Журнальный мир

Великая Отечественная война советского народа закончилась 9 мая 1945 года. Это праздник, который всегда будет нам дорог. О великой Победе написано огромное количество книг, снято такое же количество фильмов. Менее известна война с Японией в августе 1945 года. Однако в ней были свои герои. В результате этой войны СССР вернул все Курильские острова и Сахалин. 3 сентября считается днём окончания Второй мировой войны. В России эту годовщину торжественно почти не отмечают, что вызывает неприятие значительной части населения Сахалинской области. Здесь 3 сентября отмечают всегда…

ЭХО ХАЛХИН-ГОЛА

«Вторая русско-японская война» на Халхин-Голе закончилась. Это была, действительно, война, которая шла больше четырёх месяцев и принесла значительные потери обеим сторонам. Квантунская армия ушла на территорию Маньжчоу-Го зализывать раны. Правда, битые самурайские начальники не преминули бессовестно соврать на весь свет, что нанесли советско-монгольским войскам огромный, практически, непоправимый урон. Утверждали, например, что советских самолётов уничтожили более 1370 штук. Но вот официальные сведения: «К 1 августа 1939 года общая численность группировки ВВС РККА в Монголии составила 532 самолета (включая 7 аппаратов монгольской авиаэскадрильи)». Таким же образом, в два раза, японцы занизили свои потери в живой силе и увеличили потери советские. Сразу возникал вопрос: если советские войска потерпели поражение на Халхин-Голе, почему доблестная императорская армия не воспользовалась этим и не захватила МНР? Но на такие неудобные для себя вопросы японцы не отвечают никогда. Это тоже часть их политической культуры.

Почему советские войска на волне успеха не добили противника в его «логове» – на территории Маньчжоу-Го? Ведь изрядно поредевшая и отчасти деморализованная Квантунская армия была теперь гораздо слабее, чем перед боями на Халхин-Голе. Условия диктовала обстановка. На Халхин-Голе гремели первые залпы, а японцы договаривались с Великобританией, и та признала их захваты в Китае. Поддержали империю и Соединённые Штаты – летом 1939 года они продлили торговый договор с Японией.

Однако такая поддержка англосаксов заставила Гитлера критически взглянуть на союз с восточной островной империей, соратницей по Антикоминтерновскому пакту. В разгар боев на Халхин-Голе, в середине августа, Гитлер отказался подписывать Тройственный военный пакт между Германией, Италией и Японией. Вместо этого он послал в Москву Иоахима фон Риббентропа подписывать с Советским Союзом договор о взаимном ненападении. 23 августа 1939 года он был подписан. Поражение на Халхин-Голе и «предательство» германских союзников вызвало падение кабинета Хиранумы Киитиро. Николай Яковлев по этому поводу пишет: «Озлобление в Токио против «вероломного» союзника – Германии – было просто неописуемым». Это озлобление несколько спало лишь осенью 1940 года – 27 сентября Тройственный пакт между Японией, Германией и Италией о военном союзе был, наконец, подписан. Интересно, что в секретных протоколах к договору предусматривалось: Германия будет содействовать улучшению отношений между Японией и Советским Союзом!

В таких обстоятельствах руководство СССР приняло верное решение: не распылять силы в новом локальном конфликте на маньчжурской границе, а готовиться к серьёзной войне. Тем более что военное руководство Японии пересмотрело стратегию страны в разгорающемся столкновении «Запада и Востока». Получив по зубам на Севере, японская военщина развернула экспансию на Юг – в императорском военном руководстве взяла верх так называемая «морская партия».

На Север призывал идти японский министр иностранных дел Мацуока Ёсукэ. Об этом он открытым текстом заявил председателю советского правительства Вячеславу Михайловичу Молотову в апреле 1941 года, во время своего визита в Москву. Вот что пишет об этом Александр Желтухин: «Мацуока рассказал, что японский народ думает вернуть Северный Сахалин, поскольку, по Портсмутскому миру, Южный Сахалин уже ­возвращён Японии. Мацуока поясняет: возвращение Северного Сахалина не будет чувствительно для СССР, поскольку Советский Союз имеет огромную территорию, перед которой размер Сахалина выглядит ничтожным, «как капля в море». Более того, Япония готова купить северную часть этого острова».

Узнаёте интонацию наших соотечественников, готовых «отдать» или «продать» острова? У России слишком много земли, и отдав Курилы, она этого даже не почувствует…

В. М. Молотов по всем пунктам, заявленным в «лекции» главы японского МИД, изложил советскую точку зрения. Надо сказать, она сильно отличалась от японской, в том числе, и в исторической части. В то же время председатель СНК согласился, что нужно заключать договор о нейтралитете.

На пятый день войны Германии с Советским Союзом японский министр иностранных дел на заседании правительства опять заговорил о своём, наболевшем: «Мы должны сначала ударить на Севере, а затем нанести удар на Юге. Мы должны двинуться на Север и дойти до Иркутска. Нам следует ударить на Севере, даже если мы в некоторой степени отступим в Китае. Я сторонник нравственных начал в дипломатии. Мы не можем отказаться от Тройственного пакта. Мы должны нанести удар, пока ситуация в советско-германской войне еще не определилась». Вот такой жрец нравственности…

Но военная верхушка Японии не поддержала Мацуоку. Против его плана выступили маршал Сугияма Хадзимэ и адмирал Нагано Осами. Наверное, для них громче, чем для штатских, звучало эхо Халхин-Гола. 2 июля 1941 года на заседании Имперского совещания были определены ближайшие задачи. Япония продолжала войну в Китае и готовила удар на Юг. Поход на Север решили отложить до наступления благоприятной обстановки. То есть, до того момента, когда станет окончательно ясно, что Германия побеждает в войне с СССР.

