Журнальный мир

(Никита Брагин, Дикий мёд. Стихотворения. – Коломна, Серебро слов, 2018)

Никита Брагин – классицист с сердцем романтика. Он большой учёный, доктор геолого-минералогических наук. Вместе с тем, стихотворения Никиты, вне всякого сомнения, высокопрофессиональны. Известный поэт и искусствовед Станислав Айдинян отметил, с первого же прослушивания, великолепную просодию и чеканность ритмов Брагина. Не случайно излюбленным жанром поэта является сонет. А без виртуозного владения стихотворной техникой делать в жанре Петрарки нечего. Никита создал целый роман в сонетах, написанный от имени итальянской женщины, жившей в эпоху Возрождения. Её звали Лаура делла Скала. Нам всем очень повезло, что с начала нулевых годов поэты стали бурно обсуждать стихи в интернете. Такие обсуждения стали для многих отменной школой. Многие нынешние классики публиковали свои новые стихи на порталах Рифма.ру и Поэзия.ру. Был среди авторов интернет-сайтов и Никита Брагин. Я давно знаком с его лирикой и всегда относился к ней с симпатией. «А душа всё тянется, а душа стремится, всё ночует, странница, на твоей странице». Какая звукопись, звукотерапия у поэта!

Не лови потаённые смыслы

полуночного скрипа дверей,

не считай окаянные числа

паспортов, телефонов, зверей,

и не путай Ван Гога с Магогом,

на подсолнухе кровь не ищи –

смерть сама просвистит за порогом,

словно каменный шар из пращи,

и уверенно скатится в лузу,

и легко увлечет за собой

мастерство, вдохновение, музу,

контрабас, фортепьяно, гобой…

Эзотерика и гороскопы,

лабиринты и звёздный огонь –

всё уйдет без войны и потопа,

всё развеется в пыль, только тронь.

И останутся только – простая,

повседневная зелень травы,

песий лай, голубиные стаи,

и сквозь серое – взгляд синевы.

Я не совсем согласен с Никитой. Гороскопы, конечно, уйдут, а вот звёздный огонь – вряд ли. Он будет гореть и после нас, вне нашего сознания. Но сила убеждения и словесная магия строк поэта таковы, что, читая их, веришь: да, и звёздный огонь тоже уйдёт вместе с нами. Да что там – весь мир без нас перестанет существовать в своём волновом измерении! Жизнь Никиты Брагина не богата биографическими событиями. Но душа поэта живо откликается на вызовы нашего времени.

Принеси же из стольного Киева

крестик медный, крупинку святыни,

и судьбиной своей обреки его

на дороги, просторы, пустыни,

и на север, в леса заповедные

отправляясь путем всей земли,

сохрани, как молитву заветную,

и печали свои утоли.

И когда совершится неправое

расторжение крови и веры,

и когда над Печерскою Лаврою

в грозной хмари завоют химеры, –

ничего не добьются преступники

в чёрном аде костров и костей,

потому что душа неприступнее

всех утёсов и всех крепостей.

У меня сложилось впечатление, что Никита Брагин ощущает время мистически и умеет отделить зёрна от плевел, преходящее от вечного. Есть здоровая «настоящесть» в его мировоззрении. И, хотя он – яркий представитель технической и творческой интеллигенции, не могу избавиться от ощущения, что в лице Брагина стихами со мной разговаривает вековой русский народ. В речах Никиты нет никакого «лубка», никакой сусальности – разговор всё время идёт высоким штилем и абсолютно серьёзно. Брагин – почвенник, который почвенничество своё не выпячивает и не кричит о нём на всех перекрёстках. Однако это очень важно для писателя. Предваряя книгу стихов, он пишет: «Самое главное для русского писателя – чувство земли, почвы, истока. Соединённое с чувством державы и Духа, оно становится силой, позволяющей преодолевать как тяготение косного, материального, так и иллюзорность всеобщего и всечеловеческого, скрывающего за собой то, что враждебно и национальному, и духовному».

Всё кружится и вьюжится,

рыдая на бегу

до льдистой красной лужицы,

протаянной в снегу,

до нашей скорби угольной

и горьких чёрных слез

по всей стране, поруганной

и втоптанной в навоз.

