«Я вспоминаю только лица…»
«Я вспоминаю только лица…»
Русско-израильская поэтесса. Когда-то она начинала заниматься в литгруппе г. Челябинска, а известность обрела в г. Новокузнецке. По рекомендации коллег из Кемеровского областного отделения писателей юга Кузбасса была принята в Союз писателей России.
Несколько лет назад Наталья Нехильевна покинула Кузбасс, оставив новокузнецким любителям поэзии два сборника стихотворений – «Семь ночей» и «Жена Лота». Недавний её визит в Новокузнецк (в Год литературы в России) стал заметным событием для нашей литературной общественности. В Доме творческих Союзов прозвучали новые произведения из книги «Пророческие сны», изданной на русском языке в Израиле.
«Наталье Кристиной удалось в стихах добиться небывалого – равноправия с мужчинами. Посему она не поэтесса, а поэт в самом крепком смысле этого, ко многому обязывающего, слова. И если обычно муза провинциальных, да и столичных поэтесс, изводит читателя на тему «Не уходи, ещё не спето столько песен», или «Вернись, я всё прощу», то Наталья Кристина даже не думает шагать по этой слезоточивой аллее. Напротив, она со всей ответственностью взваливает на себя груз основного поэтического вопроса – Любви и Смерти… Это, право, неординарное явление в «женской» поэзии и заслуживает самого чуткого читательского отзвука при чтении её стихов».
Павел Майский,
член Союза писателей СССР с 1981 года.
КОРАБЛИК
Было очень доброе утро,
Но солёным ветром гоним,
Ты прибился, кораблик утлый,
К берегам зелёным моим.
И качались, полны смиренья
И печали, твои слова.
И склонялись к тебе деревья,
И роняла росу трава.
Еле слышно кусты шептали:
– Он годами блуждал, скорбя…–
Корабельные сосны пали,
И отстроила я тебя.
В небесах угасало солнце,
И казалось мне, свысока
Ты глядел, как слезами сосен
Я смолила твои бока.
Потому соловьи смолкали
Островные и потому
Сердце ныло. А я венками
Украшала твою корму.
И качались, полны печали
И презренья, слова вдали:
«Ты всегда жила, оснащая,
Обнищалые корабли…»
Ты не знал, что, прощаясь,
каждый
Огорчал, но была судьбой
Рождена островная жажда
Беспощадной любви слепой.
Иосиф Бродский
Обращает в словесный свет
Шум древес и деленье клеток–
Обращает в венец сонетов
Свой терновый венец поэт.
Преломляет и слог, и цвет,
Клети власти и клещи страсти–
Преломляет свой хлеб на части
Вместе с сердцем своим поэт.
Ощущает изгнанья след,
Hищету и тщету, –
и снова
Превращает простое слово
В обольщенье души поэт.
Под колодой укрою
Своё чёрное зло.
С несчастливой со мною
Никому не везло.
А бывало, гордились
И казной, и женой.
Да на горе водились
С шельмой меченой – мной.
Золотых – сундуками
Проиграли – дотла.
Сила тёмная камнем
Их на дно увлекла.
Жарким – холод могилы,
Жадным – голод темниц.
Мне в колоде светило
Сто загубленных лиц.
И змеёй под колодой
Я дремлю. Не тревожь!
Нет. От страха холодный
Ты меня достаёшь…
* * *
Я непутёвая была –
С утра гостей к себе звала,
Вино пила, да выхвалялась…
В дырявой лодочке плыла,
Над пропастью по нитке шла,
И шла ко дну, и обрывалась.
Ужели только я одна
Не то седа, не то умна –
Сижу, сужу себя пристрастно?
А вроде, много было нас –
Трава измята и темна
В полянах юности прекрасной.
Не оттого ли и теперь,
Когда с косою кто-то в дверь, –
Любовь хмельную и веселье,
Скорей умру, чем осужу!
… В чужом пиру сижу, гляжу
На сердцу памятное зелье.
И незабвенна, и мила
Заря… Какая ни была,
Она была, а не казалась!
Тогда – гостей с утра звала,
Плела плетень, вино пила…
Тогда – писала, как писалось.
1999-2012
ПЕЧАЛЬНОЕ РОДСТВО
- 1 -
На площади с утра
Веселое волненье.
На площади с утра
Бесплатный балаган:
Молоденький дурак,
Не ведая стесненья,
Молоденький дурак
Разделся донага.
Он радостен, пока
Смеётся каждый встречный,
Посредством кулака
Не обучая жить.
Но тело дурака
Настолько безупречно,
Что непонятно, как
Его не обнажить…
Он осторожно ест
С руки, что подобрее.
Куда его девать?
Другого нет пока…
Беда, что надоест,
И площадь озвереет –
И станут избивать
Нагого дурака.
- 2 -
Что проку с дурака?
Щемящее юродство?
Нет, что ни говори,
Без дурака никак:
Звенящую в веках
Медальку превосходства
Он может подарить
В улыбке дурака.
Дурак – рассудка сон.
Но, как любой когда-то,
Дурак – дитя любви…
Не плачь, иди ко мне!
И улыбнулся он
Бессмысленно и свято
В бессмысленной крови
Побоев и камней.
