибший народ шевелится,
Воскресает родня,
И когда-то прекрасные лица –
Краше прежних глядят на меня.

* * *
В ольховом шелесте, в дрожанье паутинок
Тревога слышится – всему один конец,
И лишь сосновый пень безмолвствует, как инок,
Не лжет чернец.

Доверчивый народ под небом светло-серым
Доверил выстоять – на радость и беду –
Дубам-ослушникам и елям-староверам
В одном ряду.

Тут любит зверь нору, гнездо лелеет птица
И есть пристанище уставшему от дел,
И каждая семья дерзает приютиться
Где Бог велел.

По ровной скупости осеннего уюта
Уже холодные морщины пролегли,
И голоса детей доносятся как будто
Из-под земли.

Чибис

Улыбнётся – и вечно печален,
Угнездится – и вечно летит
Над тоскою родимых развалин,
Перед цаплей ничем не умален,
Перед гоголем рохлей глядит.

Без боязни греха и безсилья
Жизнь кружит, не имея цены,
В вековечном дому изобилья,
Где усталые лапки и крылья,
Как и слабое сердце, – сильны.

Нет же смерти, ликуй, орнитолог,
Чти пернатый завет и залог:
В оке светится счастья осколок
И дрожит, по-весеннему долог,
Двуединый живой хохолок.

* * *
Из мёртвых городов беги в лесистый рай,
Где живность весела и благодать безкровна,
И сосны красные не почитай за брёвна,
И птицу утреннюю в клеть не запирай.

Всё веждь, всему внемли, а сам не говори,
Но помни старый мiр, как в нём безлюдно стелют,
Как грустные ежи, и лисы, и хори
Незваные придут, развалины поделят.

* * *
В лазоревых снегах ютится тишина:
Тут песни не сложить и солнца не дозваться,
Тут испокон веков нелепа и грешна
Услужливость купца и трезвость рудознатца.

Что долговременье железа, серебра
Пред кротостью луча на материнском насте
Пред ожиданием покоя и добра,
Постоя и тепла в отеческом ненастье? …

28.II.2016

* * *
Притронусь к черепу, ощупаю виски –
Подкостные ручьи медлительны и вязки,
Как реки подо льдом, и на подъём легки,
Звяцают бубенцом, исполненные ласки.

Я знаю эти швы, я помню этот плеск.
Когда забвенному переглянуться не с кем,
Он проникает в кровь, и угашает блеск,
И зрение томит мерцанием нерезким.

И вот уж на скале не ель, а кипарис,
И мрамор на море белеет, а не льдина,
И византийский свет над теменем навис,
И в костнице моя глава – не сиротина.

Пусть боль пульсирует. Прости, забытый брат,
Молчи и поминай безроднейшего братца.
Теперь везде тепло … Ты сам глядел назад
И знаешь, каково в потомстве потеряться.

* * *
Средь алчной суеты всеядных и копытных
Горят безсонницей и молятся о ней
Усталые глаза авгуров любопытных,
Прозрителей ночей, утешителей дней.

Грядущее темно; день ясный посерёдке;
А вечность за спиной – моргнул, и был таков –
Где сонмища святых толпятся как сиротки
Без роду-племени, вне знаков и веков.

15.II 2016

Гарь

Нетерпеливец сквозь день хлопотливый, сквозь год
Тянется к свету со дна земляного колодца,
В небо глядится и всё горемыкой слывёт –
До острия дотянуться и не уколоться.

Нет бы ужаться и мериться жизнью самой,
Где, присмирев, не впадая в ее половодье,
Лошадь плетется и тянет телегу домой
Без ездока, потерявшего путь и поводья.

Мы не торговцы, не биты судом и стыдом,
Тень достижений за нами не шастает следом,
Многоименный и многомятежный Содом
Нам не смертелен, хотя и до времени сведом.

Вот и дотянемся, вот и дотерпим, даст Бог,
До ужимания времени, года и даже
До проясненья, когда Илия и Енох
Снидут на стогны московские в гари и саже.

