Женский взгляд на смерть. Миссия русского в Донбассе
Женский взгляд на смерть. Миссия русского в Донбассе
ЖЕНСКИЙ ВЗГЛЯД НА СМЕРТЬ
Она лежала на раскладушке под раскидистой грушей и вслушивалась в шорох леса. Почему он настораживает? В эту пору лета звездное небо поднималось так высоко, что можно было видеть черное пространство, обрамленное отблесками звезд. Похоже, Светлана сильно нервничала, если пошли в голову литературные сравнения. Граната лежала прямо под рукой. Даже летом снаряд на ощупь был холодным. Интересно, а смерть холодная? И тут ее обдало жаром – метрах в ста от нее послышались мужские голоса.
Умирать не хотелось, но если потребуется…
1
- Дима, что ты решил с войной? – спросила Светлана Николаевна, жестко глядя мужу в глаза.
- А что я должен решать?
- Как что? Ты идешь или мне собираться?
- Вот это по-нашему! – воскликнул Дмитрий. – Я давно решил. Просто не знал, как тебе об этом сказать. У нас огромное хозяйство. Знаю, что справишься, но это будет очень трудно. Хуже всего то, что ты останешься сама в лесу. С той стороны к нам подбираются украинские силовики.
- Я одна не останусь. У нас четверо детей. Нас много. Справимся.
- Светуль, мы все уходим. Все впятером. Мы бы и тебя взяли, но кто присмотрит за коровами, лошадьми, свинством? Представь: приходим мы с победой домой, усаживаемся вокруг стола, а ты нас домашним борщом кормишь да медом со своей пасеки.
- Машку не отдам. Она совсем ребенок. Только 17 исполнилось.
- Мама, я сама уйду, - заволновалась девушка. Я бы раньше всех ушла, но тебя жаль.
- Если жаль, оставайся дома. Подумай, что ты будешь делать на войне? На коне скакать, как Амазонка?
- Вот! На коне буду скакать. Как Амазонка, - засмеялась дочь. – Тем более, что я уже много раз на коне подвозила нашим ополченцам еду.
- Думаешь, ты одна?
- Так вот куда ты ходила с сумками, улыбнулась дочь.
- В сумках я мед носила ребятам. Они ведь такие сладкоежки. Машка, ну что ты со мной делаешь? – притянула к себе младшенькую Светлана.
- Мамочка, попроси командира, чтобы взял меня в отряд, - заглянула в глаза матери девушка.
- Я? Своими руками тебя на войну? А сама?
- Я сто раз была у него. На порог не пускает. Сказал, если мамка приведет, - возьмет.
- Правильно говорит. Тебе еще техникум заканчивать, диплом получать. Вот принесешь мне диплом, тогда и поговорим.
- Помнишь мою подругу Леночку?
- Ту, что сейчас живет на украинской стороне? У нее еще двухлетняя малышка первое слово произнесла «Маша»?
- Она.
- Помню. Славный ребеночек. Счастья ей!
- Мама, У Лены муж ушел в ополчение. Когда село захватили укронацисты, кто-то из соседей рассказал им об этом. Они вывели Лену из дому и на глазах матери расстреляли ребенка. Мама! Ребенка расстреляли!
- Пойдем к командиру. Я сама тебя отведу.
«Что со мной происходит?», - думала женщина, - «своими руками всю семью отправила на войну. Кто меня умной назовет? Иметь такое хозяйство, пасеку, дом, машину, квартиру и в один момент всё оставить». Слезы катились по щекам, заполняя тоненькие морщинки, попадали в рот, а она всё плакала и плакала.
