«У кого жизнь достойнее...»

«У кого жизнь достойнее...»

(Схожие рассказы)

На Новый 2016-й год

 

Новый год –

как залп, как выстрел –

К нам пришел, и сообщает:

Год и жизнь – проходят быстро,

Всё ­меняют, нас – меняют.

Верно, изменилось время:

Век – другой, тысячелетье…

Верно, мы уже не с теми,

Хоть всё то же солнце светит.

Мы другими стали – станем,

Пусть и остаёмся в силе,

Все равно подозреваем:

Годы нас – как подменили!

Потому пред Новым годом

Всем я – и себе – желаю:

Пусть года мчат своим ходом,

Но в нас младость оставляют!

И как в том году, и прежде,

Пусть не знают изменений:

Сердце, доброта, надежда –

Наше лучшее, наш гений!

 


 

КУКУШКА И СОЛОВЕЙ

 

Села на ветку кукушка, а рядом с нею оказался соловей. Оба начали петь.

Скоро кукушка замолчала и перелетела на другую ветку. А соловей этого не заметил, он был весь в своей песне.

Песня у соловья кончилась, и только тут он заметил, что кукушки рядом нет. Его заинтересовало, почему кукушка улетела, и он отправился её искать.

Найдя кукушку на опушке леса, соловей спросил у нее:

Кукушка, мы пели с тобой вместе, но ты улетела от меня. Почему?

Потому,– ответила кукушка,– что ты берешь слишком высокую ноту. Если я попытаюсь петь высоко, как ты, то у меня сразу же начинает болеть голова.

А ты бери свою ноту, и сочетай с моей. Разве это невозможно? – сказал соловей.

Невозможно. Когда я слышу тебя, то сразу же начинаю думать не о песне, а о своём голосе. Мой голос много хуже, чем твой. Мне становится обидно, что природа меня так обделила. Улетай, без тебя мне лучше. Без тебя я не думаю о своём голосе, а думаю о песне.

Ты говоришь непонятные слова. Я всегда думаю только о чувстве, которое вкладываю в свою песню. А о голосе своём я никогда не думал

Твой голос,– ответила кукушка,– это само переживаемое чувство. Поэтому ты и не думаешь о нём. А у меня противоречие: голос мой толст, а чувство мое тонко. Я как будто всегда фальшивлю. Поэтому и говорят люди, что моё пение – это не наслаждение, а черное предсказание. Все спрашивают: сколько, мол, кукушка, осталось нам прожить лет? И замирает их сердце с тревогой, если я вдруг замолчу. Нет восхищения, а есть только тревожное молчание с их стороны. А слушая тебя, люди радуются, словно они в раю побывали. Это несправедливо!

Ты мудрая птица,– сказал соловей,– ты много думаешь, а я глуп, но счастлив. И люди тоже бегут от мудрости: они хотят быть глупыми, но счастливыми. Но ведь ни ты, ни я не обделены вниманием публики. Почему же ты сердишься? Почему не поёшь со мной? Глупость и мудрость – это две стороны жизни, они не могут существовать друг без друга. Давай будем петь в два голоса! При слушании твоего голоса сердца людей будут тревожно замирать, а как я затянусь – сердца отойдут, смягчатся, раскроются навстречу радости. И наоборот. Это ведь лучше, чем петь с разных веток.

Ты прав, – сказала кукушка,– это хорошо для людей. Но мне плохо рядом с тобой. Я ощущаю свою неполноценность.

И кукушка улетела в глубь леса.

С тех пор кукушка и соловей никогда не поют вместе.

 

УТКА И ЛЯГУШКА

 

Встретились на озере утка и лягушка. Заспорили: у кого из них жизнь достойнее?

Утка утверждала:

Я летаю, озираю красоту земли с высоты, а раз в год путешествую в тёплые страны!

