Журнальный мир

Жанровый и батальный живописец Николай Дмитриевич Дмитриев-Оренбургский относится к числу малоизвестных художников.

Сын помещика Оренбургской губернии, он родился в Нижнем Новгороде 1 ноября 1838 г. (в некоторых источниках встречается дата 1 апреля 1837 г.), окончил в Уфе мужскую гимназию. После переезда своих родных в Санкт-Петербург готовился стать юнкером.

Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров для обучения молодых дворян, которые поступали в гвардию из университетов или частных пансионов, не имея военного образования и подготовки, была учреждена в Петербурге 9 мая 1823 года по приказу царя Александра I. В 1859 году школа (в ней в 1832–1834 гг. учился М.Ю. Лермонтов) была переименована в Николаевское училище гвардейских юнкеров.

Встреча с художником В.К. Шебуевым (1777–1855), представителем классицизма, писавшим картины на религиозные, мифологические и исторические темы, круто изменила жизнь Николая. С 1856 года Дмитриев стал посещать классы Императорской Академии художеств. Учась у знаменитого Ф.И. Бруни, автора всемирно известной картины «Медный змий», получил «за успехи в рисовании и живописи четыре малые и одну серебряную медали».

В 1860 г. Н. Дмитриев был удостоен второстепенной золотой медали за написанную по программе картину «Олимпийские игры». В последовавшие за этим два года у него появились картины «Великая княгиня София Витовитовна на свадьбе великого князя Василия Темного» (1861 г., Иркутский художественный музей) и «Стрелецкий бунт» (1862 г., Таганрогская картинная галерея), но ни за ту, ни за другую не получил награды конкурса. Это были первые полотна художника по истории России.

В 1863 году разразился знаменитый протест выпускников Академии – «бунт четырнадцати»: 13 молодых художников и скульптор В.П. Крейтан выступили против писания картин на заданную советом Академии художеств одну и ту же тему из скандинавской мифологии – «Пир в Валгалле». Николай Дмитриев вместе с другими живописцами, многие из которых позже составили гордость русского искусства, вышел из учебного заведения со скромным званием классного художника 2-й степени, участвовал в учреждении Артели художников, членом которой состоял до 1871 года.

В это время Дмитриев «увлечен современной темой, заполняет альбомы петербургскими сценами», его интересует жизнь простого народа. Он каждое лето выезжает в русскую деревню, изучая жизнь крестьян. Недалеко от Петербурга, когда члены Артели художников селились большой компанией на лето, устроив себе мастерскую «в большом амбаре», Дмитриевым была написана лучшая работа бытового жанра «Утопленник в деревне» (1867–1868 гг.). Это полотно, сначала находившееся в музее Академии (сейчас в Государственном Русском музее), принесло молодому художнику известность и звание академика (именно с этого времени Н.Д. Дмитриев начинает подписываться двойной фамилией, которая сохранится за ним на всю жизнь).

Эпитет «Оренбургский» Дмитриев прибавил к своей фамилии для отличия от других художников-однофамильцев, и это прозвище осталось за ним навсегда. Но для этой «приставки» были свои причины. Уфа (напомним, здесь он учился в гимназии) до 1865 года входила в состав Оренбургской губернии. Отец художника – Дмитрий Александрович Дмитриев – помещик Оренбургской губернии. Кроме того, у Д.А. Дмитриева был брат Николай – горный комендант, полковник инженерного ведомства, который в конце 50-х гг. XIX в. управлял Илецким соляным правлением Оренбургской губернии. Дядя художника был любителем и знатоком изобразительного искусства, владельцем собственной картинной галереи. И все предположения рассеивают «Записки моряка-художника» А.П. Боголюбова: «…Дмитриев, назвавший себя Оренбургским только для того, чтобы его отличали от Кавказского [академик Лев Евграфович Дмитриев-Кавказский (02.03.1849–01.02.1916) – гравёр на меди, рисовальщик, офортист, присоединивший к своей фамилии, для отличия от других художников Дмитриевых, прозвище Кавказский, так как он родился на Кавказе]».

