Воскреснуть в зимнем чае

Воскреснуть в зимнем чае

Садовая. Раскидистая, с несколькими крепкими с коричневыми крапинами прутьями. Постаревшими донельзя всего за несколько урожаев. Битые морозами, согбённые от неизменно тяжёлых, мясистых ягод. У такой смородины лист похож отчасти на кленовый: правильный, тёмно-зелёный, даже не тянущийся – всегда остро стоящий к солнцу. Такая смородина всегда даёт. Сначала цвет, вспучиваясь за сутки бисерными цветками с тонким розовым внутри. Затем урожай. Ягодка к ягодке. Матовая, наевшаяся до отвала воды, солнца и ласки хозяйских рук. Взявшая от сдобренной земли сколько захотела, и даже чуть больше, чем могла. Ягоды лениво свисают к земле чёрным ожерельем. Таким, что смотрится дорого во все времена. Но так и лежит до лучших времён. Как и садовая смородина. Нет, её, конечно, соберут. Без проблем, споро. Определят в тазы для варенья или банки для компотов. В качестве заготовок витамина «С».

Другое дело – дикая. Собираемая в «тюпах» – лесных околках у реки. Где, раздвигая кусты, попадаешь в тот самый домик комаров – их много и все такие злые и большие. Но лишь на секунду, пару секунд ты думаешь о гнусе. А потом… Потом голова плывёт и всё становится неважно. Ты – нашёл! Запах прелой земли, смешанный с листом дикой смородины сродни запаху победы! И ведь это сначала она, дикарка, победила – зиму и бесцеремонное ломание косолапыми, тлю и нехватку солнца. Она победила, не просто выжив – родив на этой скудной земле. Впитав в себя росу и редкие капли дождя, прошедшие сквозь листики берёз, осин и хвоинки кедров. Впитав в себя запахи утреннего речного пуха туманов. Трели птиц и пыльцу далёких пахучих луговых цветов, принесённую дальними ветрами. И запах этой радости бьёт наповал. Запах встречи и единения. Она отдаст тебе не тяжёлое ожерелье, а бусинки. Но какие красивые – словно бархат глаз цыганки. Или редкие агаты, сбрызнутые морским прибоем. И настолько силён этот запах и чувства, что хочется умыться этим кустом, прижимая подолгу его к лицу, держа в ладонях прохладные ягоды. А потом рассмеяться счастливо, видя в кронах деревьев подмигивающее солнце.

Такую смородину не можешь собирать сразу, не насытившись. До тех пор, пока не начнёт пощипывать нёбо, натёртое от сладких и непривычно терпких по сравнению с садовыми ягод.

А потом они будут гулко падать в ведро, медленно закрывая дно. А потом ты забудешь, что тебе их надо собрать. Ты будешь любоваться ягодами, как глазами леса. Словно видишь всё это, пожалуй, в первый и последний раз. А потом встрепенёшься, найдёшь густой от ягод куст, натрясёшь сколь угодно, захочешь выйти из этого тягучего, упоённого дурмана… Но задумаешься и накроешь верх сорванными неказистыми, казалось, малыми изумрудными листочками. С тонких веток смородины лесной. Они высохнут быстро. Но лишь для того, чтобы воскреснуть в твоём зимнем чае удивительным глотком того чудного лета…