Тема сделки в творчестве Достоевского. О каких революционерах предупреждает классик

Тема сделки в творчестве Достоевского. О каких революционерах предупреждает классик

О пророческом значении творчества Достоевского сказано много. В частности, роман «Бесы» часто интерпретируют как чуть ли не прямое предсказание русской революции. Большевики терпели лишения, страдали и гибли за идеалы — присуща ли жертвенность Петру Верховенскому — самому деятельному бесу? От чего предостерегает нас писатель, который сам поплатился каторгой за увлечение социализмом?

Задуманный изначально как «Ноздрев нигилизма», представитель «базаровской беспардонной вольницы», в планах романа-памфлета Петр Верховенский занимал центральное место (до соединения их с «Житием Великого Грешника»). Однако Достоевский скоро осознал неспособность «Студента» (так П. Верховенский назывался в планах романа) стать главным героем — он мелочно амбициозен, недальновиден, пронырлив, неумен и, как следствие, совершенно не трагичен.

Одним из прообразов Петра Верховенского был автор «Катехизиса революционера» Сергей Нечаев. В записях к будущему роману встречаем: «…дело в том, что Нечаев предполагает в правительстве умысел — нарочно произвести волнения и безначалие (подражание действиям Наполеона во Франции), чтоб захватить власть в свои руки»; «Нечаев глуп, как старшая княжна у Безухова. Но вся сила его в том, что он человек действия»; «Нечаев страшно самолюбив, но как младенец»; «Мое имя не умрет века, мои прокламации — история, моя брошюра проживет столько же, сколько проживет мир».

Этот образ действительно памфлетный — он показывает, во что выродятся революционные идеи, если попадут к людям мелким, честолюбивым, низким. Само возникновение фигуры Петра Верховенского говорит о том, что попадут они к таким людям непременно. Однако идеями ли руководствуется он? Отнюдь, мотивация главного революционера в Бесах корыстная, он хочет власти и удовлетворения честолюбия. Именно корысть, служение своему хотению — вот сила, разъедающая сначала души людей, а потом и общество.

Современная Достоевскому Россия представлена в его произведениях больной (см. евангельский эпиграф к роману). Русское общество отравлено атеизмом, эгоизмом и стяжательством, причем эгоизм и стяжательство — прямые следствия отказа от христианского идеала. В художественном мире Достоевского эти явления часто выступают как естественный результат европеизма, буржуазной морали, оторванности элиты от русской народной почвы. Цинизм, эгоизм, нравственный солипсизм и корыстолюбие влияют в художественном мире произведений Достоевского на нравственную атмосферу, моральный фон совершающихся событий, который часто становится и их причиной… Кажется, что речь идет не о XIX веке, а о дне сегодняшнем. Так о каких же революционерах предупредил нас автор «Бесов»?

Очевидно, писатель предостерегает нас не от служения идеалам, а от обслуживания интересов. Петр Верховенский корыстен — это прообраз не коммунистов, а либерал-перестройщиков 1990-х годов, а также нынешних сытых «бунтарей», дурманящих головы плохо воспитанным подросткам. В основе мотивации таких «революционеров» — корысть, иногда реальная, иногда обещанная или мнимая. В основе их деятельности — корыстное действие, иначе говоря, сделка. Чтобы понять нравственную суть сделки в художественном мире Достоевского, нужно проследить развитие этой темы.

Еще в первом романе Достоевского «Бедные люди» (1845) общую ситуацию предваряют действия Анны Федоровны, которая берет к себе на содержание Варвару Доброселову отнюдь не бескорыстно, а с целью «продать» ее мужчине. И сам поступок Анны Федоровны, и его цель являются сделками. Сделка уже в первом самостоятельном произведении Достоевского выступает как дисгармоничное, аморальное. Кроме того, впервые возникший в задержанной экспозиции романа «Бедные люди» мотив сделки предвосхитил один из наиболее характерных для творчества Достоевского вариантов этого мотива — мотив вынужденной «продажи» себя героиней.

Общую ситуацию в повести «Хозяйка» (1847), внутренний конфликт главной героини и, как следствие, центральную коллизию произведения предопределяет мотив сделки в завязке фабулы — мотив продажи души. В данном случае это образное выражение, обозначающее подчинение воли одного человека воле другого. Это явление мыслится как сделка самой героиней.