Все имперские устремления с июля 1941 года были сориентированы на Юг. Военно-промышленный комплекс перестроился на ходу – приоритет получило строительство морских судов и вооружения для них, а танковый парк, и без того довольно слабый, остался без серьёзного пополнения.

В 1940 году Япония вторглась в Индокитай, в конце 1941 – напала на США, к 1942 году оккупировала Бирму, Малайю, Филиппины и Индонезию. Бои с англо-американскими вооружёнными силами японцы вели на всех островах Океании. К середине 1942 года они уже разворачивались в южных морях Тихого ­океана – на Соломоновых островах, Новой Гвинее и Новой Британии. То есть в непосредственной близости от Австралии.

Но и здесь японцев, как всегда, подвело безосновательное чувство превосходства над противником и самурайский гонор. В. В. Клавинг пишет: «Сведения о выгрузке американцев на Гуадалканале и Тулаги всего через три месяца после высадки на эти острова японских десантов вызвали удивление японского командования. Ещё большей неожиданностью стало известие о том, что в американском десанте участвует около
20 тысяч солдат. Реакция последовала незамедлительно: уже 18 августа на Гуадалканал… прибыла часть отряда полковника Икки Кийоно численностью 1 500 солдат. Такое мизерное количество войск подтверждает ещё раз непонимание японцами ситуации. Неверие в то, что на Гуадалканал уже высадились десятки тысяч союзных войск, привело к тому, что непрерывно посылая помощь мизерными дозами по тысяче или даже по сотне солдат, японцы терпели поражение за поражением. Этот постоянно перебрасываемый на Гуадалканал поток сил получил у союзников прозвище «Токийского экспресса».

13 апреля 1941 года в Москве был подписан советско-японский договор о взаимном нейтралитете. В статье 2 говорилось: «В случае если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта». В приложении к договору стороны обязались уважать территориальную целостность МНР и Маньчжоу-Го. В Германии договор восприняли крайне недовольно: немцы не хотели терять поддержку Японии в войне с СССР.

Тем не менее, 30 июня 1941 года, через неделю после вторжения в СССР, Гитлер потребовал у руководства Японии выполнить союзнический долг и открыть восточный фронт. Японское правительство 2 июля приняло ожидаемое решение: напасть на СССР только в том случае, если немцы возьмут Москву. Так Гитлеру аукнулось его «предательство» союзника в августе 1939 года. Восток – дело тонкое, не нам сказано. А скорей всего, в токийских властных коридорах ещё бродило гулкое эхо Халхин-Гола.

В Маньчжурии наступила вязкая тишина. Из Квантунской армии черпали резервы для пополнения японских сил в тихоокеанских сражениях. Одну дивизию, например, полностью направили на остров Гуадалканал. Такая позиция Японии позволяла советскому командованию высвободить значительные силы на Дальнем Востоке и перебросить их на западный фронт. Под Москву и на Волгу прибыли «сибирские полки», позволившие переломить ход важнейших сражений начала Великой Отечественной войны.

Однако, вопреки широко распространённому мнению, наше политическое и военное руководство не ослабляло вооружённые силы на Дальнем Востоке. Под Москву было переброшено 20 дивизий в конце 1941 и в начале 1942 года – из тех, где был высок процент командиров среднего звена, воевавших на Хасане и Халхин-Голе. А на Дальний Восток ушли части новой мобилизации, и к весне 1942 года здесь было сосредоточено свыше 1,3 миллиона солдат. Подчеркну: к началу Великой Отечественной войны дальневосточные силы составляли чуть больше 700 тысяч. А теперь их увеличили почти вдвое, хотя необходимость в резервах на западном фронте была чрезвычайно высокой.

Почему Сталин не верил японскому нейтралитету? Ведь ему посылали такие, как сегодня сказали бы, отчётливые сигналы – изменение вектора экспансии, увольнение одиозного руководителя МИД и резкое снижение провокационной активности на границе. Но советская разведка в Харбине работала хорошо, и вождь знал, какие дела японцы прикрывают словами.

ОСОБЫЕ МАНЁВРЫ КВАНТУНСКОЙ АРМИИ

А какие именно дела? Давайте разберёмся.

Япония все четыре года войны СССР с Германией придерживалась договора о нейтралитете. Но 5 апреля 1945 года Вячеслав Михайлович Молотов принял посла Японии Сато Наотакэ и заявил о денонсации советско-японского пакта. Это решение в Японии было воспринято с огромным возмущением, все газеты кричали о «коварстве» русских, «ножах в спину» и так далее.

7 апреля «Известия» напечатали статью «К денонсации советско-японского Пакта о нейтралитете». Вот как газета объясняет решение советского правительства: «В наиболее трудное для СССР время Япония продолжала укреплять свое сотрудничество с Германией, что имело не только большое политическое значение, но и являлось существенной помощью Германии в ее войне против Советского Союза».

Для широкого читателя такого объяснения было достаточно. Однако за строками статьи оставались и другие, более весомые, причины.

Сразу же после нападения Германии на Советский Союз, 24 июня 1941 года, командующий Северо-Китайским фронтом генерал Окамура Ясудзи получил из Императорской ставки приказ готовиться к войне с СССР. Он вызвал в Пекин командующего Гарнизонной армией Внутренней Монголии (Мэнцзян) генерал-лейтенанта Амакасу Дзютаро и обсудил с ним план подготовки к войне. Японские войска во Внутренней Монголии должны были согласовать все действия с Квантунской армией в Маньчжоу-Го.