Однако,– заметила лягушка,– ты у всех на виду, особенно у охотников…

А я,– продолжала лягушка,– хоть и живу только на родном болоте, зато никто на меня особо не зарится. Живу спокойно и сытно – мошек и всякой другой пищи хватает. Вот на озеро я припрыгала, чтобы твоей красотой полюбоваться да чистой воды попить. А вдруг увижу, как тебя метко собьёт какой-нибудь охотник…

Какая это жизнь?! – воскликнула утка.– Всегда копошиться в тине и считать эту грязь жизнью! Да по мне две минуты свободного полёта в небе заменят всю твою долгую жизнь! У меня творческая и высокая жизнь! А твоя жизнь – это так, прозябанье и только одно любопытство. Кто интересуется чужой жизнью? Тот, у кого нет своей. А у меня есть!

Пусть так,– сказала лягушка. – Но зато мы многое наблюдаем и долго живем! Я, например, потом расскажу кому-нибудь про тебя, про утку, которая была красива, талантлива, но так быстро и плохо кончила…

Лягушка сказала так потому, что заметила, как издали тихо подбирается к ним в кустах охотник. Вскоре раздался удачный выстрел.

А лягушка нырнула в озеро и была такова. Её персоной никто на свете не интересовался.

 

ЗЕМЛЯНОЙ ЧЕРВЬ

и СМЫСЛ ЖИЗНИ

 

Задумался земляной червь о смысле жизни…

Думал, думал – ничего не придумал.

Пополз дальше. Вошёл в мягкую землю, пропуская её через себя. Глубоко вполз, даже теплее стало.

Остановился и снова задумался о смысле жизни.

Думал, думал – ничего не придумал.

Выбрался на поверхность земли. Там уже смеркалось и холодало. Опять задумался о смысле жизни.

Кажется, стало уже что-то проясняться, но в тот самый момент его схватили и положили в жестяную баночку. Там он оказался в компании множества подобных себе. Там же было немного земли.

В баночке раздавался печальный вой таких же, как он, ослепленных темнотой червей, лишенных свободы. Они бы, может, и не догадались о своей несвободе, но непрерывное ползанье друг через друга, недостаток земли (на всех им явно не хватало), резкий запах соперничества и нечистот подсказывали им, что они в неволе. И они выли.

Земляной червь присоединил свой голос к причитаниям собратьев по несчастью. Но потом ему всё надоело. Он замер и вновь задумался о смысле жизни…

Скоро в банку проник палец и подцепил нашего червя.

Червь подлетел высоко. Его нанизали на крючок – стало очень больно, но он терпел. Потом вместе с крючком он полетел куда-то далеко-далеко. А после стал падать вниз и нырнул в воду.

В воде им заинтересовались рыбы – сначала маленькие. Затем неожиданно подплыла большая рыба, и быстро заглотнула нашего червя вместе с крючком.

В момент, когда его заглатывала эта проворная рыбина, их вместе резко потянуло вверх. И скоро наш червяк оказался опять в воздухе, на этот раз вместе со свой недальновидной попутчицей.

Рыбу сняли с крючка. А червяка снова нанизали на крючок, и отправили опять в воду. За свою короткую жизнь земляной червь успел соблазнить пятерых рыб. Но похвастаться ему было не перед кем: рыбы основательно его обглодали, от него осталась лишь половина. И скоро червя сняли с крючка и выбросили в воду: он стал не нужен. Червяк не долетел до воды – плюхнулся на лист прибрежной травы.

Вот лежит он, и опять начал думать о смысле жизни. Только ничего не придумывается…

Прилетела птица, увидала червяка, прицелилась – да как клюнет! Но промахнулась… Червь увернулся, свалился на землю. Птица хотела его достать и на земле, но он опять увернулся пока ещё жив. С третьего раза птица всё-таки проглотила остатки превратившегося давно в инвалида червя.

Только перед тем, как умереть, всё его существо пронзила вдруг потрясающая догадка: «Так вот в чём, оказывается, смысл жизни».

 

ВЕТЕР

 

Ходил по дорогам ветер, хулиган был: то с одного шапку сорвёт, то с другого пальто снимет, то начнёт какую-нибудь девушку обнимать и уводить в сторону. Нет никакой управы на ветер. Иной раз так разбуянится, что деревья валит, крыши с домов срывает, стёкла на окнах бьет. Никто не может его успокоить.