9.X. 2015

Догадка

Се Человек, разумен и духом стоек,
Но не искусен льщению и письму,
И среди банков, святилищ и новостроек
Тошно и негде главу подклонить Ему.

Ходит в толпе субботней, в весеннем гаме,
Всё оживляет, что косно или мертво,
Луг, расцветая, поёт под Его ногами,
Тучи сгущаются над головой Его.

Как Он пришёл-то – пешком ли? Рыбарским судном?
Ваша смоковница, что – зелена? Суха?
Что ваш закон со своим приговором судным
Против Его единственного стиха?

25.IV. 2016

Июньский вьюнок

Бегучей болью ясновидца
Ищу, ищу
Ищу, вокруг кого обвиться
И гибким стеблем трепещу.

Привившийся на пепелище,
Я средь ветвящихся вещей
Светолюбивей всех и чище
И всех нищей.

Неповреждённой пуповиной
Сочится счёт,
А время кровью неповинной
Ни в чём – сквозь зелия течёт.

Превечной нежности опора,
Извечной твердости ища,
Душа моя пряма и спора
И живуща.

* * *
У моря, на Кильдине-острову,
Где краткий день весны слепит и вянет,
Святителя Николу наяву
Увидит всякий, кто его помянет.

Там слабых нет, баркас ловцов не ждёт,
Там зверь морской в родстве со зверобоем,
И если благодать не снизойдёт,
Не удержаться в жизни им обоим.

Седой старик идёт себе по льду,
Таинственных исполнен повелений,
Равно целует волю и беду,
Хранит и стон людской, и хрип тюлений.

19.XII. 2016

* * *
Не крестом, не беcсонною думой
Вы небесный стяжаете дом,
А какою-то статью угрюмой
Да скупой богословскою суммой
Да лукавым трудом.

Вам даны теплохладные зимы,
Где не надо скорбеть ни о ком,
Где томящие тени – незримы,
И не движутся грады и Римы,
И любовь под замком.

Вы дремали под вечным закатом
В пыльном сумраке библиотек
С Аристотелем и Аквинатом,
Вы не сораспинались с Распятым.
Как проснетесь навек?

15.XI. 2015

* * *
Не по-русски и не по-дурацки
Воет северный ветер, когда
Для правителя барские цацки –
Замерзающие города.

Как Олег, Святослав или Игорь,
Хоронясь за оконным стеклом,
Пересилят играющий вихорь,
Не знакомый со словом-теплом?

Чем войны переменчивый опыт,
Повсеместно тычки нанося,
Этот вечный разжалобит ропот,
Голосящий о всех и о вся?

Вся подлунная мощь голубая
На воздушный выходит разбой
И, в счастливом бою погибая,
Мiродержца влечёт за собой.

25.XII. 2016

* * *
Гляну в себя, затворюсь на мгновение,
Берег увижу в белёсой тени,
Где не мечталось мне отдохновение,
Где на колени я падал все дни.

В зимних обителях дальнего климата
Всё неподвижные виделись сны.
Мало крупин перемыто и вымыто
Снами такими-то из тишины.

Что за забота о хлебе, о рыбе ли,
Коли всю ночь напролёт бобыли
Толки вели не о убыли-прибыли,
Но о погибели русской земли.

В кокон завьюсь от воздушного голода,
Грамоткой выживу берестяной.
Непоправимое время расколото
В чистое золото купли иной.

* * *
Несовершенное несокрушимо.
Что ты ночами не спишь
И поселяешь легко, без нажима
Звуки в бумажную тишь?
Бледные лыжники в снежном затворе,
Вдаль ускользают они,
И буераки, и скалы, и горе
Нам остаются одни.

Лучши огонь на морозе затепли!
Кто бы тебя ни стерёг,
Он не отыщет в отеческом пепле
Слабенький тот костерок.
Так и следи за огнём безпризорным,
Жди … а бумага проста:
Ночью и днём, между белым и чёрным
Блёкнет её пестрота.

25.XI 2015