Журнальный мир

Рецензия на спектакль «Слава» в Российском государственном

академическом Большом драматическом театре им. Г. А. Товстоногова

(стихотворный текст Виктора Гусева,

режиссер — Константин Богомолов)

«Скамья. Природа. Громкоговоритель…». Красный занавес, пропускающий свет электрических звезд-лампочек. На сцене появляются главные герои — Василий Мотыльков (н. а. России Валерий Дегтярь) и Лена Медведева (Александра Куликова).

Спектакль реконструирует эпоху 30-х годов — эпоху репрессий, однако в постановке прямой отсылки к политической истории нет. Тем, кто не жил в эпоху сталинизма, делать какие-то глобальные выводы сложно. Но что явно бросается в глаза, так это пафос: герои буквально говорят лозунгами («Сталин — сын трудового народа, а я — трудового народа дочь», — заявляет Марья Петровна Мотылькова (н. а. России Нина Усатова)), актеры своим видом показывают, что самое важное для их героев — это преданность делу, выполнение общественной задачи.

Что примечательно? Пьеса, как и спектакль, несмешная, — смеха, кажется, и вовсе быть не должно… Но зритель на протяжении действия смеется! Не над сюжетом, нет, а над словами, над рифмой — ведь основу реплик составляют наивные стихи, вызывающие то оторопь, то невольный смех:

МОТЫЛЬКОВ. А что, если я тебя сейчас поцелую?

ЛЕНА. В Парке культуры? Да что ты! Штраф.

МОТЫЛЬКОВ. Сколько?

ЛЕНА. Червонец, должно быть.

МОТЫЛЬКОВ. Рискую!

(Видимо, чисто советский юмор — и потому вызывает улыбку у современных зрителей?).

Сменяются эмоции героев: смех, трагизм, слезы, испуг, радость. Актеры создают единый организм, состоящий из дуэтов (Мотыльков и Медведева, Т. С. Очерет и Маяк), трио, квартетов. Единый ансамбль, живо и своеобразно, иногда как прозу, воспроизводящий стихотворный текст Виктора Гусева.

Удивляет один момент: профессора Черных играет н. а. России Елена Попова. То есть «мужскую» роль исполняет женщина. Почему? Что этим хотел показать режиссер-постановщик? Может, это намек на то, что женщина сильнее мужчины? Или — женщина может быть такой же бесстрашной, как и мужчина? Или же — из уст женщины монолог профессора Черных звучит трагичнее, с большей долей героизма? (Герой Елены Поповой заявляет: «У меня такое количество крови, / Что я могу одолжить стакан»).

Впрочем, вероятно и другое. Раз спектакль воссоздает атмосферу (дух?) 1930-х годов, то и подобный ход указывает на характерную черту советского времени: нет ни женщин, ни мужчин, зато есть — профессор, солдат, милиционер и прочие граждане, трудящиеся.

Стоит упомянуть еще одну важную деталь (чисто театральную), бросающуюся в глаза любому, кто сидит в зрительном зале. Парадокс: казалось бы, постановка предполагает обезличивание героев, но их лица — увеличенным планом — проецируются на стену в режиме онлайн съемки, дополняя скромные декорации. Сценический прием, примененный для удобства зрителя? Страна должна знать своих героев в лицо? А может, тут другое: все люди — куклы, живые марионетки, вечно находящиеся под наблюдением, — отсюда крошечные герои-артисты на сцене, на фоне своих же увеличенных портретов…

Хочется сказать отдельно об оформлении сцены, о декорациях как таковых. Многочисленные диалоги и монологи, после которых наступает тишина, всегда сопровождаются музыкой (например, «Heaven is above us» группы «Sleep party people») и плавным поворотом сцены (ее круглой подвижной части). Вращающаяся часть сцены и служит пространством для игры на протяжении всего спектакля: одна и та же площадь (площадка?) демонстрирует разные места действия. Просто и хитро одновременно: способный совершать обороты круг делится вертикальной стенкой на две равные части: с одной стороны это — гостиная либо кабинет Тараса Петровича Очерета, с другой — то больница, то горная местность (местечко Багир?)…

Режиссер Константин Богомолов воссоздает на сцене чувства, переживания, мысли людей уже давно прошедшего времени. С какой целью? Чтобы продемонстрировать, что сейчас — иначе?.. А может, это попытка напомнить зрителю о чем-то важном, лежащем на поверхности, но трудно улавливаемом…

Философская (и историческая) составляющая постановки раскрывается в диалоге Василия Мотылькова (Валерий Дегтярь) с профессором Черных (Елена Попова):

ЧЕРНЫХ. Все в этом мире, в сущности, хаос,

И мы — его незаметная часть…

МОТЫЛЬКОВ. …Но есть во мне часть большевистской воли,

Которая хаос себе подчинит.

Получается, профессор Черных выступает в роли представителя буржуазного прошлого (интеллигенция), который защищает анархические идеи, личность, природу человека, а Мотыльков — рабочий, верящий пропаганде, готовый отдать жизнь на благо общества и упорядочить мир, стандартизировать его с помощью большевистской идеологии, подчиняющей себе волю людей? Не зря ведь о нем говорит профессор:

Он кровью моей дорожить не будет,

Но я ему все же ее отдам.

Может быть, у Константина Богомолова в «Славе» мысль и идея — такие же, что и в «Рождении Сталина» Валерия Фокина: бога нет, и главное — то, что делает человек? Идеология в мире наведет порядок?

Жизнь, ты всегда — револьвер у виска.

Он весел, он деятель, он работник,

Но смерть упадает, как с крыши доска,

Летит, как собака из подворотни.

С помощью, казалось бы, простого, незатейливого сюжета режиссеру К. Богомолову удалось донести до зрителей высокие (?) истины. При любом режиме жизненные ценности не теряют своей значимости. Всегда и во всем нужно сохранять рассудок. И каждому следует нести свой крест…