Журнальный мир

Когда по небу побежали эти странные серые пятна, все вокруг словно с ума сошли. Это были именно пятна, а не привычные облака или тучи.

Они летели, словно умная стая птиц, бесконечная и молчаливая, и все задирали головы и следили за ними, но никто ничего объяснить не мог.

Люди перезванивались друг с другом, связывались со знакомыми из других городов, но везде происходило одно и то же, и повсюду это вызывало недоумение. Все видели эти пятна, но никто не знал, откуда они взялись.

Неожиданно в разных местах люди заметили, что эти серые пятна летят строго по направлению к Иерусалиму. И сразу поползли слухи о том, что начали сбываться древние пророчества, и эти пятна предшествуют наступающему Апокалипсису.

Появились предсказатели, которые громко и нараспев твердили библейские слова, и это вносило ещё больше сумятицы и беспокойства в души людей. Ничего необычного пока не происходило, однако от ожидания чего-то неминуемого с каждым часом становилось ещё тревожней.

В поселении, где жил Иосиф, внешне ничего не менялось уже много лет. По крайней мере, сколько помнил Иосиф, а жил он здесь с самого момента своей репатриации – почти четверть века. Как всегда, рано утром, ещё затемно, он собирался и шёл на молочную ферму на краю поселения, где до самой ночи копался с оборудованием для производства йогуртов и сыра из козьего молока. Вечером возвращался домой к жене и детям, не глядя по сторонам и, тем более, не глядя в небо, а только себе под ноги, потому что просто валился от усталости.

Да и в разговорах с другими работниками фермы он почти не участвовал. А о чём с ними говорить? О семье и доме? Так у всех то же самое, что у Иосифа.

Все тут жили почти одинаковой жизнью. О старшем сыне и его ровесниках – детях соседей, которые служили в армии, как правило, в боевых частях? И тут ничего особенного.

Служили себе ребята и служили, приходили домой на шабат, обвешанные оружием и вещмешками. Лишь бы арабы не развязали новую интифаду, чтобы им не пришлось стрелять и самим подставляться под пули…

А других тем для обсуждения не было. И хорошо, что не было.

Сегодня, как всегда на исходе дня, он выглянул в распахнутую дверь цеха и прислушался к голосам работниц, которые, как и он, закончили работу, собирались домой и уже мылись в душе. Вытерев руки тряпкой и стряхнув с рубашки пыль, Иосиф вышел наружу и закрыл дверь на висячий замок. Замок вешали на всякий случай, потому что свои на ферме не воровали, а вот арабы из соседней деревни могли забраться сюда ночью. Красть тут им было нечего, а вот навредить и поломать нехитрое оборудование они могли. Просто, чтобы сделать гадость соседям.

Закатное солнце почти спряталось за оливковую рощу, и жёлтая песчаная дорожка к ближайшим домам стала пепельно-серой. Небольшие камни-валуны, ограничивающие её по краям, отбросывали тень, которой днём при палящем солнце никогда видно не было.

Иосиф присмотрелся и на одном из камней увидел сидящего незнакомца. В том, что это незнакомец, было ясно с первого взгляда, потому что всех односельчан он знал и различал по силуэтам даже издалека. На араба он был явно не похож, скорее – на жителя города, который случайно попал сюда, и, может быть, ему требуется какая-то помощь. Туристических достопримечательностей в их краях нет, а что тут ещё могло привлекать?

– Здравствуй, Иосиф! – громко сказал незнакомец, чем очень удивил Иосифа. – Мне нужен ты, и я пришёл к тебе.

– Откуда ты меня знаешь? Кто ты? Как ты сюда попал? – удивлённо спросил Иосиф.

– Долгая история! – незнакомец улыбнулся и махнул рукой. – Я могу пойти с тобой?

– Конечно, – пожал плечами Иосиф. – Где твоя машина?

– Нет у меня машины.

– Как же ты сюда попал и как будешь выбираться? Последний рейсовый автобус ушёл в город ещё час назад.

– Не беспокойся, что–нибудь придумаю. – Незнакомец легкомысленно махнул рукой и отправился следом за Иосифом.

Пока они шли, Иосиф несколько раз оглядывался, но лицо незнакомца было невозмутимым. У первых домов они остановились.

– Ты не ответил – кто ты? – напомнил Иосиф. – Как здесь оказался? – и кивнул на видимые отсюда ворота поселения, у которых прохаживался охранник с оружием.