Буквально за неделю военное руководство в Северном Китае, Манчжурии и Мэнцзяне разработало детальный план оккупации советской территории. Его назвали «Кантокуэн», что означало «особые манёвры Квантунской армии». По этому плану, одобренному в Генштабе и лично императором, Япония должна была объявить войну Советскому Союзу 10 августа, когда немецкие войска войдут в Москву. Квантунская армия захватывала Советское Приморье, начиная наступление от станции Пограничная на Благовещенск, чтобы перерезать железную дорогу и не дать Красной Армии подкреплений с запада. На первом этапе войны японцы собирались занять Ворошилов (Уссурийск), Владивосток, Благовещенск, потом захватить Николаевск-на-Амуре, Комсомольск и Советскую Гавань. И как завершение плана – оккупация Северного Сахалина и Петропавловска-на-Камчатке. Захватив Приморье, можно было разворачиваться для наступления на запад, к Байкалу.

Обо всех перипетиях, связанных с планом «Кантокуэн», в Москве знали – наши разведчики в Харбине и Токио работали хорошо, что отмечали даже японцы. Москву немцы не взяли, и японские сроки, по понятным причинам, были перенесены на август 1942 года. Генеральный штаб скорректировал «Кантокуэн», и план не менялся до 1944 года. К этому времени у нашей границы было сосредоточено около 30 японских дивизий. А к лету 1945 года здесь находилось свыше миллиона солдат. Основу группировки составляла дислоцированная в Маньчжурии Квантунская армия. Рядом, в прояпонском Мэнцзяне, ждала сигнала к наступлению Гарнизонная армия. В случае конфликта она должна была оттягивать на себя силы противника, потому что, по сути, армия была карликовая – в лучшие годы в ней служило до 15 тысяч человек. В 1945 году эту армию за день разогнал наш генерал Исса Плиев, а Мэнцзян вошёл в Китайскую Народную республику.

Но вернусь к «Кантокуэну». Японцы настолько серьёзно собирались вторгаться на советский Дальний Восток, что вновь мобилизовали русских «харбинцев».

«Вновь» – потому что русские белогвардейцы уже участвовали в боях на Халхин-Голе в качестве разведчиков, проводников и переводчиков. Ещё летом 1932 года с подачи атамана Семёнова и по благословению генерал-майора Комацубары начали создавать вооружённые русские формирования. В 1938 году недалеко от Харбина появилось подразделение белоэмигрантов и членов русской фашистской партии под командованием японского полковника Асано Макото. В 1941 году бойцы «Бригады Асано» были переброшены на границу и ожидали приказа о переходе на советскую территорию.

Когда современные японские историки поднимают тему «коварства» СССР, денонсировавшего пакт о нейтралитете и объявившего войну Японии, все эти причитания перебиваются одним простым вопросом: «Зачем Япония четыре года держала на границе с СССР миллионную Квантунскую армию»?

В вердикте Международного трибунала для Дальнего Востока, который проходил в Токио с 3 мая 1946 года по 12 ноября 1948 года констатировалось: «Трибунал считает, что агрессивная война против СССР предусматривалась и планировалась Японией в течение рассматриваемого периода, что она была одним из основных элементов японской национальной политики, и что её целью был захват территории СССР на Дальнем Востоке».

Анатолий Кошкин в книге «Кантокуэн» – «Барбаросса» по-японски» пишет: «Добросовестные японские историки указывают, что заявления бывших японских военных о «слабости» Квантунской армии, её боязни «превентивного удара Советов», оборонительном характере плана «Кантокуэн» могут ввести в заблуждение лишь несведущего читателя. «Летом 1941 г. мощь Квантунской армии достигла пика, и её называли в Японии «непобедимой» – в то время считалось, что она является самым сильным фронтовым объединением. И действительно, с точки зрения тогдашнего уровня экономического производства Японии эта армия оправдывала название «самой передовой и современной», – свидетельствовал автор ряда работ об участии Японии во Второй мировой войне Гомикава Дзюмпэй. Проанализировав ставшие доступными после войны документы, он приходит к выводу о том, что нападение на СССР в 1941 г. «не было осуществлено по причине отсутствия необходимых условий, а не в результате соблюдения Японией пакта о нейтралитете».

Писателю Гомикаве вторит профессор Токийского университета Онума Ясуаки: «Японская сторона под кодовым названием «Кантокуэн» осуществляла массовую мобилизацию с замыслами напасть на Советский Союз в момент, когда положение Германии будет выгодным. Так как эта подготовка именовалась «манёврами», в Японии мало известен факт, что в действительности это была подготовка к войне».

Далее А. Кошкин пишет: «Даже отстаивающие проправительственные позиции составители насчитывающей свыше ста томов японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии» вынуждены признавать, что запланированное японское нападение не состоялось из опасения потерпеть поражение от сохранявших боеспособность советских войск».

Таким образом, выполняя обязательства перед Германией по Тройственному соглашению и готовясь поживиться за счёт СССР, Япония нарушила пакт о нейтралитете. Именно решение о нападении на СССР в случае успеха немецких войск и активная к нему подготовка явились нарушением пакта. А это лишило Японию права ссылаться на него.

«УЧИТЫВАЯ ОТКАЗ ЯПОНИИ КАПИТУЛИРОВАТЬ…»

На Ялтинской конференции (4-11 февраля 1945) И. В. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль подписали Соглашение (Крымскую декларацию), по которому СССР обязывался через 2-3 месяца после победы над Германией выступить против Японии. Условие вступления в войну, поставленное Сталиным, заключалось в возвращении Советскому Союзу всего Сахалина и Курильских островов. 8 февраля 1945 года на встрече со Сталиным Рузвельт пообещал заставить Чан Кайши признать независимость Внешней Монголии (МНР), восстановить права СССР на КВЖД и ЮМЖД и аренду Порт-Артура. И отдельно президент гарантировал лично, от имени США, возвращения СССР всех Курильских островов и южной части Сахалина взамен на участие СССР в войне против Японии.