2
Родные с фронта то звонили, то совсем пропадали. Мать волновалась. Муж, трое сыновей и дочь ушли в ополчение с разницей в несколько дней. Пусто в доме, во дворе. Благо, скотина не давала скучать. Весь световой день крутилась, как белка в колесе. Спать в дом не ходила. Страшно оставаться в замкнутом пространстве. На улице легче – можно сбежать в случае опасности. Дима звонил и рассказывал, как они все там отдыхают, что никаких боев нет и в помине. Он молчал, когда был в Жабуньках и Спартаке, молчал, когда был в Песках и аэропорту. Он никогда не посвящал ее в свои мужские жесткие дела. Но она не первый день живет на этом свете. Даже когда муж случайно рассказал, что к ним в часть перешел украинский солдат и всячески помогал им в делах разведки, она понимала, как это опасно. Ребята могли группой уйти в глубокий тыл врага и пользоваться только тем, что новый сослуживец хорошо владеет украинской речью…
Дмитрий знал, что говорил, когда научил пользоваться гранатой.
- Светуль, ты не один раз пожалеешь, что не подорвала себя. Они могут издеваться. Всё равно живой не оставят, так зачем позволять им садистские зверства? Запомни: подходят - срываешь чеку.
В свободные минуты отдыха она иногда рассказывала детям, как познакомилась с их отцом, как встречались, и как практически заставила жениться. У Димы было много планов, которые пытался реализовать до свадьбы. Парень прекрасно понимал, что семейные обязательства лишат возможности учиться в академии. Морская служба была всей мечтой его жизни. Когда пришел момент выбирать между любимой службой и любимой женщиной, он выбрал семью. Все приготовления к свадьбе закончились: куплены цветы и шампанское, приглашены гости и друзья. Завтра свадьба! И тут Дима вспомнил, что не сделана последняя покупка и с другом помчались на мотоцикле в магазин. Резкий удар о бордюр и мотоцикл улетел из-под ребят далеко вперед. «Скорая» увезла Дмитрия в больницу и доктора упаковали новобрачного в гипс на растяжках. Ритуал росписи и обмена золотыми кольцами проходил в палате. Трех мальчишек и девочку родила Света.
Работящим и надежным оказался ее Димка. Устроился водителем – мотался по междугородным рейсам. А когда с зарплатой пошли проблемы, полностью ушел в фермерский бизнес. Труд не из легких, но это был самый надежный бизнес.
Женщина услышала, что кто-то пробирается к сараям. Она насторожилась. Ни пистолета, ни автомата при ней не было. Да и смогла бы выстрелить? Заблеял баран в хлеву и замолчал.
«Забили», - подумала она. Кто-то кряхтел и матерился, волоча тяжелую тушу подальше от ее дома. Спать не хотелось. Она почувствовала запах паленой шерсти. Похоже, голодные солдаты решили на костре зажарить трофей. Очень хотелось бросить им в костер гранату, но муж сказал, что можно только себя подорвать. Глупая мысль ускользнула так же быстро, как и появилась. Она не знала, сколько укропов находится поблизости. Но есть выход!
3
Аккуратно выглянув из-за куста, Светлана увидела картину из сказки про 12 месяцев. Только здесь подснежниками и не пахло. Аромат жареной баранины будоражил нервы. Звездное небо и костер помогли женщине оглядеть ситуацию и немного разобраться в количестве техники, оружия и живой силе. Вот где пригодится информация. Но как ее передать, если дом бросать опасно - сожгут, разграбят. А если остаться - будет еще ужаснее. Надо до утра дожить. Утро вечера…
Осторожно, по шажочку, женщина отступала назад к своей раскладушке. Граната была в левой руке. Она не левша, но на всякий случай оставила свободной правую руку - так надежнее падать, отбиваться, царапать глаза. Она аккуратно присела на край раскладушки, накинула легкое покрывало на плечи и спину и молча уставилась в землю. Светало. Голоса постепенно затихли. Видно, обожравшись, все завалились спать.