В 1869 году Н.Д. Дмитриев-Оренбургский совершил в свите великого князя Николая Николаевича Старшего путешествие по Закавказью и Кавказу и составил для великого князя альбом из 42 карандашных рисунков, исполненных им во время этого путешествия. Но тут в жизни художника происходит неожиданное…

В 1871 году тайком от товарищей-передвижников Н. Дмитриев-Оренбургский обратился в Академию художеств с просьбой о предоставлении ему заграничной командировки за казенный счет. Прошение было удовлетворено благодаря покровительству великих князей, и художник отправился на три года за границу. Работая главным образом в Дюссельдорфе, он пользовался советами знаменитых немецких живописцев Людвига Кнауса (1829–1910) и Беньямина Вотье (1829–1898).

Настроение русского художника во время начавшейся работы за границей выражено в его письме художнику-пейзажисту И.И. Шишкину.

Дюссельдорф. 30 января 1872 г.

Много я вспоминал об Вас, многоуважаемый Иван Иванович, живя в городе Дюссельдорфе, некогда обитаемом Вами. Не знаю, как было в Ваше время, теперь же Дюссельдорф представляет из себя отличный рынок для картин; из Голландии многие хорошие художники приезжают сюда и живут тут, чтобы выгоднее сбывать свои картины, и действительно цены на вещи мало-мальски порядочные стоят очень высокие. Да и сколько же здесь людей, охотно покупающих картины, бездна неисчерпаемая, в особенности сравнительно с нашей небольшой кучкой московских и петербургских покупателей, приобретающих картины единственно для того, чтобы сделать себе имя покровителей искусства.

Право, кажется в Дюссельдорфе нет ни одной комнаты, ни единого ресторана, ни одной пивной, где бы ни красовались в золоченых рамах уважаемые здешней публикой труды нашего брата художника; так что о покровительстве искусства нет и речи; дело идет само собой.

Дошел и до меня слух о перенесении четверговых вечеров из помещения Артели в Общество поощрения искусств; хоть четверговые вечера действительно в последнее время немного имели поощрения от Артели, но все-таки мне весьма грустно, что это так устроилось, не потому, что я, как член Артели, сожалел бы о том, что вечера, устроенные и взлелеянные Артелью, имея в настоящее время перевес голосов, к сожалению, недоброжелающих Артели, отделились от нее; нет, не потому, а мне грустно, потому что и то малое количество русских художников, которыми может гордиться наша матушка Русь, не могут и не умеют ужиться дружно для общих трудов, а при малейшем подстрекательстве, сейчас готовы поссориться.

Весьма рад, что передвижная выставка имела успех, и весьма сожалею, что не мог принять в ней участия. Все мое внимание и все мои силы в настоящее время направлены на самого себя, и потому на общественные дела уже очень мало остается и того и другого.

Тем не менее, было бы весьма приятно, если бы Вы, добрейший Иван Иванович, победили бы в себе Вашу лень к письмам на несколько минут и, присев к столу, черкнули бы мне несколько подробностей о разных общественных, художественных предприятиях, витающих теперь в Петербурге.

Евгении Александровне жму крепко руку и от всей души желаю, чтобы с умножением семейства, умножились бы ее силы и здоровье.

До свидания, добрейший Иван Иванович, буду с нетерпением ждать от Вас весточки.

Не забывайте много Вас любящего Н. Дмитриева-Оренбургского.

Р.S. Заочно могу целовать Лидочку, и ей не будет надобности от меня отвернуться, как она это делала прежде.

По истечении трехлетнего срока Дмитриев-Оренбургский переехал в Париж, был участником «Общества взаимного вспоможения и благотворительности русских художников», организованного в честь взятия Плевны русскими войсками. Здесь, во Франции художник рисовал иллюстрации, писал жанровые картины из русского народного быта и выставлял в парижских салонах, лишь изредка присылая их в Санкт-Петербург. Живя в Париже, Н.Д. Дмитриев-Оренбургский не порывает с родиной. Он каждое лето выезжает в русские деревни, пишет много этюдов.