В середине июля Ставка Верховного Главнокомандования доложила, что завершены основные мероприятия подготовки к выступлению против Японии. Вот справка: «Группировка советских войск включала три фронта, Тихоокеанский флот и Краснознаменную Амурскую флотилию. Было сосредоточено одиннадцать общевойсковых, одна танковая и три воздушных армии, три армии ПВО. В их состав входили управления 33 корпусов, 131 дивизия и 117 бригад основных родов войск, а также 21 укрепленный район. Советские войска насчитывали 1747 тысяч человек, около 30 тысяч орудий и минометов, 5250 танков и САУ, свыше 5170 боевых самолетов и 93 боевых корабля основных классов».

На Потсдамской конференции (17 июля – 2 августа 1945) союзники ещё раз обсудили участие СССР в войне с Японией. Сталин заявил, что Советский Союз будет готов открыть боевые действия в середине августа. 26 июля США, Великобритания и Китай заявили: «Мы призываем правительство Японии провозгласить теперь же безоговорочную капитуляцию всех японских вооруженных сил и дать надлежащие и достаточные заверения в своих добрых намерениях в этом деле. Иначе Японию ждет быстрый и полный разгром». В Японии Потсдамскую декларацию отклонили. Премьер-министр Судзуки Дзэнко заявил: «Мы игнорируем её. Мы будем неотступно продолжать движение вперёд для успешного завершения войны». Жареный петух уже клевал японцев на всех фронтах, но гордый самурай Судзуки всё ещё рассчитывал завершить войну успешно.

СССР не подписывал Потсдамскую декларацию, так как формально не был в состоянии войны с Японией. Поэтому она и обратилась к Советскому Союзу как к участнику договора 1941 года о взаимном нейтралитете – с просьбой о посредничестве в переговорах с союзниками.

Но Сталин посредничать отказался и присоединился к Потсдамской декларации. Потому что, повторюсь, он знал о японской возне на наших границах. 8 августа в 17 часов по московскому времени В. М. Молотов принял японского посла Сато Наотакэ и передал ему Заявление Правительства СССР. В нём, в частности, говорилось: «Верное своему союзническому долгу, Советское Правительство приняло предложение союзников и присоединилось к Заявлению союзных держав от 26 июля сего года. Вследствие чего правительство СССР заявляет, что с завтрашнего дня, то есть с 9 августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией».

Это решение И. В. Сталина до сих пор и у японских, и у некоторых российских историков вызывает чувство гнева и досады: нельзя было нарушать договор о нейтралитете! СССР поступил вероломно. Японцы так старались не ударить в спину… Однако все эти соображения – из сферы эмоций, которыми в международных отношениях пользуются очень редко. А если пользуются, то, как правило, себе во вред. Мы уже рассмотрели, как японцы со своим планом «Кантокуэн» изо всех сил «старались» не нарушить пакт о нейтралитете…

Сталин решил вступить в войну с Японией, исходя из оценки ситуации на восточных рубежах. А больше – из национальных интересов Советского Союза. Иначе не видать бы нам не только Курил, но и Сахалина. Охотников делить японское «наследство» в конце Второй мировой было предостаточно. К тому же союзники могли бы справиться с Японией и без участия СССР – только с большими потерями времени и ресурсов. Недаром в их планах 1947 год был назван датой завершения войны на Тихом океане.

Американцы только при захвате Окинавы за три месяца боев – с 25 марта по 21 июня 1945 года – потеряли почти 50 тысяч человек, что в разы больше потерь США в Первой мировой войне. К 1 августу 1945 года Токио был уничтожен бомбардировками почти на 80 %, Осака – на 70 %, Кобе – на 80 %. Всего на Японию сбросили 161 тысячу тонн бомб, которые полностью уничтожили 48 больших и средних городов.

Но даже атомные бомбардировки Хиросимы 6 августа и Нагасаки 8 августа не привели японцев к пониманию необходимости капитуляции. Добровольное вступление в гражданский корпус обороны приняло массовый характер. В городах и рыбачьих посёлках для встречи союзных десантов организовывались силы обороны, где даже дети учились стрелять. К 1 августа 1945 года в них вступило 28 миллионов человек, при этом регулярная армия составляла 4 миллиона.

И ещё у защитников «осаждённой крепости» оставались надежды, что само существование мощной Квантунской армии повлияет на результаты войны, поможет выторговать у союзников приемлемые условия японской капитуляции. Гарри Трумэн в мемуарах пишет, что его поездка в Потсдам была продиктована единственной задачей – вовлечь СССР в войну против Японии. Американский президент признавал, что США тогда не располагали адекватными силами для разгрома Квантунской армии, который лишил бы японцев смысла дальнейшего сопротивления.

* * *

Советские солдаты, получив огромный опыт в европейской битве с фашистами, катком прошлись по японцам на тех же сопках Маньчжурии, где умирали в первой русско-японской их отцы и деды. В изложении историков эта героическая былина выглядит по-канцелярски сухо. «9 августа началось наступление трёх советских фронтов. Одновременно с этим Тихоокеанский флот прервал сообщение Маньчжурии с Японией и Кореей, исключив возможность переброски резервов. Советские войска стремительно вышли в ключевые точки и разделили силы противника на части… К 20 августа последние очаги сопротивления были подавлены, и все японские подразделения сдались».

Мощная Квантунская армия, последняя японская надежда на почётный мир, была ликвидирована за две недели.