Незнакомец ничего не ответил, лишь жестом показал вверх. И тут Иосиф впервые увидел серые пятна, от горизонта до горизонта бегущие по небу.

– Что это?! – ахнул Иосиф и остановился.

– Предзнаменование, – коротко ответил незнакомец.

– Какое предзнаменование? Чего?!

– Разве ты не ощущаешь, как наш мир всё больше и больше погружается в какую-то бездну абсурда? Уже никто не сомневается, что всё рано или поздно закончится вселенской катастрофой, однако все тешатся надеждой, что произойдёт она не при нашей жизни и не при жизни наших детей и внуков. А что случится потом, никого не волнует. Разве это правильно? Ты тоже так считаешь?

– Я никак не считаю, – пожал плечами Иосиф, – я даже никогда не задумывался над этим… Не моего это ума дело. Кто ты вообще такой?

– Я всего лишь посланник.

– От кого?

Иосифу пару раз встречались люди с помрачением рассудка на почве грядущих вселенских катаклизмов. Беседовать с ними было нелегко, а отвязаться от них – ещё сложнее. Он всячески сторонился такого сорта публики, но полностью избежать встреч с ними не удавалось.

– Где бы мы могли присесть, чтобы я всё объяснил? – незнакомец оглянулся по сторонам и, заметив недоверчивый взгляд Иосифа, усмехнулся. – Не бойся, я не сумасшедший, просто мне нужно с тобой поговорить. Нам всем нужно поговорить с людьми за день до того, как…

– Что – как? Произойдёт вселенский апокалипсис? – уже с откровенной неприязнью выпалил Иосиф. – Силы добра начнут последнюю решающую битву с силами зла перед приходом Машиаха? Ведь ты об этом собираешься мне рассказать?!

– Нет, – тихо и спокойно ответил незнакомец, – о том, что произойдёт потом, никто не знает. Но… ты взгляни, – и снова указал на плывущие по небу пятна. – Самое ужасное – это даже не ожидание беды, а состояние полной неизвестности…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мы так и будем разговаривать посреди дороги?

Жене Иосиф сказал, что к нему приехал давний товарищ, и им нужно наедине поговорить, поэтому они посидят на улице, и им лучше не мешать.

Они расположились на веранде позади дома, и хозяин притащил из холодильника бутылку с соком, сигареты и тарелку с виноградом. На совсем уже тёмном небе пятен больше видно не было, хотя, если присмотреться к звёздам, то становилось заметно, как то и дело на них наплывают непонятные тёмные тени.

– Давай по порядку, – мрачно предложил Иосиф. – Объясни для начала, кто ты такой, как сюда попал, и почему именно ко мне.

– Я послан…

– Кем?

– Хочешь услышать банальный ответ? – усмехнулся незнакомец. – Имя моё тебе всё равно ничего не скажет. Пускай я для тебя буду ангелом небесным, которого отправили с определённой миссией донести до тебя какую-то мысль…

– Ангел? – Иосиф пристально посмотрел на незнакомца и тоже усмехнулся в ответ. – Что-то ко мне никто никогда ангелов не присылал. Почему я должен тебе верить, если ты даже имени своего назвать не хочешь? Тоже мне ангел…

– А верить и не надо. Ты только выслушай. Не буду рассказывать сейчас о том, какой в мире творится хаос – войны, катастрофы, увеличивающаяся разобщённость между людьми. Ты это и без меня прекрасно знаешь. Дня не проходит, чтобы не случилось чего-то ужасного. Нет уже ни одного уголка на планете, где всё было бы в порядке. Скажи, с этим можно мириться?

– Ты это у меня спрашиваешь? – удивился Иосиф. – Я не тот человек, который что-то решает.

– А кто, по-твоему, это должен решать?

– Тот, наверное, кто тебя послал ко мне.

Незнакомец, видимо, не уловил иронии в словах Иосифа и ничего не ответил, лишь налил себе сока в стакан и медленно отпил:

– Значит, ты всё-таки принимаешь меня за какого-то ангела, который спустился к тебе с небес с благой вестью? Веришь в сказки?

– А это что такое? – Иосиф кивнул на тёмное небо, в котором по-прежнему проплывали невидимые пятна, заслоняющие звёзды.