- Зря они не боятся нашего леса. Но что я одна против них? - шептала одними губами Светлана скороговоркой злые слова вместо молитвы. - Надо что-то придумать. Надо сходить к блокпосту, там подскажут план действий. Собственно, какой план? Они заставят меня бросить всё и уматывать в город. Нет, живность бросать нельзя. Не позволю, чтобы моих свиней перерезали, а коня увели. Машка вернется с войны, а ее красавчика «Бичкана» нет? Вся округа видела, как девчонка гарцует на коне. Ей и имя дали Амазонка.
Усталость сморила женщину. В полудреме она видела Машку в бронежилете и шапочке, из-под которой пробивается косичка с ленточкой, Дмитрия с автоматом в руках, сыновей Митьку и Алексея, идущих в атаку, Алёшку…
И снова Маша… Отчаянная девчонка выросла. А что с нее взять? С мальчишками росла. Спортом занималась, дралась на равных, на тракторе по полю круги наворачивала. Ей бы учиться да детей рожать, а она на войну ушла…
Заблеяла овца. Резко поднявшись на раскладушке, Светлана посмотрела в ту сторону, откуда доносились тихие голоса. Украинская речь долетала со стороны глубокого леса. Значит, не ушли. Значит, дислоцировались именно рядом. Тем лучше для них. Быстро всё закончится.
4
- Светлана Николаевна, вы уверены, что рядом с вашим домом стоят военные?
- Вы мне не верите?
- Верим. Но как вы можете оставаться одна в лесу рядом с врагом?
- А вы бы ушли, если скотина жрать просит?
- Я уже не говорю о том, что вы подвергаете себя опасности.
- У меня граната есть, - показала на карман Светлана.
- Отдайте мне ее.
- Я ее только мужу отдам. Или сама воспользуюсь…
Не известно, сколько бы продолжался этот разговор, но тут подошел командир отряда ополченцев и отвел женщину в сторону:
- Показывайте свой дом.
Это было похоже на партизанскую игру, не иначе. Только обо всем читали в книгах и учебниках по истории, а здесь - реальная жизнь и реальная опасность. Глубокой ночью группа из пяти человек во главе с женщиной тихо и незаметно направились в сторону вражеской дислокации.
Шли тихо и медленно. Светлана поняла, что стала не ведущей, а ведомой только когда перед ней оказались двое солдат.
- Вы что делаете? Я должна показывать дорогу, а вы передо мной весь обзор закрыли.
- Мы не хотим вами рисковать.
- Вы шутите? Сейчас вы меня прикрываете, а как же я буду возвращаться назад?
- И правда, - улыбнулся в темноту ополченец.Не обижайтесь. Пока можем, - охраняем.
Разговаривать долго - себе дороже. Отвлекаться на каждую мелочь - опасно. И тут все увидели огонек.
- Неаккуратно, - шепнул один из ополченцев. - Уходите!- скомандовал женщине и тут же о ней забыл.
Светлана не вникала в работу разведчиков. Степано-Крынка - непредсказуемая местность. А если пройти немного вглубь леса, несведущему можно легко затеряться. Местные жители вот уже месяц по подвалам прячутся. Никто не шастает по окрестностям.
5
Когда начался бой, она была далеко. Приказ командира - закон. Не светиться - значит, уехать подальше и надолго. Она уехала подальше, зная, что скоро вернется кормить свою скотину. Им не объяснишь, что идет война, что врага надо выбить, что свои родные защищают аэропорт и что личная граната еще может пригодиться. Кто знает, вдруг война быстро не закончится и лес станет пристанищем украинских войск? Но что-то подсказывало, что это был первый и последний баран, украденный и съеденный врагом. Второго барана надо…
- Знатный кулеш! - улыбнулся ополченец, облизывая ложку. - Где барана достали?
- Места надо знать, - подмигнул друг.
- Теперь места чистые.
- Не торопись с выводами. Она лес не оставила.
- А приказ?
- Она не подчиняется нам. Вот, гранату отдала. Уверена, что больше не пригодится.