Это были тяжелейшие недели для нашей армии. Ведь театр военных действий, где предстояло разворачиваться советским войскам, разительно отличался от Европы даже размерами. Дальневосточный ТВД включал Маньчжурию, Внутреннюю Монголию (Мэнцзян) с Северной Кореей. На территории одной Маньчжурии могли разместиться Германия с Италией, да ещё и Япония в придачу. Представляете расстояния? Резко контрастировал с Европой и рельеф – высокие горы и каменистые пустыни, малозаселённые степи. К тому же, к июню 1945 года у границ с Советским Союзом и МНР было возведено 17 японских укрепрайонов. В полосе укреплений было 4 500 долговременных сооружений, и она составляла около 800 километров.

Публицисты, сочувствующие «преданным» японцам, пишут, что советская армия столкнулась в Маньчжурии с плохо вооружённой толпой, набранной из полицейских и вспомогательных сил. И что в Квантунской армии было не миллион человек, а всего лишь 700 тысяч! «Всего лишь»…

На самом деле, Квантунская армия представляла мощную группировку, хорошо отмобилизованную и мотивированную, которую недаром называли гордостью империи. Она включала два фронта, две отдельных армии и военную флотилию. Группировка общей численностью миллион человек имела 12 155 танков, 6 640 орудий и миномётов, 26 кораблей и 1 907 боевых самолётов. Если бы советские части воевали с такой группировкой по классическим схемам, то разогнать эту «толпу» они смогли бы, минимум, к тому же 1947 году, когда англо-американцы ожидали конец Второй мировой на Тихом океане. Скорей всего, союзники на это и рассчитывали: Советский Союз завязнет в боях с японцами на огромных просторах Дальнего Востока и, обескровленный, он не сможет активно участвовать в послевоенном мироустройстве.

Но Красная Армия, разгромив за две недели Квантунскую группировку, показала образец молниеносной войны, который вошёл во все учебники по военной стратегии, и не опоздала, если можно так выразиться, к столу победителей.

НА ТЕХ ЖЕ СОПКАХ МАНЬЧЖУРИИ

В сводках с дальневосточных фронтов зазвучали названия городов и районов, где воевали наши солдаты в первой русско-японской войне. Мукден, Хайлар, Цицикар, Муданьцзян, Гирин… И, наконец, Порт-Артур! Как будто время повернуло вспять, и Россия вернула себе заслуженную победу.

Воевали стремительно, подчинив всё темпам движения. Самолётами забрасывали горючее для танков. Авиаторы 12-й воздушной армии Забайкальского фронта доставили для машин 6-й танковой армии две тысячи тонн горючего и двести тонн боеприпасов. Для этого потребовалось свыше 1700 самолётовылетов. Забайкальцы под командованием маршала Родиона Яковлевича Малиновского броском преодолели пустыню Гоби, разгромив по пути войска японской марионетки князя Девана (Мэнцзян), и вышли почти к Пекину. Восточное крыло фронта, прорвавшись через хребты Большого Хингана, ударило по Квантунской группировке.

Части 2-го Дальневосточного фронта под командованием генерала армии Максима Алексеевича Пуркаева наступали от Благовещенска, а 1-го фронта, которым командовал маршал Кирилл Афанасьевич Мерецков, – из Приморья. Инженерные войска восстанавливали движение на КВЖД и прокладывали новые колеи. Бронетехнику быстро перебрасывали на железнодорожных платформах. Поэтому темпы наступления были такими высокими – к середине августа гигантская войсковая операция была, по сути, завершена. Были заняты крупные узлы Цицикар, Муданьцзян, Чанчунь и другие. Современному читателю эти названия мало что говорят, но в те дни советские люди хорошо представляли, что значили эти города.

Например, Муданьцзян – крупный промышленный центр и узел на КВЖД. Этот маньчжурский город имел огромное оперативно-стратегическое значение и в первой русско-японской войне – он прикрывал центральные районы Маньчжурии с востока. В 1945 году здесь развернулись, пожалуй, самые ожесточённые бои в разгроме Квантунской группировки. Лежащий в излучине реки, закрытый труднопроходимыми горами и лесами, да ещё и хорошо укреплённый, город представлял настоящую крепость. Взять с ходу его не удалось, и наши войска обложили Муданьцзян, буквально по метру продавливая оборону. Через неделю в городе начались уличные бои.

Впоследствии командующий 5-й армией генерал-лейтенант Норицунэ Симидзу отмечал: «Мы не ожидали, что русская армия пройдёт через тайгу. Наступление внушительных сил русских со стороны труднодоступных районов оказалось для нас совершенно неожиданным. Потери 5-й армии составили более 40 тысяч, то есть около 2/3 её состава. Оказывать дальнейшее сопротивление армия не могла. Как бы мы ни укрепляли Муданьцзян, отстоять его не представлялось возможным».

Взятие Муданьцзяна означало крах всей Квантунской группировки и падение Маньчжурии – промышленной и сырьевой базы Японии.

Муданьцзян взяли 16 числа, а 17 августа Александр Михайлович Василевский, Главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке, передал командованию Квантунской армии радиограмму Генерального штаба Красной Армии:

«Штаб японской Квантунской армии обратился по радио к штабу советских войск на Дальнем Востоке с предложением прекратить военные действия, причём ни слова не сказал о капитуляции японских вооруженных сил в Маньчжурии.

В то же время японские войска перешли в наступление на ряде участков советско-японского фронта.

Предлагаю командующему войсками Квантунской армии с 12 часов 20 августа прекратить всякие боевые действия против советских войск на всём фронте, сложить оружие и сдаться в плен.

Указанный выше срок даётся для того, чтобы штаб Квантунской армии мог довести приказ о прекращении сопротивления и сдаче в плен до всех своих войск.

Как только японские войска начнут сдавать оружие, советские войска прекратят боевые действия.

17 августа 1945 года 6. 00 (по дальневосточному времени)».

