Дама с чемоданом
Дама с чемоданом
I.
Они встретились на ялтинской набережной в тот самый утренний час, когда солнце еще не столь безжалостно, а легкий бриз несет с моря соленую свежесть. Он — плотный широкоплечий мужчина лет сорока, в синей «гавайке», с чурчхелой в одной руке и бутылкой пива в другой. Она — уже не слишком молодая, но все еще привлекательная брюнетка в коротком топе и простой легкой юбке. Проходящие мимо отдыхающие мужского пола с интересом поглядывали на даму.
Пытливый наблюдатель мог заметить, что встреча эта для обоих была чрезвычайно неожиданной и ошеломительной. Женщина уронила чемодан, а мужчина могучим глотком прикончил остатки пива в бутылке.
— Куприна, ты как здесь?! На работу в Крым перебралась?
— А что сразу — «на работу»? — возмутилась дама, нервно протирая солнцезащитные очки. — Я что, как все люди просто отдохнуть не могу? А вот вы, товарищ капитан, что тут забыли?
— Так, это… Крым наш. Мне в управлении путевку льготную по распределению выделили. На одного. Я в Турцию, правда, хотел с семьей, а тут вот… — Мужчина улыбался. — Неужели тебе тоже путевку от профсоюза дали?
— А не ваше дело! Не на службе!
— Справедливо. Куда путь держишь? Давай поклажу помогу нести.
Женщина вдруг обессиленно присела на чемодан и, закрыв лицо руками, разрыдалась. Ее смущенный собеседник неловко оглянулся по сторонам.
— Куприна, ты чего? Ты, это… Прекращай давай. Смотрят же все! Что стряслось-то?
— Ни на каком я не на отдыхе, — донеслось сквозь всхлипывания. — Джафар, скотина, подставил. Езжай, говорит, в Ялту, я там с Сашей обо всем договорился. Приедешь, в «Интуристе» поработаешь, деньгу заколотишь и отдохнешь заодно. Я, как дура, сорвалась. Приезжаю, а Саша этот с ухмылочкой мне заявляет, что вакансии в «Интуристе» закрыты, но по основным направлениям дикая нехватка кадров.
— То есть по вызовам кататься?
— Ага, «Симферополь — Гурзуф трофи»… Я скорее бежать. Теперь денег даже до Питера не хватит. Куда идти, ума не приложу.
И еще сильнее сотряслась в рыданиях. Капитан сочувственно смотрел на вздрагивающие плечи и хмурился.
— Ну-ка, вставай. — Он решительно потянул женщину за локоть. — Давай свой чемодан и пошли.
— Куда?!
— Как куда? В полицейское логово, конечно. Думаешь, я тебя, Куприна, в Питере гоняю, а тут с рук сойдет? Пошли, пошли. И слезы вытри уже. Вот чурчхела. Ешь — вкусная. Я только чуть-чуть откусил.
II.
«Полицейским логовом» оказался маленький симпатичный пансионат без вывески, за высоким забором. В вестибюле обнаружился скучающий портье с холодным взглядом профессионального цербера.
— Вот, — заявил Капитан, бухая на мраморный пол тяжелый чемодан и утирая пот, — жена нагрянула. Даже не предупредила. Как бы нам вопрос с ее устройством решить?
Неожиданный визит супруги портье не удивил. Он моментально высказался в том духе, что женщины непредсказуемы. Бывает, что не только жены, но и сразу по две дочки приезжают, племянницы, троюродные сестры. И конечно, вопрос с устройством мгновенно разрешится, для чего потребуется в первую очередь паспорт супруги.
Капитан интимно ухватил служителя за плечо и оттащил в сторонку.
— Слушай, дружище. Она у меня ревнивая до ужаса. Решила, что шуры-муры тут развожу, кинулась проверять сломя голову. Так спешила, что в аэропорту чемоданы с кем-то перепутала. Документы у нее в багаже остались. Ты уж меня выручи, а я не забуду.
Искуситель демонстративно выудил толстый бумажник и вопросительно взглянул на портье.
Вскоре женщина оглядывала уютный номер.
— И что все это значит? — поинтересовалась новая постоялица пансионата.
— Это значит, что сейчас ты разберешь чемодан, примешь душ, переоденешься, а потом продолжим объяснения. И тихо мне! — прикрикнул Капитан, видя, что собеседница пытается возразить. — А не то кругом и шагом марш на вокзал! В аэропорт… или как ты там домой добираться хотела.
Приблизительно через полтора часа пара уже сидела в одном из многочисленных ялтинских ресторанчиков. На столе ароматно дымился шашлык, стояли вино и фрукты.
— Ну, за встречу, — провозгласил Капитан.
Звякнули бокалы. Женщина, потягивая вино, смотрела на мужчину.
— Ну давайте, товарищ капитан, объясняйте, — поторопила она, — а то пока у меня складывается впечатление, что меня снимают.
— Так, Куприна, зови меня просто — Капитан. И давай на брудершафт выпьем!
Они выпили на брудершафт. От вина щеки женщины порозовели. В глазах вспыхнули дерзкие искорки.
— Ну хорошо, Капитан. А ты не боишься посреди Ялты с путаной пить? Вдруг увидит кто?
— Я не с путаной пью, а с землячкой, оказавшейся в трудной жизненной ситуации, — парировал он.
— Так и скажешь жене, если что, или в службе собственной безопасности?
— Так и скажу, — пожал плечами Капитан.
— И что тебе, отчаянный, от меня нужно?