– Дело в том, что ангелов присылают с вполне определённой целью, – незнакомец снова отпил глоток сока и почти в упор, но немного насмешливо посмотрел на собеседника, – чтобы что-то сообщить или что-то сделать. Твой рав об этом не рассказывал? Ангел ничего изначально не решает, потому что всё за него уже решено. Вариантов у него нет, он лишь посредник… А у меня совсем другая задача… – и, словно читая какую-то не раз читаную книгу, отвернулся и, глядя в сторону, принялся нараспев говорить:

– Поначалу была надежда на то, что человек совершает необдуманные поступки, приводящие к трагедиям, до тех пор, пока не убедится в том, что это плохо и недопустимо прежде всего для него самого. Дальше одумается и исправится. Каждый его последующий шаг станет мудрее и осмотрительней предыдущего. С другой стороны, зло в нас истребить невозможно, ибо без него невозможно до конца понять, что же такое добро на самом деле. В этом, вероятно, состоит высший замысел. Каждый из нас просто обязан найти разумный компромисс, и тогда в мире наступит благословенное равновесие человека и природы, небесного и земного, светлого и тёмного. Так и было задумано при сотворении мира…

Он на мгновенье запнулся, и Иосиф его сразу перебил:

– Не понимаю, уважаемый, для чего ты мне это рассказываешь? Я простой рабочий на молочной ферме, кручу гайки и ремонтирую трубопроводы. Может, какие-то мысли и крутятся у меня в голове, но кому они нужны? Кто ими всерьёз заинтересуется? Главное для меня – моя семья и мой дом, а проблемы мирового масштаба – их пусть решают политики и военные…

Наступила тишина, и они с незнакомцем невольно принялись разглядывать небо, которое постепенно затянули ночные облака, за которыми уже не было видно ни звёзд, ни пятен, летящих в сторону Иерусалима.

– Человек отличается от любого создания, – вздохнув, продолжил незнакомец, – всего лишь одной вещью: ему дано право выбора. Если бы этого не было, чем бы он тогда отличался от того же камня или растения? Но в этом своём праве он гораздо выше того же ангела! Хорошо, если он использует это право во благо, хотя выбор, по большому счёту, невелик. И всё равно человек умудряется поступать неверно. Во вред кому? Себе, только себе!

Иосиф задумчиво отщипнул виноградину и бросил в рот:

– Ты меня приятель, извини, но я очень устал сегодня. Много работы было. Мне спать уже пора, потому что вставать в шесть утра… Хочешь, переночуй у нас в отдельной комнате, а то куда ты ночью пойдёшь?

Но незнакомец его, казалось, не слышал:

– Так вот, пока можно было на что-то надеяться и что-то изменить, высшие силы – называй их так, если угодно! – не вмешивались в дела человеческие, а сегодня всё зашло настолько далеко, что дальше уже некуда. Грань, за которой начинается тотальное самоуничтожение мира, почти достигнута, и остался лишь последний шаг…

Иосиф невнимательно слушал слова незнакомца и лениво размышлял о том, что ещё один бедняга свихнулся от апокалиптических прогнозов, которыми в последнее время полнятся СМИ и интернет, но в их поселении, слава богу, такие люди пока не появлялись. Местным жителям некогда заниматься подобной ерундой.

Жизнь, которую они вели, была простой и по-своему насыщенной, диктовала свои правила, в которых не оставалось места для глупостей, творящихся за границами поселения. Арабские соседи – ну да, никогда с ними не было мира и согласия, но до открытых конфликтов пока не доходило, разве что мелкие стычки и демонстративное презрение друг к другу.

– Ты меня слушаешь? – напомнил о себе незнакомец. – Я ещё не сказал самого главного, ради чего пришёл в твой дом.

– Слушаю, – сказал Иосиф и потёр глаза.

– Переломный момент, когда уже ничего нельзя будет изменить, пока не наступил, но до него осталось совсем немного времени. Может быть, день-два, не больше. Поэтому высшие силы… – незнакомец слегка запнулся, – решили отправить к каждому из людей двойника…

– Двойника?! – удивился Иосиф, и его сонливость как рукой сняло. – Зачем?! Почему – двойника? Что может изменить двойник? И… мой двойник – ты?!