Где сорная трава,
Разор и одичанье,
Где, злобою дыша,
Узнать нас не могли, –
Там скорбные слова
И скорбное молчанье,
Там тело и душа
Друг друга обрели.
- 3 -
На площади с утра
Печали нет предела:
Два дурака вчера
«Велели долго жить»…
Огонь душевных ран,
В горящих ранах тело –
На площади пора
Самим себя смешить.
Далече, по шелкам
Полей пройдём с тобою –
Залечим, где морей
Вздымается тоска,
На теле дурака
Моей души побои…
И на душе моей –
Побои дурака.
ЯБЛОНЯ
Метель заламывала ветви,
По пояс снегом замела.
А ей казалось – белым цветом
Она впервые зацвела.
Её свалил на землю ветер,
И хрустом огласился сад.
А ей казалось – это дети
Плодами в августе хрустят…
* * *
В небе птицы тают печально,
Затихает синяя высь,
В изголовье лета зажглись
И горят берёзы прощально.
Старый дуб роняет с ветвей
Лёгкий шелест признаний поздних.
Время – жать.
Держать всё трудней
Золотую тяжесть колосьям.
Только хвойным весёлым кронам
Не опасен осени взгляд,
На берёз слетевший наряд
Смотрит ельник вечнозелёный.
С высоты соснового взора
Лес насквозь прозрачен и тих…
И стихов моих шёпот стих
До весны, что ещё не скоро.
1964-1998
ГОГОЛЬ
Где полотно узорной лести
Плетут и вор, и крючкотвор,
Пренеприятнейшею вестью
Одно – к нам едет ревизор!
Где невиновного из мести
Ведут на муки и позор,
Пренеприятнейшею вестью
Одно – к нам едет ревизор.
И, где до боли всё знакомо,
Где в доле пристав и дозор,
Развязный призрак Хлестакова
На воле – чем не ревизор?
Где сладко после ночи бурной
Клеймить покорных с высоты, –
Инкогнито из Петербурга,
В крылатке чёрной, где же ты?
Где всё нескладно и неладно
И где, жива и неправа,
Ещё на площади нещадно
Сама себя сечёт вдова;
Где правит вор, где грабят нищих,
Где скор топор и нож остёр,
Где с позволенья городничих
Несут поленья на костёр; –
Бесшумной тенью воскресает
Прически скос, и нос, и взор,
Безумный гений восклицает:
– Не сметь! К нам едет ревизор!
И в слёзы!.. – позы неизменны,
Весьма нелепы, не в укор…
Все замерли… Немая сцена…
И всё в дороге ревизор.
2001
* * *
Тоска по родине не лечится…
Душа, как зверь по клетке, мечется
В чужой стране, в чужом жилище.
Тоска по родине не лечится…
Душа о прутья клетки хлещется,
Когда он горек, дым отечества,
К тебе плывущий с пепелища.
31 декабря 2011
СЛОВА
Рожденье, путь, исчезновенье,
Роса полей и острова,
Отрава трав, трава забвенья
И приворотная –
слова.
Несправедливость, боль изгнанья,
Отживших мельниц жернова,
Смятенье первого признанья
И ложь последнего –
слова.
Шедевр из камня, камень в спину,
Нож лекаря, убийцы нож,
Рассветных слов сумбур невинный,
Предсмертных – ледяная дрожь…
Слова
и скорбны, и жестоки –
Казнь, месть, проклятие, навет.
Но белый парус одинокий
Из нитей слов соткал поэт.
Их тайна призрачная светит
Непостижима и проста.
Из века в век за них в ответе
Произносящие уста.
* * *
«Toскa по родине. Давно
Разоблачённая морока».
Марина Цветаева.
Мне очень жаль, но я не та –
Нет, не Марина, всё иначе.
Я не тоскую по кустам,
А по корням уже тем паче.
Сквозная боль, и всё равно
Ирония в точёных строках:
«Тоска по родине. Давно
Разоблачённая морока».
Но Родина, признаться, так
Уродовала и ломала,
Что, очень много испытав,
Я очень мало понимала.
И, если вправду про меня, –
Я вспоминаю только лица
Людей, способных всё понять,
И всё принять, и прослезиться.
В библейской маленькой стране
Роптать ли мне, когда я рада,
Что не ищу, чего уж нет,
И не хочу, куда не надо.
А та упрямая была
И восхищённая, – до срока.
Её в могилу завела
Разоблачённая морока.
И потому, что я не та,
И потому, что всё иначе,
Я не могу её читать…
Я не могу её читать
Вдали от Родины… Я плачу.
2008
* * *
Совсем не нужно быть поэтом,
Чтоб в роще светлой подивиться,
Как солнце, что ласкало летом,
С деревьев медленно струится,
Как стайка тонкокрылых листьев
Летит доверчиво на плечи,
Прикрыл подлесок – шапка лисья –
Полян смолкающие речи.
Медведь незлобный лесом бродит,
Колючий ёжик не опасен.
Как хорошо, что есть в природе
Молчальник дуб и ясный ясень,
Что я на поздние свиданья
Ещё хожу, всё безотрадней,
Что горький запах увяданья
Мне с каждой осенью понятней,
Что улетело, стало милым
Всё, что томило этим летом,
Что осень вдруг озолотила
И вправду сделала поэтом.