— Ты такая странная, Куприна! — удивился Капитан, подливая вина в бокалы. — Вот я на тебя уже три года чуть ли не каждую неделю протоколы составляю. Затем приезжаю отдохнуть, а ты сидишь посреди курортной набережной на чемодане и ревешь. Мне что, нужно было развернуться и уйти?
— Да какое тебе дело?!
— Да никакого. Но это как-то не по-человечески… Ты в Крыму бывала раньше?
Женщина покачала головой.
— И я нет. Вот мы тут с тобой встретились, два питерца…
— Я из Вологды.
— Ну хорошо, все равно. Встретились двое здесь в первый раз, и у одного из нас проблема. Мимо пройти — как-то не того.
— И что предлагаешь?
— Ты, это, только чего не подумай. В общем, я предлагаю тебе неделю полноценного отдыха. Со всеми делами: море, солнце и песок. Я плачу.
— А я чем расплачиваюсь? Как всегда, натурой?
— Тебе не стыдно, Куприна? У тебя такая фамилия благородная! Твой однофамилец «Даму с собачкой» написал, а ты…
— Это Чехов написал.
— Тоже писатель? Ну, в общем, никакой натуры. Считай, что мне скучно куковать одному, а тут раз — и ты. Есть с кем пообщаться. Ну, согласна?
— А не пожалеешь?
— Чего?.. Эй, девушка, еще бутылочку молодого крымского!
— А купаться ночью будем?
— Да легко.
— Ну, считай, уговорил. Но с тебя холодное шампанское.
III.
Это была самая обычная курортная неделя. Капитан со своей компаньонкой вставали с рассветом и сразу отправлялись на пляж, где в самые приятные утренние часы нежились на солнце. Капитан с разбега кидался в море и долго плавал саженками. Его спутница заходила в воду максимум по грудь и от предложений научить ее плавать решительно отказывалась.
Однажды он все-таки коварно подкрался сзади, схватил ее и, невзирая на визги и брызги, потащил в морскую пучину. Насилу удалось уговорить его смилостивиться.
Обычные туристические маршруты Капитана, как выяснилось, не слишком привлекали, но ради женщины он делал исключение и позволял увлечь себя то на Пушкинскую аллею, то на канатную дорогу. Посещение комбината «Массандра» привело его в полный восторг.
Как-то раз он заявил, что быть на юге и не отведать настоящей чачи — преступление против человечества. Так они оказались в каком-то уютном подвальчике, оформленном в грузинском стиле. Чача превзошла все ожидания.
— Куприна, вот скажи, ты президента одобряешь? — допрашивал раскрасневшийся Капитан. — Вот что ты молчишь?.. Тянет мужик страну, тянет. А ему палки в колеса вставляют всякие.
В ответ спутница заявила, что про президента ничего плохого сказать не может, а вот среди депутатов попадаются разные козлы. А еще был один оппозиционный политик, который заставил ее раздеться, надеть маску Сталина и хотел отхлестать плеткой.
Почему-то Капитана эта тема взбесила, и он рявкнул, что политику этому плетку засунет в одно место и, если Куприна даст свидетельские показания, засадит его на тысячу лет и два дня, до самого светопреставления.
Как добрались в этот вечер до пансионата, они не помнили…
Но особенно хороши были ночные купания в ласковом, непроглядно-чернильном море. Здорово было, выйдя из воды, опуститься на песок и долго молчать, вглядываясь в пылающее южное небо.
А потом был последний вечер уходящей недели. Был купленный авиабилет до Питера. Был берег. Пляж. Были он и она. Женщина вышла из воды, легла рядом с мужчиной и склонила голову ему на плечо.
— Ты не думай, — сказала женщина. — Я не расплатиться с тобой хочу.
Капитан молчал, однако она чувствовала, как он напрягся.
— У меня первый раз в жизни так — когда я ни о чем не думаю, когда обо мне заботятся. И это море, которого я, может, больше и не увижу. И… просто хороший, надежный мужчина, которого я могла бы полюбить, но никогда этого не сделаю. Это как коротенький отрезок совершенно другой жизни, которой у меня никогда не будет. Так глупо не поставить на этом отрезке самую логичную точку. Если ты не захочешь целовать меня, я пойму.
Она говорила это и думала, что если он прямо сейчас оттолкнет ее, то внутри у нее все разорвется от горя и разочарования.
Он не оттолкнул. И губы его были теплыми и солеными.
IV.
В аэропорту было многолюдно. Люди прилетали и улетали. Одни — полные надежд, другие — удовлетворенные или раздосадованные. Мужчина и женщина стояли у стойки регистрации, стараясь не глядеть друг на друга.
Она подняла голову и улыбнулась:
— Еще раз спасибо тебе. Ты замечательный, правда! Ни о чем не думай и не сожалей.
— И не собирался, — заверил Капитан.
Она почему-то ждала, что он попросит ее позвонить по прилете. Но он ничего не просил, просто стоял и улыбался одними губами. Такими теплыми.
— Мне пора, посадка. — Она мимолетно коснулась его плеча и решительно пошла прочь вместе со своим несуразным чемоданом.
— Скоро увидимся! — крикнул он бодро вслед.
Она вздрогнула как от удара, а он подумал, что нужно сегодня непременно заглянуть в тот грузинский подвальчик, где им было так хорошо с Н. А. Куприной, 1983 года рождения, уроженкой Вологды.
Он так и сделал. Безумно напился, до самого рассвета сидел в одиночестве на прибрежном песке и бормотал себе под нос:
— «Симферополь — Гурзуф трофи»…
«Не думай и не сожалей», — ласково шептали в ответ волны. И это было правильно.