«— Да! испортили, — продолжала она, — меня испортил злой человек. (…) Он, погубитель мой!.. Я душу ему продала…»

Так героиня повести Катерина характеризует свою связь с Ильей Муриным — антагонистом главного героя Василия Ордынова. Как писал Г. М. Фридлендер, «…в “Хозяйке” Достоевский впервые затронул важную для всего его творчества тему взаимоотношений интеллигентного “мечтателя” и народа». Соперничество Мурина и Ордынова — это столкновение двух миров: оторванный от общества и народной почвы молодой мечтатель Ордынов бессилен против представляющего народную стихию Мурина. В «Хозяйке» эта народная стихия еще окружена романтическим ореолом, она имеет темную мистическую природу, но она изменит свой вектор на положительный в зрелом творчестве Достоевского (после каторги).

В романе «Униженные и оскорбленные» (1861) главным протагонистом выступает князь Валковский, все поступки которого, влияющие на движение сюжета романа, в большей или меньшей степени связаны с мотивом сделки, корыстного деяния, и все они негативно влияют на судьбу других героев. Князь женится по расчету, его супруга вскоре умирает. Наняв управляющим своими имениями Ихменева, князь пользуется его услугами до тех пор, пока считает это выгодным, после чего затевает тяжбу, что приводит Ихменева к разорению. Князь обманом заполучает состояние Иеремии Смита, тем самым поссорив его с дочерью. Сделкой является также и планируемая князем женитьба сына Алексея, — в результате связанной с ней интриги рушится судьба Наташи Ихменевой. Динамический мотив сделки создает предпосылки для возникновения конфликтов, выявления душевных противоречий героев, раскрытия их характеров.

Особого внимания в связи с темой сделки заслуживает публицистический очерк «Зимние заметки о летних впечатлениях» (1863) — произведение бесфабульное, но отражающее осуждение Достоевским принципа сделки, возмездного действия. В «Зимних заметках о летних впечатлениях» впервые были изложены (на примере критики европейского общества и его морали, буржуазных и социалистических идей) воззрения Достоевского на общественное устройство, важные для понимания его философско-этической системы в целом. Обратимся к фрагменту «Главы VI. Опыт о буржуа», содержащему наиболее прямое и последовательное изложение этих взглядов:

«…А в природе французской, да и вообще западной, его (братства) в наличности не оказалось, а оказалось начало личное, начало особняка, усиленного самосохранения, самопромышления, самоопределения в своем собственном Я, сопоставления этого Я всей природе и всем остальным людям, как самоправного отдельного начала, совершенно равного и равноценного всему тому, что есть кроме него. Ну, а из такого самопоставления не могло произойти братства. Почему? Потому что в братстве, в настоящем братстве, не отдельная личность, не Я должна хлопотать о праве своей равноценности и равновесности со всем остальным, а все-то это остальное должно бы было само прийти к этой требующей права личности, к этому отдельному Я, и само, без его просьбы должно бы было признать его равноценным и равноправным себе, то есть всему остальному, что есть на свете. (…) Сильно развитая личность, вполне уверенная в своем праве быть личностью, уже не имеющая за себя никакого страха, ничего не может и сделать другого из своей личности, то есть никакого более употребления, как отдать ее всю всем, чтоб и другие все были точно такими же самоправными и счастливыми личностями. Это закон природы; к этому тянет нормально человека. Но тут есть один волосок, один самый тоненький волосок, но который если попадется под машину, то все разом треснет и разрушится. Именно: беда иметь при этом случае хоть какой-нибудь самый малейший расчет в пользу собственной выгоды. Например: я приношу и жертвую всего себя для всех; ну, вот и надобно, чтоб я жертвовал себя совсем, окончательно, без мысли о выгоде, отнюдь не думая, что вот я пожертвую обществу всего себя и за это само общество отдаст мне всего себя. Надо жертвовать именно так, чтоб отдавать все и даже желать, чтоб тебе ничего не было выдано за это обратно, чтоб на тебя никто ни в чем не изубыточился. Как же это сделать? (…) Сделать никак нельзя, а надо, чтоб оно само собой сделалось, чтоб оно было в натуре, бессознательно в природе всего племени заключалось, одним словом: чтоб было братское, любящее начало — надо любить».

К такому выводу, напомним, приходит Достоевский, заканчивая пассаж, развенчивающий лозунг Великой Французской революции «Свобода, равенство, братство». С точки зрения Достоевского, свобода и равенство не могут существовать в обществе, где нет братства, а братство, как видно из приведенной цитаты, не может быть обусловлено только рациональным общественным устройством. По мысли Достоевского, пренебрежение человека личной выгодой — единственный путь к братству, а значит и к свободе, и к равенству, то есть к гармонично развитому обществу. Своекорыстие, таким образом, мыслится как основная причина несовершенства человеческого общества, принцип возмездного действия (сделки) противопоставляется братству.