PS
Служил «Пасечник» (Дмитрий Владимирович) на Нижней Крынке, Верхней Крынке, в Розовке, Шахтерске, Жабуньках, Песках, Спартаке, в аэропорту. Был в подразделениях Абхаза, Моторолы, Сомали.
Первое «боевое крещение» «Пасечник» получил под Песками, когда с пятнадцатью сослуживцами попали в окружение. 8 долгих дней их окружали 340 укрофашистов. Трудно пришлось ребятам, но они вышли из окружения целыми. После этих испытаний солдаты называли Дмитрия батей.
А в это время младшая дочь «Пасечника» убедила-таки командира взять ее на фронт. Так она оказалась в аэропорту в танковой бригаде оператором-наводчиком. Имя ей дали «Амазонка», ведь многие видели, как она гарцует на коне по кличке Бичкан. Настоящая амазонка!
Со временем отец собрал всех своих детей вместе, чтобы легче было знать о своих, и успокаивать мать при каждом ее звонке, что с ними все в порядке.
А в это время рядом с их фермерским хозяйством в Степано-Крынке расположились украинские захватчики. Ничего Светлана Николаевна не сказала мужу. Она пережила этот страх и ужас близкой гибели одна. А потом помогла нашим ополченцам окружить и уничтожить эту группировку, рассказав своим о точном месте их дислокации.
Утром 12 октября 2014 года Маша позвонила матери и сказала, что отец – трехсотый. То есть, ранен. Был серьезный бой в аэропорту. На них вышли 4 вражеских танка. Дмитрий вскинул на плечо оружие и открыл по ним огонь. Осколок снаряда оказался фатальным.
Митя, сын «Пасечника», помогал вывозить раненых с поля боя. В кромешном аду пыли, гари, дыму и копоти он, неся носилки с раненым, не подозревал, что это его отец. Под минометным обстрелом раненый боец протянул к сыну руку, пытаясь что-то сказать, но его никто не слушал. Надо было торопиться. Дорога каждая минута. Когда Дмитрий был на операционном столе, Митя увидел личные вещи отца, и только тогда понял, кого привез в госпиталь. Все дети переживали за отца. Они были уверены, что ранение не смертельное.
После Машиного звонка Светлана Николаевна второпях собиралась в больницу. Она знала, что муж – опытный солдат, и что с ним ничего не может произойти. И тут звонит Маша и говорит, чтобы она не торопилась – папа двухсотый…
Когда Дмитрий Павленко уходил на фронт, у него было трое внуков. Сейчас их пятеро. Малыши растут в прекрасных семьях, ведь их родителей воспитали настоящие герои и патриоты своей земли. Имена «Пасечник», «Шаман», «Ник», «Амазонка» остались в семье Павленко навсегда.
МИССИЯ РУССКОГО В ДОНБАССЕ
1
Сегодня дождь был по-новому безжалостным, словно знал какую-то тайну. Он не хлестал по лицу. Ему больше нравилось падать просто на голову, покрытую траурным крепом, или за воротник, или на старенький протекающий зонт. Он знал, что никто не поднимет голову к небесам, а тем более – к тучам. Изощрялся с удовольствием.
Пока Татьяна Ивановна ехала в троллейбусе к кладбищу, за окном был настоящий ливень. Пройдя к выходу и ступив на нижнюю ступень, она с удивлением отметила, что дождь прекратился. Зонт можно не доставать. Хотя, какой дождь? Сыночек ждет…
Городское кладбище ожидало постоянную посетительницу чистой ухоженной аллеей, деревьями и кустарниками с мокрой листвой и крестами. Сегодня их было больше, чем на прошлой неделе.
Татьяна Ивановна ни разу не изменила своему материнскому чувству - ни одной субботы не пропустила с того момента, когда оставила ночевать здесь сыночка.