Становится незначащим

ученье, труд, язык;

под колоколом плачущим –

лоскутный материк;

беременная войнами,

в бреду дрожит земля,

рубцы и язвы гнойные

бесстыдно оголя…

Образы Никиты, при всей их философичности, всегда предметно-конкретны. Это начинается уже с обложки цвета пепла, на которой под разными углами высечены строки поэта. Всё пережито и написано, как говорил Ницше, «кровью сердца». Даже в обложке мы не отвлекаемся от стихотворчества, как чудотворства. Есть в книге стихи, посвящённые художникам и писателям – Тернеру, Андерсену, Серебряковой. Много московских зарисовок. Коренной москвич Брагин любит и понимает свой родной город. Интересны и его стихи о ближневосточных путешествиях. Но, на мой взгляд, лучшее, что я читаю в книге Никиты Брагина «Дикий мёд» – это стихи не тематические, а лирика «без названия»:

Когда коснется одиночество

изломом высохших ветвей,

и отзовётся только отчество

из горькой памяти твоей,

тогда ты всё увидишь заново,

как в детском радужном стекле –

предутреннее, первозданное,

единственное на земле.

Увидишь, словно не утрачены

в десятках прошуршавших лет,

в быту и беготне горячечной,

в дыму дешёвых сигарет –

ни муравы прохлада дивная,

ни тёмных елей тишина,

ни восхищение наивное

смешной девчонкой у окна.

«Никита Брагин – человек, поражающий своим глубоким спокойствием. Академическое образование не только находит выход в его поэтическом творчестве, но и делает его интереснейшим собеседником. Наше общение во время совместной поездки в Ярославль оставило во мне неизгладимый след», – рассказал мне поэт Андрей Галамага. В Никите есть, на мой взгляд, врождённое чувство меры. Так сказать, «золотое сечение» души. В то же время внешнее спокойствие может сопровождаться у него вулканом внутренних переживаний. Честность, искренность, человечность – всё это присуще музе Брагина.

Не свет, не мудрость и не сила,

а горе горькое одно

до неба душу возносило,

но было небо, словно дно…

«Никита Брагин, на мой взгляд, является представителем уходящего типа стихотворцев – выходцев из среды научной интеллигенции, – говорит поэт Александр Асманов. – Все мы помним “физиков”, которые неожиданно для всех становились “лириками” и вносили большой вклад в отечественную культуру». Никита привнёс в поэзию свободу изначальной непривязанности к гильдии мастеров пера. Он – старатель, намывший крупинки драгоценных слов. Все стихи из «Дикого мёда» по-своему хороши. Но есть в книге и такие произведения, которые выделяются даже на этом высоком фоне. У них особая чистота звука и смысла. И мне особенно дорого вот это его экзистенциальное стихотворение, обращённое к любимой женщине:

Я не скажу тебе о гибели,

уже стоящей у дверей,

я умолчу, что страхом выбелен

простор до северных морей,

и ввек не захочу опомниться

и зашататься, став на край

обрыва, где слепая конница

влетает в разорённый рай…

И если значит апокалипсис

не Откровение, но смерть,

я не хочу смотреть, как скалится

над нами костяная жердь!

Мы живы, и у счастья нашего

нет ни затворов, ни ворот,

но ни минуты дня вчерашнего

никто у нас не отберёт.

Повсюду в творчестве Брагина я слышу голос смерти. Недреманное её око постоянно наблюдает у него за происходящими на земле событиями, и это очень мужественный взгляд на природу вещей. Однако, я уверен, у поэта «фетовское» отношение к смерти. Помните: «Пусть головы моей рука твоя коснётся, / И ты сотрёшь меня со списка бытия, / Но пред моим судом, покуда сердце бьётся, / Мы силы равные, и торжествую я». Вот и у Брагина мы видим торжество жизни, бессмертие прошлого и настоящего, его «неотбираемость». Высокая, настоящая лирика! Никита Брагин – поэт душевный и мастеровитый. Большой лирический дар даёт огранку мастерству. Ибо творчество имеет ценность только при наличии животворящего духа.И «дикий мёд», вынесенный в заглавие книги, для меня – синоним жизни. Резюмирую: очень хорошая книга. Вся. Читать и перечитывать.