Европа изображена как царство собственности, стремление к которой обусловливает неравенство. Мораль буржуазного общества представлена в «Зимних заметках о летних впечатлениях» как противоестественная, бесчеловечная, это ярко иллюстрируется картинами жизни лондонских трущоб, описанием нравов французских буржуа: «…вообще парижанин, чуть-чуть с деньжонками, желая жениться, и выбирает невесту с деньжонками. Мало того: предварительно сосчитываются, и если окажется, что франки и вещи с той и другой стороны одинаковы, то и совокупляются. (…) Кроме того, браки по любви становятся все более и более невозможными и считаются почти неприличными».

В основе любви — сделка.

В романе «Преступление и наказание» (1866) тема сделки возникает в первой же главе, когда Раскольников совершает «пробу», давая в заклад Алене Ивановне под залог отцовские часы с изображением глобуса. Алена Ивановна — процентщица, ее занятие — сделки, это обусловливает в глазах героев романа ее ничтожность и вредность, это служит формальным поводом для решения убить ее. В I части, главе VI в диалоге студента и офицера, который слышит Раскольников перед убийством, читаем: «…что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана, да и того не стоит, потому что старушонка вредна. Она чужую жизнь заедает…»

Предварительное согласие сестры героя Дуни Раскольниковой на брак с Лужиным — это сделка, продажа себя. Мотивация Авдотьи Романовны сходна с мотивацией Зины из рассказа «Дядюшкин сон» — Дуне необходимы деньги Лужина для спасения своих близких, в решении выйти замуж за нелюбимого человека ею движет жертвенность («Для себя, для комфорта своего, даже для спасения себя от смерти, себя не продаст, а для другого вот и продает!»). Мотивация Лужина в точности соответствует мотивации господина Быкова из романа «Бедные люди»: «…муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает своего мужа за благодетеля».

Важно, что в романе «Преступление и наказание» тема сделки впервые возникает в области философских умозаключений, попадает в поле деятельности героя-идеолога. Как писал литературовед Б. Н. Тихомиров: «…в центре больших философских романов писателя — от “Преступления и наказания” до “Братьев Карамазовых” — всегда стоят герои-идеологи, герои-философы, по масштабу мысли, по уровню постановки проблем духовного бытия в чем-то равновеликие автору, самому Достоевскому. (…) В романном творчестве писателя двадцатитрехлетний нищий петербургский студент Родион Раскольников стал первым героем такого типа». Раскольников — искатель истины, оторванный от народа и православной почвы, но при этом — человек глубоко нравственный, сочувствующий чужим страданиям. Вопреки своей природе, он идет на убийство — на сделку с совестью.

В случайно услышанном Раскольниковым трактирном диалоге само предполагаемое убийство старухи-процентщицы рассматривается как условие совершения сделки, обмена: «Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика!»

Совершенное Раскольниковым преступление — это утверждение человеческого своеволия как свободы от морали. Утверждение безнравственной идеи для Раскольникова возможно только как сделка с совестью: «…я не человека убил, я принцип убил! Принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался». Тема сделки, таким образом, приобретает проблемный характер на уровне философии: мировоззрения и этики.

От самого первого романа Достоевского до первого романа его «великого пятикнижия» мотив сделки — корыстного действия — развивается от обычной человеческой подлости и продажи себя до философии убийства и деления людей на разряды высших и низших.

В художественном творчестве Достоевского, начиная с очерка «Зимние заметки о летних впечатлениях», прослеживается связь мотива сделки (собственно корыстного действия или сделки с совестью) с небрежением христианской (православной) моралью или ее отрицанием. В произведениях обозначенного периода склонность к совершению сделок, корыстолюбие и расчетливость характерны не только для безнравственных героев, но и для людей, оторванных от народной почвы и православной традиции. По выражению Ивана Карамазова, обладателей «эвклидовского ума» — ума рационального, прагматичного, приземленного. В характерологии героев Достоевского эти свойства личности, как правило, связаны с неверием, атеизмом, духовной слепотой, иногда — с ограниченностью, цинизмом. Действием, наиболее соответствующим перечисленным душевным и умственным качествам героев, является сделка: собственно корыстное действие или сделка с совестью.

Важно, что своекорыстие в мировидении Достоевского противоположно русской национальной идее — это понятие он ввел в выпускаемом им журнале «Дневники писателя»: «если национальная идея русская есть, в конце концов, лишь всемирное общечеловеческое единение, то, значит, вся наша выгода в том, чтобы всем, прекратив все раздоры до времени, стать поскорее русскими и национальными».

Русская идея — всечеловеческое братство, и вся выгода только в самом этом братстве, без всякой корысти.