Утром 18 августа генерал Ямада Отодзо в ответе по радио маршалу Василевскому выразил готовность выполнить все условия капитуляции и направил радиограмму в войска:

«1. Квантунская армия, выполнив до конца свой долг, вынуждена капитулировать. 2. Всем войскам немедленно прекратить военные действия и оставаться в тех районах, где они находятся теперь. 3. Войскам, находящимся в соприкосновении с советскими войсками, сдавать оружие по указанию советского командования. 4. Какие бы то ни было разрушения строго запрещаю.

Командующий Квантунской армией».

Несколько слов о Василевском, творце победы в Маньчжурии. Сын священника, выпускник семинарии, доброволец Первой мировой, кавалер императорских орденов св. Анны и св. Станислава. Начал прапорщиком, закончил войну штабс-капитаном. После революции служил в Красной Армии на самых разных должностях, боролся с бандитизмом, участвовал в советско-польской войне, учился в Академии Генштаба и там же руководил кафедрой. В дни обороны Москвы исполнял обязанности начальника Генштаба вместо заболевшего Б. М. Шапошникова. Участвовал во всех крупнейших сражениях Великой Отечественной – в битве под Сталинградом, в операции «Багратион», в освобождении Украины и Крыма, в разгроме германской группировки в Восточной Пруссии.

6 февраля 1943 года Александру Михайловичу было присвоено звание Маршала Советского Союза. А всего за 29 дней до этого он стал генералом армии. 10 апреля 1944 года, в день освобождения Одессы, Василевский был награжден орденом «Победа». Второй такой орден маршал получил за разработку и руководство взятием Кенигсберга. Лишь трое в СССР получили орден дважды – Жуков, Василевский и Сталин.

Полководец талантливый и скромный. Главное – скромный. Никогда не лез в политику и околокремлёвские разборки. Неутомимо пахал в военном поле. Поэтому, несмотря на «поповское» происхождение и офицерскую службу в царской армии, уверенно продвигался по службе, был любим, как говорится, подчинёнными и начальством.

Разгром Квантунской армии стал своеобразным подарком маршала самому себе к юбилею: 17 сентября 1945 года ему исполнилось 50.

* * *

14 августа по токийскому времени император Японии Хирохито подписал указ о капитуляции Японии: «Мы повелели нашему правительству передать правительствам Соединенных Штатов, Великобритании, Китая и Советского Союза сообщение о принятии нашей империей условий их совместной декларации». Но и в Маньчжурии, и в самой Японии сопротивлялись указу императора, а в Токио 15 августа группа офицеров организовала мятеж, пытаясь захватить императорский дворец.

После подавления путча указ императора был передан по радио. Президент Трумэн тут же поделился радостной новостью с американскими гражданами, которые высыпали на улицы праздновать победу. В это время в Маньчжурии шли жестокие бои, и продолжались они до 24 августа. На отдельных участках гигантского фронта от Тихого океана до Монголии японцы сдавались только тогда, когда больше не видели ни малейших возможностей сопротивляться. А если такие возможности, пусть призрачные, сохранялись, они сражались до конца.

Боевые действия в Маньчжурии шли, так сказать, волнами – к середине августа Квантунская группировка была в основном разбита, в двадцатых числах подавлены крупные очаги сопротивления, а до конца августа наши войска «зачищали» Северную Корею и Ляодунский полуостров. На этом полуострове в Дайрене, русском Дальнем, взяли за жабры несостоявшегося диктатора Сиберия-Го атамана Семёнова.

Ещё одна претензия японских историков: мол, советские солдаты с неохотой брали пленных японцев. Это безосновательный оговор. Откуда тогда взялось в нашем плену более 600 тысяч военнослужащих японской и маньчжурской армий? Хотя в отдельных случаях, действительно, пленных не брали, поскольку на соседних участках японцы не сдавались. В пылу боя было некогда разбираться – сдаётся ли противник по-настоящему, или заманивает в ловушку. Были и такие случаи. Кроме того, часто пленных не брали бойцы Китайской народно-освободительной армии, с которой взаимодействовали части Забайкальского фронта. Китайцы насмотрелись на зверства японцев.

В Харбине советский десант захватил начальника штаба Квантунской армии генерал-лейтенанта Хата Хикосабуро. 19 августа его доставили в штаб 1-го Дальневосточного фронта. Василевский потребовал от генерала, чтобы японские войска сдавались организованно. Хата согласился с требованиями, но попросил оставить японским солдатам оружие в ряде городов Китая и Кореи до подхода советских войск. Японцы боялись, что китайцы и корейцы их просто вырежут.

О японских преступлениях против мирного населения Китая и Кореи мир узнал после заседаний Токийского и Хабаровского трибуналов. Узнал и содрогнулся… «Цивилизованные» японцы вели себя на захваченных территориях так же, как и «цивилизованные» немцы. У фашизма, как выяснилось, одно лицо. Но это тема для другого разговора.

ОСВОБОЖДЕНИЕ САХАЛИНА И КУРИЛ

По Портсмутскому договору 1905 года сахалинское пограничье было объявлено демилитаризованной зоной. Но к 1945 году в нарушение договора японцы превратили район 50 параллели в крепостную полосу. Основным рубежом сухопутной обороны стал Котонский укрепрайон, сахалинская «линия Маннергейма».

10 августа 1945 года маршал А. М. Василевский отдал приказ о начале операции по освобождению южной части Сахалина. 11 августа 1945 года советские войска на Сахалине перешли 50-ю параллель и прорвали оборону Котонского укрепрайона японцев. 16 августа десантники 113-й стрелковой бригады заняли город Торо (Шахтёрск), а 20 августа – порт Маока (Холмск). К 25 августа наши войска заняли основные пункты Южного Сахалина, в том числе Тойохару (Южно-Сахалинск) – центр японской префектуры Карафуто. В результате Южно-Сахалинской операции в плен попало 18 тысяч японских солдат и офицеров.

