Журнальный мир

1.

туда-сюда вдоль берега бродить

и головы не поднимать все лето,

как будто дали мне переводить

какого-то китайского поэта.

внизу песок да редкая трава,

и у воды, такой же иллюзорной,

я шелковые вижу рукава,

которые касаются едва

зеленоватой радужки озерной.

и нет на свете ни людей, ни книг.

весь день хожу, обняв себя за плечи,

где медленно качается тростник

и сосны говорят на медленном наречьи.

2.

силициум — песок, силенциум — молчанье,

стеклянный муравей, ползущий на закат

вдоль зыбких галерей

и травяных аркад,

что над сухой землей расходятся лучами,

и розовый вдали горит чертополох.

сползает медленно кипучий медный мох

на камни рыхлые с покатыми плечами.

как муравьиный страж, я замедляю шаг,

мне чудятся слова и проплывают мимо.

так угловата речь, и неуклюжа так,

что истинность ее с рожденья оспорима,

и медленный глагол, прозрачный и слепой,

как муравей, ползет под неусыпным взором.

так пилигрим бредет священною тропой,

так римлянин спешит, пересекая форум.

3.

они еще целуются, стоят

у самой кромки Финского залива,

похожие на выброшенных рыб,

и чуют смерть,

хватают воздух ртами,

а вместо вдоха получают — губы

да соль земли, горчайшую на вкус.

они еще целуются, а мы

вдоль берега в молчании проходим,

глядим на чаек, ищем гребешки

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

нам что не больно — то уже смешно.

что больно — тоже повод для улыбки.

бежит собака, облако бежит,

скрывается в тени за валунами.

…они еще целуются? о да!

ах, юные, больные и смешные.

ну ладно,

что тебе теперь до них.

пойдем домой, я чайник вскипячу.

ты помнишь, как смешливая волна

выбрасывала нас на зыбкий берег?..

мы были дети солнечной Эллады,

и нами олимпийцы любовались,

пригубливая медленный напиток

из круглых чаш.

4.

заливайся, пташечка-соловей,

соловей и пой о любви своей,

забывая дышать на вдохе,

где сирень горька, и мокра трава,

и скрежещут черные жернова

по твоей эпохе.

где прозрачна времени вертикаль.

мальчик мой, соловушка, нахтигаль,

успевай, лови ее, настигай,

ты еще подышишь

напоследок, прежде чем замолчать,

бросишь камешек — будет он стучать

по железной крыше.

стихнет песня, словно река в снегу.

бессловесны скалы на берегу,

черной лентой увиты ели.

соловей не слушает пустельгу.

он всегда в долгу — перед тем в долгу,

кто жестоко выгнул его в дугу

на предельной трели.

5.

не знаю, может быть,

я тоже Твой цветник,

а сердце — это просто

тюльпан.

он на зеленой держится аорте,

качается и спит в Твоей руке.

6.

как в ледяной воде

мелькание малька

неуловимо —

так

потерянная нота

звенит, звенит, звенит

иголкой в облаках,

и эхо сыплется, как будто позолота.

я тишины такой

не слышала давно.

протяжны длительности линий

за стволами.

кривыми волнами,

плывущими углами

ложится тени серое панно —

и даже в нем звенит моя игла

так тонко, что в нее почти не веришь.

и рыб таких не выманишь на берег.

и ни одну поймать я не смогла.

7.

за хлипким стеклом только холод и влага.

разбитая чашка в дырявых руках.

холодное лето — чтоб рыться в бумагах,

копаться в черновиках.

спускайся в сарай за сухими дровами,

калоши ищи, зашивай дождевик,

а после сиди, окруженный словами

и бледными лицами книг.

бреди к электричке, в обветренный город

лети над лиловым дыханьем полей.

дожди и туманы закончатся скоро.

не будет теплей.