Всё превращается в другое

Всё превращается в другое

Стихотворения

ГЛОТОК

 

Ты знаешь, мне не надо приключений

ни совести нечистой заодно,

хотя и то возможно, и другое,

ведь говорят же сведущие люди,

что Бомарше кого-то отравил,

да только кто они вообще такие,

чтоб Бомарше злословить самого,

однако же, представь себе, злословят,

что, впрочем, не вредит его успеху,

а только доброй памяти о нём,

о чём я беспокоиться не должен,

но, всё-таки, порой не сплю ночами,

весь погружённый в грёзы о вселенной

от дней её начала до последних,

как будто сам её и сотворил –

смешно сказать, но всякое возможно,

по крайней мере не исключено –

и если так, тогда прошу прощенья

за всё, что было, у всего живого

и мёртвого… Разгадка мирозданья

весьма проста, как это ни печально,

но тем дороже мне поток сознанья –

легчайшего безумия глоток.

 

 

ТВЕРДЬ

 

Из Эйлата, пароходик,

забери меня на годик –

разве плохо будет нам

поболтаться по волнам

у вселенной на виду?

Я тебя не подведу,

и какой бы ни был дождь,

ты меня не подведёшь

в зыбком море, а на суше

не спасти нам наши души.

 

 

СИКСТИНСКАЯ МАДОННА

 

На плоскости – иллюзия объёма,

и это посильней Закона Ома,

поскольку вечность сотворил не Ом,

что б мы с тобой ни думали о нём.

 

И так, на плоскости в иллюзии объёма

есть доля в том числе Закона Ома,

как доля каждого есть в Царствии Небесном

во времени Московском или местном.

 

Как хороши ремёсла и торговля –

они, как, прямо скажем, дому кровля,

в котором даже если будет пусто,

с ума сведут науки и искусства,

 

как сводит за отечества кордоном

тебя с ума Сикстинская Мадонна,

как будто был и правда город Дрезден

разрушен до последнего подъезда,

 

как будто здесь и в самом деле дома

на плоскости иллюзия объёма.

 

 

СОБАЧЬЯ ВЕРА

 

В музее с первенцем Мадонна,

а здесь, где улицы межа,

бомжа собака не бездомна,

чего не скажешь про бомжа.

 

Овеществлённая химера,

ложь безнадёжная вполне,

блюдёт себя собачья вера

и душу разрывает мне.

 

 

ПАЛОМНИЧЕСТВО

 

Я снова наношу визит

туда, где будто золотая,

луна по-над душой висит,

и этого вполне хватает

 

душе на несколько часов,

пока закрыты на засов

ворота города, чтоб ад

не взял с наскока Божий град.

 

Здесь веет холодом от звёзд,

чей свет дословно рассекречен,

чего не догоняет мозг,

по крайней мере, человечий,

 

здесь обретёт любая блажь

черты к реальности поближе,

чего и ждёт ночной пейзаж,

так о несбыточном моли же,

 

хоть как последний подхалим:

Рок всё равно неумолим.

 

 

АНТАРКТИДА

 

Поверьте мне, прекрасные поклонницы –

бессмертие мучительней бессонницы,

хотя на свете существует схима,

не потому что жизнь невыносима,

и, как мы с вами знаем, без балды

уходят континенты подо льды,

и впрямь попав с концами в переплёт –

но что есть эфемернее, чем лёд?

 

 

ЭЛЬДОРАДО

 

Когда мороз под пятьдесят,

становится безвредным яд,

то, что болело, обезболено,

и абсолютно всё дозволено

на нескончаемом пиру,

где первозданность не поблекла,

а нам всю жизнь влачить в жару

и лишь с ума сходить от пекла.

 

 

ПАМЯТИ РАЙОННЫХ БИБЛИОТЕК СОВЕТСКОГО СОЮЗА

 

В транс впадёшь, потом из транса

выйдешь на ура –

кто питается пространством?

Чёрная дыра.

 

Млечный путь – причин и следствий

роковой портал –

в Библии об этом в детстве,

кто же не читал?

 

Набивали, помню, шишки,

проявляя прыть –

были и другие книжки,

как же им не быть.

 

 

ОТКРОВЕНИЕ

 

Бывает, музыка приснится

такая, что всему царица,

поверь – как минимум, княжна –

спроси, кому она нужна?

 

Во-первых, почему-то мне,

раз слышал я её во сне,

а не без сновидений дрых –

и всему свету, во-вторых,

 

поскольку я уже не тот,

хотя не различаю нот.

 

 

ПЯТАЯ ЛЮБОВЬ

 

И в пятом классе, и в шестом

я прыгал в высоту с шестом,

шест был в ту пору металлический,

и я, как идиот эпический,

с дурным предчувствием в затылке

с трёх метров падал на опилки,

а сверху добивала планка,

но всё же, будто из-под танка,

я выбирался, как ни странно –

и это видела Марьяна.

 

 

***

 

Дешёвое и дорогое –

всё превращается в другое

чуть раньше или много позже,

лишь кто ушёл от нас, всё тот же,

 

и я внимаю миражу,

и сам, бывает, ухожу.

 

 

***

 

Конечно же, падок на имя я,

как духом субъект несвободный:

«Серебряный век» – что за химия?

Скажи еще: «Углеродный».

 

На то и считаю потери я,

что с каждою явленной новью,

к душе прикипает материя,

порой называясь любовью.