За строками короткой сводки остался штурм укрепрайона, который по значимости для Сахалина соответствовал крепости Муданьцзян на материке. Укрепрайон был оборудован под городом Котон (сегодня – Победино). Это 12 километров по фронту и около 30 километров в глубину отлично подготовленных инженерных сооружений: 17 дотов, 130 артиллерийских и пулемётных дзотов и большое количество артиллерийских позиций. При авианалёте или артобстреле гарнизон мог укрываться в 150 железобетонных убежищах. Обороняла Южный Сахалин 88-я пехотная дивизия – 30 тысяч штыков. А гарнизон Котонского укрепрайона насчитывал ещё 5,5 тысячи человек. С запада район прикрывали горы, с востока – болотистая долина реки Поронай.

Сергей Пономарев, общественный деятель и публицист, экс-депутат Сахалинской областной думы, справедливо замечал: «На Сахалине и Курилах советским войскам противостояла уже не Квантунская армия, а Северная территориальная армия со штабом на Хоккайдо (зона ответственности: север Хонсю, Хоккайдо, Южный Сахалин, Курилы) и пятый флот императорских ВМС». У Северной армии была большая свобода маневра, поддержка флота и возможность черпать ресурсы из метрополии.

Но на Сахалине японцев опять подвела самурайская заносчивость и следование стереотипам. Японская армия застряла во времени Халхин-Гола и не знала разницы между «жуковскими» подразделениями Красной Армии 1939 года и ударными частями Василевского 1945-го. Японцы под Котоном были совершенно уверены, что советские войска не смогут взять укрепрайон: «самураи» занимали мощные укрепления, отлично вписанные в очень сложную местность и хорошо замаскированные.

Однако десантный батальон из 179-й стрелкового полка преодолел заболоченную пойму реки Поронай и вошёл в котонский укрепрайон. Бойцы под командованием капитана Леонида Владимировича Смирных, двигаясь по пояс в воде, на себе несли миномёты. Японцы не ожидали появления русских в тылу своей линии обороны. Позднее один из пленных офицеров показал на допросе, что его донесение о перешедших болота русских командование посчитало выдумкой. Оно не ожидало здесь удара советских войск, так как считало это направление непреодолимым для техники. Непреодолимым – и шабаш!

Батальон Смирных удерживал пятачок в тылу японцев до подхода основных сил. Советские снаряды и авиабомбы не оставили японцам шанса спрятаться под железобетоном. 19 августа войска Котонского гарнизона сдались.

Опять мы наблюдаем стремительное наступление Красной Армии – за две недели наши воины с боями прошли почти полтысячи километров по тайге и горам, по местности, наименее приспособленной к наступательным операциям, и захватили южную оконечность Сахалина. До острова Хоккайдо осталось 44 километра через пролив Лаперуза.

* * *

Десантная операция, которую наши войска провели с 18 августа по 2 сентября 1945 года, тоже стала для учебников по тактике образцом оперативного искусства. На Курильских островах к началу высадки советского десанта японская группировка составляла свыше 80 тысяч человек. За годы оккупации островов здесь была создана сеть мощных укреплений с танками и артиллерийскими гнёздами.

Самым укреплённым считался остров Шумшу, который отделялся от советской Камчатки проливом чуть больше десяти километров шириной. На острове, служащем базой японского флота, все опасные для десанта участки были перекрыты долговременными огневыми сооружениями. А в скалах были сооружены жилые помещения, узлы связи, госпитали. Глубина некоторых подземных сооружений составляла до 50 метров.

Прервусь на минуту. На острове Шикотан нам, журналистам международной бригады, показывали японский маяк. Он стоит на мысе Край Света. Не сам маяк интересен, хотя его части до сих пор, несмотря на влажный океанский воздух, сияют воронённой сталью, интересны подземные сооружения у маяка – жилые и подсобные помещения. Они вырезаны в каменном теле мыса, стены промазаны бетонным раствором, который гладок как в первый день творения… По этим гладким бетонным стенам водяной конденсат стекает в несколько водосборников. Здесь можно отсиживаться при любой бомбардировке.

Уверен, такие же сооружения были на Шумшу. Вот справка: «Всего на Шумшу было 34 бетонных артиллерийских ДОТа и 24 ДЗОТа, а также 310 закрытых пулемётных точек. В случае захвата десантниками отдельных участков побережья, японцы могли скрытно отступить вглубь острова. Общая численность гарнизона Шумшу составляла 8,5 тысячи человек, более 100 артиллерийских орудий и около 60 танков. При этом гарнизон Шумшу можно было легко усилить войсками с соседнего хорошо укрепленного острова Парамушир, на котором находилось до 13 тысяч японских войск».

Тем не менее, советские десантники высадились на Шумшу. Их поддержали огнём береговые батареи с камчатского полуострова Лопатка. 18 августа японцы бросили в бой с десантниками весь танковый резерв – около 60 машин. Почти все они были сожжены. На Шумшу остовы этих танков встречаются до сих пор. Вечером 19 августа японцы запросили пощады. Шумшу стал опорным пунктом советских войск, с которого развивалось наступление на остальные острова. 23 августа без боя сдался гарнизон ещё одного крупного острова – Парамушира. А 2 сентября, день в день с окончанием Второй мировой войны на Тихом океане, закончилось и освобождение Курил. На них снова заговорили по-русски.

* * *

Ещё раз о менталитете японцев.

Командовал обороной Северных Курил генерал-лейтенант Цуцуми Фусаки, который 23 августа 1945 года подписал капитуляцию японских гарнизонов. Когда Цуцуми узнал на допросе, что его 25-тысячный гарнизон разгромлен 9-тысячным десантом, у генерала случилась истерика.