– Это двойник не в прямом смысле… Мы решили, что если уж общество целиком и одним махом исправить невозможно, то, может быть, начать исправление мира с каждого из нас по отдельности? В каждом есть хорошие и плохие черты, но взять и вытравить зло из человека, наверное, можно, если сильно постараться, однако пользы от этого будет мало. Оставшееся добро быстро обесценится, человек перестанет видеть хорошее, и оно тотчас обратится в ещё большее зло – потому что его не с чем будет сопоставлять. Не от чего будет отталкиваться… Такова человеческая природа. Но не бывает абсолютного зла и абсолютного добра. Самый великий праведник в душе мечтает о том маленьком несовершённом грешке, которого ему когда-то удалось избежать, но забыть о нём невозможно, и эта маленькая червоточинка терзает его и рано или поздно взорвёт разум…

Двойник – это, по сути дела, те качества, которых тебе недостаёт, чтобы уравновесить добрые и злые побуждения в сердце. Мир держится не на праведниках и не на злодеях, а прежде желанные и сегодня уже жизненно необходимые равновесие и покой могут быть достигнуты лишь тогда, когда мы станем равными друг другу. Равными – в своём отношении к добру и злу. И первый шаг – перестанем завидовать соседу…

– Чушь какую-то ты несёшь! – возмутился Иосиф. – Что это за одинаковость всех людей?! Как ты себе это представляешь? Все превратятся в одинаковых оловянных солдатиков? Не будет ни добрых, ни злых, ни умных, ни глупых? Биомасса, которой ничего, кроме жратвы и зрелищ, не надо? Тупое коровье стадо, в котором никто не выделяется?!

– Когда исчезнет зависть, никто не будет стремиться к первенству. А если нечему завидовать, то нет повода и враждовать!

– И это ты считаешь единственным выходом?! Примитив какой-то…

Иосиф нервно выхватил сигарету из пачки, прикурил и подхватился со стула. Несколько раз пройдясь по веранде, он остановился рядом с молчаливо наблюдающим за ним гостем, потом махнул рукой и снова стал мерить шагами едва освещённое пространство веранды.

– Представь себе, да! Если сегодня к каждому не придёт посланник-двойник, то завтра случится непоправимое.

– К каждому человеку на земле? Ты веришь, что такое реально?

– Такое уже случилось. Посмотри вокруг.

Иосиф бросил взгляд на дома соседей, и в каждом из них светились окна. Правда, то, что происходило внутри, разглядеть не удалось, но время было уже позднее, и все в поселении традиционно рано ложились спать. Почему же соседи пока не спят? Неужели…

Дрогнувшим голосом он спросил:

– Как такое может произойти: к каждому приходит гость – и в нашем поселении, и в других поселениях, и в городах, и в других странах…

– Повсюду на Земле, – подтвердил незнакомец, – и притом именно сейчас, в эту самую минуту. Завтра будет поздно.

– Что-то всё-таки должно произойти завтра? Конец света, всемирный потом, апокалипсис?

– Никто этого не знает, и лучше не знать.

Иосиф отбросил недокуренную сигарету и потёр глаза.

– Предположим, я тебя услышал. Ну, и что мы с тобой должны сделать?

– Ровным счётом ничего. – Незнакомец поднялся и посмотрел вверх, но на ночном небе, кроме звёзд и наплывающих на них теней, ничего видно не было. – Во мне есть крохотная частица тебя, которой тебе пока недостаёт, и которую я должен был тебе передать. И так произойдёт с каждым человеком на Земле. Даже с самым отъявленным злодеем.

– Как тебе это удастся сделать?

– Ты и сам не заметил, как эта частица во время нашего разговора уже перешла к тебе. Внешне, может быть, ничего не изменится в твоей жизни, и ты даже не почувствуешь перемен, но ты уже внутренне стал другим. Каким – пока никто не знает. И я не знаю. Знаю лишь, что это именно то, что нужно вселенной от тебя. От каждого из нас…

Иосиф молча спустился с веранды и прошёлся по двору. Под ноги в темноте попал маленький пластиковый грузовичок сына, но он не пнул его ногой, как обычно, а осторожно обошёл. Наверное, было уже довольно поздно, и окна соседских домов потихоньку гасли.

– И что же нужно от нас вселенной? – спросил он, но ответа не услышал. Он обернулся и посмотрел на веранду, однако там никого уже не было. Лишь на столике остался стоять недопитый стакан с соком.

– Померещится же такая ерунда… – Иосиф потряс головой, потёр виски и отправился спать, хотя до утра оставалось совсем немного времени.

А утром он привычно вышел из дома и посмотрел на небо. Солнце ещё только вставало, и ночная темнота уползала, переваливаясь своей неповоротливой тушей за горизонт, но на востоке розовая рассветная полоса заметно становилась шире, и из неё всё смелее выглядывали первые лучи.

Никаких тёмных пятен по небу больше не бежало, и если приглядеться пристальней, всё ещё можно было различить, как последние звёзды гаснут в набегающих утренних облаках, но с каждой минутой их становится всё меньше и меньше.