В этот период жизни Дмитриева произошел переход от жанровой живописи к батальной. Интерес был вызван вспыхнувшей в то время войной. Но имелись для этого и другие причины.

Российский император Александр II в последние годы жизни (погиб 1 марта 1881 года) решил пополнить Военную галерею Зимнего дворца картинами на сюжеты Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., очевидцем которой он являлся. Были выбраны 56 важнейших эпизодов этой кампании с тем, чтобы эти картины написали русские художники. Пожелание было осуществлено уже при Александре III, который предоставил право выбора художников и раздачу им сюжетов своему брату Владимиру Александровичу, президенту Академии художеств. К работе были привлечены художники А.П. Боголюбов, А.Д. Кившенко, П.О. Ковалевский, Н.Д. Дмитриев-Оренбургский, Л.Ф. Лагорио, Н.Е. Сверчков, А.Е. Коцебу и другие.

Война 1877–1878 гг., несмотря на общественное сочувствие, отразилась в живописи работами, в большинстве далеко не первоклассными. Кроме В.В. Верещагина (с началом боевых действий отправившегося в действующую армию и создавшего замечательную серию картин, посвящённую Русско-турецкой войне), не было ни одного истинного баталиста, который бы с подлинною страстью и правдивостью изображал войну, где бы она ни велась. Именно из-за своего реализма при написании картин Верещагин оказался в немилости у властей, в том числе и императора Александра II, так как художник раскрыл и оборотную сторону войны: показал карьеризм и преступность царского командования, обрекавшего русских солдат на бессмысленную гибель.

Во время Русско-турецкой войны Н.Д. Дмитриев-Оренбургский жил в Париже. Уже после её окончания художник поднес несколько эскизов, изображавших характерные моменты военных действий русской армии, «на благоусмотрение» императора Александра II. Эскизы удостоились одобрения, художник получил «Высочайший заказ на несколько картин на сюжеты из Восточной [Русско-турецкой – В.Б.] войны 1877–1878 гг.»

И в последующие годы «боевая» тематика фактически стала основной для Дмитриева-Оренбургского. За «Бой на Систовских высотах конвоя Александра II» и «Въезд императора Александра II в город Плоешты 15 июня 1877 г.» Академия художеств в 1883 году присудила своему бывшему студенту-бунтарю звание профессора живописи. Чтобы иметь все необходимые пособия и удобства для написания других картин той же серии, художник в 1885 году вернулся на постоянное жительство в Санкт-Петербург.

Уже после возвращения в Россию он побывал в Болгарии, где написал серию из десяти полотен, запечатлевших победоносные бои европейского театра Русско-турецкой войны. По велению уже императора Александра III всю серию разместили в Помпейской галерее Зимнего дворца, в которой Н.Д. Дмитриев-Оренбургский, «сухо-фотографичный жанрист», занял положение лидера. Его картины получили положительную оценку скупого на похвалы баталиста В.В. Верещагина. Картина «Представление Османа-паши императору Александру II 29 ноября 1877 г.» в своё время была изображена во всех иллюстрированных российских журналах и напечатана на открытках, а всего художник написал более 30 работ, воспроизводящих различные эпизоды Русско-турецкой войны.

Этот большой труд, потребовавший девять лет работы и принесший художнику звание профессора, позволил занять ему достойное место в истории нашей батальной живописи, в которой Дмитриев-Оренбургский являлся представителем реализма, стремящимся к правдивости и простоте изображения. Тем не менее, по мнению критиков (уже после смерти художника) «при отсутствии сильного таланта и непосредственных боевых впечатлений он не смог придать своим картинам ни исторического величия, ни драматической выразительности. Это реалистически-приличные, но сухие иллюстрации, не привлекающие внимания и своей художественной стороной». Тем не менее, некоторые из батальных картин художника до сих пор пользуются большой популярностью.