Он у нее был самым лучшим. Когда понял, что мать неизлечимо больна, заботился и берег изо всех своих мальчишеских сил. Сахарный диабет лишил ее зубов, а опухоль головного мозга – нормальной жизни. Татьяна Ивановна часто теряла сознание посреди двора своей многоэтажки, и сын на руках вносил мать в квартиру, укладывал в постель и не отходил до тех пор, пока не увидит ее улыбку. Он всегда искал на лице мамы улыбку. Рос он послушным воспитанным ребенком: ни грубого слова, ни шалостей, ни капризов. Соседи во дворе восхищались ребенком, которому и замечаний не требовалось. Учился прилежно. По окончании школы поступил в Макеевский экономико-гуманитарный институт. И здесь был в числе успевающих студентов. А когда у него родилась дочь, - души в ней не чаял. И зачем всё бросил и ушел на войну?
А вот и его могилка.
- Сыночек, как ты здесь? – поклонилась до земли мать. – Мокро? Потерпи, сейчас вытру твои глазки. Ты не плачь. Пусть дождь поплачет, - поцеловала памятник мать,
потом встала на колени прямо в лужу, не замечая вокруг ничего. Сейчас только сын и только она. Сейчас мир замер в поклоне перед материнским горем… Она начала ходить в церковь, выучила молитвы в уверенности, что только молитвенное слово услышит его душа. Научилась совершать поклоны, на время отстраняясь от реальной жизни.
И тут она оглянулась вокруг - показалось, что кто-то с ней разговаривает. Уж не ангелы прилетели к ней поговорить? Может, хотят забрать ее к сыночку? Она бы с радостью, да, видно, не время. Видно, надо перенести тяжелейшую материнскую боль - потерю ребенка.
Всё оказалось намного прозаичнее.
- Сволочи! Разве можно так глумиться над крестами? – подняла руки к небу незнакомая женщина. – Сволочи! Крест разбили, цветы сломали, венок изуродовали, - продолжала причитать она.
Татьяна Ивановна вслушивалась в причитания незнакомки. Сквозь пелену слез увидела полуразрушенный надгробный крест воина-ополченца. Сил не было встать и подойти к незнакомке. Чужое двойное горе потери и разрушения ее не трогало. У нее просто не было сил на это. Своего горя было с избытком. Медленно поднявшись, женщина присела на край надгробной плиты. Спасибо мужу – последние деньги отдал на памятник.
Мастера соорудили самый высокий монумент, чтобы небеса смогли разглядеть его раньше остальных памятников. Николай Иванович на кладбище не ездит. Не может пересилить себя – не верит, что там сын. А ведь сам привез его тело с украинской стороны.
2
- Здравствуйте. По записи телефонных номеров я понял, что вы отец погибшего, - раздался чужой голос в трубке телефона.
- Вы кто?
- Я знаю, что ваш сын погиб. Он находится в Благодатном. Приезжайте. Больше ничего не могу сказать.
Это было накануне дня рождения Николая Ивановича. Он вот уже месяц ждал звонка от сына, который не известно по какой причине замолчал. Погибнуть не мог – не та ситуация. Парень только ушел на войну, - кто его отправит в бой, необученного? Но в трубке, похоже, не шутили.
- Коля, кто звонил? – поинтересовалась встревоженная жена.
- Так, чужие.
Николай Сергеевич растерялся. Сын погиб? Быть не может. Надо срочно выезжать на место – там всё будет понятно. Молчать было опаснее, чем сказать жене.
- Говорят, сынок наш нашелся. Поеду повидаюсь. Домой привезу. Хватит ему воевать.
Больше Николай не мог разговаривать, чтобы не выдать свое волнение перед заплаканной женой. Поговорив с соседкой, чтобы та присмотрела за больной женой, мужчина уехал в Благодатное. Он еще не понимал, что украинский блокпост это не просто перекрытая дорога. Он узнал, что это может закончиться в любую секунду гибелью. Но попробуйте остановить отца, узнавшего о гибели сына.