Пошли люди к каму-шаману, стали просить у него помощи и защиты. Кам-шаман утром обещал сказать. Всю ночь камлал, обращался к Кудаю-Богу. Утром пришли люди в дом кама-шамана, а он сидит в углу дома, взлохмаченный, худой, и с лицом суровым.

Он сказал людям:

Нет управы на ветер, он – сын Эрлика, хана подземного мира, а потому никто не может его обуздать. Но есть защита от ветра. Она в родной земле: чем крепче человек связан с родной землей, тем надежнее защищен от ветра. Родная земля, если её любят, выставляет против ветра горы и густой лес, и потом они навсегда остаются преградой. Если случится ветер, родная земля крепко прижмет тебя к себе, как родная мать, и тем спасёт от необузданного ветра… И ещё надо лучше и добросовестно строить. И менять старое на новое. Ветер – проверщик не только нашей любви к родине, но и нашей собственной крепости и надежности, и спаянности людей друг с другом.

Люди задумчиво и светло уходили от кама-шамана.

 

БОГ иХУДОЖНИК

 

Надоело Богу-Кудаю быть невидимым для людей. Он призвал к себе художника, чтоб тот нарисовал его портрет.

Художник прибыл к Кудаю, вошёл в его золотой дворец, но хозяина нигде не увидел. Некоторое время он терпеливо сидел, потом стал раскладывать перед собой краски, кисти, бересту, чтоб на ней писать. Наконец не выдержал, стал ходить по дворцу и искать хозяина.

Кудай скоро сам появился перед художником. Вернее, самого образа видно не было, но стал слышен его голос.

Кудай сказал художнику:

Я хочу, чтоб люди знали меня в лицо, поэтому ты нарисуешь мой портрет.

Как же я нарисую, если вы незримы? – ответил художник

Нарисуй по моему голосу.

Ваш голос похож на человеческий, стало быть, вы похожи на человека, не правда ли?

Твоя правда, я похож на человека. Рисуй меня как человека.

Люди бывают разные, а ваш голос мне даёт представление о крепком старике с бородой цвета остывающего пепла.

Хорошо, пусть я буду старик. Рисуй же скорей!

Но глаза, какие у вас глаза? Без глаз нет портрета.

Глаза у меня самые острые, как у орла. Ведь я вижу всё, даже то, что людям не видно.

Хорошо,– сказал художник. – Глаза у вас будут зоркие, как у орла. Но ведь глаза на портрете выражают ещё и душу. Какая у вас душа?

Душа у меня, конечно, добрая. Нарисуй мою душу доброй, как это принято у людей по отношению ко мне.

Ладно, я добавлю в глаза сопереживание и страдание. Но у меня возникло противоречие: сопереживающий и страдающий взгляд обычно слеп, потому что он не видит ничего, кроме предмета своего сопереживания и страдания. Добрые люди – это во многом слепые люди, они мало что видят вокруг, а что видят, то видят размыто. Только недобрые люди всё видят точно и подробно.

Рисуй меня добрым, но всевидящим. Это у вас, людей, слепота и зоркость не соединяются, а у меня они в единстве. Я всё вижу, но пока не многому даю свою оценку.

Всё, портрет ваш готов,– вскоре произнёс художник.– Не желаете ли взглянуть?

Кудай взглянул. Некоторое время молчал, потом произнес:

Ты же, кажется, пришел рисовать меня, а у тебя получился автопортрет. Почему?

Потому что вы – это и есть я. Кроме меня в этом дворце никого нет. Я разговаривал с вами, а на самом деле разговаривал с самим собой. Я рисовал вас, а на деле рисовал себя самого. Так часто бывает у художников: мы рисуем лучшее в нас самих. Ведь никто не видит себя плохим, не так ли? А вы себя каким видите?

Я – как и вы, люди: я себя только ощущаю. Конечно, ты создал мой портрет, потому что передал своё ощущение. Спасибо! Я – это ты, лучшее в тебе. Теперь знайте: я – это каждый из людей, лучшее в каждом из вас.