17 апреля 1878 года в честь победы России в русско-турецкой войне императором Александром II была учреждена медаль «В память русско-турецкой войны 1877–1878», а в 1902 году в Москве фотографом К.А. Фишером был издан альбом, содержащий 35 картин русских художников, 10 из которых написаны рукой Н.Д. Дмитриева-Оренбургского.

В 1880-е годы, продолжая работать над батальными полотнами, художник вновь возвращается к жанровым работам: «Около деревни», «Встреча», «Крестьянская девушка» (к сожалению, судьбы этих полотен неизвестны), «Воскресение в деревне» (частное собрание).

Разносторонность художественных пристрастий Дмитриева-Оренбургского сказалась и в его графике. Художник активно сотрудничал в петербургских журналах 1860–1890-х гг. – «Искре», «Всемирной иллюстрации», «Пчеле», «Севере», «Живописном обозрении» и других. Среди его произведений – бытовые зарисовки и рисунки на исторические темы, иллюстрации классиков отечественной литературы А.С. Пушкина, Н.А. Некрасова, И.С. Тургенева.

К концу жизни многие художники (либо члены их семей после смерти художников) продавали или дарили своей alma mater различные вещи. В 1898 году Академия художеств за 1500 рублей приобрела для своей костюмной коллекции всё собрание (около 200 предметов) академика Н.Д. Дмитриева-Оренбургского, в которое входили в основном предметы снаряжения и обмундирования русских воинов. В 1910 году находившиеся среди этих костюмов сюртук генерал-фельдмаршала Великого князя Николая Николаевича и тужурка Османа Паши, как реликвии Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. были переданы в музей Офицерской кавалерийской школы. Взамен этих предметов военным ведомством была передана в академическое костюмное собрание весьма ценная коллекция старого оружия, а также предметы старинного снаряжения, обмундирования, головных уборов и прочих вещей, относящихся к эпохам царствования от Петра I до Александра II.

Николай Дмитриевич Дмитриев-Оренбургский умер 21-го апреля 1898 года в Санкт-Петербурге.

Критики отмечали и другую сторону творчества художника, написавшего множество реалистических полотен из крестьянской жизни. Наиболее известны его картины: «Утопленник в деревне», «Пожар в деревне» (долгое время она находилась в собственности императора), «Деревенский разносчик» (Пермская картинная галерея).

Ещё менее известен Дмитриев-Оренбургский как иллюстратор. Сотни рисунков его разбросаны по иллюстрированным журналам, и каждый из них представляет собою всегда вполне законченное художественное произведение, обнаруживающее в художнике большую эрудицию, глубокое знакомство с эпохой, уменье уловить психику исторических лиц.

Среди современников Дмитриев-Оренбургский не пользовался широкой известностью. Он был одним из многих – профессором с прочной репутацией, умелым и плодовитым художником, не претендующим на открытие новых путей в искусстве.

Портрет Н.Д. Дмитриева-Оренбургского работы И.Н. Крамского (1866 год; находится в ГРМ) – одно из немногих сохранившихся изображений нашего земляка. Кстати, Крамским был написан в качестве этюда к его картине «Русалки» и портрет Натальи Васильевны Дмитриевой (урожденной Мальке), жены Николая Дмитриевича.

Работы Н.Д. Дмитриева-Оренбургского хранятся, в основном, в музеях Санкт-Петербурга и Москвы. К нашему глубокому сожалению, в Башкирском художественном музее имени М.В. Нестерова нет ни одной картины художника.

Николай Дмитриевич Дмитриев-Оренбургский (1837–1898 гг.) жил в период истории между двумя нашими самыми известными уфимцами С.Т. Аксаковым (1791–1859 гг.) и М.В. Нестеровым (1862–1942 гг.), но ни у одного из них имя Дмитриева ни в письмах, ни в статьях даже не упоминается.

Забыли это имя и мы…