Как ни уговаривал мужчина украинских военных, его никто не слушал. Через блокпост его не пропустили. Ни слезы, ни уговоры, ни мольбы не пошатнули твердые нацистские сердца. Они четко несли службу, исполняя присягу до конца. Не своего конца, а всех, кто не хотел славить Украину. Кто-то шепнул, что новоявленные хозяева их земли более лояльно относятся к женщинам. У Николая Сергеевича возник план.
3
- Света, ты должна мне помочь, - обратился к соседке мужчина, как только она открыла дверь. – Ты - бывшая коммунистка, активистка. Ты – смелая. Я уже нашел деньги на взятки для укропов. Ты скажешь, что сын получил на шахте зарплату, а его убили и отняли деньги, и тебе надо перевезти его труп домой, - встал стеной перед ней сосед. Он и представить не мог, что ее муж, который крестил Сережу, откажет. Ему в голову не могли прийти мысли, отвергающие опасную поездку.
- Ты сдурел? Я не поеду на ту сторону. Какой труп шахтера? Нас там убьют или в СБУ упекут, - парировала она сквозь слезы.
- Поедешь, - проколол взглядом убитый горем Николай. – Поедешь. Там сын лежит под открытым небом. Его никто не похоронил.
- Откуда ты знаешь?- заплакала Светлана.
- Люди сказали. Бомжи его обнаружили. Металл и бутылки собирали, а он там лежит. Телефон Сережин нашли и сдали в скупку. Спасибо, парень оказался расторопным. Зарядил телефон и проверил звонки. Он мне позвонил и сказал, что никто не будет хоронить убитого. Странно, что бродячие собаки не растащили. Света, ехать надо. Я уже и машину нашел.
4
На блокпосту Светлана Яковлевна представилась матерью, потерявшей сына-шахтера. Вроде, поверили. Вернее, поверили сумме взятки, которую она демонстративно воткнула в руку солдату. И тут ее словно прорвало. Сквозь рыдания услышала команду замолчать и быстро уезжать с территории к месту назначения.
- Двадцать минут!
- Что, двадцать минут? – повернулась она к солдату.
- Двадцать минут даю на всё. Успеешь забрать и вывезти – твое дело. Не успеешь – начнем обстрел местности.
Надо было торопиться. Кто-то из жителей поселка указал на магазин, в котором работал позвонивший парень. Узнав в чем причина, быстро организовали знакомых, которые привели бомжа, нашедшего незахороненные тела. Он что-то рассказывал про растяжки, но его никто не слушал. Время поджимало, а они еще не приехали к месту трагедии.
Подъехав к краю посадки и выйдя из автомобиля, приезжие поняли, что нашли своего ополченца. Трупный запах поглотил всю округу. Невозможно было не только дышать, но и смотреть в ту сторону, откуда тянуло смертью.
Взяв с собой наспех сколоченные носилки и полиэтиленовые мешки, Николай, Светлана и бомж направились в сторону кустарника.
Падать на колени и просить прощение за то, что не сберег сына, было некогда. За спиной - вооруженные солдаты. Они рассредоточились очень далеко, чтобы не дышать трупным ядом. Николай Сергеевич подошел к сыну. Это был не сын. Вернее, он не узнал сына. Только вот кроссовки… Месяц под палящими августовскими лучами сделали свое дело. Но он чувствовал, что это был Сережа. Чуть поодаль лежало еще тело. Надо забирать обоих.
5
Кое-как приловчившись, отец хотел было приподнять сына с земли. Он не обращал внимания на запах. Он не видел тела. Он видел смерть. Приподняв смерть от земли, он увидел, как покатилась голова…
Черный пакет быстро наполнялся Сережиным телом. Второй пакет был наготове. Надо забирать обоих.
- А там, в стороне, еще три трупа, - подошел бомж .
- Надо забирать, - повернулся Николай Сергеевич к Светлане.
