Журнальный мир

С волнением вспоминаю недавнее посещение Старой Ладоги — русской цитадели на берегу реки Волхов. Из этих мест Александр Невский отправился на свою первую битву за Русь. В храме святого Георгия Победоносца он получил благословление на подвиг, а вернувшись после битвы в Новгород, стал прозываться Невским.

В центре крепости Старой Ладоги рядом стоят каменная церковь Георгия Победоносца и деревянный храм Дмитрия Солунского. Бережно хранимы за стеклом витрин музея фрагменты фресок храма Георгия Победоносца, изъеденные временем мечи, копья, наконечники стрел, оружие русских воинов, украшения славянских жен.

Издревле на Северо-Востоке нынешней Ленинградской области жили вепсы — трудолюбивое северное племя. Русые, голубоглазые, рослые мужчины славились как удачливые охотники и рыбаки, умелые землепашцы и отважные воины. В Старой Ладоге существует миф, что в жилах Александра Невского текла частичка вепсской крови.

В Новгороде под вековыми пластами земли сохранились водопроводы и мостовые, домницы и горны, уцелели сошники и мечи, шахматы и лыжи, игрушки и азбуковники, и, что особенно примечательно,
берестяные грамоты. Археологи при раскопках обнаружили стопку грамот, исписанных современником князя Александра, мальчиком Онфимом, который изучал азбуку по алфавиту, вырезанному на маленькой можевеловой дощечке (была такая дощечка и у отрока Александра). Онфим выписывал буквы и слоги на старом днище берестяного туеса и подписывал: «Господи, помози рабу твоему Онфиму». То же, только на залитой воском дощечке, делал и княжич. На одной из дощечек княжич нарисовал воина-победителя, копьем поразившего змея. Такое изображение украсило потом личную печать Александра Невского.

Александра учили диалектическим нормам вроде тех, что приводил в «Поучении» детям Владимир Мономах: «Еде и питью быть без шума великого, при старших молчать, мудрых слушать, старшим повиноваться, с равными себе и младшими в любви прибывать, без лукавого умысла беседуя, а побольше вдумываться; не неистовствовать словом, не осуждать речью, не много смеяться, стыдиться старших, книзу глаза держать, а душу ввысь; не уклоняться, учить падких на власть, в надежде на воздаяние от Бога».

Главной книгой для Александра была Библия, он ее свободно пересказывал и цитировал. Его знакомили с историей по переводам византийских хроник (например, знаменитой «Александрией», романом III века о подвигах Александра Македонского). Читали ему и местный «Переяславский летописец», и историю Суздальской Руси. По всему краю — в Переславле, в Суздале, во Владимире — высились архитектурные памятники дедова величия, воспетые летописцами. Княжич изучал историю своей Отчизны, что позволило ему здраво судить о роли Руси в Европе, Азии и Африке. Других континентов тогда еще не знали.

Постигал Александр и право («Русскую правду»), когда присутствовал на боярском совете и княжеском суде. Юный князь знал латинский и немецкий языки; сама жизнь добавила к ним татарский.

Великий князь Ярослав строго спрашивал со своих детей, готовил их к любым поворотам судьбы. Особое место в обучении и воспитании княжичей отводилось ратному делу. Владеть конем и оружием, в совершенстве знать пеший и конный строй, тактику полевой битвы и осады крепостей — своеобразное искусство. Как и во всяком искусстве — у одних к нему дар, другие лишены его. Александр был прирожденным полководцем. Свидетельство этому — Невская битва.

После разгрома шведов Александр Ярославович с триумфом возвратился в Новгород. Встретить его вышел весь город. Был отслужен торжественный молебен. Но недолго длилось благополучие: у Александра Невского произошла серьезная размолвка с новгородской знатью.

Немцы немедленно воспользовались отъездом Александра Невского из Новгорода и усилили натиск на русские владения. Зимой 1240–1241 гг. были захвачены принадлежавшие Новгороду земли эстонских племен — чуди и води. На месте небольшого новгородского поселения рыцари воздвигнули крепость Копорье. Затем захватчики перерезали торговый путь по реке Луге и стали грабить проезжающих купцов.

Новгородцы обратились к великому князю Владимирскому, Ярославу Всеволодовичу, с просьбой послать к ним князя с дружиной. В Новгород выехал младший брат Александра, Андрей, но он не смог остановить немцев. Более того, при Андрее участились нападения литовцев на Новгородские земли. Враги Новгорода сплотились — случилось то, чему ранее препятствовал Александр. Новгородцы умерили гордыню и попросили Ярослава вновь направить к ним Александра. Вскоре князь уже был в Новгороде. Поразительна его незлопамятность в ситуациях, когда дело касалось общерусских интересов.

Александр Невский действовал быстро, решительно и расчетливо. Вначале он создал мощный кулак: организовал и подготовил рать, в которую вошли его собственная дружина, уже испытанная в боях, полки из Новгорода и соседней Ладоги, а также преданные Новгороду племена, корелы и ижорцы. Против немецкой агрессии Александр поднял весь русский север с союзниками.

Первый стремительный удар он нанес по Копорью. Крепость была взята и разрушена. Там князь учинил скорый суд: активных пособников немцев повесили. Впрочем, тех, кто неволей был вовлечен в события, князь помиловал. С собой в Новгород он увел заложников, чтобы в дальнейшем исключить колебания местных старейшин. По его просьбе в Новгород вошли Владимирские полки под предводительством младшего брата Андрея.

Хан Батый не вмешивался в происходящее на Севере Руси. Русские улусы исправно платили дань, Великий князь Владимирский и другие князья вели себя смирно, и Орду вполне устраивал такой порядок. Батый потерпел к тому времени в Европе ряд поражений и отказался от продвижения на Запад. Хан был не прочь силами Руси отгородиться от опасных западных соседей. Это понимал и учитывал Александр Невский.

