В сухих лесах кукушки не кукуют…

В сухих лесах кукушки не кукуют…

Спектакль-жизнь

 

Антракт истёк, в кулисах звук трубы,

Второй звонок, уже пора, не так ли,

Тому, кто тянет ниточки судьбы,

Призвать к финалу занятых в спектакле.

Грядёт развязка, принимай скорей

Картоны из подсобки бутафора:

Причёски пальм, серёжки фонарей

И красный глаз дракона-светофора,

Гортанный говор избранной страны,

Закаты цвета спелого граната,

Овец отары, словно валуны,

И валуны, как белые ягнята.

На этой сцене выпало дожить,

А всё же лихо был сюжет закручен.

Свет угасает. Что нас ждёт, скажи,

Когда опустит занавес подручный?

 

Набережная. Февраль

 

Анне

 

Волны предшествуют ритмам, размерам, звукам.

В крыльях воздушного змея трепещут перья.

Тени сгущаются к вечеру, дай мне руку,

Яффо зажёг огни и закрючил двери.

Ветром сдуваются краски за край заката.

Бледной бархоткой луны горизонт отмечен.

Наши надежды, мы сами уже за кадром,

Дай же мне руку, держи меня крепче, крепче.

 

Михайловский сад. Май

 

С. Ш.

 

Ты помнишь: май, сирень стояла гордая?

Проходит всё, и некого винить.

А девушка босая шла по городу

И просто попросила прикурить.

Вся вдалеке и мыслями, и чувствами,

Прохожим улыбаясь наяву,

Шла девушка босая, безыскусная,

Не приминая первую траву.

Не вспомню ни по взгляду, ни по голосу…

Ах, память, ты давно пустая клеть.

Но девушка босая шла по городу –

Так проще оттолкнуться и взлететь.

 

Адриатика

 

Ближе к вечеру волны богаче рыбой

И баркас качает сильней и чаще,

Мы сознательно сделали этот выбор,

Но над городом высечен крест кричащий.

Прибиваются к берегу те, кто выжил,

С остальными удача уже не дружит,

Городская стена всё темней и выше,

Принимайте добычу и наши души.

 

Холмы Рухамы1. Февраль

 

Зима в пустыне – памяти разлад,

Февраль травой и маками неистов.

И мы на них который год подряд

Глядим с восторгом юных колонистов.

Пусть нет берёз, но взгляд издалека,

Что в поисках реликвий так реликтов,

Находит их почти наверняка

В ободранных, как липка, эвкалиптах.

Здесь в прошлое распахнуто окно,

Дождь забирает горизонт в кавычки,

Картина, что знакома нам давно,

Что так близка и всё же непривычна.

 

Дорога за горизонт

 

Здесь в феврале зелёные поля,

В траве белеют нити паутины.

Отвалы глины, лужи, колея –

Забытая российская картина.

Цветы пустыни – пасынки весны.

Наступит март – осиротеют маки.

Останутся мечтания и сны,

Что видят только дети и собаки.

Не угадать, какой отмерен срок,

В сухих лесах кукушки не кукуют.

Я выбрал эту Землю. Дай мне Бог,

Чтоб детям не пришлось искать другую.

 

N

 

Я тебе не звоню, не пишу,

О тебе я не думаю даже.

Я не трушу, я просто спешу

Затеряться в знакомом пейзаже.

Отпусти ты меня, не мани,

Стало прошлое – просто словами.

Я забыл наши ночи и дни,

Я забыл всё, что сказано нами.

Только пепел, зола и песок

Да судьбы непосильная ноша.

Но стучится, стучится в висок:

«Не бросай меня, милый…» – «Не брошу…»

 

Причитание

 

Я тебя оплакала загодя,

Спи сынок.

Прорастёт слеза сладким снадобьем,

Выйдет срок.

По воде ходил словно посуху…

Нынче что ж?

Милосердна смерть, тронет посохом,

И уснешь.

Разнесёт слова твои званые

Ветерок.

Я тебя оплакала заново,

Спи сынок.

 


1Природный заповедник на юге Израиля.