- Не получится. Они среди растяжек лежат. Даже я не смог к ним подойти, - ответил мужик. – Не рискуй. Погибнем все. Кого смог, того и увози, пока нас всех здесь не положили.
Собирая трупы, никто не подумал снять с них налокотники и наколенники – первый признак причастности к ополчению, а не к шахтерам, как было заявлено. Но зловонный запах был такой силы, что думать об этом не хотелось. Когда на блокпосту попросили открыть машину и показать пьяного шахтера, все насторожились. Это было равносильно смерти.
Николай Сергеевич спокойно вышел из машины, раскрыл перед проверяющими дверь авто и предложил развязать пакет с останками. Никто из вояк не решился подойти ближе. Проехав блокпост, автомобиль остановился. Отец вывалился из машины на землю. Он готов был грызть, кромсать, орать, жрать ее. Небо слышало все эти крики. Но что оно могло сделать?
6
- Сыночек, неужели это ты? - в очередной раз заплакала мать. Я не верю. Мне рассказали, что пятеро солдат пошли в разведку, прикрыв собой 150 человек. Знаю, ты бы смог это сделать. Ты отчаянный. Мне сказали, что тебя забили прикладами. Сынок, как они могли? Ты же свою землю защищал. И кроссовки… У многих такие кроссовки и на веревочке крестик. А телефон можно было просто так найти в траве. Я всё равно буду ждать тебя живым. Ты ведь вернешься?
- Сволочи! Разбили крест, - услышала Татьяна Ивановна надрывный голос женщины.
Надо к ней подойти. Здесь нельзя кричать. Здесь парень лежит. Возможно, это Сережа. Нельзя тревожить. Голова раскалывалась. Только бы не потерять сознание. Мать так и не увидела похорон. Двое суток в бессознательном состоянии пролежала в реанимации. Не видела гроб. Не видела лица родного. Значит, не Сереженьку хоронили. Он еще придет домой. Она уверена в этом.
Перекрестившись на памятник и поклонившись в землю, она пошла к остановке. накрапывал дождь. Через неделю в любую погоду она снова приедет сюда, на Аллею Славы.
PS
Когда в Украине начались первые волнения, затем референдум, дежурства в Донецке и на блокпостах, Сергей решил вывезти своих в Курскую область к родственникам. Отправной точкой того, что надо уходить в ополчение, стали издевательства над солдатами из «Беркута». Опытный солдат, прошедший военную подготовку в армии, стал учить добровольцев владению оружием.
«Позывной «Нифилим» Сергей придумал сам. Это один из любимых мифических героев. Увлекаясь историей, Сергей много знал былин и мифов. За ним быстро закрепилось новое имя.
В один из дней июня 2014 года ополченцы в количестве 150 человек выдвинулись в Амвросиевский район. Знали, что Благодатное было занято украинскими нацистами, батальоном «Айдар». На разведку вышли пятеро ребят во главе с «Нифилимом». Их обнаружили. Завязался бой. Это был отвлекающий бой, чтобы 150 человек смогли выйти на другие позиции.
С тех пор ни родители, ни жена не могли дозвониться до Сергея. Телефон молчал.
- Я - соседка Татьяны Ивановны, - говорит Светлана Яковлевна. – Когда Николаю Ивановичу позвонили из Благодатного с телефона сына, он попросил меня сопроводить его на украинскую территорию. Мы не знали, что нас ожидает. Только знали, что местные жители нашли в лесополосе истерзанные тела ополченцев. Местные жители несколько дней слышали душераздирающие крики и стоны плененных ребят. Помочь им не было никакой возможности. Укронацисты даже не разрешали захоронить тела по христианским обычаям.
PPS
Отец не выдержал испытания смерти ребенка. Запил. Но кто его осудит? Мать продолжает ездить через весь Зугрэс к сыну, надеясь, что он когда-то вернется домой. А окраины земель донецких продолжают принимать обстрелы.