Католическая церковь задолго до описываемых событий исподволь толкала западных правителей на присоединение к ней богатых территорий, создавала рыцарские ордена, стремящиеся к захвату новых богатств и рабов. «Дворяне божьи» в причудливых защитных шлемах и белых плащах с мечами и крестами несли на земли русские смерть и разоренье. В начале 1240 года войско Ливонского ландмейстерства двинулось на северо-западные границы Руси. Момент был выбран идеальный. Владимирско-Суздальское княжество еще не оправилось от Батыева погрома, и состояние его вооруженных сил оставляло желать лучшего, поэтому новгородцам оставалось надеяться только на себя.

Агенты ордена проводили искусную работу с определенными кругами правящей верхушки Пскова — города, который первым встречал натиск крестоносцев. Говоря современным языком, формировали там «пятую колонну». В Пскове проживали люди, тесно связанные с католиками Прибалтики и готовые при удобном случае поддержать рыцарей. Согласно Новгородской летописи старшего извода, это были «Твердило Иванкович с инеми». Твердило — человек из знатных, а под «иными» подразумевались как его многочисленная челядь, так и единомышленники из зажиточных слоев. Немцы умело играли и на междоусобном противостоянии русских князей. По свидетельству Карамзина, псковский князь Владимир Мстиславович был «то враг, то союзник немцев». Когда Ярослав Всеволодович подготовил поход на немецкую Ригу, псковитяне отказались в нем участвовать, заявив, что они «с рижанами мир взяли». Более того, они призвали в город крестоносцев: защищать Псков от притязаний Великого князя новгородского Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского. Отряд псковитян, числом более двухсот, сражался на стороне меченосцев против Литвы на реке Сауле. Поэтому именно Псков был выбран крестоносцами как исходная точка для наступления на Северо-Запад Руси.

Первый удар был нанесен по Изборску. В результате жестокого и кровавого сражения победили крестоносцы. Псковичи понимали, что если немцы закрепятся в этой крепости, то выбить их оттуда будет очень трудно. Они спешно собрали рать и выступили в поход на Изборск. Но, в отличие от Александра Невского, который всегда проводил тщательную разведку и знал о противниках буквально все, неподготовленный поход псковских воевод привел к трагическим результатам. Псковская рать не выдержала лобового столкновения с рыцарями и была раздроблена на несколько частей, а затем разгромлена. Крестоносцы грамотно организовали преследование разбитого врага. В Никольском летописном сводном отчете сказано, что рыцари «многих псковян гонячи били», в псковской летописи приводится цифра в восемьсот убитых русских ратников.

Рыцари тут же двинули на Псков. Попытка взять город с ходу не удалась, и они стали жечь и грабить, громить вокруг церкви, рушить погосты и села. Псковский посад был выжжен дотла. Крестоносцы неделю стояли под стенами Пскова, пока с ними не вступили в переговоры. Решили, что рыцари ордена снимут осаду, как только получат заложников от знатных семей города.

Тогда «Твердило Иванкович с инеми» открыли ворота и впустили в город немецкий гарнизон. Князь Ярослав Владимирович вступил в Псков во главе колонны рыцарей. Следом, прикрываясь большими щитами с крестами на белом поле, шла орденская пехота. Подлый предатель-князь давно стремился овладеть Псковом, и теперь возвращался в город, где когда-то княжили его отец и он сам. Обосновавшись в княжеских палатах, предатель щедро отблагодарил своих немецких покровителей.

Ярослав Владимирович словно не понимал, что хозяевами на этой земле будут крестоносцы, настроившие там крепостей и замков, а не он. Хотя, по версии Н. М. Карамзина, Ярослав хотел сам принять католическую веру. Но все сложилось иначе, и власть оказалась в руках совсем других людей, а не князей Псковских. Князь Ярослав Владимирович был лишь вывеской, за которой творили свои дела рыцари ордена тевтонского и ордена меченосцев, с благословения папы Римского Иннокентия IV.

Четырехпалубный теплоход отошел от Тамариного причала Соловецкого острова, где нас познакомили с Соловецким монастырем, его храмами и кельями, мельницами, пекарнями и подворьем. Рассказали, что в начале ХIХ века, во время Крымской войны, в бухту Благополучия², находящуюся у самых стен монастыря, вошли два английских фрегата. Посмотрели на купола Спаса-Преображенского, Свято-Троицкого, Зосима Саватиевского соборов, Никольской церкви. Командующий эскадрой обратился к настоятелю монастыря с требованием выдать им свежий провиант, несколько десятков голов скота, масло и приготовленную по монастырским рецептам рыбу. На что был дан ответ: нельзя раздавать монастырское добро без дозволения Московского патриарха. Тогда начался обстрел монастыря из всех орудий английской эскадры. В дыму и огне по стенам цитадели шел крестный ход: монахи с иконами молили Бога о спасении.

На просьбу настоятеля монастыря об оказании помощи в Москве отреагировали своеобразно: прислали две трехфунтовые пушчонки. На стенах цитадели и прежде стояли пушки ХIV-ХV веков, но монахи понимали, что использовать их при обороне опасно: может разорвать современным порохом. Однако выстрел из новой пушки оказался чрезвычайно удачным: один из английских фрегатов получил повреждение машинного отделения. Англичане окончательно запаниковали, когда с берега прогремел оглушительный дымный залп: это монахи вооружились пищалями ХIV века. После девятичасовой канонады монастырь остался целехоньким. Моряки-завоеватели убрались ни с чем. Жив дух Александра Невского в этих северных, студеных краях русских.

Данный текст приводится в редакции И. Бояшова