В литературе известно письмо Цуцуми Фусаки, тоже немало говорящее о «тонкой» натуре генерала. Письмо написано во время подготовки японцев к депортации в метрополию. Даю с сокращениями.

«Уважаемый Командир Советской Армии,

Генерал-майор, Ваше Превосходительство Дьяков П. И.

Мы имеем честь от всей души выразить Вам глубокую благодарность за то, что благодаря любезности ваших войск, нам всем – офицерам и солдатам японской армии и местным жителям гарантированы безопасность жизни и сохранность имущества, и мы все счастливо выживаем.

1. При репатриации (отсылке назад) собственно в Японию наших офицеров и солдат японской армии и местных жителей я хочу места высадки на берег, как указано ниже. Дивизия – о. Хоккайдо, порт Отару или порт Хакодатэ. А в случае о. Хонсю – порт Йокогама…

2. При возвращении собственно в Японию офицеров и солдат японской армии и местных жителей я хочу, чтобы Вы позволили нам взять с собой съестные припасы, топливо, гигиенические материалы, канцелярские и другие потребительские товары.

6. Что касается фотоаппаратов, биноклей и других предметов, являющихся собственными вещами наших офицеров, которые конфисковали в ваших войсках, то я хочу, чтобы перед посадкой на судно Вы возвратили их в дивизионный штаб японской армии.

7. По отношению к унтер-офицерам и солдатам я хочу, чтобы Вы разрешили им носить мечи (штыки) на основании Соглашения о временном взаимном прекращении наступательных действий…

В случае, если Вы будете осуществлять наши вышеупомянутые требования, то японская армия от всей души будет выражать глубокую благодарность за любезность ваших войск, а также вместе с тем после возвращения собственно в Японию она (японская армия) будет докладывать подробно об этом Правительству Японии и будет освещать это внутри и за пределами Японии.

18-е число сентября 1945-го года

Командующий северной части островов Тисима

японской армии генерал-лейтенант Цуцуми Фусаки».

«Хочу» – и вся недолга. Как будто Порфирий Иванович Дьяков, командир десанта на Курилы, служил приказчиком в бюро путешествий… Мол, шевелись, а то пожалуюсь императору, да и всем на свете расскажу, как ты фотоаппарат зажилил и канцтовары! Так разговаривал с победителями побеждённый. Можно представить, как бы он заговорил, оказавшись в числе победителей? И ещё вопрос: а можно ли быть уверенным, что этот наглый, совершенно безбашенный типаж ушёл в прошлое?

ДЕСАНТ НА ХОККАЙДО И ПАРАД В ХАРБИНЕ

Известно, что Сталин дал задание Генштабу планировать десант на Хоккайдо. Таким жёстким образом он ответил на дискриминационную директиву командующего союзными силами на Тихом океане генерала Макартура. Тот приказывал союзникам принимать капитуляцию японцев на всех Курилах к югу от четвёртого Курильского пролива. Таким образом, в зоне советской ответственности оставались только самые северные Курилы.

Сталин потребовал от Трумэна соотнести приказ Макартура с Потсдамскими соглашениями, по которым все Курильские острова переходили к СССР после капитуляции Японии. Трумэн согласился на корректировку директивы, и 17 августа Сталин дал добро Василевскому на высадку десанта на Курилы. Упорное сопротивление японских войск советским на Курилах, в нарушение указа императора о безоговорочной капитуляции, как считают многие военные историки, могло объясняться тем, что японцы узнали о «тёрках» между союзниками и понадеялись, что брать их в плен будут американцы.

Конкретный план захвата Хоккайдо разработал адмирал Иван Степанович Юмашев, Главнокомандующий Тихоокеанским флотом. Он уже приказал бригаде подводных лодок топить японские суда, чтобы очистить подходы к Хоккайдо. Сталин направил президенту США Трумэну меморандум, в котором попросил с пониманием отнестись к оккупации северного японского острова. Однако Трумэн 18 августа порекомендовал вождю не делать этого. Сталин 24 августа отменил десант на Хоккайдо.

Далее начинаются изыскания историков и политологов. Одни утверждают, что если бы не решительная позиция Трумэна, то на карте мира появилась бы вместе с Северной Кореей и Северная Япония под красным флагом. Вот и хорошо, говорят другие. Тогда бы не было проблемы «северных территорий» и головной боли у нескольких поколений российских руководителей.

Однако и те, и другие почему-то не учитывают специфических сталинских приёмов «психической атаки». Вождь хорошо понимал, что оккупация Хоккайдо не вписывается в Ялтинские договоренности о разделе сфер влияния. Нарушать «Ялту» он не хотел, но вот сделать вид, что готов захватить Хоккайдо и при этом согласиться только на Курилы… И пусть господин Трумэн думает, что переиграл товарища Сталина.

Обращаясь к народу 2 сентября по радио, И.В. Сталин сказал:

«Япония воспользовалась поражением царской России для того, чтобы отхватить от России Южный Сахалин, утвердиться на Курильских островах и, таким образом, закрыть на замок для нашей страны на востоке все выходы в океан… Южный Сахалин и Курильские острова отныне будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии».

16 сентября в Харбине прошёл первый и единственный парад Красной Армии в честь победы над Японией. Его принимал дважды Герой Советского Союза генерал-полковник А. П. Белобородов, военный комендант «русского Китая». А 30 сентября указом Президиума Верховного Совета СССР учреждена медаль «За победу над Японией». Ею награждено 1 831 000 человек… Общеизвестно, что в Японии нет медали «За победу над СССР». Тем более удивительно, что наши «соседи» уже шестьдесят лет требуют «вернуть» Южные Курилы.

г. Москва